Лука

— Единственная проблема в том, что здесь моя девочка. Отпусти ее.

— Это ты — единственная чертова проблема, — выплюнул Фрэнки. — Были миллионы девчонок, а ты выбрал совать свой член в копа.

— Немного уважения, paisano (итал. — приятель). — Лука оказался прямо перед лицом Фрэнки, грудь к груди, с поднятыми кулаками, прежде чем его мозг успел осознать, что он пошевелился.

Они были равны по росту и весу, но Фрэнки был воспитан наемным убийцей, хорошо обученный убийца. Лука не питал иллюзий относительно того, как быстро Фрэнки сможет убить его или как мало раскаяния почувствует Фрэнки, когда дело будет сделано.

— Ты нарушаешь правила, и не заслуживаешь нашего уважения, — сказал Фрэнки. — Ты и твой старик — одного поля ягода. Вечно ебетесь с копами. У Риццоли нет чести.

Желудок Луки сжался от гнева. Нико и Фрэнки были ему как братья. Они знали его. Они знали, что он никогда не сделает ничего, что могло бы подвергнуть опасности их или преступную семью Тоскани. Он ел за столом Нико. Черт возьми, он словил пулю за Нико, и их полное и абсолютное отсутствие доверия было подобно лезвию в его сердце.

— Не торопись судить. — Очевидно, Нико тоже вспомнил ту ночь в казино, потому что поднял руку, обрывая Фрэнки. — Лука чуть не отдал за меня жизнь. Нет смысла, предавать нас сейчас.

— Мужчины плохо соображают, когда дело касается женщин, — холодно заметил Фрэнки. — Даже ты это знаешь.

— Ты переходишь все границы. — Лицо Нико потемнело от завуалированного упоминания о риске, на который он пошел, когда впервые встретил Мию. В то время она была дочерью его злейшего врага, и их отношения были почти такими же опасными, как отношения Луки с Габриэль.

— Клянусь честью, я не предавал тебя, — быстро сказал Лука, возвращая внимание Нико к себе. Нико, скорее всего, будет с ним помягче, если его не злить. — Габриэль охотится за Гарсией. Он убил ее мужа. Она готова помочь нам поймать его, и она готова рискнуть своей карьерой, чтобы сделать это, предоставив нам доступ ко всей секретной информации полиции о нем.

— Мы не можем доверять этому чертову копу, — фыркнул Фрэнки. — И мы не можем доверять гребаному Риццоли.

Лука сдержал рычание. Когда-нибудь он заставит Фрэнки заплатить за это неуважение. Он потратил годы, доказывая свою преданность, сражаясь за восстановление семейной чести.

— Гарсия — ключ ко всему, — напомнил он Нико. — Без него у Тони не будет доступа к денежному потоку, который ему нужен, чтобы контролировать город. Мало того, вспомни, что он сделал с Маленьким Рики — это нападение на всех нас.

Нико ступил в тень здания, оставив Луку жариться на солнце. Порожденный адским пламенем Фрэнки, который стоял рядом с Лукой, даже не вспотел.

— Мои источники подтвердили, что за покушением на Маленького Рики стоит Гарсия, — сказал Нико. — Но для кого было послание? Неужели Маленький Рики должен им денег? Это было послание тебе? Или нам? Или это была расплата за то, что вы замочили двух албанцев, которые, возможно, работали на Гарсию?

Конечно, Нико знал об албанцах. Он знал все, потому что все знал Фрэнки. А когда Фрэнки что-то знал, ему были известны все детали, так что не было смысла ходить вокруг да около.

— Они обстреляли дом Габриэль, когда мы были внутри. Мне было все равно, кто их нанял, но, когда мы спросили их, они не знали. Им было велено напугать ее в качестве предупреждения, но не убивать. У нее нет других врагов, поэтому она была уверена, что за всем этим стоит Гарсия.

— Вполне справедливо, — Нико кивнул. — Они получили по заслугам. Но я пытаюсь выяснить, связаны ли они со смертью Маленького Рики, или это два отдельных случая. Почему они охотились за твоей девушкой?

— У нее есть секретная информация о Гарсии, потому что она следила за ним в течение двух лет, хотя мы не знаем, почему он послал своих головорезов к ней домой после того, как ее сняли с дела. — Напряжение Луки немного ослабло. Нико, казалось, больше интересовали факты, чем пуля в голову. Может быть, он все-таки выйдет отсюда живым. — Она уже получила пулю, когда некто, она думает, что это был Гарсия, устроил засаду на складе во время рейда и подстрелил ее.

— Это ты, — выплюнул Фрэнки. — Ты –— эта гребаная связь. Гарсия хочет заткнуть копу рот, потому что она слишком много знает. Он пытается убить ее и промахивается, поэтому нанимает албанцев, чтобы предупредить ее держать рот на замке. Лука прихлопывает албанцев, и Гарсия злится, поэтому он убивает Маленького Рики, потому что знает, что Маленький Рики работает на Луку. Бум. Тайна раскрыта.

Лука покачал головой, борясь с желанием вытащить салфетку и вытереть пот со лба. Любое движение его руки к куртке будет расценено как угроза, и Фрэнки выстрелит первым и извинится, когда Лука будет уже лежать в могиле.

— Это не имеет смысла, — сказал он. — Зачем пытаться убить ее, а потом предупреждать? И зачем пытаться предупредить ее после того, как она снята с дела и не имеет никакой новой информации с тех пор, как ее подстрелили?

— Может быть, она не совсем честна с тобой, и происходит что-то большее, чем ты думаешь. — Нико скрестил руки на груди. — Это может быть подстава или ловушка.

— Сладкая ловушка, — добавил Фрэнки. — А ты, блядь, завис, думая только членом. Вот почему у нас есть правила, запрещающие общаться с копами.

— У нас также есть правила, запрещающие ходить в бар, а ты был там прошлой ночью, — возразил Нико, бросаясь на защиту Луки. — И я припоминаю, что когда-то было правило о закладывании на женщину другого гангстера, так что давайте пока отложим наши заботы о правилах и сосредоточимся на текущей проблеме.

— Правила есть правила, мать их, — лицо Фрэнки окаменело, и он отвел взгляд.

Лука мало что знал о жизни Фрэнки до того, как он присоединился к преступной семье Тоскани, за исключением того, что большинство гангстеров, которых прислали из Нью-Йорка, были в Вегасе в наказание за какую-то провинность. Спал ли бессердечный Фрэнки с женой или дочерью босса? Он не мог представить себе женщину, влюбившуюся в парня, у которого не было души. Но если Фрэнки нарушил правила, почему он не пытается восстановить честь своей приемной семьи, как Лука пытался восстановить свою?

— Правила — это направление, — сказал Нико. — Не закон. И здесь, в Вегасе, у нас есть определенная свобода интерпретировать их так, как мы хотим.

Надежда вспыхнула в груди Луки. Нико расколол семью, потому что был таким лидером, который не боялся нарушать правила. Мало кто из капо осмелился бы отказаться от притязаний Тони на то, чтобы возглавить семью, и еще меньше — создать собственную семейную фракцию, чтобы бросить ему вызов.

— Насколько я понимаю, — продолжал Нико. — Правила существуют, чтобы защитить семью. Учитывая верность Луки, его клятву чести и мой долг перед ним, я доверяю ему хранить наши секреты, пока мы не поймаем Гарсию. Смерть Маленького Рики дает нам еще один повод отправиться за ним. Выгоды перевешивают риски. Однако после того, как Гарсия будет, наконец, устранен… — он облизнул губы и сочувственно посмотрел на Луку. — Отношения придется прекратить. На первый взгляд, это будет плохо для тебя, для семьи, и, в конце концов, нам придется ответить перед Гамболи в Нью-Йорке, и их решение будет неприемлемо для меня. Я не хочу терять друга.

Другими словами, Лука мог быть с ней до тех пор, пока они не поймают Гарсию, и тогда ему придется отпустить ее. На мгновение он не мог поверить в то, что только что услышал. Они с Нико дружили с пятнадцати лет. Они вместе поднимались по карьерной лестнице Мафии, вместе ломали ноги, строили команды и бизнес, веселились в пентхаусе Нико в казино, пока Нико не встретил Мию и не стал другим мужчиной. Он не мог поверить, что Нико, как никто другой, не понимает, что любовь — это не выбор, и как только ты находишь ее, ты не можешь ее отпустить.

Он знал, что должен быть благодарен. Он должен был бы прямо сейчас поблагодарить Нико за его милосердие, но также, как решение Нью-йоркской семьи было неприемлемо для Нико, так и решение Нико было неприемлемо для Луки. Он не был готов потерять Габриэль. Должен же был быть другой способ.

Но сейчас было не время спорить.

— Grazie, Don Toscani. — Он использовал формальное выражение, чтобы выразить свою признательность за решение Нико не пускать ему пулю в лоб.

— Теперь речь идет о наказании за то, что ты скрыл свои отношения, вместо того чтобы прийти ко мне. — Нико кивнул, а затем его взгляд стал жестким. — На колени. Руки за голову. Фрэнки, он весь твой.






* * *


— Ты можешь в это поверить? — Габриэль ударила кулаком по стеклу, наблюдая, как Лука опустился на колени и заложил руки за голову. Макс сполз с ее колен, непривычный к ее гневу, и она успокаивающе похлопала его. — Это больше не повторится со мной, Макс. Я не собираюсь терять еще одного человека, который мне дорог.

Она вытащила оружие из-под куртки. Хотя она боролась за то, чтобы ее приняли как равную в полицейском управлении, она была не прочь воспользоваться тем фактом, что мужчины часто недооценивали ее. Если бы она контролировала весь этот нелепый сценарий, она бы позаботилась о том, чтобы пленник, оставленный в машине, был по крайней мере безоружен, а в лучшем случае — под жесткой охраной. Но они явно полагали, что она не представляет угрозы, и она была чертовски уверена, что это потому, что она женщина.

Большая. Чертова. Ошибка.

Держась одной рукой за дверцу машины, она осмотрела стоянку. Высокий темноволосый парень в костюме, должно быть, босс, Нико. Она вспомнила это имя из инструктажа, который прошла во время своего визита в Отдел по борьбе с организованной преступностью, и его сходство с фотографией, приклеенной к доске.

Вокруг него чувствовалась властность, сила. Позади и вокруг него стояли пятеро мужчин. Фрэнки был справа от него. Другой парень стоял слева от него, постукивая бейсбольной битой по ладони. Салли Джи стоял в нескольких шагах от машины. Он был крупным парнем, но невысоким, вероятно, не более чем на дюйм выше ее. Идеально подходило для того, что она задумала.

Все внимание было приковано к Луке, стоящему на коленях на гравии. Это зрелище раздражало ее. Такой человек, как Лука, никогда не должен стоять на коленях. Даже перед боссом.

Сделав глубокий вдох, она приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы выскользнуть на затененную сторону машины. Бросившись в драку с пистолетом наперевес, она только погибнет. Она взглянула в глаза Фрэнки, и, хотя у него была какая-то связь с Максом, она знала, что он без колебаний нажмет на курок. Ей нужен был заложник. А Салли Джи только что вызвался на эту работу.

Она встала на корточки, досчитала до трех и на полной скорости побежала вперед.

Фрэнки вскинул голову. Но она была позади Салли Джи и двигалась быстро. Она налетела на него, сбив с ног. Быстро придя в себя, она обхватила одной рукой его толстую шею и прижала пистолет к его виску. Сделав глубокий вдох, она закричала достаточно громко, чтобы все услышали.

— Отпустите Луку, или я буду стрелять.

Последовал почти комичный момент ошеломленного молчания, когда гангстеры просто смотрели.

— Лука. Вставать. Давай. — Она молилась, чтобы никто не подвергал ее испытанию. Она никогда в жизни ни в кого не стреляла и не думала, что сможет спустить курок на Салли Джи. Она чувствовала, как его сердце колотится о ребра, слышала хриплое дыхание. В машине он рассказывал о своей прекрасной жене, золотистом лабрадоре, о двух детях и о том, как он гордится тем, что они учатся в колледже.

Лука опустил руки. Он сделал странный извиняющийся жест в сторону Нико и пожал плечами. Она не могла понять, почему он двигается так медленно. Следующим шагом в этой игре было то, что кто-то наставит пистолет на Луку, и тогда они окажутся в противостоянии, которое, без сомнения, закончится смертью Луки и ее. Но Фрэнки не двинулась с места. А Нико просто наблюдал, как Лука неторопливо подошел к ней и Салли Джи, словно вышел на утреннюю прогулку.

— Встань, — она потянула Салли Джи за руку, показывая, чтобы он встал.

— Не оборачиваясь, иди назад. — Все еще держа пистолет у его головы, она проводила его обратно к водительской двери, где ждал Лука.

— Лука! — она склонила голову на пассажирское сиденье. — Садись вон туда. Я не собираюсь тащить его за собой.

— Я позволяю тебе спасти меня, — коротко сказал он. — Если я не уеду отсюда, ты можешь пристрелить меня прямо сейчас.

— Прекрасно, — отрезала она. — Я сяду сзади. Мы бежим на счет «три». Один. Два. Три. — Она толкнула Салли Джи вперед, подбежала к машине и бросилась на заднее сиденье рядом с Максом. Лука захлопнул дверцу, и они выехали со стоянки, оставив гангстеров, все еще неподвижных, позади.

— Мы сделали это. — Она села на сиденье и обняла Макса. — Я никогда раньше не делала ничего подобного. Это своего рода освобождение — вытащить пистолет и не думать, что я проведу следующие два дня, занимаясь бумажной работой, или сомневаться, нужно ли мне его вытаскивать или нет. И я действительно чувствую, что чего-то достигла. Я спасла тебя. Я не думал, что это сработает. Фрэнки довольно проницателен. Он ничего не выпускает из виду.

— Довольно.

Она вздрогнула от резкого тона Луки.

— Ты должен сказать спасибо. Или ты можешь быть более экспансивным и добавить: «за то, что рисковала своей жизнью, чтобы спасти меня». Или даже просто «отличная работа, Габриэль».

— Тебе следовало остаться в машине. Меня не нужно было спасать, — он свернул на шоссе 95 и направился на юг, прочь из города.

— Куда мы идем?

— Замолчи. Для одного дня ты уже достаточно натворила.

— О, простите. — Ее желудок скрутило в узел, и она не смогла скрыть сарказма в своем тоне. — Должно быть, я неправильно поняла, когда они заставили тебя встать на колени и заложить руки за голову, как будто собирались казнить.

— Когда ты выскакиваешь из машины размахивая пистолетом… — его голос дрогнул. — Кричала им, чтобы они меня отпустили. Угрожая расстрелять их… — Он ударил рукой руль. — А взять в заложники Салли Джи?

Он дернул руль и свернул на боковую дорогу. Габриэль смотрела на пыльный горизонт, наблюдая, как исчезают последние городские заросли.

— Почему мы покидаем город?

Его плечи затряслись, и он издал звук, подозрительно похожий на смешок.

— Ты смеешься?

Лука покачал головой, и Габриэль впилась взглядом в его лицо в зеркале заднего вида.

— Я что-то пропустила? Есть ли что-то смешное в том, что они собирались избить тебя бейсбольной битой, а потом хладнокровно застрелить?

Не отвечая, Лука свернул к заброшенному химическому заводу.

Гигантские железные чаны, покрытые облупившейся белой краской, усеивали посыпанное гравием поле, а перед ними скрипела маленькая лачуга из гофрированного железа. В пустыне, где не было никакой тени, чтобы защитить их, солнце было яростно жарким, и Габриэль начала потеть почти сразу же, как только вышла вслед за Лукой из машины.

— Лука?