Лучшие враги
Часть 25 из 48 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Некоторое время, ошарашенные нежданной встречей посреди ночи, мы молчали.
– Блинчик будешь? – промычала тетушка, протягивая мне угощение.
– А острый соус остался? – спросила я, приближаясь к холодильному сундуку, по размеру в пару раз больше любого дорожного. Еда в нем лежала в отдельных ящичках.
– Вообще-то я никогда не ем по ночам, просто сегодня бессонница замучила. Это только в лечебных целях, чтобы завтра желудок не тянуло и не пришлось принимать эликсиры, – вдруг начала оправдываться тетушка, следя за тем, как я перебираю в деревянных ячейках баночки с соусами, покрытые бумагой и перевязанные бечевкой на горловине.
– Не переживайте, тетушка Летти, – улыбнулась я. – Можете есть что угодно и сколько угодно. Уверена, по ночам боги диеты крепко спят и ничего не видят.
К середине ночи мы с тетушкой наелись не хуже Боуза во время романтического ужина. Наутро я поняла, почему умные люди не советуют ложиться спать на полный желудок. Мне приснился самый горячий и откровенный сон за всю мою сознательную жизнь. С Калебом в главной роли. Начиналось все как накануне, в комнате, залитой лунным светом, только на женихе уже не было одежды. А закончилось как в любовном романе, присланном Холтом, но гораздо откровеннее.
Проснулась я ранним утром, когда солнце только-только прогоняло предрассветные сумерки. Дыхание сбилось, горло саднило, халат и ночная сорочка… Ни того ни другого не было. Куда делся халат, не нашла, но сорочка свисала со стенного светильника. Видимо, я срывала покровы и расшвыривала куда придется. Получилось, прямо сказать, художественно.
Но хуже всего было сердцу: оно стучало как бешеное. Двести ударов в минуту, не меньше. Совершенно несовместимо с жизнью! Кажется, я не умерла во сне по единственной причине: от эротических снов еще никто не издыхал, и мне не стать первой.
– Святой демон, ты ли это? – отшатнулась я от зеркала, когда сумела заставить себя подняться со скомканной постели.
Из отражения на меня смотрела бледная девица с лихорадочно блестящими глазами и пунцовыми, словно зацелованными губами. Выглядела она ужасно унылой, как серое утро за окном.
– Все! Заканчиваю с чтением откровенных романов! – пообещала я этой странной девице.
О чем, приведя себя в порядок, немедленно написала в записке Холту и отправила вместе с богомерзкой книжкой. Ответ пришел с такой скоростью, словно лучший друг держал почтовую шкатулку под мышкой.
«Тебе приснился жгучий сон?» – Кажется, его ехидный смех можно было услышать через семь королевств, что нас разделяли.
«Нет!» – сухо ответила я.
«Расскажи! – потребовал он и, не дождавшись ответа, добавил: – С подробностями!»
Не успела я превратить записку в пепел, сорвав раздражение на безвинной бумаге, как кристалл на крышке почтовой шкатулки вновь замерцал.
«Раз светлые заразили тебя добропорядочностью и ты больше не читаешь интересных книг, то держи…» – написал Холт в небрежно брошенном сверху томика листочке. Он прислал мне свод правил поведения послушниц в монастыре для чародеек.
«Холт Реграм, ты кретин!» – даже не стала я делать вид, что не обиделась.
Вообще, чувство юмора лучшего друга мне импонировало, но сегодня хотелось его проклясть каким-нибудь противным заклятием несварения.
Завтракала я в общей столовой с тетушками, дядюшками и дедом. Из молодежи больше никто не явился, а мой жених с Люсиль укатили с самого утра в город, о чем Мириам торжественно объявила, усаживаясь за стол. Стоило радоваться, что злодейский план работал тютелька в тютельку, как мне представлялось, но отчего-то на душе было уныло. И зло. Злость эта горела в груди обжигающим комом и не позволила запихнуть в рот ни ложки каши.
Мириам завела разговор о приготовлениях к скорому празднику. Не без удовольствия она вспоминала, что щедрый Калеб взял все расходы на себя и предложил не ограничиваться в тратах. Уверена, у всех сложилось впечатление, будто тетушка готовила обряд для родной дочери, а не для нелюбимой племянницы.
– Энни должна участвовать в приготовлениях, – заметила Летисия. – Это ее обряд.
После ночного набега на кладовую она скромно жевала кусочек омлета на пару, который выглядел не просто невкусным, а каким-то… болезненным.
– Будешь участвовать? – повернулась тетушка Мири ко мне.
– Нет, – покачала я головой.
Тетушка, не стесняйтесь, готовьте праздник для дочери. Я рядом постою и посмотрю, как вы счастливо станете тещей из ада.
– Я же говорю, что молодежь совершенно не желает ничего делать… – повернувшись к соседке, с удовольствием громким полушепотом принялась ворчать она. – У Люсиль тоже одни наряды в голове, а уж Ронни…
– С утра написал секретарь Боуз, – вдруг прервал дед сердитое молчание, заставляя меня отвлечься от теткиных причитаний. – В мэрии снова что-то случилось. Хотят тебя видеть, Эннари.
– Двадцать золотых, – спокойно предложила я цену.
– Ты колдуешь от имени ковена, – воззвал к совести дед.
– Вы мне не отдали семейный знак, – с издевательской усмешкой напомнила я, что по-прежнему Истван, но только в свободном полете на метле. – Так что, отправите ученика? Он в прошлый раз вышел из мэрии на пять минут и до сих пор не вернулся. Боуз будет счастлив его видеть. Он там дубовую дверь изрисовал.
– Езжай, – буркнул Парнас.
– Чеком или монетами? – уточнила я.
Дед в сердцах плюхнул ложку в тарелку с кашей. Густые белые капли расплескались в разные стороны, но, не достигнув скатерти, собрались обратно. Эффектное заклятие, ничего не скажешь.
– Я, конечно, могу колдовать от своего имени, но, вы же понимаете, дедушка, потом люди начинают ходить…
– Монетами! – буркнул дед.
– И портальный амулет, – мило улыбнулась я. – Сегодня отвратительная погода.
– На улице ясно, – сдержанно заметил Парнас, кивнув на окно, через белые кружевные занавески которого просачивались по-осеннему чахлые солнечные лучи.
– Понимаю, совсем потеряли сноровку, дедушка? Это все возраст. Вы сделайте как получится. Если амулет перенесет меня в другой квартал, то я пройдусь. Люблю, знаете ли, перед чародейством пешие прогулки.
– Десять монет за амулет, – буркнул он, думая, будто уест меня.
– Вычтите из оплаты.
Он что-то пробормотал под нос, то ли признал поражение, то ли в сердцах меня обругал, но через полчаса после окончания завтрака служанка принесла мне в покои шкатулку с портальным амулетом. Оставалось его зарядить темной магией. В жизни не подумала бы, что пресветлый Парнас легко поддается на провокации!
Перемещаться из замка я не решилась, с магией перемещений у меня, прямо сказать, были кое-какие сложности, поэтому вышла на улицу. На свежем воздухе не побьешь дорогой фарфор, не сорвешь со стены картины, да и сами стены тоже не испортишь.
Погода стояла чудесная. Эбигейл с подружками загружались в коляску.
– Доброе утро, Энни! – зачирикали подружки. – Мы едем в город за лентами, шоколадом и булавками!
– Мы бы тебя подвезли, но места нет, – проговорила Эбигейл с непроницаемым миной.
– Не беспокойся, у меня портальный амулет, – мило улыбнулась я, продемонстрировав стеклянную сферу размером чуть больше пуговицы, заключенную в резной серебряный кулон. – Доброго пути, девушки!
Сжав подвеску в исходящем дымком кулаке, я эффектно растворилась в воздухе и, прежде чем перейти на другую сторону (к мэрии, а не на тот свет, хотя кто знает), успела заметить кислые лица подружек.
К счастью, на площадь перед зданием мэрии я переместилась без неприятных сюрпризов. От фигуры в разные стороны разлетелась волна возмущенного воздуха, поднявшего с брусчатки пыль. С бронзовой башки отца-основателя снесло голубей. В разные стороны брызнули прохожие, не ожидавшие явления миру чародейки.
Тут же вспомнилось, почему маги-портальщики обязательно носили трости или зонты – для равновесия, ведь удержать это самое равновесие и не упасть лицом в брусчатку стоило одного испорченного каблука. Он не сломался окончательно, но хрустнул и начал ощутимо шататься.
Зайдя в здание мэрии, как будто невзначай я вошла в кладовку, быстренько разулась и починила каблук с помощью магии. Без сапожника, конечно, не обойтись, но на пару часов хватит.
– Совсем дед постарел, – ругалась сквозь зубы, кое-как натягивая туфлю обратно. – Ни одного приличного перемещения…
В приемную мэра я вошла без стука. Измученный Боуз с влажной повязкой на лбу сидел за столом. Перед ним стояли бутылочка с успокоительным эликсиром, стопочка и вазочка с леденцовой карамелью. Пыльная понурая мухоловка, до такой степени потерявшая вкус к жизни, что между листьями паук сплел паутину, была на месте. Счетовод с обломками швабры, к счастью, отсутствовал. Кабинет градоначальника прятала новая дубовая дверь, и только пара мазков краски на косяке намекали, что когда-то в помещении происходил магический беспредел.
– Госпожа чародейка! – сорвав со лба повязку, подскочил на стуле Боуз. – Почему так долго?
Я посмотрела на настенные часы. Они давно встали и показывали четвертый час дня.
– У вас часы остановились, еще одиннадцати нет.
– У нас тут не только часы остановились, а вся работа остановилась! – воскликнул он, вылезая из-за стола. – Чрезвычайная ситуация! Пожар!
– Кто-то сгорел?
– Практически! – вылезая из-за стола, патетично заявил он.
– Новый мэр? – почти ужаснулась я очень короткой службе несчастного Хардинга. Вот ведь не свезло мужику, даже пары суток в мэрском кресле не просидел.
– Душевно сгорел, – поправил Боуз. – Он сошел с ума!
– Значит, проклятие кабинета действительно существует, – хмыкнула я. – В жизни не подумала бы!
– Не знаю, что там с проклятием, госпожа чародейка, но с ума он сошел исключительно из-за вас.
– Уймитесь, Боуз! Я не колдовала! – немедленно отказалась я от любых притязаний на магию.
– Да нет же, я вас ни в чем не обвиняю! – замахал руками секретарь. – Он в вас, госпожа чародейка, втрескался по уши, как мальчишка-несмышленыш!
– Господь с вами! В меня?! – изумилась я настолько, что принялась призывать враждебные силы. Удивительно, как в назидание они не жахнули меня каким-нибудь нравоучительным прострелом шеи, чтобы лишний раз не совала нос на чужую территорию.
– И решил жениться! – трагическим шепотом договорил Боуз.
– Жениться?! – повторила я, практически уверенная, что надо мной глумятся, не боясь получить прямо в лоб проклятие «три в одном»: косоглазия, заикания и облысения всего тела.
– Госпожа чародейка, не смотрите на меня таким взглядом, как будто уже проклинаете! Я был резко против этой дурацкой затеи! – Он рубанул ребром ладони воздух, демонстрируя уровень резкости. – Вокруг же так много хороших девушек! Зачем ему темная Истван? Вообще незачем! Вон у нашего счетовода Ходжа девица – настоящая красавица, и без всякого…
– Боуз, общую мысль я уловила, – перебила я и покачала головой, мол, лучше не надо продолжать. – Он не знает, что я почти помолвлена?
– Он в курсе, – всплеснул руками секретарь. – Сказал, что жених не смертный приговор, всегда можно поменять, и собрался к пресветлому просить вашей руки. Я убеждал его, что не стоит так поступать, но он даже розы купил. Понимаете, господин мэр из бывших военных. Они все такие упертые!
– И где сейчас наш бывший военный? – выслушав диковатую историю, уточнила я.
– В кабинете! – Боуз указал рукой на новую дверь. – Заперт на ключ!
Перед мысленным взором появился мэр во всей красе атлетического телосложения и с выдающейся квадратной челюстью, какая бывала исключительно у военных. Такого в бараний рог просто так не свернешь и на ключ не запрешь. Он вынесет дверь вместе с дверной коробкой и направит все силы на достижение цели.
– Вы прикончили нового мэра и его дух поселился в кабинете? – уточнила я. – А труп? Закопали?
– Блинчик будешь? – промычала тетушка, протягивая мне угощение.
– А острый соус остался? – спросила я, приближаясь к холодильному сундуку, по размеру в пару раз больше любого дорожного. Еда в нем лежала в отдельных ящичках.
– Вообще-то я никогда не ем по ночам, просто сегодня бессонница замучила. Это только в лечебных целях, чтобы завтра желудок не тянуло и не пришлось принимать эликсиры, – вдруг начала оправдываться тетушка, следя за тем, как я перебираю в деревянных ячейках баночки с соусами, покрытые бумагой и перевязанные бечевкой на горловине.
– Не переживайте, тетушка Летти, – улыбнулась я. – Можете есть что угодно и сколько угодно. Уверена, по ночам боги диеты крепко спят и ничего не видят.
К середине ночи мы с тетушкой наелись не хуже Боуза во время романтического ужина. Наутро я поняла, почему умные люди не советуют ложиться спать на полный желудок. Мне приснился самый горячий и откровенный сон за всю мою сознательную жизнь. С Калебом в главной роли. Начиналось все как накануне, в комнате, залитой лунным светом, только на женихе уже не было одежды. А закончилось как в любовном романе, присланном Холтом, но гораздо откровеннее.
Проснулась я ранним утром, когда солнце только-только прогоняло предрассветные сумерки. Дыхание сбилось, горло саднило, халат и ночная сорочка… Ни того ни другого не было. Куда делся халат, не нашла, но сорочка свисала со стенного светильника. Видимо, я срывала покровы и расшвыривала куда придется. Получилось, прямо сказать, художественно.
Но хуже всего было сердцу: оно стучало как бешеное. Двести ударов в минуту, не меньше. Совершенно несовместимо с жизнью! Кажется, я не умерла во сне по единственной причине: от эротических снов еще никто не издыхал, и мне не стать первой.
– Святой демон, ты ли это? – отшатнулась я от зеркала, когда сумела заставить себя подняться со скомканной постели.
Из отражения на меня смотрела бледная девица с лихорадочно блестящими глазами и пунцовыми, словно зацелованными губами. Выглядела она ужасно унылой, как серое утро за окном.
– Все! Заканчиваю с чтением откровенных романов! – пообещала я этой странной девице.
О чем, приведя себя в порядок, немедленно написала в записке Холту и отправила вместе с богомерзкой книжкой. Ответ пришел с такой скоростью, словно лучший друг держал почтовую шкатулку под мышкой.
«Тебе приснился жгучий сон?» – Кажется, его ехидный смех можно было услышать через семь королевств, что нас разделяли.
«Нет!» – сухо ответила я.
«Расскажи! – потребовал он и, не дождавшись ответа, добавил: – С подробностями!»
Не успела я превратить записку в пепел, сорвав раздражение на безвинной бумаге, как кристалл на крышке почтовой шкатулки вновь замерцал.
«Раз светлые заразили тебя добропорядочностью и ты больше не читаешь интересных книг, то держи…» – написал Холт в небрежно брошенном сверху томика листочке. Он прислал мне свод правил поведения послушниц в монастыре для чародеек.
«Холт Реграм, ты кретин!» – даже не стала я делать вид, что не обиделась.
Вообще, чувство юмора лучшего друга мне импонировало, но сегодня хотелось его проклясть каким-нибудь противным заклятием несварения.
Завтракала я в общей столовой с тетушками, дядюшками и дедом. Из молодежи больше никто не явился, а мой жених с Люсиль укатили с самого утра в город, о чем Мириам торжественно объявила, усаживаясь за стол. Стоило радоваться, что злодейский план работал тютелька в тютельку, как мне представлялось, но отчего-то на душе было уныло. И зло. Злость эта горела в груди обжигающим комом и не позволила запихнуть в рот ни ложки каши.
Мириам завела разговор о приготовлениях к скорому празднику. Не без удовольствия она вспоминала, что щедрый Калеб взял все расходы на себя и предложил не ограничиваться в тратах. Уверена, у всех сложилось впечатление, будто тетушка готовила обряд для родной дочери, а не для нелюбимой племянницы.
– Энни должна участвовать в приготовлениях, – заметила Летисия. – Это ее обряд.
После ночного набега на кладовую она скромно жевала кусочек омлета на пару, который выглядел не просто невкусным, а каким-то… болезненным.
– Будешь участвовать? – повернулась тетушка Мири ко мне.
– Нет, – покачала я головой.
Тетушка, не стесняйтесь, готовьте праздник для дочери. Я рядом постою и посмотрю, как вы счастливо станете тещей из ада.
– Я же говорю, что молодежь совершенно не желает ничего делать… – повернувшись к соседке, с удовольствием громким полушепотом принялась ворчать она. – У Люсиль тоже одни наряды в голове, а уж Ронни…
– С утра написал секретарь Боуз, – вдруг прервал дед сердитое молчание, заставляя меня отвлечься от теткиных причитаний. – В мэрии снова что-то случилось. Хотят тебя видеть, Эннари.
– Двадцать золотых, – спокойно предложила я цену.
– Ты колдуешь от имени ковена, – воззвал к совести дед.
– Вы мне не отдали семейный знак, – с издевательской усмешкой напомнила я, что по-прежнему Истван, но только в свободном полете на метле. – Так что, отправите ученика? Он в прошлый раз вышел из мэрии на пять минут и до сих пор не вернулся. Боуз будет счастлив его видеть. Он там дубовую дверь изрисовал.
– Езжай, – буркнул Парнас.
– Чеком или монетами? – уточнила я.
Дед в сердцах плюхнул ложку в тарелку с кашей. Густые белые капли расплескались в разные стороны, но, не достигнув скатерти, собрались обратно. Эффектное заклятие, ничего не скажешь.
– Я, конечно, могу колдовать от своего имени, но, вы же понимаете, дедушка, потом люди начинают ходить…
– Монетами! – буркнул дед.
– И портальный амулет, – мило улыбнулась я. – Сегодня отвратительная погода.
– На улице ясно, – сдержанно заметил Парнас, кивнув на окно, через белые кружевные занавески которого просачивались по-осеннему чахлые солнечные лучи.
– Понимаю, совсем потеряли сноровку, дедушка? Это все возраст. Вы сделайте как получится. Если амулет перенесет меня в другой квартал, то я пройдусь. Люблю, знаете ли, перед чародейством пешие прогулки.
– Десять монет за амулет, – буркнул он, думая, будто уест меня.
– Вычтите из оплаты.
Он что-то пробормотал под нос, то ли признал поражение, то ли в сердцах меня обругал, но через полчаса после окончания завтрака служанка принесла мне в покои шкатулку с портальным амулетом. Оставалось его зарядить темной магией. В жизни не подумала бы, что пресветлый Парнас легко поддается на провокации!
Перемещаться из замка я не решилась, с магией перемещений у меня, прямо сказать, были кое-какие сложности, поэтому вышла на улицу. На свежем воздухе не побьешь дорогой фарфор, не сорвешь со стены картины, да и сами стены тоже не испортишь.
Погода стояла чудесная. Эбигейл с подружками загружались в коляску.
– Доброе утро, Энни! – зачирикали подружки. – Мы едем в город за лентами, шоколадом и булавками!
– Мы бы тебя подвезли, но места нет, – проговорила Эбигейл с непроницаемым миной.
– Не беспокойся, у меня портальный амулет, – мило улыбнулась я, продемонстрировав стеклянную сферу размером чуть больше пуговицы, заключенную в резной серебряный кулон. – Доброго пути, девушки!
Сжав подвеску в исходящем дымком кулаке, я эффектно растворилась в воздухе и, прежде чем перейти на другую сторону (к мэрии, а не на тот свет, хотя кто знает), успела заметить кислые лица подружек.
К счастью, на площадь перед зданием мэрии я переместилась без неприятных сюрпризов. От фигуры в разные стороны разлетелась волна возмущенного воздуха, поднявшего с брусчатки пыль. С бронзовой башки отца-основателя снесло голубей. В разные стороны брызнули прохожие, не ожидавшие явления миру чародейки.
Тут же вспомнилось, почему маги-портальщики обязательно носили трости или зонты – для равновесия, ведь удержать это самое равновесие и не упасть лицом в брусчатку стоило одного испорченного каблука. Он не сломался окончательно, но хрустнул и начал ощутимо шататься.
Зайдя в здание мэрии, как будто невзначай я вошла в кладовку, быстренько разулась и починила каблук с помощью магии. Без сапожника, конечно, не обойтись, но на пару часов хватит.
– Совсем дед постарел, – ругалась сквозь зубы, кое-как натягивая туфлю обратно. – Ни одного приличного перемещения…
В приемную мэра я вошла без стука. Измученный Боуз с влажной повязкой на лбу сидел за столом. Перед ним стояли бутылочка с успокоительным эликсиром, стопочка и вазочка с леденцовой карамелью. Пыльная понурая мухоловка, до такой степени потерявшая вкус к жизни, что между листьями паук сплел паутину, была на месте. Счетовод с обломками швабры, к счастью, отсутствовал. Кабинет градоначальника прятала новая дубовая дверь, и только пара мазков краски на косяке намекали, что когда-то в помещении происходил магический беспредел.
– Госпожа чародейка! – сорвав со лба повязку, подскочил на стуле Боуз. – Почему так долго?
Я посмотрела на настенные часы. Они давно встали и показывали четвертый час дня.
– У вас часы остановились, еще одиннадцати нет.
– У нас тут не только часы остановились, а вся работа остановилась! – воскликнул он, вылезая из-за стола. – Чрезвычайная ситуация! Пожар!
– Кто-то сгорел?
– Практически! – вылезая из-за стола, патетично заявил он.
– Новый мэр? – почти ужаснулась я очень короткой службе несчастного Хардинга. Вот ведь не свезло мужику, даже пары суток в мэрском кресле не просидел.
– Душевно сгорел, – поправил Боуз. – Он сошел с ума!
– Значит, проклятие кабинета действительно существует, – хмыкнула я. – В жизни не подумала бы!
– Не знаю, что там с проклятием, госпожа чародейка, но с ума он сошел исключительно из-за вас.
– Уймитесь, Боуз! Я не колдовала! – немедленно отказалась я от любых притязаний на магию.
– Да нет же, я вас ни в чем не обвиняю! – замахал руками секретарь. – Он в вас, госпожа чародейка, втрескался по уши, как мальчишка-несмышленыш!
– Господь с вами! В меня?! – изумилась я настолько, что принялась призывать враждебные силы. Удивительно, как в назидание они не жахнули меня каким-нибудь нравоучительным прострелом шеи, чтобы лишний раз не совала нос на чужую территорию.
– И решил жениться! – трагическим шепотом договорил Боуз.
– Жениться?! – повторила я, практически уверенная, что надо мной глумятся, не боясь получить прямо в лоб проклятие «три в одном»: косоглазия, заикания и облысения всего тела.
– Госпожа чародейка, не смотрите на меня таким взглядом, как будто уже проклинаете! Я был резко против этой дурацкой затеи! – Он рубанул ребром ладони воздух, демонстрируя уровень резкости. – Вокруг же так много хороших девушек! Зачем ему темная Истван? Вообще незачем! Вон у нашего счетовода Ходжа девица – настоящая красавица, и без всякого…
– Боуз, общую мысль я уловила, – перебила я и покачала головой, мол, лучше не надо продолжать. – Он не знает, что я почти помолвлена?
– Он в курсе, – всплеснул руками секретарь. – Сказал, что жених не смертный приговор, всегда можно поменять, и собрался к пресветлому просить вашей руки. Я убеждал его, что не стоит так поступать, но он даже розы купил. Понимаете, господин мэр из бывших военных. Они все такие упертые!
– И где сейчас наш бывший военный? – выслушав диковатую историю, уточнила я.
– В кабинете! – Боуз указал рукой на новую дверь. – Заперт на ключ!
Перед мысленным взором появился мэр во всей красе атлетического телосложения и с выдающейся квадратной челюстью, какая бывала исключительно у военных. Такого в бараний рог просто так не свернешь и на ключ не запрешь. Он вынесет дверь вместе с дверной коробкой и направит все силы на достижение цели.
– Вы прикончили нового мэра и его дух поселился в кабинете? – уточнила я. – А труп? Закопали?