Львиное сердце
Часть 22 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Смотреть будем, – буркнул Боб, не удостаивая его взглядом и не реагируя на его сарказм. – Смотреть и стараться понять хоть что-нибудь…
Они лежали, и смотрели, и ждали. Баженов думал, что, собираясь сегодня утром в поездку, и представить не мог, каким нескончаемым и полным событий окажется этот день. И он, этот день, еще и не думает кончаться, неизвестно, что еще предстоит, потому что тот, который устало бредет сейчас по березняку, и правда, похоже, тащит на себе труп… Чей труп? Это дело оказалось так близко к ним – к нему, к Инге, к Наташке Земляникиной… Господи, к кому еще? Кого он там тащит, этот непонятный хмырь?
Холодок страха пополз по позвоночнику. Инга! Где она сейчас? Ну да, должна быть на даче, а вдруг она не там? Да нет, не может быть, с ума он сошел, что ли? Мало ли кто куда идет и что несет… Может, это охотник, браконьер какой-нибудь, убил зверя и тащит… Куда тащит, в лес? Должен ведь – к дороге… А может, собака умерла у человека, и он хочет ее похоронить в лесу… Так далеко? Абсурд. Но ведь бывает же!
Но сердце уже тревожно застучало, и он понял, что отделаться от страшных мыслей не удастся. Надо позвонить! Убедиться, что с ней все в порядке, она дома, и все… Он достал телефон и набрал номер Инги.
– Ты чего, с ума сполз? – Боб смотрел на него круглыми злыми глазами. – Кому трезвонишь? Нашел время!
– Пошел ты! – коротко ответил Баженов, с мучительной тревогой вслушиваясь в долгие гудки.
– Не отвечает, – сказал он Бобу, который продолжал вопросительно смотреть на него.
– Кто?
– Инга!
– Тьфу! – Боб сплюнул в сторону, не найдя даже слов, чтобы выразить свое величайшее презрение.
Но Баженову тоже было плевать и на его презрение, и на самого Боба. Что-то вроде предчувствия беды томило его, и он не мог понять, откуда оно взялось. Ну не ответила Инга на звонок, этому могло быть тысяча причин, почему он так уверен, будто случилось что-то плохое?
Боб между тем тоже вынул свой телефон, но в отличие от Баженова звонить не стал, а принялся снимать на камеру приближающегося неизвестного.
Тот уже был виден целиком – высокий и крепкий мужчина в чем-то темном. Лицо было скрыто надвинутым длинным козырьком бейсболки, снизу, казалось прямо из-под него, торчала борода. На плечах он нес что-то длинное, завернутое в темные тряпки, и в этом свертке ясно угадывались очертания человеческого тела…
Было видно, что человек выбился из сил. Иногда он терял равновесие и почти падал, но невероятным усилием изворачивался и оставался на ногах. Ухватившись за ствол дерева, он несколько секунд отдыхал, а потом опять тяжелыми мерными шагами шел к своей цели.
Зрелище было жутковатое. Уже не осталось никаких сомнений – перед ними преступник, и он тащит свою страшную ношу туда, где уже лежит тело Наташки Земляникиной. Баженов чувствовал, как по коже поползли предательские мурашки. Он покосился на Боба. Тому, видимо, тоже было не по себе, он сильно побледнел, но снимать не прекращал.
– Поставь телефон на вибрацию, – негромко сказал ему Баженов. – Не ровен час, кто-нибудь позвонит…
Боб молча кивнул и, ненадолго прервав съемку, отключил звук. Баженов сделал то же самое со своим телефоном. Похоже, между ним и Бобом опять восстановилось взаимопонимание. Надолго ли – вот вопрос…
– Это не тот, который стрелял в вас с Ингой? – снова возобновляя съемку, вполголоса спросил Боб.
– Точно не скажу, – так же тихо ответил Баженов. – У того морда была закрыта. Но по росту и комплекции, пожалуй, подходит.
– А вот я тебе скажу: это точно тот, который принес Инге конфеты. – Боб снова отвлекся от съемки и принялся рыться в телефоне. – Смотри, это кадрики с камер наблюдения на здании лаборатории, где работает Инга, и на соседних…
Баженов полистал фотографии, на которых в нескольких ракурсах был снят человек в низко надвинутой бейсболке с длинным козырьком. Фотографии не очень качественные, но видно несомненное сходство с тем, который приближался к ним, мелькая среди березовых стволов. Так же, как будто из-под самого козырька, торчала борода, а там, где человек был снят в профиль, видно, что из-под бейсболки свисают длинные волосы. И фигура, ее пропорции – очень похожи…
– Это откуда у тебя? – спросил Баженов.
– Добыл по своим каналам, – немногословно пояснил Боб.
Баженов, с вновь поднявшимся раздражением, подумал, что этот жучара и не подумал показать снимки раньше. Интересно, сколько еще у него в загашнике информации, которой он не хочет делиться?
– Да, похоже, это один и тот же хмырь, – сказал он, возвращая телефон Бобу. – Нам надо его задержать до приезда опергруппы!
– У него наверняка есть оружие, – невозмутимо заметил Боб, снова включая видеокамеру телефона.
– Скорее всего есть, – согласился Баженов, вспомнив пистолет с длинной насадкой глушителя в руках человека, который гнался за ним и Ингой месяц назад. – Что ты предлагаешь?
– Предлагаю следующее. – Боб повернулся к нему. – Скорее всего, этот чувак хочет оставить труп там же, где и первый. Трупу мы уже ничем помочь не можем, поэтому даем чуваку возможность сделать то, что он задумал, и уйти… Затем один из нас скрытно идет за ним, второй остается здесь и встречает опергруппу. Право выбора предоставляется тебе.
– Иду за ним, – не задумываясь, выбрал Баженов.
– Необдуманно, – хмыкнул Боб. – Ты знаком со следователем лично, тебе лучше его и встретить. Или хочешь потом хвастаться перед Ингой, как ты героически преследовал преступника?
– А мы без героизьму, – скорчил дурашливую гримасу Баженов. – Там бочком, здесь ползком, незаметненько, на брюшке… А вы уж тут с Сарычевым пообщайтесь как профессионалы, высокие специалисты… Больше пользы будет. И вообще, ты дал мне право выбора, вот и держи слово, не иди на попятную!
Боб насмешливо поднял бровь и промолчал.
Тем временем человек, за которым они следили, выбрался из березняка на открытое место и остановился в изнеможении. Затем сбросил обмотанное тряпьем тело на траву и сел рядом, тяжело дыша. Теперь он был повернут к ним в профиль, и хотя лица они по-прежнему не видели, но борода, торчащая из-под козырька бейсболки, и свисающие сзади длинные волосы делали его как две капли воды похожим на человека с фотографий на Бобовом телефоне. До него было метров тридцать, и с того пригорка, где они притаились, он был виден как на ладони. Он сидел неподвижно, неотрывно глядя на то место, над которым кружились вороны, и его грудь то высоко вздымалась, то опадала…
Боб и Баженов притихли и теснее припали к земле в напряженном ожидании. Они даже дыхание затаили. И вокруг, казалось, все затихло, даже вороний гвалт. Все оцепенело и ждало развязки…
Человек в бейсболке наконец отдышался и встал. Постояв немного на месте, он взялся за один конец длинного свертка и волоком потащил его к ложбинке. Боб и Баженов переглянулись. Происходило то, чего они и ожидали. Сейчас труп окажется в уготовленном ему месте, и придет черед действовать им. Баженов тихонько шепнул Бобу:
– Когда узнаешь, кто у него там, пришли мне эсэмэску.
Боб молча кивнул.
За несколько шагов до цели человек в бейсболке вдруг остановился. Выпустив из рук сверток, он оглянулся по сторонам и, пошарив под курткой, вытащил пистолет. Это было неожиданно. Значит, он действительно вооружен! Что он задумал? Неужели заметил их?
Баженов узнал пистолет – тот же, с глушителем. И мужик тот самый, который преследовал их с Ингой. Теперь он был еще ближе к ним, и виден еще отчетливее. Никаких сомнений, тот самый! Просто по теории вероятности не могло быть, что это кто-то другой!
Человек с пистолетом напряженно оглядывался по сторонам. Видно, все-таки как-то углядел, услышал или учуял их! Сейчас он двинется к ним!
– Боб, если что, рвем в разные стороны! – еле слышно прошептал Баженов. Тот еле заметно кивнул.
Но тут произошло неожиданное. Человек присел и начал разворачивать труп. Он грубо раздергивал, почти разрывал ткань, и вскоре показалась голова…
Это же Инга! Да нет, не может быть, ему просто кажется! Баженов не верил своим глазам. Она не могла оказаться здесь. Да, он тревожился за нее, предчувствовал, что с ней может случиться что-то плохое, но здесь и сейчас она не могла оказаться!
И тем не менее это была она – ее черноволосая голова и бледное, безжизненное лицо. Страшный сон…
Баженов оглянулся и встретился с глазами Боба. Впервые в этих обычно бесстрастных и холодных глазах он увидел ужас и смятение, и это как будто разбудило его. Горячая волна крови ударила в голову, и, уже ни о чем не думая, он вскочил и побежал.
Он не помнил, бежал ли он молча или что-то кричал, не видел, как следом за ним рванул Боб, только чувствовал и знал, что сейчас добежит и голыми руками порвет эту двуногую мразь.
Он и не подумал остановиться, когда человек в бейсболке вскочил и поднял пистолет. Что-то ударило его в левое плечо, но он продолжал бежать. Он видел, как человек в бейсболке повернулся и кинулся прочь. Он уходил, оглядываясь и поднимая пистолет. Рука его дергалась, Баженов понимал, что он стреляет, но это было не важно. Враг уходил, и его надо было догнать.
Сильный толчок сбоку сбил его с ног, он упал и на несколько секунд потерял сознание от острой боли.
Когда Баженов очнулся, стояла тишина. Никто не стрелял, не кричал, молчали вороны, только листва негромко шелестела под ветром. Человека в бейсболке не было. А на том месте, куда он не добежал, лежала Инга, и Боб, склонившийся над ней, сдирал последние тряпки, пеленавшие ее. Увидев, что Баженов зашевелился и сел, Боб крикнул:
– Леха, она жива! Теплая, дышит… Только в себя не приходит, ее чем-то загрузили крепко… Наверное, снотворное…
Баженов с трудом встал и пошел к Инге. Он был уверен, что Боб врет. Не может живой человек быть таким бледным и неподвижным…
Ноги почему-то плохо держали его, голова кружилась, а вся левая половина груди была мокрой и липкой. Он глянул туда – кровь… Убийца попал в него…
Он подошел и опустился на колени рядом с Ингой. Какое мертвое лицо, синие тени вокруг закрытых глаз, синие губы слегка приоткрыты, как у Наташки… И лежит она как сломанная кукла – беспомощно и безвольно… Длинные ноги в синих джинсах, почему-то босые, голубая блузка – грудь под нею совсем неподвижна… Он врет, этот гад Боб врет!
И все-таки нет! Краем глаза он увидел, как на шее у Инги еле заметно дрогнула синяя жилка… Он уперся взглядом в эту точку и ждал. Показалось? Нет, через бесконечно долгую паузу жилка дрогнула снова. Пульс! И голубая блузка чуть-чуть приподнялась на груди. Дышит, все-таки дышит!
Баженов поднял глаза на Боба. Тот сидел на корточках по другую сторону от Инги и был почти так же бледен, как она. Губы его беззвучно шевелились. Баженов потряс головой. В ушах у него что-то лопнуло, и включился звук:
– …телефон! Не слышишь, что ли? Телефон твой где?
Правой рукой Баженов пошарил в кармане и вытащил телефон. Тот был цел. Хорошо, что лежал в правом кармане, а то непременно сломался бы при падении…
Он протянул телефон Бобу. Тот схватил трубку, вскочил и отошел в сторону. Баженов не слушал, кому он звонил и что говорил. Ему резко поплохело – затошнило, перед глазами поплыли круги… Плевать, главное, Инга была жива, на шее у нее билась жилка! Скоро придет помощь, надо только, чтобы она дотянула…
Боб вернулся с довольным видом. Телефон Баженова он убрал в свой карман.
– Все будет нормально, – убежденно сказал он. – Они вызвали санавиацию. Скоро за вами прилетят! Черт, из тебя кровища льет! Придется с этим что-то делать…
У предусмотрительного Боба в рюкзаке, который он притащил вместе с рюкзаком Баженова от пригорка, где был их наблюдательный пункт, нашлась аптечка, фляжка с водкой тоже пошла в ход. Баженов не хотел видеть, что там Боб делает с его раной, он сидел отвернувшись и только шипел от боли. Он смотрел на Ингу – бьется ли жилка у нее на шее? Жилка билась. Баженов подумал, что если бы тот ублюдок, который сделал это с нею, лежал бы сейчас здесь же со свернутой шеей или с пробитой башкой, даже просто связанный, ему было бы легче. Но ублюдок ушел, и думать об этом было невыносимо…
– Боб, – он повернул голову к сыщику, который все еще возился с его плечом, сопя и время от времени что-то бормоча себе под нос. – Боб, ты зачем сбил меня с ног? Я бы этого урода порвал!
Тут Баженов заметил, что у его напарника такой вид, будто он вот-вот грохнется в обморок. Боб еще больше побледнел, стал даже каким-то зеленоватым, и странно дышал…
– Боб, ты чего? – испугался он, а потом вспомнил. Инга что-то говорила…
– Боб, ты что, крови боишься? – спросил он.
– Да, – сдавленным голосом ответил тот. – У меня гематофобия. Но я с ней борюсь. – И он глубоко задышал, стараясь унять тошноту.
Взбодрить его, что ли? Да нет, сейчас не до того…
– Давай я сам перевяжусь…
– Да я уже закончил. – Боб поднялся и, пошатываясь, отошел от Баженова. Он достал бутылку с остатками воды и тщательно вымыл руки, а потом сообщил:
– У тебя слепое ранение. Пуля где-то застряла, ее придется удалять.
При этом он не оглядывался на Баженова, наверное чтобы не видеть окровавленной одежды. Он понял это и натянул куртку. Потом, стараясь отвлечь Боба от его фобии, заговорил:
– Почему ты не дал мне его догнать? Я бы его взял. Теперь вот ищи ветра в поле!
Боб оглянулся. Увидев, что Баженов в куртке, он подошел и сел рядом.
– Скорее всего не ты бы его взял, а он бы тебя пристрелил. Вот бы Инга обрадовалась!
Они оба перевели глаза на неподвижную Ингу. Баженов поймал глазами биение жилки на шее.
Они лежали, и смотрели, и ждали. Баженов думал, что, собираясь сегодня утром в поездку, и представить не мог, каким нескончаемым и полным событий окажется этот день. И он, этот день, еще и не думает кончаться, неизвестно, что еще предстоит, потому что тот, который устало бредет сейчас по березняку, и правда, похоже, тащит на себе труп… Чей труп? Это дело оказалось так близко к ним – к нему, к Инге, к Наташке Земляникиной… Господи, к кому еще? Кого он там тащит, этот непонятный хмырь?
Холодок страха пополз по позвоночнику. Инга! Где она сейчас? Ну да, должна быть на даче, а вдруг она не там? Да нет, не может быть, с ума он сошел, что ли? Мало ли кто куда идет и что несет… Может, это охотник, браконьер какой-нибудь, убил зверя и тащит… Куда тащит, в лес? Должен ведь – к дороге… А может, собака умерла у человека, и он хочет ее похоронить в лесу… Так далеко? Абсурд. Но ведь бывает же!
Но сердце уже тревожно застучало, и он понял, что отделаться от страшных мыслей не удастся. Надо позвонить! Убедиться, что с ней все в порядке, она дома, и все… Он достал телефон и набрал номер Инги.
– Ты чего, с ума сполз? – Боб смотрел на него круглыми злыми глазами. – Кому трезвонишь? Нашел время!
– Пошел ты! – коротко ответил Баженов, с мучительной тревогой вслушиваясь в долгие гудки.
– Не отвечает, – сказал он Бобу, который продолжал вопросительно смотреть на него.
– Кто?
– Инга!
– Тьфу! – Боб сплюнул в сторону, не найдя даже слов, чтобы выразить свое величайшее презрение.
Но Баженову тоже было плевать и на его презрение, и на самого Боба. Что-то вроде предчувствия беды томило его, и он не мог понять, откуда оно взялось. Ну не ответила Инга на звонок, этому могло быть тысяча причин, почему он так уверен, будто случилось что-то плохое?
Боб между тем тоже вынул свой телефон, но в отличие от Баженова звонить не стал, а принялся снимать на камеру приближающегося неизвестного.
Тот уже был виден целиком – высокий и крепкий мужчина в чем-то темном. Лицо было скрыто надвинутым длинным козырьком бейсболки, снизу, казалось прямо из-под него, торчала борода. На плечах он нес что-то длинное, завернутое в темные тряпки, и в этом свертке ясно угадывались очертания человеческого тела…
Было видно, что человек выбился из сил. Иногда он терял равновесие и почти падал, но невероятным усилием изворачивался и оставался на ногах. Ухватившись за ствол дерева, он несколько секунд отдыхал, а потом опять тяжелыми мерными шагами шел к своей цели.
Зрелище было жутковатое. Уже не осталось никаких сомнений – перед ними преступник, и он тащит свою страшную ношу туда, где уже лежит тело Наташки Земляникиной. Баженов чувствовал, как по коже поползли предательские мурашки. Он покосился на Боба. Тому, видимо, тоже было не по себе, он сильно побледнел, но снимать не прекращал.
– Поставь телефон на вибрацию, – негромко сказал ему Баженов. – Не ровен час, кто-нибудь позвонит…
Боб молча кивнул и, ненадолго прервав съемку, отключил звук. Баженов сделал то же самое со своим телефоном. Похоже, между ним и Бобом опять восстановилось взаимопонимание. Надолго ли – вот вопрос…
– Это не тот, который стрелял в вас с Ингой? – снова возобновляя съемку, вполголоса спросил Боб.
– Точно не скажу, – так же тихо ответил Баженов. – У того морда была закрыта. Но по росту и комплекции, пожалуй, подходит.
– А вот я тебе скажу: это точно тот, который принес Инге конфеты. – Боб снова отвлекся от съемки и принялся рыться в телефоне. – Смотри, это кадрики с камер наблюдения на здании лаборатории, где работает Инга, и на соседних…
Баженов полистал фотографии, на которых в нескольких ракурсах был снят человек в низко надвинутой бейсболке с длинным козырьком. Фотографии не очень качественные, но видно несомненное сходство с тем, который приближался к ним, мелькая среди березовых стволов. Так же, как будто из-под самого козырька, торчала борода, а там, где человек был снят в профиль, видно, что из-под бейсболки свисают длинные волосы. И фигура, ее пропорции – очень похожи…
– Это откуда у тебя? – спросил Баженов.
– Добыл по своим каналам, – немногословно пояснил Боб.
Баженов, с вновь поднявшимся раздражением, подумал, что этот жучара и не подумал показать снимки раньше. Интересно, сколько еще у него в загашнике информации, которой он не хочет делиться?
– Да, похоже, это один и тот же хмырь, – сказал он, возвращая телефон Бобу. – Нам надо его задержать до приезда опергруппы!
– У него наверняка есть оружие, – невозмутимо заметил Боб, снова включая видеокамеру телефона.
– Скорее всего есть, – согласился Баженов, вспомнив пистолет с длинной насадкой глушителя в руках человека, который гнался за ним и Ингой месяц назад. – Что ты предлагаешь?
– Предлагаю следующее. – Боб повернулся к нему. – Скорее всего, этот чувак хочет оставить труп там же, где и первый. Трупу мы уже ничем помочь не можем, поэтому даем чуваку возможность сделать то, что он задумал, и уйти… Затем один из нас скрытно идет за ним, второй остается здесь и встречает опергруппу. Право выбора предоставляется тебе.
– Иду за ним, – не задумываясь, выбрал Баженов.
– Необдуманно, – хмыкнул Боб. – Ты знаком со следователем лично, тебе лучше его и встретить. Или хочешь потом хвастаться перед Ингой, как ты героически преследовал преступника?
– А мы без героизьму, – скорчил дурашливую гримасу Баженов. – Там бочком, здесь ползком, незаметненько, на брюшке… А вы уж тут с Сарычевым пообщайтесь как профессионалы, высокие специалисты… Больше пользы будет. И вообще, ты дал мне право выбора, вот и держи слово, не иди на попятную!
Боб насмешливо поднял бровь и промолчал.
Тем временем человек, за которым они следили, выбрался из березняка на открытое место и остановился в изнеможении. Затем сбросил обмотанное тряпьем тело на траву и сел рядом, тяжело дыша. Теперь он был повернут к ним в профиль, и хотя лица они по-прежнему не видели, но борода, торчащая из-под козырька бейсболки, и свисающие сзади длинные волосы делали его как две капли воды похожим на человека с фотографий на Бобовом телефоне. До него было метров тридцать, и с того пригорка, где они притаились, он был виден как на ладони. Он сидел неподвижно, неотрывно глядя на то место, над которым кружились вороны, и его грудь то высоко вздымалась, то опадала…
Боб и Баженов притихли и теснее припали к земле в напряженном ожидании. Они даже дыхание затаили. И вокруг, казалось, все затихло, даже вороний гвалт. Все оцепенело и ждало развязки…
Человек в бейсболке наконец отдышался и встал. Постояв немного на месте, он взялся за один конец длинного свертка и волоком потащил его к ложбинке. Боб и Баженов переглянулись. Происходило то, чего они и ожидали. Сейчас труп окажется в уготовленном ему месте, и придет черед действовать им. Баженов тихонько шепнул Бобу:
– Когда узнаешь, кто у него там, пришли мне эсэмэску.
Боб молча кивнул.
За несколько шагов до цели человек в бейсболке вдруг остановился. Выпустив из рук сверток, он оглянулся по сторонам и, пошарив под курткой, вытащил пистолет. Это было неожиданно. Значит, он действительно вооружен! Что он задумал? Неужели заметил их?
Баженов узнал пистолет – тот же, с глушителем. И мужик тот самый, который преследовал их с Ингой. Теперь он был еще ближе к ним, и виден еще отчетливее. Никаких сомнений, тот самый! Просто по теории вероятности не могло быть, что это кто-то другой!
Человек с пистолетом напряженно оглядывался по сторонам. Видно, все-таки как-то углядел, услышал или учуял их! Сейчас он двинется к ним!
– Боб, если что, рвем в разные стороны! – еле слышно прошептал Баженов. Тот еле заметно кивнул.
Но тут произошло неожиданное. Человек присел и начал разворачивать труп. Он грубо раздергивал, почти разрывал ткань, и вскоре показалась голова…
Это же Инга! Да нет, не может быть, ему просто кажется! Баженов не верил своим глазам. Она не могла оказаться здесь. Да, он тревожился за нее, предчувствовал, что с ней может случиться что-то плохое, но здесь и сейчас она не могла оказаться!
И тем не менее это была она – ее черноволосая голова и бледное, безжизненное лицо. Страшный сон…
Баженов оглянулся и встретился с глазами Боба. Впервые в этих обычно бесстрастных и холодных глазах он увидел ужас и смятение, и это как будто разбудило его. Горячая волна крови ударила в голову, и, уже ни о чем не думая, он вскочил и побежал.
Он не помнил, бежал ли он молча или что-то кричал, не видел, как следом за ним рванул Боб, только чувствовал и знал, что сейчас добежит и голыми руками порвет эту двуногую мразь.
Он и не подумал остановиться, когда человек в бейсболке вскочил и поднял пистолет. Что-то ударило его в левое плечо, но он продолжал бежать. Он видел, как человек в бейсболке повернулся и кинулся прочь. Он уходил, оглядываясь и поднимая пистолет. Рука его дергалась, Баженов понимал, что он стреляет, но это было не важно. Враг уходил, и его надо было догнать.
Сильный толчок сбоку сбил его с ног, он упал и на несколько секунд потерял сознание от острой боли.
Когда Баженов очнулся, стояла тишина. Никто не стрелял, не кричал, молчали вороны, только листва негромко шелестела под ветром. Человека в бейсболке не было. А на том месте, куда он не добежал, лежала Инга, и Боб, склонившийся над ней, сдирал последние тряпки, пеленавшие ее. Увидев, что Баженов зашевелился и сел, Боб крикнул:
– Леха, она жива! Теплая, дышит… Только в себя не приходит, ее чем-то загрузили крепко… Наверное, снотворное…
Баженов с трудом встал и пошел к Инге. Он был уверен, что Боб врет. Не может живой человек быть таким бледным и неподвижным…
Ноги почему-то плохо держали его, голова кружилась, а вся левая половина груди была мокрой и липкой. Он глянул туда – кровь… Убийца попал в него…
Он подошел и опустился на колени рядом с Ингой. Какое мертвое лицо, синие тени вокруг закрытых глаз, синие губы слегка приоткрыты, как у Наташки… И лежит она как сломанная кукла – беспомощно и безвольно… Длинные ноги в синих джинсах, почему-то босые, голубая блузка – грудь под нею совсем неподвижна… Он врет, этот гад Боб врет!
И все-таки нет! Краем глаза он увидел, как на шее у Инги еле заметно дрогнула синяя жилка… Он уперся взглядом в эту точку и ждал. Показалось? Нет, через бесконечно долгую паузу жилка дрогнула снова. Пульс! И голубая блузка чуть-чуть приподнялась на груди. Дышит, все-таки дышит!
Баженов поднял глаза на Боба. Тот сидел на корточках по другую сторону от Инги и был почти так же бледен, как она. Губы его беззвучно шевелились. Баженов потряс головой. В ушах у него что-то лопнуло, и включился звук:
– …телефон! Не слышишь, что ли? Телефон твой где?
Правой рукой Баженов пошарил в кармане и вытащил телефон. Тот был цел. Хорошо, что лежал в правом кармане, а то непременно сломался бы при падении…
Он протянул телефон Бобу. Тот схватил трубку, вскочил и отошел в сторону. Баженов не слушал, кому он звонил и что говорил. Ему резко поплохело – затошнило, перед глазами поплыли круги… Плевать, главное, Инга была жива, на шее у нее билась жилка! Скоро придет помощь, надо только, чтобы она дотянула…
Боб вернулся с довольным видом. Телефон Баженова он убрал в свой карман.
– Все будет нормально, – убежденно сказал он. – Они вызвали санавиацию. Скоро за вами прилетят! Черт, из тебя кровища льет! Придется с этим что-то делать…
У предусмотрительного Боба в рюкзаке, который он притащил вместе с рюкзаком Баженова от пригорка, где был их наблюдательный пункт, нашлась аптечка, фляжка с водкой тоже пошла в ход. Баженов не хотел видеть, что там Боб делает с его раной, он сидел отвернувшись и только шипел от боли. Он смотрел на Ингу – бьется ли жилка у нее на шее? Жилка билась. Баженов подумал, что если бы тот ублюдок, который сделал это с нею, лежал бы сейчас здесь же со свернутой шеей или с пробитой башкой, даже просто связанный, ему было бы легче. Но ублюдок ушел, и думать об этом было невыносимо…
– Боб, – он повернул голову к сыщику, который все еще возился с его плечом, сопя и время от времени что-то бормоча себе под нос. – Боб, ты зачем сбил меня с ног? Я бы этого урода порвал!
Тут Баженов заметил, что у его напарника такой вид, будто он вот-вот грохнется в обморок. Боб еще больше побледнел, стал даже каким-то зеленоватым, и странно дышал…
– Боб, ты чего? – испугался он, а потом вспомнил. Инга что-то говорила…
– Боб, ты что, крови боишься? – спросил он.
– Да, – сдавленным голосом ответил тот. – У меня гематофобия. Но я с ней борюсь. – И он глубоко задышал, стараясь унять тошноту.
Взбодрить его, что ли? Да нет, сейчас не до того…
– Давай я сам перевяжусь…
– Да я уже закончил. – Боб поднялся и, пошатываясь, отошел от Баженова. Он достал бутылку с остатками воды и тщательно вымыл руки, а потом сообщил:
– У тебя слепое ранение. Пуля где-то застряла, ее придется удалять.
При этом он не оглядывался на Баженова, наверное чтобы не видеть окровавленной одежды. Он понял это и натянул куртку. Потом, стараясь отвлечь Боба от его фобии, заговорил:
– Почему ты не дал мне его догнать? Я бы его взял. Теперь вот ищи ветра в поле!
Боб оглянулся. Увидев, что Баженов в куртке, он подошел и сел рядом.
– Скорее всего не ты бы его взял, а он бы тебя пристрелил. Вот бы Инга обрадовалась!
Они оба перевели глаза на неподвижную Ингу. Баженов поймал глазами биение жилки на шее.