Мама, я Великан

– Ты поэтому и держишься особняком, не встречаешься ни с кем, везде ищешь подвох… – он говорит с сочувствием, даже… с нежностью.

Соль от слез остаётся на губах.

Я не знаю, что сказать, да и вообще не могу говорить.

Впервые я чувствую себя такой жалкой и ничтожной. Закрываю глаза, чтобы не видеть ни себя, ни кабину лифта, ни Степана напротив.

Как бы я хотела, чтобы этот миг был последним в моей жизни.

Это конец.

Это самое дно.

Нужно признать, я наделала ошибок. Ужасных! Бесповоротных! Я отступалась много раз и оправдывала себя опять и опять. Я пустила в свою душу демонов и ни разу по-настоящему не пыталась избавиться от них! Я должна была выпить тот стакан кофе до самого дна!

– Пожалуйста, отпусти меня, – говорю в темноту, не открывая глаз. – Я больше никому не принесу вреда, поверь, я просто уйду, из кабины лифта, из этого здания, из издательства. – Я чувствую, как Степан пристально смотрит на мое заплаканное лицо. – И меня больше никто никогда не увидит. Обещаю.



Последнее слово произношу на выдохе, почти беззвучно, со всей честностью, на какую способна.



Но в ответ на это обещание мои обессиленные губы накрывает горячее дыхание.

Вздрогнув, отталкиваю Степана, но он с силой прижимаете меня к стене и целует так, словно хочет вернуть жизнь, от которой я только что отказалась.

Сердце с болью врезается в ребра и начинает яростно колотиться.

Мои глаза не открываются… мысли не отзываются… а губы… губы сами отвечают на поцелуй.

Не понимая зачем, я вытягиваюсь вверх, прижимаюсь к крепкой мужской груди и чувствую горячие ладони на своём маленьком, непригодном для ласки теле. Его пальцы проскальзывают по моей коже, нежно касаются щёк, по линиям шеи идут к плечам, груди, спускаются ниже.

Поцелуй не закачивается.

Не думая о прошлом, не вспоминая зароки, данные самой себе и больше не отталкивая Степана, я касаюсь ладонями тёплой кожи под его рубашкой.

Дыхание становится ещё горячее.

Я впервые целуюсь с мужчиной. Я! Взрослая девушка, многое видавшая в жизни, впервые целуюсь с мужчиной! Почему?! Почему я не делала этого раньше?!

Время замирает, словно давая мне шанс прочувствовать этот момент. Пересмотреть свои убеждения. Переродиться.



Платье серой кляксой падает на паркетный пол лифта.

Туда же летит белая рубаха.

Горячие губы дотрагиваются до моих мокрых век, волос, висков. Я открываю глаза – в зеркале две полуобнаженные фигуры.

Они покачиваются синхронно, словно в медленном танце под беззвучную музыку.

Красивые, страстные, полные жизни, как на страницах книг с любовными сценами.

Ещё сильнее прижимаюсь к Степану.

Я никогда не испытывала ничего подобного. Это совсем другое чувство, совсем другой мир.

Это – настоящее желание.

Чистое и безусловное.

Истинное, как человеческая природа.



Горячие руки жадно исследуют изгибы, детали и нежные места моего не знавшего такой ласки тела.

Миг – белье оказывается на полу.

Испуганно отворачиваюсь от зеркала.


Степан берет меня на руки, ещё сильнее прижимает к стене, ещё крепче целует. Все его движения нежные, безупречные, словно я цветок! Словно я самая желанная девушка земли!

Я вжимаюсь в его шею, одурманенная запахом, чувством, страстью, и откликаюсь на каждое касание.



– Ты готова? – зарывшись в мои волосы, он шепчет едва слышно.

Страх, сомнение, нежность, желание – все сплетается в душе, но отступать некуда.

Мы совсем одни, абсолютно раздеты, в неподвижной кабине лифта, в нагретом нашей страстью воздухе.

Я киваю. Нахожу его губы. И закрываю глаза.





Глава 51

Великан




– … Однажды он отказался есть мои котлеты, которые совсем чуть-чуть подгорели, и сказал, что поест в другом месте. Я так молниеносно обиделась и накрутила себя, что за секунды мысленно забрала детей, улетела к родителям, развелась и страдала от одиночества, – Маша рассказывает свои забавные истории из жизни. Она умудряется сдерживать смех, а я хохочу так, что сводит живот.

– И что, и что? – мне не терпится узнать развязку.

– Выбросила котлеты в мусорное ведро, оборачиваюсь, а муж стоит уже в брюках, застегивает рубашку и говорит: «Поехали в ресторан, есть то хочется!» – она закатывает глаза и, улыбаясь, качает головой. Под модным каре я замечаю играющие переливы – сегодня на ней другие серьги, массивные, округлые, кажется, из какого-то необработанного камня.

– Ну и семейка у вас! – просмеявшись, отпиваю какао. На уютной Машиной кухне напиток еще вкуснее, чем под ее окном. Вообще все пространство вокруг наполнено теплом и добротой, на столе стоят садовые цветы, на кухонном гарнитуре детские поделки, на подоконнике – та же стопка модных журналов, которую я заметила при первой встрече.

Не знаю, как я умудрилась вызвать машину на адрес Эфа и понять это только после того, как оплатила поездку и вышла из такси.

Пока я озадаченно смотрела на знакомый подъезд и раздумывала, что делать, Маша заметила меня из окна и предложила зайти. На вопрос о том, поссорились ли мы с Эфом, я кивнула. Больше тактичная девушка не сказала ни одного слова на эту тему.

– А где твои дети? – спрашиваю я. – Судя по рассказам, они настоящие сорванцы, хочется взглянуть.

О присутствии других членов семьи говорит только немытая посуда в раковине – одна девушка не съест столько и за неделю.

– Гуляют с папой, – поймав мой взгляд, она взмахивает рукой в сторону посуды, – не буду мыть, нет настроения!

Я улыбаюсь еще шире.

А что, так можно? Позвать в гости почти незнакомого человека, не переживать об уборке, рассказывать забавные истории и общаться так, словно мы дружим сто лет? Удивительная легкость пропитывает весь наш разговор, и мне вдруг хочется поговорить с Машей по душам, поделиться с ней мыслями, рассказать о переживаниях, посветить в свои забавные истории. Хотя… Таких историй у меня нет. А если и есть, то их можно сосчитать по пальцам, и веселья в них будет лишь на пару вежливых улыбок.

Глядя на нее, я вдруг осознаю, что живу как цветок в красивом горшке – хорошая почва, полезные удобрения, мощные корни, которые достанут влагу с любой глубины… Такой цветок-отличник можно носить на выставки и ставить другим в пример, но какая у него жизнь? Скучная, однообразная, правильная! Жизнь «по струнке», пресная до тошноты!

– А чем ты занимаешься? – спрашивает Маша, засунув свой стакан из-под какао в полную раковину. Мой взгляд проскальзывает по ее образу – на девушке простой домашний костюм, идеально подчеркивающий женственную фигуру. Она удивительно гармонична, настоящая красавица, несмотря на отсутствие наряда и макияжа. – Наверняка у тебя интересная работа?

– О да, – я оборачиваюсь, не вставая со стула, дотягиваюсь до подоконника и вытаскиваю из стопки ее журналов Белочерное. – Очень интересная. – Кладу ладонь на журнал.

Маша округляет глаза и подается вперед.

– Серьезно?! – выпаливает она так громко, что я подпрыгиваю. – Ты! Там! Работаешь?!

Засмеявшись, я киваю и одним движением открываю журнал на своей колонке. Это номер прошлого месяца, и моя работа здесь очень хороша.

– Вот это да! – она проводит рукой по странице, словно желая погладить написанный мной текст. – Это же невероятно круто! Я слышала, что у вас очень маленький коллектив, что вы почти семья, что к вам невозможно попасть… – она делает паузу, внимательно смотрит на меня и перелистывает журнал на последние страницы, которые всегда принадлежат Великану. – И что вы сами не знаете, кто делает эти информационные бомбы.

– С семьей ты погорячилась, – от взгляда на статью Великана по телу пробегают мурашки, – а все остальное – так.

– А мне кажется, что ты знаешь, кто это, – чуть прищурившись, Маша игриво взмахивает волосами. – Знаешь, просто не скажешь.

Я пожимаю плечами и закрываю журнал. Неожиданно, но мне совсем не хочется говорить о работе. Хочется чего-то другого, легкого, нового и интересного.

– Ну да ладно, пытать не буду.

– Правильно, не пытай! – говорю, улыбаясь. Головная боль почти прошла, и я чувствую себя хорошо. – Лучше расскажи, чем занимаешься ты.

– Я… – загадочно подернув бровью, девушка опускает глаза. – Занимаюсь любимым делом, но в сравнении с тобой это просто ерунда.

– Нет, нет! – мой интерес вспыхивает вместе с ее румянцем. – Расскажи, пожалуйста, очень интересно, ведь мы почти…