Малый повзрослел

— Прости, не думал, что тут так холодно, — виновато произносит парень и подходит к краю крыши. Опирается локтями об ограждение и мечтательно смотрит вдаль. — Хорошо здесь. Чисто.

— Да, — протягиваю в ответ и обнимаю себя еще крепче, только теперь не от холода, а от нервного напряжения.

Вдруг, эта вылазка на крышу — еще один этап посвящения?

Хотя, нет! Это же Руслан Андреев, а не Стас Соколовский. Это тот придурок мог бы устроить мне тут очередное испытание и ни одна кудряшка на его башке не дрогнула бы при этом.

Так, стоп! Почему я, вообще, о нем думаю? Фу, кака!

Боязливо приближаюсь к парню и с опаской смотрю вниз, обещая себе не потерять сознание.

Вцепляюсь обеими руками в перила и опускаю взгляд вниз. Отсюда даже тополи близ общажного корпуса кажутся крохотными.

— Высоко, — произношу дрожащим голосом и мысленно прикидываю, за какое из окон внизу можно будет зацепиться, если вдруг меня отсюда сдует.

— И красиво, — кивает Рус. — Это моё особенное место.

— А разве ты не на съемной квартире живешь? — напоминаю парню и перевожу на него любопытствующий взгляд.

— Да, на квартире, — согласно кивает он. — Но первые два курса я тоже жил в этой общаге на третьем этаже в триста тридцать третьей комнате. Потом с пацанами решили съехать и пожить самостоятельно.

— А, ясно, — только и нахожусь я с ответом, потому что толстовка и ботинки совершенно не греют тело, которое только недавно покинуло горячий душ и мечтало о теплой постельке. Но вместо этого в три часа ночи мерзнет на крыше общаги, обдуваемой всеми ветрами.

— Ты, наверное, замерзла? — оглядывает меня Рус и отталкивается от перил. — Сейчас согреемся.

Отходит к ближнему углу крыши и берет две бутылки пива. Протягивает одну из них мне.

— Нет, — качаю я головой и морщусь. — Я не пью.

— Совсем? — вскидывает он брови.

— Совсем, — соглашаюсь я, обнимая себя за плечи. — Тем более пиво.

— Что ж, — вздыхает парень и возвращает алкоголь на место. — Тогда у меня остается только один способ, чтобы тебя согреть.

— Да? — пугаюсь я, с подозрением оглядывая крышу. — И какой же?

— Иди ко мне, — томным шепотом произносит греческий бог и распахивает рубашку, указывая согревающий путь.

— Ну, кхм… Хорошо, — голос понижается до мышиного писка. На трясущихся ногах подхожу к парню и прижимаюсь щекой к его груди. Теплой, широкой.

Кольцо рук смыкается на моих плечах и бабочки в животе вырываются из своих коконов, кружа в хаотичном танце.

И что теперь делать? А мне его нужно обнимать в ответ или достаточно того, что он меня обнимает? Говорить что-то нужно?

Что делать-то, вообще?! Почему никто меня не подготовил к обнимашкам с божественным красавчиком?

А вдруг он сейчас думает, что я тормоз со сломанными ручками?

Так! Надо обнять в ответ.

Соберись, Шишкина, это несложно!

Нерешительно поднимаю руки и завожу ему за спину. Теперь очень важно положить их туда, где я не буду казаться скромницей или чрезмерной развратницей.

Попа в джинсах — нет.

Выше джинсов — почти провокационно.

На талии — возможно.

Может, вообще, на шее руки сомкнуть? Хмм, нет. Придется целоваться, а я пока не готова к такому шагу. Мы же просто греем друг друга. Да?

Талия — мой вариант.

Обхватывая Руса руками и смыкаю пальцы в замок на его спине. Вот так — отлично!

Гладкий подбородок касается виска. Теплое дыхание согревает щеку и жаром растекается по всему телу. Еще немного и мне станет жарко.

— Если совсем замерзнешь, то скажи мне, и мы вернемся вниз, — спокойно произносит Рус, едва заметно покачиваясь со мной из стороны в сторону.

— Всё нормально, — отвечаю я торопливо и тайком принюхиваюсь к парню, ощущая тонкий запах мяты и еще чего-то горьковатого. На сигаретный дым похоже.


Плохой мальчик.

— Кстати, отсюда отлично видно ледовый дворец, — говорит парень, а я щекой чувствую вибрацию его груди от низкого голоса. — Можем как-нибудь сходить, покататься.

— Я там работаю, так что без проблем.

— Да? — удивляется Рус и немного отклоняется, чтобы заглянуть мне в глаза. Становится холодно без его близости. — Удивлен. Не думал, что первокурсницы так сразу задумываются о работе.

— Да? — теперь моя очередь удивляться. — И много ленивых первокурсниц ты знаешь?

— У тебя красивые глаза, — внезапно съезжает он с темы. — Почти черные.

— Темно ведь, — пожимаю я плечами и замираю, когда его теплые пальцы касаются моей щеки. Затем ведут свой неторопливый путь к уху и заправляют за него непослушную прядь волос.

— Темно, — его тихий голос вызывает приятную дрожь.

Бабочки, что еще совсем недавно хаотично отплясывали в животе, бьются в восторге и теряют сознание, подергивая крылышками и довольно пуская слюни.

В образовавшейся тишине лицо Руса становится всё ближе к моему. Взгляд серых глаз, что во мраке тоже кажутся почти черными, периодически возвращается к моим губам, которые я нервно облизала, понимая, к чему он ведет.

Когда между нашими лицами остается буквально сантиметр, пугаюсь своих желаний и подставляю ему щеку, в которую он тут же утыкается носом и касается влажными губами.

— Мне пора, — смущенно опускаю взгляд, расцепляю пальцы и отхожу на два шага назад.

— Останься со мной. Завтра же выходной. Можно и до утра не спать, — мило улыбается Рус, но взгляд его не кажется мне столь милым. Скорее — раздевающим, цепким.

— Мне завтра на работу, — спешу я оправдаться и обхожу парня стороной и машу ему рукой. — Встретимся в универе.

Торопливо направляюсь к двери и покидаю крышу, чувствуя спиной тяжелый взгляд парня.

Практически бегом, перепрыгивая ступеньки, забегаю в свою комнату. Закрываю за собой дверь и прислоняюсь к ней затылком. Закрываю глаза и тяжело дышу. Кажется, что я даже слышу стук собственного сердца, что сходит с ум в грудной клетке.

Опускаю голову и смущенно улыбаюсь, вспомнив этот неловкий поцелуй.

И стыдно и трепетно.

Возможно, не нужно было бояться и стоило попробовать, так сказать, пригубить, парня.

Хотя, нет!

Слишком быстро. Не нужно форсировать события только потому, что он такой красавчик. Мы почти друг друга и не знаем.

Пусть томится.

Решив, что я всё правильно сделала, скидываю ботинки и ставлю их в обувницу. Снимаю толстовку и убираю ее в шкаф.

От внезапного стука в дверь подпрыгиваю на месте и, глядя в зеркало, привожу себя в порядок.

Боже! Глаза огромные, щеки красные, рот вот-вот порвет от улыбки, а я ведь спать пошла.

Провожу ладонями по волосам и открываю дверь, надеясь увидеть за ней Руса.

Но вместо этого встречаюсь взглядом с Жедимкой, на плече которого висит Соколовский, едва удерживая себя на ногах.

— О, наконец-то! — ликует блондин. — Я уже раза четыре его сюда приносил.

— Зачем? — не понимаю я. — Он пьяный, что ли?

— Нет, — качает головой Жедимка и немного подпрыгивает на месте, чтобы удобнее перехватить Стаса. — У него, то ли аллергия, то ли непереносимость алкоголя. Короче, не знаю. Но от одного глотка он вырубается или творит дичь.

— А зачем он тогда пил? — окончательно теряюсь в словах парня.

— Он весь вечер пил сок из своего стаканчика, но кто-то, видимо, ему подлил или он сам перепутал стаканчики и выпил не то. Примешь его себе?

— Зачем мне убитый тамада? — выпучила я глаза. — Забирай его себе.

— Я не могу, меня там наверху еще ждут. Вечеринка только в разгаре.

— Тогда оставь его в своей комнате. Никто его не стащит.

— В моей комнате вечеринка будет продолжена, — почти закатывая глаза, поясняет парень. — Стасяна я могу доверить только тебе. Вы же друзья.

— Мы?! — вскидываю я брови. — Ты нигде там не ударялся головой? С чего это мы с ним друзья?

— Он часто о тебе говорит — значит, друзья, — отвечает блондин и без разрешения входит в комнату вместе со Стасом на плече. — Забирай. Он пару часов поспит и станет как новенький.