Лучшие враги
Часть 27 из 48 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Тут вы правы, госпожа чародейка, негоже юной девице в мужские карманы лазать… – Затаив дыхание, на цыпочках он подобрался к мэрскому креслу, потянулся было к карману, но сдрейфил. – Госпожа чародейка, а может, какое-нибудь заклятие, выворачивающее карманы?
– Хотите заключить сделку с темной магией, господин Боуз? – официально спросила я, порядком устав от стояния на каблуках посреди чужого кабинета. Так и хотелось переступить с ноги на ногу, но девицам не только мужские карманы негоже проверять, но и переминаться, как усталой гусыне.
– А что мне отдать взамен? – растерялся он.
– Душу вашего первенца, – предложила я вкрадчивым голосом, в котором нормальный человек услышал бы раздражение и понял, что темная чародейка скоро взбесится. Но Боуз не услышал.
– Наследника и продолжателя рода?! А можно продать душу… – Он огляделся, словно подыскивал среди книжных шкафов и голой стены, где раньше висел портрет Догера, подходящую душу. – Господина мэра!
– Можно, но на кой мне сдался влюбленный мужик? – разозлилась я и рявкнула: – Хватит время тянуть, просто пихните руку в его карман и отдайте кольцо. Вы его не в первый раз воруете, нет никакой причины стесняться. Иначе вашего ненаглядного мэра до конца жизни не отпустит! Сейчас же!
Бессмертный помощник так испугался чародейского гнева, что немедленно сунул руку в карман мэрских штанов и замер. Лицо вдруг сделалось очень жалобным, словно он собирался заплакать.
– Боуз, мне страшно спрашивать… Вы обнаружили в кармане дырку?
– Нет, – простонал он. – Это левый, а не правый карман.
– И впрямь! Какая неловкая путаница, – посочувствовала я. – Ну, теперь уж не оплошайте и нырните в правильный!
– Может, бог с ней, с душой… – жалобно проскулил он. – Сын подрастет и меня обязательно поймет. Давайте заключим сделку!
– Боуз, пожалейте ребенка!
– Ему уже пятнадцать.
– Тем более пожалейте! У него слишком сложный возраст, чтобы переживать его без души. Вытаскивайте руку из левого кармана и суйте в правый! – скомандовала я.
Тут неожиданно господин мэр решил, что ему неудобно спать в кресле и, что-то приговаривая во сне трубным невнятным шепотом, принялся менять позу. У несчастного помощника чуть сердце не остановилось и не случился паралич конечности, так и окаменевшей в мэрском кармане. Зато с какой скоростью он поменял место дислокации! От страха вытащил все содержимое: горсть монет, пачку пустых чеков, защитный амулет от темной магии, носовой платок и какую-то мелочовку типа винтиков.
Понятия не имею, как это богатство помещалось в одном кармане и зачем мэру понадобились винтики. Может, он был из этих… защитников животных? Они считают, что приносить в жертву черных куриц бесчеловечно, так недолго истребить популяцию черных кур, и запрягать лошадей в кареты негуманно, а потому ходят пешком или ездят – произнести стыдно – на велосипеде. Между городами перемещаются портальными амулетами. Магия же от природы, а значит, богоугодна.
– Вот оно! – продемонстрировал Боуз тонкое золотое колечко, подаренное Холтом, и аккуратно, двумя пальчиками, положил мне на ладонь.
Украшение было спрятано в напоясную сумку, можно возвращаться в замок.
– А что в этом кольце, коль господин мэр так сильно запечатлелся? – неотрывно следя за тем, как я застегиваю сумку, спросил Боуз. – Какая-то магия?
– Оно выплавлено из золотого зуба умертвия, – ответила я, ловко избегая разговоров об ужинах и любовных зельях, но на зеленеющего помощника было страшно смотреть.
Прежде чем мы вышли из кабинета, он все-таки предложил мэра привести в чувство.
– Понимаете, – поморщился он, – любовь, конечно, любовью, но королевская служба не ждет. У нас указов два десятка не подписано, и ворох дел накопился.
– У вас совсем сердца нет? Дайте человеку спокойно выспаться, – с укором посоветовала я. – У него были два очень тяжелых дня.
Начальство воров… верный помощник вновь закрыл на ключ и опять взялся меня провожать до дверей мэрии.
– И что теперь? – допытывался он.
– Теперь? В теории через день-другой вашего мэра попустит. Может, неделю еще пострадает, – предположила я. – Сложно судить, чародеев обычно быстрее… от заговоренных колец отпускает. Главное, не позволяйте ему приезжать в замок!
– Я же не могу за ним следить день и ночь, – проворчал помощник.
– Иначе до полного выздоровления он не дотянет, – предупредила я. – Говорю вам как специалист по черным проклятиям и смертельным чарам. Парнас, конечно, пресветлый и все такое. Ну, знаете, сеет добро и дарит благодать…
– А он правда сеет и дарит? Лично? Не через учеников? – искренне удивился Боуз.
– Случается под хорошее настроение, – согласилась я, – но в гневе, бывает, такие дрянные заклятия вспоминает, что перестаешь верить и в добро, и в благодать, и в светлую магию.
После мэрии хотелось отправиться в какую-нибудь едальную сартарской столицы, вкусить острого супа с густой сметаной, но даже щедрость у Парнаса была скупа. Дедов портальный амулет дальше предместий Иствана не переносил. Путешествуй по местным деревням сколько душеньке угодно, но потом, как все обычные королевские подданные, на извозчике. И я незамысловато пошагала на своих двоих к сапожнику исправить каблук, в котором постепенно таяла магия.
Едва статуя отца-основателя скрылась за двускатными черепичными крышами, а улочка с торговыми лавками поднырнула вниз и покатилась под уклон, как утро перестало быть светлым и погожим, замечательным для начала самого дождливого времени года. Не то чтобы погода испортилась или солнце спряталось за тучи… Просто в пыльной витрине торговой лавки мужских товаров я увидела Калеба! В компании Люсиль. И они выбирали галстук.
В покупке не было ничего бесящего, но кузина этот самый галстук завязывала на шее моего жениха! В смысле, своего будущего мужа. Она осторожно поправила воротничок, начала затягивать узел, и у меня в глазах потемнело. В следующий момент я осознала, что с исходящих дымком пальцев сорвалось темное заклятие. Первым порывом было его погасить, схватить за прозрачный хвост, но я опустила руку. Бесят же!
Стремительная змейка скользнула на другую сторону улицы, легко пронзила стеклянную витрину и легла в галстук. Мгновением позже безопасный мужской аксессуар превратился в удавку. Узел врезался Калебу в кадык, петля затянулась на шее. Люсиль испуганно отпрянула, не понимая, что происходит.
Один из сильнейших чародеев Сартара (если верить словам Хардинга) вел себя спокойно и собранно. Быстро отвлек девушку, куда-то указав пальцем. Когда она отвернулась, поспешил обезвредить взбесившийся галстук. Одного касания оказалось достаточно, чтобы ощутить темную магию. Он замер, а потом резко повернул голову к окну, точно угадав направление, куда выстреливать яростно-вопросительным взглядом. До этой минуты я не подозревала, что одним говорящим взором можно выразить так много разных слов и эмоции. Точный перевод их никогда не записали бы в книгу, особенно для детей, потому что из приличного в этом потоке были одни запятые.
Издевательски улыбнувшись, я помахала рукой и пошла в сторону сапожной мастерской. Где-то в десяти шагах от двери с вывеской, украшенной заскорузлым ботинком на веревке, вдруг осознала, что от ярости готова проклинать почем зря, направо, налево и по диагонали. Со злостью вцепившись в портальный амулет, я переместилась в замок. Деликатничать не стала: влетела в холл, волной возмущенного воздуха сдвинув к камину плюшевые диваны, за последние дни видевшие незнакомых задов больше, чем за тридцать лет своего существования.
Яростно стуча каблуками по полу, я отмаршировала в гостевую башню. По дороге мне встретился Вайрон. Пока он не открыл рот, на ходу скомандовала:
– Держи зубы сжатыми и молчи! Я в таком настроении, что одними сапогами ты точно не отделаешься!
Но пока вскарабкалась в гостевую башню, ярость потухла и накатила нечеловеческая усталость. Тело ломило, как в лихорадке, дыхание сбилось. Хотелось на ручки, горьких шоколадных шариков и книжку о чистой любви. На последней лестничной петле я унизилась настолько, что сняла испорченные туфли и дошагала босиком! Но и тут покоя не было! Стоило переступить порог, как нахлынуло острое осознание, что здесь кто-то был. Дверь скрипнула как будто по-другому, ключ повернулся на один, а не на два оборота, в воздухе едва заметно веяло слабым запахом чужих благовоний…
Насторожившись, я обошла владения, проверила ванную комнату. Кто-то трогал флаконы с мыльными пастами для волос. Растерла между пальцами немного мыла, а когда начала смывать, то кожа окрасилась в розовый цвет. Злодейки собрались превратить меня в легендарную фею-крестную с розовыми волосами из детских книжек!
– Вы серьезно? – буркнула я, закрывая кран с водой. В Деймране даже в младшей школе дети друг над другом подшучивали с большей фантазией.
А потом я отправилась переодеть пыльное городское платье и ошарашенно замерла на пороге гардеробной. На розовой краске девушки просто разминались, а главное развлечение устроили с одеждой. Платья по-прежнему были аккуратно развешаны на деревянных плечиках, но у некоторых не хватало рукавов. У других портняжными ножницами отхватили лоскуты юбок. Исподние сорочки были распороты надвое. У дорогущего плаща, висевшего в воздухе так, словно он накрывал невидимый портняжный манекен, вырвали «с корнем» глубокий капюшон. Все обрывки, отрезки, клоки и недостающие детали валялись под ногами.
А в домашние тапочки какая-то хмарь насыпала золу! Видимо, принесла с собой, ведь камин был мною вычищен во время сеанса самоуспокоения после поцелуя с Калебом.
– Ну все… – проговорила я загробным голосом, понимая, что не могу надеть единственные туфли без каблука. – Я обиделась!
Я торжественно смежила веки и начала колдовать. Темная магия зашлась в восторге – она любила мстить. Вскоре у всех, кто посмел вломиться в жилище темной чародейки и осквернить ее вещи, в мыльных пастах появилась розовая краска, а одежда превратилась в рванину. Флакон за флакон, клок за клок, рукав за рукав. За любимый плащ досталось всем. Заклятие уничтожило капюшоны на всей верхней одежде злодеек.
– Да будет так!
Открыв глаза, я вновь увидела разграбленную гардеробную, и что-то вдруг себя так жалко стало. Платья все порезали. Любимые тапочки испортили, а я в них, между прочим, в склеп с Холтом лазила. Жених еще этот дурацкий влюбился в кузину… Наплевать, что я сама его влюбила. Как там сказал новый мэр про Калеба? Он самый сильный чародей Сартара? Нет, по виду-то вообще не скажешь, но если он таков, то каких лысых демонов не сопротивлялся привороту? Хотел на мне жениться и женился бы. Скотина!
Левый глаз вдруг кольнуло, и из него выкатилась слеза. Самая настоящая, искренняя, горькая… Слезы невинной темной чародейки днем с огнем не сыщешь. С такой редкостью в рабочем сундучке какие горизонты открываются!
– Да демоны же мои дорогие! – пробормотала я, задирая голову, чтобы драгоценная капля не скатилась с подбородка и бездарно не впиталась в ткань платья. Похоже, последнего уцелевшего платья из моего не особенно разнообразного гардероба. Не зря Холт говорил, что принцип минимализма в одежде не доводит девушек до хорошего.
Шмыгая носом и щурясь одним глазом, с задранной башкой я кое-как добрела до туалетного столика. Нащупала шкатулку и вытащила из нее пустую бутылочку.
– Попалась! – соскребла стеклянным горлышком прозрачную слезу и шмыгнула носом. – Удачно порыдала…
Острая мысль пронзила меня, как молнией: по-ры-да-ла?! Кто? Я?
В другое время от злости я прокляла бы всех по порядку: подружек Эбигейл, потом саму Эбигейл и, вишенкой на торте, еще и Вайрона. Просто так, за компанию. Рожей, что называется, не вышел и неудачно попался на пути. Но я напоминала вовсе не злую ведьму, а влюбленную принцессу, обиженную плохими девчонками…
Никогда еще я не пробуждала живой гримуар с такой потрясающей воображение скоростью. Буквально только что стояла в спальне, и вот уже сижу на подоконнике гостиной и держу пробужденную Брунгильду на коленях.
– Брунгильда, как определить, что темная чародейка влюблена?
Книга зашуршала страничками, добралась до «розовой» главы и раскрылась на развороте с заголовком «Основные симптомы приворота». Брунгильда была циничной и считала, что просто так, без магии, темная чародейка влюбиться не способна. Характерец не позволит.
– Нестабильное состояние, перепады настроения от ярости до меланхолии, беспричинные слезы, – прочла я первый пункт и как бы чуточку напряглась, но не настолько, чтобы биться головой о книжный разворот или об оконный откос.
«Отсутствие аппетита».
«Присутствие аппетита».
– Нет, вы уж определитесь: худеем или полнеем, – пробормотала я, невольно вспоминая, как пыталась за ужином проглотить хоть кусочек, а потом до тошноты объелась ночью. И заволновалась посильнее.
«Бессонница».
«Откровенные сны».
«Неконтролируемая честность».
– Ну, такое-то со всеми бывает, – пробормотала я, отказываясь признать очевидное.
«Жар, признаки лихорадки».
Поспешно потрогала влажной ладонью лоб. Нормальный же! Вообще никакого жара.
– Святые демоны, кому я вру?
Потерев переносицу, я закрыла Брунгильду и позволила ей спокойно заснуть. Книга дала исчерпывающий ответ. Стоило признать, что в моем гениальном плане по возращению свободы и обретению независимости случилось непредвиденное обстоятельство. Я сама себя приворожила к Калебу Грэму!
Глава 6. Дом с Калебом
На самом деле было неважно, как именно случилось странное: нанюхалась ли я паров приворотного зелья, уткнулась ли носом в рукав, пропитанный концентрированным любовным хмелем, а заодно облизала его. Главная проблема заключалась в том, что если меня срочно не попустит, то влюбленная принцесса-дурочка Энни вопреки привычкам, силе воли и здравому смыслу превратится во влюбленную злую ведьму Эннари Истван.
– Вещь! – Я соскочила с подоконника и диковато огляделась вокруг. – В комнате должна быть его вещь!
Логично ведь! Иначе не взяло бы.
– Хотите заключить сделку с темной магией, господин Боуз? – официально спросила я, порядком устав от стояния на каблуках посреди чужого кабинета. Так и хотелось переступить с ноги на ногу, но девицам не только мужские карманы негоже проверять, но и переминаться, как усталой гусыне.
– А что мне отдать взамен? – растерялся он.
– Душу вашего первенца, – предложила я вкрадчивым голосом, в котором нормальный человек услышал бы раздражение и понял, что темная чародейка скоро взбесится. Но Боуз не услышал.
– Наследника и продолжателя рода?! А можно продать душу… – Он огляделся, словно подыскивал среди книжных шкафов и голой стены, где раньше висел портрет Догера, подходящую душу. – Господина мэра!
– Можно, но на кой мне сдался влюбленный мужик? – разозлилась я и рявкнула: – Хватит время тянуть, просто пихните руку в его карман и отдайте кольцо. Вы его не в первый раз воруете, нет никакой причины стесняться. Иначе вашего ненаглядного мэра до конца жизни не отпустит! Сейчас же!
Бессмертный помощник так испугался чародейского гнева, что немедленно сунул руку в карман мэрских штанов и замер. Лицо вдруг сделалось очень жалобным, словно он собирался заплакать.
– Боуз, мне страшно спрашивать… Вы обнаружили в кармане дырку?
– Нет, – простонал он. – Это левый, а не правый карман.
– И впрямь! Какая неловкая путаница, – посочувствовала я. – Ну, теперь уж не оплошайте и нырните в правильный!
– Может, бог с ней, с душой… – жалобно проскулил он. – Сын подрастет и меня обязательно поймет. Давайте заключим сделку!
– Боуз, пожалейте ребенка!
– Ему уже пятнадцать.
– Тем более пожалейте! У него слишком сложный возраст, чтобы переживать его без души. Вытаскивайте руку из левого кармана и суйте в правый! – скомандовала я.
Тут неожиданно господин мэр решил, что ему неудобно спать в кресле и, что-то приговаривая во сне трубным невнятным шепотом, принялся менять позу. У несчастного помощника чуть сердце не остановилось и не случился паралич конечности, так и окаменевшей в мэрском кармане. Зато с какой скоростью он поменял место дислокации! От страха вытащил все содержимое: горсть монет, пачку пустых чеков, защитный амулет от темной магии, носовой платок и какую-то мелочовку типа винтиков.
Понятия не имею, как это богатство помещалось в одном кармане и зачем мэру понадобились винтики. Может, он был из этих… защитников животных? Они считают, что приносить в жертву черных куриц бесчеловечно, так недолго истребить популяцию черных кур, и запрягать лошадей в кареты негуманно, а потому ходят пешком или ездят – произнести стыдно – на велосипеде. Между городами перемещаются портальными амулетами. Магия же от природы, а значит, богоугодна.
– Вот оно! – продемонстрировал Боуз тонкое золотое колечко, подаренное Холтом, и аккуратно, двумя пальчиками, положил мне на ладонь.
Украшение было спрятано в напоясную сумку, можно возвращаться в замок.
– А что в этом кольце, коль господин мэр так сильно запечатлелся? – неотрывно следя за тем, как я застегиваю сумку, спросил Боуз. – Какая-то магия?
– Оно выплавлено из золотого зуба умертвия, – ответила я, ловко избегая разговоров об ужинах и любовных зельях, но на зеленеющего помощника было страшно смотреть.
Прежде чем мы вышли из кабинета, он все-таки предложил мэра привести в чувство.
– Понимаете, – поморщился он, – любовь, конечно, любовью, но королевская служба не ждет. У нас указов два десятка не подписано, и ворох дел накопился.
– У вас совсем сердца нет? Дайте человеку спокойно выспаться, – с укором посоветовала я. – У него были два очень тяжелых дня.
Начальство воров… верный помощник вновь закрыл на ключ и опять взялся меня провожать до дверей мэрии.
– И что теперь? – допытывался он.
– Теперь? В теории через день-другой вашего мэра попустит. Может, неделю еще пострадает, – предположила я. – Сложно судить, чародеев обычно быстрее… от заговоренных колец отпускает. Главное, не позволяйте ему приезжать в замок!
– Я же не могу за ним следить день и ночь, – проворчал помощник.
– Иначе до полного выздоровления он не дотянет, – предупредила я. – Говорю вам как специалист по черным проклятиям и смертельным чарам. Парнас, конечно, пресветлый и все такое. Ну, знаете, сеет добро и дарит благодать…
– А он правда сеет и дарит? Лично? Не через учеников? – искренне удивился Боуз.
– Случается под хорошее настроение, – согласилась я, – но в гневе, бывает, такие дрянные заклятия вспоминает, что перестаешь верить и в добро, и в благодать, и в светлую магию.
После мэрии хотелось отправиться в какую-нибудь едальную сартарской столицы, вкусить острого супа с густой сметаной, но даже щедрость у Парнаса была скупа. Дедов портальный амулет дальше предместий Иствана не переносил. Путешествуй по местным деревням сколько душеньке угодно, но потом, как все обычные королевские подданные, на извозчике. И я незамысловато пошагала на своих двоих к сапожнику исправить каблук, в котором постепенно таяла магия.
Едва статуя отца-основателя скрылась за двускатными черепичными крышами, а улочка с торговыми лавками поднырнула вниз и покатилась под уклон, как утро перестало быть светлым и погожим, замечательным для начала самого дождливого времени года. Не то чтобы погода испортилась или солнце спряталось за тучи… Просто в пыльной витрине торговой лавки мужских товаров я увидела Калеба! В компании Люсиль. И они выбирали галстук.
В покупке не было ничего бесящего, но кузина этот самый галстук завязывала на шее моего жениха! В смысле, своего будущего мужа. Она осторожно поправила воротничок, начала затягивать узел, и у меня в глазах потемнело. В следующий момент я осознала, что с исходящих дымком пальцев сорвалось темное заклятие. Первым порывом было его погасить, схватить за прозрачный хвост, но я опустила руку. Бесят же!
Стремительная змейка скользнула на другую сторону улицы, легко пронзила стеклянную витрину и легла в галстук. Мгновением позже безопасный мужской аксессуар превратился в удавку. Узел врезался Калебу в кадык, петля затянулась на шее. Люсиль испуганно отпрянула, не понимая, что происходит.
Один из сильнейших чародеев Сартара (если верить словам Хардинга) вел себя спокойно и собранно. Быстро отвлек девушку, куда-то указав пальцем. Когда она отвернулась, поспешил обезвредить взбесившийся галстук. Одного касания оказалось достаточно, чтобы ощутить темную магию. Он замер, а потом резко повернул голову к окну, точно угадав направление, куда выстреливать яростно-вопросительным взглядом. До этой минуты я не подозревала, что одним говорящим взором можно выразить так много разных слов и эмоции. Точный перевод их никогда не записали бы в книгу, особенно для детей, потому что из приличного в этом потоке были одни запятые.
Издевательски улыбнувшись, я помахала рукой и пошла в сторону сапожной мастерской. Где-то в десяти шагах от двери с вывеской, украшенной заскорузлым ботинком на веревке, вдруг осознала, что от ярости готова проклинать почем зря, направо, налево и по диагонали. Со злостью вцепившись в портальный амулет, я переместилась в замок. Деликатничать не стала: влетела в холл, волной возмущенного воздуха сдвинув к камину плюшевые диваны, за последние дни видевшие незнакомых задов больше, чем за тридцать лет своего существования.
Яростно стуча каблуками по полу, я отмаршировала в гостевую башню. По дороге мне встретился Вайрон. Пока он не открыл рот, на ходу скомандовала:
– Держи зубы сжатыми и молчи! Я в таком настроении, что одними сапогами ты точно не отделаешься!
Но пока вскарабкалась в гостевую башню, ярость потухла и накатила нечеловеческая усталость. Тело ломило, как в лихорадке, дыхание сбилось. Хотелось на ручки, горьких шоколадных шариков и книжку о чистой любви. На последней лестничной петле я унизилась настолько, что сняла испорченные туфли и дошагала босиком! Но и тут покоя не было! Стоило переступить порог, как нахлынуло острое осознание, что здесь кто-то был. Дверь скрипнула как будто по-другому, ключ повернулся на один, а не на два оборота, в воздухе едва заметно веяло слабым запахом чужих благовоний…
Насторожившись, я обошла владения, проверила ванную комнату. Кто-то трогал флаконы с мыльными пастами для волос. Растерла между пальцами немного мыла, а когда начала смывать, то кожа окрасилась в розовый цвет. Злодейки собрались превратить меня в легендарную фею-крестную с розовыми волосами из детских книжек!
– Вы серьезно? – буркнула я, закрывая кран с водой. В Деймране даже в младшей школе дети друг над другом подшучивали с большей фантазией.
А потом я отправилась переодеть пыльное городское платье и ошарашенно замерла на пороге гардеробной. На розовой краске девушки просто разминались, а главное развлечение устроили с одеждой. Платья по-прежнему были аккуратно развешаны на деревянных плечиках, но у некоторых не хватало рукавов. У других портняжными ножницами отхватили лоскуты юбок. Исподние сорочки были распороты надвое. У дорогущего плаща, висевшего в воздухе так, словно он накрывал невидимый портняжный манекен, вырвали «с корнем» глубокий капюшон. Все обрывки, отрезки, клоки и недостающие детали валялись под ногами.
А в домашние тапочки какая-то хмарь насыпала золу! Видимо, принесла с собой, ведь камин был мною вычищен во время сеанса самоуспокоения после поцелуя с Калебом.
– Ну все… – проговорила я загробным голосом, понимая, что не могу надеть единственные туфли без каблука. – Я обиделась!
Я торжественно смежила веки и начала колдовать. Темная магия зашлась в восторге – она любила мстить. Вскоре у всех, кто посмел вломиться в жилище темной чародейки и осквернить ее вещи, в мыльных пастах появилась розовая краска, а одежда превратилась в рванину. Флакон за флакон, клок за клок, рукав за рукав. За любимый плащ досталось всем. Заклятие уничтожило капюшоны на всей верхней одежде злодеек.
– Да будет так!
Открыв глаза, я вновь увидела разграбленную гардеробную, и что-то вдруг себя так жалко стало. Платья все порезали. Любимые тапочки испортили, а я в них, между прочим, в склеп с Холтом лазила. Жених еще этот дурацкий влюбился в кузину… Наплевать, что я сама его влюбила. Как там сказал новый мэр про Калеба? Он самый сильный чародей Сартара? Нет, по виду-то вообще не скажешь, но если он таков, то каких лысых демонов не сопротивлялся привороту? Хотел на мне жениться и женился бы. Скотина!
Левый глаз вдруг кольнуло, и из него выкатилась слеза. Самая настоящая, искренняя, горькая… Слезы невинной темной чародейки днем с огнем не сыщешь. С такой редкостью в рабочем сундучке какие горизонты открываются!
– Да демоны же мои дорогие! – пробормотала я, задирая голову, чтобы драгоценная капля не скатилась с подбородка и бездарно не впиталась в ткань платья. Похоже, последнего уцелевшего платья из моего не особенно разнообразного гардероба. Не зря Холт говорил, что принцип минимализма в одежде не доводит девушек до хорошего.
Шмыгая носом и щурясь одним глазом, с задранной башкой я кое-как добрела до туалетного столика. Нащупала шкатулку и вытащила из нее пустую бутылочку.
– Попалась! – соскребла стеклянным горлышком прозрачную слезу и шмыгнула носом. – Удачно порыдала…
Острая мысль пронзила меня, как молнией: по-ры-да-ла?! Кто? Я?
В другое время от злости я прокляла бы всех по порядку: подружек Эбигейл, потом саму Эбигейл и, вишенкой на торте, еще и Вайрона. Просто так, за компанию. Рожей, что называется, не вышел и неудачно попался на пути. Но я напоминала вовсе не злую ведьму, а влюбленную принцессу, обиженную плохими девчонками…
Никогда еще я не пробуждала живой гримуар с такой потрясающей воображение скоростью. Буквально только что стояла в спальне, и вот уже сижу на подоконнике гостиной и держу пробужденную Брунгильду на коленях.
– Брунгильда, как определить, что темная чародейка влюблена?
Книга зашуршала страничками, добралась до «розовой» главы и раскрылась на развороте с заголовком «Основные симптомы приворота». Брунгильда была циничной и считала, что просто так, без магии, темная чародейка влюбиться не способна. Характерец не позволит.
– Нестабильное состояние, перепады настроения от ярости до меланхолии, беспричинные слезы, – прочла я первый пункт и как бы чуточку напряглась, но не настолько, чтобы биться головой о книжный разворот или об оконный откос.
«Отсутствие аппетита».
«Присутствие аппетита».
– Нет, вы уж определитесь: худеем или полнеем, – пробормотала я, невольно вспоминая, как пыталась за ужином проглотить хоть кусочек, а потом до тошноты объелась ночью. И заволновалась посильнее.
«Бессонница».
«Откровенные сны».
«Неконтролируемая честность».
– Ну, такое-то со всеми бывает, – пробормотала я, отказываясь признать очевидное.
«Жар, признаки лихорадки».
Поспешно потрогала влажной ладонью лоб. Нормальный же! Вообще никакого жара.
– Святые демоны, кому я вру?
Потерев переносицу, я закрыла Брунгильду и позволила ей спокойно заснуть. Книга дала исчерпывающий ответ. Стоило признать, что в моем гениальном плане по возращению свободы и обретению независимости случилось непредвиденное обстоятельство. Я сама себя приворожила к Калебу Грэму!
Глава 6. Дом с Калебом
На самом деле было неважно, как именно случилось странное: нанюхалась ли я паров приворотного зелья, уткнулась ли носом в рукав, пропитанный концентрированным любовным хмелем, а заодно облизала его. Главная проблема заключалась в том, что если меня срочно не попустит, то влюбленная принцесса-дурочка Энни вопреки привычкам, силе воли и здравому смыслу превратится во влюбленную злую ведьму Эннари Истван.
– Вещь! – Я соскочила с подоконника и диковато огляделась вокруг. – В комнате должна быть его вещь!
Логично ведь! Иначе не взяло бы.