Малый повзрослел

— Молодчинка какая!

— Отстань, — отмахнулась та и снова закрыла глаза. — Кстати, Соколовский вчера расстроился, когда увидел, что я без тебя пришла.

— Ну, пусть привыкает. Ему часто придется видеть тебя без меня.

— Размечталась, — фыркнула Юлька. — Он сегодня устраивает вечеринку в общаге. На нашем этаже. И что-то мне подсказывает, что делает он это специально для тебя.

— Это похмелье. Оно подсказывает тебе всякий несусветный бред.

— Да ладно тебе, — скуксилась подруга. — Не такой уж он и плохой.

— Я не говорю, что он плохой. Я говорю о том, что мне в универе его морды хватает. И видеть его добровольно еще где-то мне не хотелось бы.

— Всё равно, он прикольный.

— На вчерашней вечеринке проходило посвящение в его фанклуб?

— Нет. Почему ты так решила?

— А почему ты его, вдруг, решила нахваливать?

— Просто, сказала, что думала.

— Не делай так больше.

— Не говорить?

— Не думай, Юля.

Подруга рассмеялась и бросила в меня опустевшей бутылкой.

В дверь послышался тихий стук. Раньше, чем мы с Юлькой успели что-то ответить, в проеме показалась белобрысая голова Жедимки.

— Девчонки, привет! — произнес относительно бодро.

— Чё тебе? — спросила подруга вместо ответного «здрасьти».

— Ты чего вчера меня не дождалась? — спросил он у нее неожиданно робко.

Да, что уж там! Тут даже я немного трухнула, увидев игру актрисы перегарного театра.

Морда кирпичом. Глаза стреляют гневом. Яд собрался в уголках губ и готов снова с них сорваться.

— А должна была? — спросила она надменно. — Ты мне кто, чтобы я тебя ждала?

— Я думал, мы вместе в общагу вернемся, — парень с опаской взглянул на меня, словно спрашивая, что происходит. Пожала плечами, давая понять, что тоже не в курсе, с какой змеёй спала сегодня в одной комнате.

— Мало ли, что ты там себе думал, — проворчала подруга, укрываясь одеялом до подбородка. — Иди, вон, о рыжей своей думай.

— Юль…

— Ещё слово и от тебя останется только след мела на полу, — процедила она сквозь зубы, что оказалось весьма действенно.

Парень снова вопросительно посмотрел на меня, на что я лишь развела руками.

— Это ты еще не видел, что она может сделать с помощью арахисовой пасты, — подтрунила я над подругой и услышала со стороны её кровати кашель с отголоском слова «заткнись».

— Я, тогда позже зайду? — скорее спросил, чем предупредил.

— Не надо, — огрызнулся Юлька.

Дверь за Жедимкой закрылась и подруга спрыгнула с кровати, тыча в дверное полотно средними пальцами.

— Ты так изыскано флиртуешь, — усмехнулась я и завалилась на постель, подмяв под себя подушку.

— А чё он?!

— Железобетонный аргумент.

— Ну, так что? — лукаво улыбнулась Юлька.

— Что? — насторожилась я.


— Пойдешь сегодня на вечеринку к Соколовскому?

— Нет и не собиралась.

— А если он сам к тебе придет?

— Угощу его арахисовой пастой. Как раз сегодня ночью кое-чему научилась.

— Вот ты… коза!





Глава 9





— Ну, пойдем с нами, — канючила Юлька, подпрыгивая у моей постели.

— Нет, — безапелляционно.

— Да пойдем, — типа пофигистически позвал Тимоха.

— Нет, — я сама непреклонность.

— Ну, что ты такая скучная? — вопросила Юлька, распластавшись у меня в ногах.

— Тебя так к двадцати годам кошки сожрут, которых ты заведешь от тоски и одиночества, — присоединился к ней Тимоха.

— Лучше кошки в двадцать, чем лобковые вши в восемнадцать, — бросила на них многозначительный взгляд из-за ноутбука. — Страшно даже предположить, как проходят такие вечериночки за бутылочкой.

— Чёт даже я перехотела идти.

Поморщилась Юлька, но Тимоха поспешил разгладить её сомневающееся лицо одним своим большим аргументом.

— Если что, то мои вши самые породистые. У тебя, по любому, таких нет.

— Я еще больше перехотела куда-то идти, — с опаской глянула на него подруга и, не сдержавшись, рассмеялась, увидев как растерялся наш парниша. — Ладно, пойдем, породистый гребешок, а то эту старуху всё равно не уговорить.

— Почему это я гребешок? — нахмурился Тимоха и приоткрыл для Юльки дверь из нашей комнаты.

— Ну, вошь же на гребешке скачет… — начала объяснять ему подруга и дверь за ними, наконец, закрылась.

Выждала еще пару минут, чтобы убедиться в том, что они не вернутся и не продолжат лекцию о вшах при мне, и надела на голову объемные наушники. Снова включила сериальчик, который мечтала посмотреть еще с самого окончания школы.

То ли фильм был настолько затягивающим, то ли я была настолько ворона, но в какой-то момент кто-то выключил свет в моих глазах и, как есть — свернутую в одеяле, понес в неизвестном направлении.

— Какого гробика, черти?! — ругалась я, избивая воздух и все то, что попадается под руку. — Вы, что мне носок на голову надели? Чем так воняет?

— Это мешок для кроссовок, — прошептал мужской голос.

— Ты ничего другого придумать не мог? — прошипел ему голос того, кто нес меня на плече.

Потянула за ткань и вместе с клочком волос сняла её с головы, с облегчением ощутив относительно свежий воздух общаги.

— Мне хана, — сразу понял Жедимка, когда увидел, с каким лицом я родилась из вонючего мешка.

Быстро оцепила обстановку и поняла, что меня весьма нагло перегнули через плечо и несут в неизвестном направлении известной общажной пьянки.

— А, ну, отпусти меня, жираф, чертов! — взбрыкнула я, но обладатель плеча лишь на долю секунды притормозил и слегка меня подкинул, чтобы удобнее на плечике его лежала.

— Тише-тише, — прошептал он и ощутил себя настолько бессмертным, что погладил по пятой точке, скрытой одеялом и приключением, которое прямо сейчас к ней липнет.

— Я сейчас Валентину Марковну позову, — чтобы быть повелителем угроз в общаге, всегда нужно помнить имя ее коменданта.

— Уехала твоя Марковкина, не шурши, — пробасил близ моей задницы голос кудрявого индюка.

— Соколовский! — взревела я и зачем-то схватилась за его филе, скрытое джинсами.

Схватилась так крепко, что услышала хруст французской булки.

Вообще-то, нет!