Марионетка

— Ну как, что, — оторопел капитан, — есть нож, есть фотография набора, из которого он взят.

— Однако сам набор вами изъят не был?

— Да он и вами потом изъят не был, — защищался Бочкарев. — Послушайте, Юрий Дмитриевич, вам не кажется, что не самое удачное место, чтобы выяснять отношения?

— Мне не кажется, что мы выясняем отношения, — отрезал полковник, — принесите сюда из дома этот набор.

— Артем, сгоняй по-быстрому, принеси этот набор несчастный, — попросил оперативника Бочкарев.

Через несколько минут Артем вернулся, неся деревянный ящичек, из которого торчали рукоятки нескольких ножей разного размера. Одного, самого большого, ножа в комплекте не хватало. Бочкарев, который все это время нервно расхаживал из стороны в сторону, нервно бросился Артему навстречу.

— Вот эти ножи, Fistler, все правильно. Юрий Дмитриевич, что здесь непонятного?

— Достань ножик, любой, — приказал Реваев, — ты только так не нервничай, а то ведь они острые.

Бочкарев выхватил один из ножей из фирменной деревянной подставки.

— А теперь прочитай, что там написано на лезвии.

— Что тут написано? — Бочкарев поднес нож поближе к лицу — Fistler Crown, Германия, сделано вроде как из нержавейки, еще цифры какие-то.

— Цифры не надо, — отмахнулся Реваев, — того, что прочел, уже достаточно.

— Достаточно для чего, Юрий Дмитриевич? — уныло спросил Бочкарев, начиная догадываться, что немолодой полковник начал впадать в старческий маразм.

— Достаточно для того, чтобы задать вопрос, откуда в доме Подгорного взялись эти ножи? Ну и откуда взялся нож, который нашли на месте преступления?

— Ну как, откуда? — горячился Бочкарев. — Нож из этого набора, а набор стоял на кухне. Кто теперь знает, когда его купили. Вы помните, когда ножи покупали? — обернулся он к Полине.

Та лишь недоуменно пожала плечами.

— Это было, еще когда оба дома обустраивали, столько лет прошло. Сейчас разве такое вспомнишь?

— Ну да, не вспомнишь, — согласился Реваев, — вот только это не те ножи, что были в этом доме и в этом ящике на момент убийства.

— Это как так? — оторопел Бочкарев.

Реваев кивнул Крыловой, и та, достав смартфон, продемонстрировала всем присутствующим несколько фотографий.

— Смотрите, — объяснила Виктория, — этот набор, Crown, самый дорогой из того, что выпускает Fistler, в лезвиях, кроме нержавейки, еще какие-то добавки, в том числе серебра, которое якобы что-то дезинфицирует при резке. Но это не так важно. Важно, что эти наборы ножей идут в комплекте с деревянной подставкой, которая совсем чуть-чуть, но отличается от подставки к набору Fistler Premium. Вот видите, на фотографии? С одной стороны надпись Fistler, а с другой металлическая корона. А на той подставке, что вы держите, надпись есть, а вот с короной беда.

— Да уж, это серьезное открытие, — фыркнул с интересом слушавший разговор Чижевский, — у меня дома вообще все ножи разного цвета, и что из этого следует?

— Насчет вас пока ничего не скажу, — с готовностью отозвался Реваев, — а вот в данном случае полагаю, что ножи подменили. Локтионов был убит ножом из набора Crown, в доме, который занимал Подгорный, был набор Premium. Чтобы разница случайно не выплыла, ножи в наборе заменили.

— А ящик? Что ж тогда его не поменяли? — недоверчиво спросил Бочкарев.

— А потому, что было уже поздно. — Реваев заложил руки за спину и теперь, словно профессор у исчерченной формулами доски, прохаживался взад-вперед мимо куста калины, у которого и произошло преступление. — Скорее всего, в момент убийства Подгорный спал в доме. После того, как Локтионов был убит, преступник, или тот, кто ему захотел помочь, прошел на террасу и забрал тот нож, которым на самом деле пользовались Локтионов и Подгорный во время своего застолья. В доме менять весь набор человек не стал, был уверен, что это не понадобится. Хотя в дом этот человек заходил, ему надо было забрать жесткий диск с камер видеонаблюдения. Как и предполагалось, следствие ничего не заподозрило, и разница в ножах выявлена не была. Казалось бы, можно успокоиться. Но тут совершенно неожиданно для всех появляется еще один следователь, который не очень верит в версию виновности Подгорного и хочет повнимательнее изучить все обстоятельства дела. Наш преступник начинает нервничать и решает проникнуть в опечатанный дом, что совсем несложно, и заменить все ножи в наборе с тем, чтобы разницу выявить было невозможно в принципе. И вот тут возникла проблема с ящиком, — Реваев остановился и с улыбкой взглянул на Бочкарева, — поменять ящик оказалось проблематично.

— Оказывается, есть два вида наборов Crown, — вновь подключилась Крылова, — Uno, когда цвет рукояток ножей и подставки совпадают, и Duo, когда рукоятки темные, а подставка светлая, смотрите как красиво выглядит. — Она показала Бочкареву фотографию, но тот лишь тяжело вздохнул, явно не оценив стараний дизайнера.

— Так вот, у нашего преступника или его сообщника, мы пока точно не знаем распределение ролей, — продолжил полковник, — совершенно некстати оказался набор Duo, и менять черную подставку на светлую он не решился. В этом, впрочем, и не было особой необходимости, вряд ли бы кто-то заметил подмену, если бы я совершенно случайно не оказался, Полина, в вашей кладовке.

Услышав свое имя, Локтионова вздрогнула и непроизвольно сделала небольшой шаг назад, словно пытаясь укрыться за спиной адвоката.

— Стыдно признаться, но я любопытен, — Реваев прекратил расхаживать из стороны в сторону и теперь стоял, повернувшись лицом к вдове, — когда я оказался в вашем чуланчике, то невольно окинул взглядом содержимое стеллажей. Совершенно случайно я заметил на верхней полке коробку из-под набора ножей. Опять же в силу своего любопытства я воспользовался замечательной подставкой, которая стоит в вашей кладовке. С ее помощью я смог дотянуться до коробки и изучить ее содержимое.

— И что же там было? — Локтионова пыталась изобразить насмешку, но голос ее звучал нервно.

— Да почти ничего, — развел руками Реваев, — разве что чек. Да, чек, из которого следует, что набор был куплен сразу же после моего первого к вам визита. Fistler Crown, точно такой же, как и тот, что стоял у вас в доме. Одна проблема, когда покупаешь эксклюзивные вещи, никогда не можешь быть уверен, что найдешь именно то, что тебе нужно. Fistler не продаются в обычных магазинах, а в их фирменном отделе в Пассаже, как назло, в тот день из коллекции Crown был только набор Duo. Так что вы сами или с чьей-то помощью, — Реваев бросил многозначительный взгляд на угрюмо молчавшего Алексея, — избавились от тех ножей, что были в доме Подгорного, а затем заменили их новым набором. Или не так? Новый вы оставили себе, а сюда положили тот, что был у вас раньше?

Локтионова молчала, ее бледное лицо, словно окаменевшая гипсовая маска, не выражало никаких эмоций.

— Ну что вы молчите, Полина Игоревна? В отделе, где вы лично покупали данный набор, сохранились записи видеокамер, мы их изъяли. Так все же, какие это ножи? Новые?

— Вам не стоит отвечать на эти вопросы!

Чижевский рукой коснулся плеча Локтионовой. Она поежилась и тихо произнесла:

— Нет, новые я оставила у нас дома. Оля, домработница, должна была выбросить коробку, — она нервно усмехнулась, — я сама виновата, я знала, что у нее есть привычка хранить чеки и упаковку от всех покупок. Хозяйственная.

— Мы не подпишем протокол допроса с этими ответами, — возмутился Александр Львович, — вы манипулируете моей клиенткой. В качестве кого она здесь находится? Как свидетель или как представитель несовершеннолетней дочери, не более того. Если же вы пытаетесь представить Полину Игоревну в роли обвиняемой, то тогда мы имеем полное право отказаться отвечать на ваши вопросы.

— Ничего, — Локтионова отстранила удивленного адвоката, — я отвечу, если я виновата, то я отвечу. Какой смысл отпираться, если все и так ясно? — Она повернулась лицом к ведущему съемку оперативнику и, глядя прямо в камеру, уверенно произнесла: — Это я убила Толю. Я убила Анатолия Локтионова.






* * *


— Ты вообще поняла, что происходит? — Подгорный перевел взгляд с захлопнувшейся за спиной Мясоедова калитки на Марину. Та ответила ему таким же непонимающим взглядом.

Железная створка, едва успев захлопнуться, вновь распахнулась. Улыбающийся Мясоедов широким шагом приближался к Максу и Марине.

— Ну что у вас такие лица хмурые? — укоризненно спросил он. — Боитесь, что передумал? Руки, — не дожидаясь ответа, потребовал он от Подгорного. Тот только сейчас понял, что его запястья все еще скованы наручниками. — Вот так-то лучше. — Жора спрятал стальные браслеты в карман и подмигнул Марине: — Ну вот, теперь он точно весь ваш, пользуйтесь.

Железная калитка вновь громыхнула, захлопываясь.

— Надо запереть, а то вдруг он опять вернется, — пробормотал Макс, вставая.

— Что он еще мог забыть, пистолет? — вдруг хихикнула Марина.

Подгорный удивленно взглянул на еле сдерживающую смех Марину, а затем сам, избавляясь от груза перенесенных переживаний, оглушительно захохотал. Звонкий смех Марины был ему ответом.

Перед тем как надеть шлем, Жора прислушался. Точно, ему не показалось. Из-за забора доносился громкий мужской хохот, которому вторил звонкий женский смех.

— Смешно им, — пробурчал Мясоедов, — меня если с работы попрут, совсем не смешно будет.

Он натянул шлем и завел одолженный утром у своего друга, командира группы захвата Лени Фишмана, мотоцикл. Когда Реваев сформулировал ему задачу, Жора удивился. Он знал, что это противоречит всем правилам и законам, по которым он должен нести службу. Знал он и о тех последствиях, которые ожидают его в случае, если об этом нарушении станет известно отделу собственной безопасности. Вряд ли удалось бы отделаться одним только увольнением.

— Наружка не должна проследить Марину до того места, где отсиживается Подгорный, — Реваев говорил очень тихо, и склонившийся к нему Жора изо всех сил напрягал слух, чтобы разобрать слова следователя. Если Подгорного вычислят, то на этом дело будет закрыто, поверь мне. Идеальный вариант, если ты уведешь ее от наружки, но при этом сам сможешь найти нашего партизана. Если получится, позвони мне вот на этот номер, его точно никто не знает. Только со своего телефона не звони.

— Ну что я, маленький? — забасил Жора на всю лестничную клетку и тут же притих под недовольным взглядом Реваева. — Только как вы себе все это представляете, Юрий Дмитриевич?

— Не знаю, — честно ответил полковник, — так что, если ты откажешься, это будет нормально.

— Нормально, это неинтересно, — ухмыльнулся Жора, — ладно, буду смотреть по обстановке, может, что и получится. Он крепко стиснул протянутую ему ладонь полковника.

Обстановка оказалась на удивление благоприятной. Выкинувшая неожиданный фокус со сменой машины Марина смогла удивить не только приставленную к ней наружку, но и видавшего виды Мясоедова. Он мысленно воздал должное убедившему его взять мотоцикл Фишману, когда мчался по выделенной полосе, не замечая возмущенных лиц водителей встречных автобусов.

Со второй частью задания было еще проще. Марина, уверенная, что ее никто не преследует, спокойно ехала на такси по хорошо знакомой Мясоедову трассе в сторону Владимира, Жора держался в паре сотен метров сзади. Больше всего майора смущал небольшой остаток топлива в бензобаке, однако, не доезжая Владимира, такси заехало на заправку, Жора с радостью свернул вслед за ним.

Кирпичный двухметровый забор для Мясоедова сложным препятствием не оказался. Заглянув в окно дома, Жора стремительно отпрянул в сторону и озабоченно потер затылок. «В конце концов, я никуда уже не спешу», — решил он и уселся на газон в тени яблонь, предусмотрительно положив наручники на стол рядом с ноутбуком.

Тщательно расспросив обескураженного его внезапным появлением Подгорного обо всех обстоятельствах ночи убийства Локтионова, майор не пришел ни к какому выводу. Звучало все складно, и на первый взгляд показания Подгорного доверие вызывали, но оперативник прекрасно знал, что порой самые искренние слова оказывались ложью, которую рано или поздно опровергали неумолимые факты. Однако фактов у него пока не было. Отойдя в противоположный край участка, оперативник набрал Реваева и коротко рассказал ему о своих дневных приключениях и разговоре с Подгорным.

Услышав о том, как Марина избавилась от наружного наблюдения, Реваев удивленно хмыкнул, а после того, как Жора закончил свой рассказ, некоторое время молчал, обдумывая услышанное.

— Виктория только что привезла интересное видео из одного магазина, в котором торгуют ножами. Хорошие ножи, я тебе скажу, той самой фирмы, ножом которой был убит Локтионов. В общем, по телефону объяснять долго, но мне кажется, что картинка сложилась. Ты сейчас же возвращаешься, о своей поездке не говори никому.

— Ну, это само собой, — с улыбкой согласился Жора.

— Вика в понятие «никому» входит тоже, — разъяснил Реваев, — надеюсь, ты понимаешь, здесь не вопрос доверия. Нам не надо на нее вешать лишнюю ответственность, если все же окажется, что я ошибаюсь.

— Я вас понял, Юрий Борисович, — на этот раз Мясоедов был серьезен.

— Эти двое, — продолжал инструктировать его Реваев, — пусть сидят там тихо и никуда не высовываются. Вообще никуда. Если все пройдет так, как я ожидаю, ты за ними через три дня приедешь. Только растолкуй им как следует, что если они попадутся раньше, чем я доведу все до конца, то помочь Подгорному уже никто не сможет.

— Так, может, их связать, да в подвал обоих? Пусть посидят, охладятся. — По голосу Мясоедова нельзя было понять, насколько он в данный момент серьезен.

Реваев вздохнул.

— А что, там есть подвал?

— Не знаю, — пожал плечами Жора, — раньше в домах всегда погреб был, варенье хранили.

— Ну да, было дело, — согласился Реваев, — но ты учись убеждать людей словами, насилие — это не наш метод.

— Ну попробую, — неуверенно отозвался Мясоедов, — словами у меня, сами знаете, не очень получается.

— Тренируйся, — рассмеялся Юрий Дмитриевич, — ты же теперь человек почти семейный. Есть на ком. Кстати, что вы там с Викой решили? Когда свадьба?

— Сложный вопрос, — тяжелый вздох вырвался из мощной груди майора, — пока решили до Нового года так пожить, без свадьбы. Если друг друга не поубиваем, то после праздников подадим заявление. Такие вот наши планы.

— Да уж, далекоидущие, я бы сказал, — Реваев причмокнул губами, — здесь вот на три дня ничего не можешь спланировать, а вы уже на полгода вперед все расписали. Ну да ладно, надеюсь, у вас все получится.

— Спасибо, Юрий Дмитриевич, — протянул Жора, — вы ведь на свадьбу придете?