Малый повзрослел

— Нет, — покачал он головой. — Просто до этого места долго ехать и лучше выдвинуться пораньше.

— Видимо, ты вчера сильно голову отморозил на катке, — вздохнула, соглашаясь со своими мыслями, и уронила голову ему на плечо. — Может, тебя к батарее приложить, чтобы вернуть всё в зад?

— Не надо мне ничего туда возвращать, — коротко усмехнулся Стас и приобнял меня. — Ну, так, что? Поедешь со мной?

— А ты не слишком ли освоился в моей постели, Соколовский? — опомнилась я, подняв на него грозный взгляд. — Мы только вчера пришли к котангенсу, а ту…

— Консенсусу, — перебил он.

— Я так и сказала. Так вот, наши отношения только вчера кое-как достигли какого-то хрупкого взаимопонимания, а ты уже чуть свет решил куда-то меня тащить?

— Мы полетим на крыльях любви, — сыронизировала Стас, насмешливо выгнув брови.

— Ха-ха.

— Пятнадцать минут на сборы, — сказал он вполне серьёзно и встал с постели, чтобы протянуть мне руку, за которую я должна была схватиться и последовать его примеру. — Я не шучу. Не успеешь одеться сама, я приду тебе на помощь.

— Еще чего?! — фыркнула, скидывая с ног одеяло. — А завтракать мне не положено?

— Я тоже не завтракал. Вместе в какой-нибудь кафешке и позавтракаем.

— Как романтично! — произнесла с придыханием Юлька и зачерпнула чайной ложечкой йогурт.

— О, да! Поесть в какой-нибудь придорожной тошниловке, чтобы потом большую часть пути просидеть в кустах. Романтика!

— Она всегда по утрам такая милая? — спросил Стас у друзей, словно меня тут уже не было.

— Обычно она молча нас ненавидит. Когда просыпается, мы первые минут десять прикидываемся невидимыми или мертвыми, чтобы ее не злить, — указал на меня ложечкой Тимоха. — Но сейчас она сама прелесть. Редкий случай.

— Я ночью сяду вам на лица вместе с подушками, — пробубнила себе под нос, доставая из тумбочки полотенце и косметичку. Выпрямилась, повернулась к Стасу и поинтересовалась. — Умыться-то мне хотя бы можно?

— Нет, — покачал он головой.

— В смысле?

— Сначала поцелуй, потом умываться.

— Может, все же, в обратной последовательности? — с надеждой вопросила я.

— Нет, — отрезал Стас лаконично и подошел ближе, чтобы обнять за талию. Немного наклонился к моему лицу и замер с хитрой улыбочкой, ожидая, когда я преодолею оставшееся расстояние.

Нервно сглотнула, бросила быстрый взгляд на друзей, которые тоже замерли в ожидании. Хотя, они, наверное, замерли, чтобы не пропустить возможного леща, которым я могу одарить Соколовского. Тимоха даже рот открыл, не донеся до него ложечку с йогуртом.

Быстро чмокнула Стаса в губы и попыталась высвободиться из его объятий.

— Не, так не пойдет, — широко улыбался парень. — Я даже ответить не успел.

— Будем считать, что поцелуй был безответным, и я пойду рыдать над раковиной, пока чищу зубы.

— Ага, сейчас, — иронично ответил он и приподнял меня над полом. Впился в губы жадным поцелуем, словно мы месяц не виделись и только, когда я ему ответила и даже обхватила руками шею, вернул меня с небес на землю, по которой я смущенно упорхала в умывальню под тихие смешки парочки Юли и Тимохи.

Привела себя в порядок и, надев максимально удобные джинсы и толстовку, завершила весь свой образ ботинками на массивной подошве и дутой курткой. Да, не самый удачный прикид для свидания, но Стас сказал одеваться именно так, потому что иначе я замерзну или мне будет жалко марать приличные вещи.

Перепрыгивая через ступеньки, почти напевая песенку, спустилась вниз к крыльцу, где меня должен был ждать Стас. Увидев желтую ниву Жедимки у крыльца, почувствовала как всё хорошее настроение и настрой на романтику стали стремительно улетучиваться.

— Чего замерла? — поинтересовался Стас и отлип от машины, сделав пару шагов ко мне.

— Жду, когда появятся еще десять человек, — неопределенно повела плечами. — Эта машина же по-другому с места не двинется.

— Сегодня особенный день. Поедем только мы: ты и я.

— Сейчас подожди, — уставилась на небо.

— Что?

— Еще немного.

— Да, что там? — не терпел Стас.

— А, нет, — вздохнула с досадой и опустила взгляд на карие глаза, что смотрели на меня как на ненормальную.

— Что, нет?


— Я думала, что сейчас небушко рухнет нам на головы после информации о том, что эта машина двинется с места всего с двумя человеками на борту, а оно удержалось. Какое-то чудо не чудное вышло.

— Язвочка, — поцеловал меня в кончик носа Стас. — Садись, поехали.

— Да уж куда я денусь?

— Теперь-то уж никуда.

Заняли места согласно правам: у кого они есть, тот и за рулем, и направились на выезд из города.

Утро субботы и машин на дорогах было крайне мало, что значительно упрощало нам выезд.

Пытаясь сообразить, куда же, всё-таки, меня повез кудрявый любитель секретиков, с особым интересом разглядывала проплывающие мимо поля и пролески. Но даже примерно не смогла догадаться о месте, где запланирована конечная остановка.

— Куда ты меня везешь? — наконец, не выдержала я внутренних терзаний.

— Узнаешь, — улыбнулся Стаса загадочно уголком губ, чем лишь больше паники вселил в моё воспаленное воображение.

— А можно я буду по одной кудряшке у тебя отрезать каждый километр и оставлять из них след как из хлебных крошек?

— Не хотелось бы.

— Мало ли чего тебе не хотелось бы, — ткнула его в плечо кулаком. — Дама изволит капризничать.

— Значит, я этой даме сейчас в рот засуну кляп, которым послужит первая попавшаяся тряпка из бардачка этой машины. А это тачка Митяя, если ты забыла, и в бардачке может оказаться, что угодно.

— Фу! — сморщила нос и даже изобразила рвотный позыв, на всякий случай, отодвинувшись подальше от бардачка, который был прямо передо мной. — Есть антисептик?

— Нет, — рассмеялся Стас.

— А откуда у студента, живущего в общаге, своя личная машина? — задала я вопрос, который царапал мой череп больше месяца. — Как-то не очень логично выходит: машина есть, а своего жилья нет.

— Это ему дед подарил в честь поступления в университет, — пояснил Стас. — Митяй, конечно, сначала не очень обрадовался. Типа старьё и всё такое, но в первую же общажную вечеринку он осознал всю прелесть этой машины. Да и вся общага тоже. Мы даже на резину скидываемся, на бензин, на какие-то запчасти, если полетят. В общем, из, вроде бы, старой, непрезентабельной старушки получилась главная любимица всей общаги.

— Круто! — искренне восхитилась я сплоченности ребят.

— Ага, — кивнул Стас, улыбаясь. — И зовём мы её цыпа.

— Потому что желтая?

— Именно.

— Прикольно. Но к бардачку я всё равно не прикоснусь.

— Я бы на твоем месте тоже не стал рисковать.

— А теперь скажешь, куда ты меня везешь? — с надеждой спросила я.

— Не-а, — покачал он головой.

— Тогда я начну допрос, — угрожающе сузила глаза и придала голосу дотошности.

— Начинай, — совершенно не испугавшись, ответил Стас.

— Что у вас за конфликт с Русом?

Вопрос в лоб.

— Давай, я тебе расскажу, куда я тебя везу? — предложил Стас.

— Нет, — закачала головой и немного подалась вперед, словно не желая пропустить ни единого слова. — Теперь я вдвойне сильно хочу услышать, что вы не поделили с Русом. Девушку?

— Нет, — покачал он головой, но уже без улыбки на красивых губах.

— Парня? — изобразила шок и получила выстрел глазами.

— Нет, — произнес Стас, наконец. — Помнишь, как проходило посвящение первачей?

— Конечно. Было весело, хоть я и сопротивлялась.

— Это у вас было веселое посвящение с адекватной конкурсной программой, — начал Стас своё откровение. — А когда поступали мы, наше посвящение было похоже на обряд какой-то армейской дедовщины. Мы драили коридоры с пеной, кричали из окон оскорбления в адрес коменды, мыли толчки, кому-то даже досталось есть землю из цветочных горшков, что бы стояли на подоконниках в общих коридорах, и прочие процедуры унижения, которые были символом того, что мы должны знать и помнить своё место перед старшекурами.

— Кошмар.

— Да, но когда нас заставили хлебать воду из унитазов ложкой, якобы для того, чтобы мы прочувствовали общажную жизнь полным ртом, я, Митяй, Пашка и Андрюха отказались это делать. Сама понимаешь, что это уже явный перебор и у всего должна быть мера, даже у унижений.