Маленькая хозяйка большой таверны
Часть 2 из 71 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Кто вы такой?
На это мужчина удивился — я увидела, как неверяще сузились ярко-синие глаза. И, опять же, подумала — странно, откуда такой насыщенный свет в столь темном месте?
Его глаза, казалось, были словно подсвечены изнутри.
Но не успел он ответить, как внезапно очнулась моя память.
Я должна быть в больнице — именно эта мысль появилась у меня в голове, и я за нее моментально ухватилась… Вцепилась в нее, потому что память, словно бродячая кошка, вновь попыталась меня покинуть.
Но я ей не позволила — крепко держала ее за «хвост».
Да, я должна быть в больнице, сказала себе, а не выслушивать сухой ответ, что передо мной господин Эдвард Блейз, Высший Маг его Королевского величества Хуго II Игнеза, на данный момент исполняющий еще и работу дознавателя.
На это я покачала головой.
Нет, мне все это чудится! Никаких магов его королевского величества Хуго II не существует и в помине. Я попала в больницу после жуткой аварии, а все остальное — мужчина, комната, секретарь и огонек без провода — это лишь горячечный бред.
Или сон.
Да, это сон, и мне давно уже пора проснуться!
Постаралась это сделать — потрясла головой и даже ущипнула себя за руку. Но эффект оказался диаметрально противоположным. Голова в очередной раз прояснилась, и память услужливо пошла мне навстречу. Но перед глазами почему-то появились картинки, которым не было никаких объяснения.
Я увидела узкие, мощеные брусчаткой улицы, каменные дома и проезжающие наемные экипажи и кареты. Странное место — никогда в таком не бывала!..
Незнакомый город сменило еще одно донельзя непонятное воспоминание — музыка в переполненном приемном зале и сверкающие в свете свечей драгоценности на шеях кружившихся в танце дам.
И я… В этом доме я была хозяйкой!
Нет, сказала себе. Это какая-то неправильная память, она не может быть моей!
Но на меня словно из рога изобилия продолжали сыпаться новые и новые воспоминания. Я увидела худого, светловолосого и очень высокого мужчину с резкими чертами лица, стоявшего посреди этого самого приемного зала. Кажется, этого человека я боялась, потому что он частенько поднимал на меня руку.
Это тоже показалось мне донельзя странным — я бы никогда не позволила себя бить!
Затем увидела худенькую девочку лет пяти-шести, светловолосую, похожую на маленького ангелочка. Неожиданно вспомнила, что именно ее я родила в жутких муках спальне нашего городского особняка — больше суток в родах, едва не умерла. Хорошо хоть муж согласился позвать магов!..
Они меня и спасли, но Флорен все равно остался недоволен тем, что первой у него на свет появилась дочь, а не сын, и больше месяца меня не навещал. Но я даже обрадовалась — все к лучшему, лучшему!..
Мне было намного лучше без него, потому что мой муж всегда меня пугал. И еще, я ненавидела и боялась те ночи, когда он вспоминал о супружеских обязанностях, а не пользовался услугами проституток из борделя на Сенгренской Площади!..
Тогда я преспокойно качала свою дочь на руках, напевая ей колыбельные, с жалостью отдавая ее кормилице, когда малышка хотела есть. Потому что молоко после тяжелых родов так и не пришло.
В этот момент я ахнула и затрясла головой, из-за чего чуть было не сверзилась со своего колченогого стула.
Потому что эти воспоминания не могли быть моими! У меня никогда не было детей — я попросту не могла их иметь.
А мой муж… Муж у меня был совсем другим!
Снова дернулась, внезапно осознав, в какой именно больнице очутилась. Так-так, сказала себе. Это, похоже, психиатрическая клиника, а вовсе не хирургическое отделение.
Ну что же, просто отлично!
Выходит, меня сильно накрыло — до такой степени, что до сих пор не отпускает. Правда, непонятно, чем именно — то ли у меня биполярное расстройство, то ли шизофренический бред.
Скорее, последнее, решила я.
Да, шизофрения отлично бы все объяснила — и странности, происходившие перед моими глазами, и еще то, что я отлично помнила вещи, которые со мной никогда не случались.
Наверное, психическая болезнь — очередная скрытая особенность моего организма, и эта особенность наконец-таки вылезла на свет. Потому что у меня уже была одна, которая безжалостно разрушила мой счастливый брак.
У вас, Марьяна, такая особенность организма, говорили мне врачи, пугая длинными медицинскими терминами и диагнозами. Но все эти диагнозы и термины сводились к тому, что детей мне никогда не родить. Нет, утверждали они, сами вы не забеременеете — это исключено, с вашей-то особенностью!..
Но для вас есть отличный выход — называется он ЭКО, и это как раз то, что вам нужно!
Правда, ЭКО мне все равно не помогло — из-за этой самой особенности. Оказалось, я не только не в состоянии забеременеть, но и выносить ребенка тоже не могу, хотя мы несколько раз пытались.
В конце концов мой муж — из-за моей особенности, а еще из-за того, что каждое неудачное ЭКО надолго вгоняло меня в депрессию, — все-таки меня бросил. Ушел к другой, найдя себе помоложе, без особенности и без депрессии.
Но я его ни в чем его не винила — разве что совсем немного, так как он выбрал неподходящее для развода и раздела имущества время. Умела моя бабушка, и Никита мог бы немного и потерпеть…
Оказалось, не мог, потому что та, другая, без особенностей, вот-вот должна была родить. Поэтому я одновременно разводилась, делила имущество и организовывала похороны. Странно, как еще сама не улеглась рядом с бабушкой…
Вместо этого после поминок загремела в больницу с неясным диагнозом.
Но все же оправилась, много раз вспоминая бабушкины слова о том, что мы — из рода Вороновых, — особенные. Дети у нас рождаются только по большой любви и от правильных мужчин, а от неправильных и без любви — никак нам не родить, сколько ни старайся!
Это дар богов, любила приговаривать бабушка, на что я в детстве лишь пожимала плечами.
Дар так дар, думала про себя. Правда, эти самые боги, которых она любила упоминать по делу и без, отобрали у меня родителей, погибших в автокатастрофе, так что мне казалось, что они могли бы одарить меня чем-то и получше.
Зато позже, когда я выросла, то поняла, что этот «дар богов» оказался настоящим проклятьем. Сколько бы я с ним ни боролась, он всегда оказывался сильнее меня. Даже современная медицина его не раскусила!
Потом, правда, бороться стало не с кем. Никита женился на другой, и та благополучно родила ему сына. Я видела фотографии счастливого семейства в соцсетях и даже пожелала им любви и благополучия без какой-либо задней мысли.
Наверное, потому что после развода часть меня умерла, а вторая заиндевела и никак не могла согреться, — и у меня попросту не осталось этих самых «задних мыслей», как и нормальных человеческих чувств.
Мне было все равно, и я с головой погрузилась в работу. Настолько, что уезжала домой последняя, а на следующее утро возвращалась в офис первая.
Дни сменялись днями, месяца месяцами, а потом счет пошел и на годы. Меня заметили, одобрили, повысили, добавили зарплату. Перевели в новый кабинет, назначили руководить; затем снова повысили, добавили и продвинули…
Это продолжалось ровно до вчерашней ночи. Вернее, до момента, пока какой-то лихач на джипе на загородной дороге не вылетел на мою полосу как раз перед моей машиной. Но я из последних сил старалась избежать лобового столкновения.
Руль в сторону, машина в овраг. Удар, боль, перед глазами потемнело, а потом и вовсе все исчезло.
Наконец, пришла в себя. Но почему-то не в больнице, а в каменном мешке рядом с господином королевским дознавателем, буквально прожигавшим меня взглядом синих глаз.
А больше ничего я и не помнила. Кроме того, что у меня уже несколько часов подряд пытались выведать, что я знаю о каких-то там лилиях!
Но садоводство не входило в список моих увлечений, а из цветов я любила только розы. Так ему и сказала, на что Эдвард Блейз уставился на меня с явным недоумением. Но я продолжила говорить, потому что в голову лезли совсем уж диковинные вещи.
— Лорейн Дюваль, — сказала ему. — Меня зовут Лорейн Дюваль, по мужу леди де Эрве. У меня есть дочь Анаис. Ей шесть лет и семь месяцев. И еще у меня есть…
Да, у меня есть муж, Флорен де Эрве, который старше меня на целых двадцать пять лет. Меня выдали замуж в шестнадцать за человека, который до ужаса меня пугал. Но, по мнению отца, это была отличная партия, лучшей и не найти.
Он сам вложил мою ладонь, стоя рядом со мной возле алтаря, в руку человека, который стал меня бить чуть ли не с брачной ночи — Флорена все во мне раздражало! Он измывался надо мной год за годом, и единственной отдушиной в безрадостной жизни стала для меня дочь Анаис.
— Ваш муж мертв, — безразличным голосом произнес Эдвард Блейз. — Убит два дня назад во время штурма Виллерена. Флорен де Эрве был одним из заговорщиков, возглавлявшим мятеж Лилий.
И я уставилась на него во все глаза.
К тому же, сознание снова попыталось меня покинуть, потому что внезапно я обнаружила, что королевский дознаватель говорил со мной не на русском языке. И еще, что я прекрасно его понимала.
Да что там это, я тоже говорила с ним на чужом языке!
— Что вы мне дали? Какие-то психотропные препараты?! — спросила я, и мой голос прозвучал на редкость жалобно. Вернее, голос тоже не был моим!
— Что вы имеете ввиду, госпожа Дюваль? — нахмурился мужчина. — Какие еще… психотропные препараты?
Судя по тому, как он произнес слово «психотропные», Эдвард Блейз понятия не имел, что это такое.
И я почувствовала, как меня накрывает паника.
— Где я? Что это… Что это за больница?!
— С чего вы решили, что вы в больнице? — переспросил он холодно, и синие глаза сузились. — Вы в цитадели Виллерена, и именно в этот момент я пытаюсь сделать все, чтобы вы не угодили на плаху, обвиненная в участии в мятеже!
Сказанное прозвучало донельзя резко, и я отшатнулась.
— В каком еще мятеже?! — переспросила у него, перейдя на шепот, потому что внезапно осознала, что мужчина не шутит, и моя жизнь висит на волоске. Вернее, она зависит как раз от него. — Но меня-то за что?! Я вообще ничего не знаю!.. Вернее, ничего не понимаю!
Какое-то время он продолжал буравить меня взглядом, и мне почему-то казалось, что этот самый взгляд проник и преспокойно хозяйничает у меня в голове.
— Вы правы, госпожа Дюваль! — неожиданно отозвался он. Затем кивнул, словно окончательно в этом убедился. — Вы ничего не знаете. А то, что у вас туманится разум, это вполне закономерное последствие ментального воздействия. — Он повернулся в сторону писаря. — Густав, отметь у себя, что Лорейн Дюваль, бывшая леди де Эрве, дала показания под Заклинанием Правды. В ходе допроса выяснилось, что она ни в коем случае не причастна к мятежу Лилий.
— Не причастна!.. — пробормотала я. Затем посмотрела Эдварду Блейзу в глаза, потому что на ум пришла внезапная догадка. — Вы ведь копались у меня в голове?
Наверное, это многое могло бы объяснить. Не все, но хоть какую-то часть из того, что со мной происходило.
Гипноз… Этот мужчина каким-то образом меня загипнотизировал. Что-то мне внушил, поэтому память старательно отвергала аварию, обледеневшую дорогу, мой коттедж за городом, в который я приезжала лишь переночевать, отличную зарплату в консалтинговой компании и горные лыжи раз в году.
Вместо этого она упрямо подсовывала мне кареты, лошадей, мужа-садиста, мятеж в Виллерене и мою дочь…
Уверена, это все гипноз! Мужчина, который уселся напротив меня, и секретарь протянул ему на подпись несколько документов, что-то сделал с моей головой!.. После этого он принялся задавать мне вопросы, на которые получил вполне исчерпывающие ответы, а я все еще нахожусь под его воздествием. Даже если бы я хотела что-то от него скрыть, мне все равно бы не удалось.
Правда, на последнем вопросе я замялась с ответом, но он все же убедился, что к мятежу я непричастна. Единственное, в чем меня можно было обвинить — так это в том, что я не испытывала горя, став вдовой.
Наоборот, смерть Флорена принесла мне огромное облегчение. Страшный человек, которого я боялась все семь лет нашего брака, упокоился. И пусть Святая Эрдина…
На это мужчина удивился — я увидела, как неверяще сузились ярко-синие глаза. И, опять же, подумала — странно, откуда такой насыщенный свет в столь темном месте?
Его глаза, казалось, были словно подсвечены изнутри.
Но не успел он ответить, как внезапно очнулась моя память.
Я должна быть в больнице — именно эта мысль появилась у меня в голове, и я за нее моментально ухватилась… Вцепилась в нее, потому что память, словно бродячая кошка, вновь попыталась меня покинуть.
Но я ей не позволила — крепко держала ее за «хвост».
Да, я должна быть в больнице, сказала себе, а не выслушивать сухой ответ, что передо мной господин Эдвард Блейз, Высший Маг его Королевского величества Хуго II Игнеза, на данный момент исполняющий еще и работу дознавателя.
На это я покачала головой.
Нет, мне все это чудится! Никаких магов его королевского величества Хуго II не существует и в помине. Я попала в больницу после жуткой аварии, а все остальное — мужчина, комната, секретарь и огонек без провода — это лишь горячечный бред.
Или сон.
Да, это сон, и мне давно уже пора проснуться!
Постаралась это сделать — потрясла головой и даже ущипнула себя за руку. Но эффект оказался диаметрально противоположным. Голова в очередной раз прояснилась, и память услужливо пошла мне навстречу. Но перед глазами почему-то появились картинки, которым не было никаких объяснения.
Я увидела узкие, мощеные брусчаткой улицы, каменные дома и проезжающие наемные экипажи и кареты. Странное место — никогда в таком не бывала!..
Незнакомый город сменило еще одно донельзя непонятное воспоминание — музыка в переполненном приемном зале и сверкающие в свете свечей драгоценности на шеях кружившихся в танце дам.
И я… В этом доме я была хозяйкой!
Нет, сказала себе. Это какая-то неправильная память, она не может быть моей!
Но на меня словно из рога изобилия продолжали сыпаться новые и новые воспоминания. Я увидела худого, светловолосого и очень высокого мужчину с резкими чертами лица, стоявшего посреди этого самого приемного зала. Кажется, этого человека я боялась, потому что он частенько поднимал на меня руку.
Это тоже показалось мне донельзя странным — я бы никогда не позволила себя бить!
Затем увидела худенькую девочку лет пяти-шести, светловолосую, похожую на маленького ангелочка. Неожиданно вспомнила, что именно ее я родила в жутких муках спальне нашего городского особняка — больше суток в родах, едва не умерла. Хорошо хоть муж согласился позвать магов!..
Они меня и спасли, но Флорен все равно остался недоволен тем, что первой у него на свет появилась дочь, а не сын, и больше месяца меня не навещал. Но я даже обрадовалась — все к лучшему, лучшему!..
Мне было намного лучше без него, потому что мой муж всегда меня пугал. И еще, я ненавидела и боялась те ночи, когда он вспоминал о супружеских обязанностях, а не пользовался услугами проституток из борделя на Сенгренской Площади!..
Тогда я преспокойно качала свою дочь на руках, напевая ей колыбельные, с жалостью отдавая ее кормилице, когда малышка хотела есть. Потому что молоко после тяжелых родов так и не пришло.
В этот момент я ахнула и затрясла головой, из-за чего чуть было не сверзилась со своего колченогого стула.
Потому что эти воспоминания не могли быть моими! У меня никогда не было детей — я попросту не могла их иметь.
А мой муж… Муж у меня был совсем другим!
Снова дернулась, внезапно осознав, в какой именно больнице очутилась. Так-так, сказала себе. Это, похоже, психиатрическая клиника, а вовсе не хирургическое отделение.
Ну что же, просто отлично!
Выходит, меня сильно накрыло — до такой степени, что до сих пор не отпускает. Правда, непонятно, чем именно — то ли у меня биполярное расстройство, то ли шизофренический бред.
Скорее, последнее, решила я.
Да, шизофрения отлично бы все объяснила — и странности, происходившие перед моими глазами, и еще то, что я отлично помнила вещи, которые со мной никогда не случались.
Наверное, психическая болезнь — очередная скрытая особенность моего организма, и эта особенность наконец-таки вылезла на свет. Потому что у меня уже была одна, которая безжалостно разрушила мой счастливый брак.
У вас, Марьяна, такая особенность организма, говорили мне врачи, пугая длинными медицинскими терминами и диагнозами. Но все эти диагнозы и термины сводились к тому, что детей мне никогда не родить. Нет, утверждали они, сами вы не забеременеете — это исключено, с вашей-то особенностью!..
Но для вас есть отличный выход — называется он ЭКО, и это как раз то, что вам нужно!
Правда, ЭКО мне все равно не помогло — из-за этой самой особенности. Оказалось, я не только не в состоянии забеременеть, но и выносить ребенка тоже не могу, хотя мы несколько раз пытались.
В конце концов мой муж — из-за моей особенности, а еще из-за того, что каждое неудачное ЭКО надолго вгоняло меня в депрессию, — все-таки меня бросил. Ушел к другой, найдя себе помоложе, без особенности и без депрессии.
Но я его ни в чем его не винила — разве что совсем немного, так как он выбрал неподходящее для развода и раздела имущества время. Умела моя бабушка, и Никита мог бы немного и потерпеть…
Оказалось, не мог, потому что та, другая, без особенностей, вот-вот должна была родить. Поэтому я одновременно разводилась, делила имущество и организовывала похороны. Странно, как еще сама не улеглась рядом с бабушкой…
Вместо этого после поминок загремела в больницу с неясным диагнозом.
Но все же оправилась, много раз вспоминая бабушкины слова о том, что мы — из рода Вороновых, — особенные. Дети у нас рождаются только по большой любви и от правильных мужчин, а от неправильных и без любви — никак нам не родить, сколько ни старайся!
Это дар богов, любила приговаривать бабушка, на что я в детстве лишь пожимала плечами.
Дар так дар, думала про себя. Правда, эти самые боги, которых она любила упоминать по делу и без, отобрали у меня родителей, погибших в автокатастрофе, так что мне казалось, что они могли бы одарить меня чем-то и получше.
Зато позже, когда я выросла, то поняла, что этот «дар богов» оказался настоящим проклятьем. Сколько бы я с ним ни боролась, он всегда оказывался сильнее меня. Даже современная медицина его не раскусила!
Потом, правда, бороться стало не с кем. Никита женился на другой, и та благополучно родила ему сына. Я видела фотографии счастливого семейства в соцсетях и даже пожелала им любви и благополучия без какой-либо задней мысли.
Наверное, потому что после развода часть меня умерла, а вторая заиндевела и никак не могла согреться, — и у меня попросту не осталось этих самых «задних мыслей», как и нормальных человеческих чувств.
Мне было все равно, и я с головой погрузилась в работу. Настолько, что уезжала домой последняя, а на следующее утро возвращалась в офис первая.
Дни сменялись днями, месяца месяцами, а потом счет пошел и на годы. Меня заметили, одобрили, повысили, добавили зарплату. Перевели в новый кабинет, назначили руководить; затем снова повысили, добавили и продвинули…
Это продолжалось ровно до вчерашней ночи. Вернее, до момента, пока какой-то лихач на джипе на загородной дороге не вылетел на мою полосу как раз перед моей машиной. Но я из последних сил старалась избежать лобового столкновения.
Руль в сторону, машина в овраг. Удар, боль, перед глазами потемнело, а потом и вовсе все исчезло.
Наконец, пришла в себя. Но почему-то не в больнице, а в каменном мешке рядом с господином королевским дознавателем, буквально прожигавшим меня взглядом синих глаз.
А больше ничего я и не помнила. Кроме того, что у меня уже несколько часов подряд пытались выведать, что я знаю о каких-то там лилиях!
Но садоводство не входило в список моих увлечений, а из цветов я любила только розы. Так ему и сказала, на что Эдвард Блейз уставился на меня с явным недоумением. Но я продолжила говорить, потому что в голову лезли совсем уж диковинные вещи.
— Лорейн Дюваль, — сказала ему. — Меня зовут Лорейн Дюваль, по мужу леди де Эрве. У меня есть дочь Анаис. Ей шесть лет и семь месяцев. И еще у меня есть…
Да, у меня есть муж, Флорен де Эрве, который старше меня на целых двадцать пять лет. Меня выдали замуж в шестнадцать за человека, который до ужаса меня пугал. Но, по мнению отца, это была отличная партия, лучшей и не найти.
Он сам вложил мою ладонь, стоя рядом со мной возле алтаря, в руку человека, который стал меня бить чуть ли не с брачной ночи — Флорена все во мне раздражало! Он измывался надо мной год за годом, и единственной отдушиной в безрадостной жизни стала для меня дочь Анаис.
— Ваш муж мертв, — безразличным голосом произнес Эдвард Блейз. — Убит два дня назад во время штурма Виллерена. Флорен де Эрве был одним из заговорщиков, возглавлявшим мятеж Лилий.
И я уставилась на него во все глаза.
К тому же, сознание снова попыталось меня покинуть, потому что внезапно я обнаружила, что королевский дознаватель говорил со мной не на русском языке. И еще, что я прекрасно его понимала.
Да что там это, я тоже говорила с ним на чужом языке!
— Что вы мне дали? Какие-то психотропные препараты?! — спросила я, и мой голос прозвучал на редкость жалобно. Вернее, голос тоже не был моим!
— Что вы имеете ввиду, госпожа Дюваль? — нахмурился мужчина. — Какие еще… психотропные препараты?
Судя по тому, как он произнес слово «психотропные», Эдвард Блейз понятия не имел, что это такое.
И я почувствовала, как меня накрывает паника.
— Где я? Что это… Что это за больница?!
— С чего вы решили, что вы в больнице? — переспросил он холодно, и синие глаза сузились. — Вы в цитадели Виллерена, и именно в этот момент я пытаюсь сделать все, чтобы вы не угодили на плаху, обвиненная в участии в мятеже!
Сказанное прозвучало донельзя резко, и я отшатнулась.
— В каком еще мятеже?! — переспросила у него, перейдя на шепот, потому что внезапно осознала, что мужчина не шутит, и моя жизнь висит на волоске. Вернее, она зависит как раз от него. — Но меня-то за что?! Я вообще ничего не знаю!.. Вернее, ничего не понимаю!
Какое-то время он продолжал буравить меня взглядом, и мне почему-то казалось, что этот самый взгляд проник и преспокойно хозяйничает у меня в голове.
— Вы правы, госпожа Дюваль! — неожиданно отозвался он. Затем кивнул, словно окончательно в этом убедился. — Вы ничего не знаете. А то, что у вас туманится разум, это вполне закономерное последствие ментального воздействия. — Он повернулся в сторону писаря. — Густав, отметь у себя, что Лорейн Дюваль, бывшая леди де Эрве, дала показания под Заклинанием Правды. В ходе допроса выяснилось, что она ни в коем случае не причастна к мятежу Лилий.
— Не причастна!.. — пробормотала я. Затем посмотрела Эдварду Блейзу в глаза, потому что на ум пришла внезапная догадка. — Вы ведь копались у меня в голове?
Наверное, это многое могло бы объяснить. Не все, но хоть какую-то часть из того, что со мной происходило.
Гипноз… Этот мужчина каким-то образом меня загипнотизировал. Что-то мне внушил, поэтому память старательно отвергала аварию, обледеневшую дорогу, мой коттедж за городом, в который я приезжала лишь переночевать, отличную зарплату в консалтинговой компании и горные лыжи раз в году.
Вместо этого она упрямо подсовывала мне кареты, лошадей, мужа-садиста, мятеж в Виллерене и мою дочь…
Уверена, это все гипноз! Мужчина, который уселся напротив меня, и секретарь протянул ему на подпись несколько документов, что-то сделал с моей головой!.. После этого он принялся задавать мне вопросы, на которые получил вполне исчерпывающие ответы, а я все еще нахожусь под его воздествием. Даже если бы я хотела что-то от него скрыть, мне все равно бы не удалось.
Правда, на последнем вопросе я замялась с ответом, но он все же убедился, что к мятежу я непричастна. Единственное, в чем меня можно было обвинить — так это в том, что я не испытывала горя, став вдовой.
Наоборот, смерть Флорена принесла мне огромное облегчение. Страшный человек, которого я боялась все семь лет нашего брака, упокоился. И пусть Святая Эрдина…