Лучшие враги

От вопля над головой забренчала хрустальная люстра и едва не потухли свечи. Мэр, похоже, вообще передумал пить, что бы ему ни предложили, и от греха подальше спрятал руки под крышку стола. Его помощник, испуганно отставив кувшин, присел на краешек стула.

– Помогите мне, пресветлый Парнас и господи боже, аминь, – скороговоркой пробормотал он себе под нос. Вообще-то очень тихо, но мы молчали, поэтому получилось громко.

– Я к тому, что… пусть Люси нальет, – вполне себе миролюбиво махнула я рукой. – В нашем замке за столом женщины ухаживают за мужчинами. Традиция, знаете ли.

– Кто сказал? – прошептала кузина.

– Тетушка Летисия.

– А ты не можешь? – подал голос Калеб, со стороны следивший за цирком и старательно молчавший.

– Не могу.

– Почему же? – откинулся он на стуле.

– Боюсь, что в меня все влюбятся.

Видимо, мысль ему не пришлась по вкусу. Он шумно хлебнул вина из бокала и замер, надув щеки. Проглотить питье оказалось непросто. Дернулся на шее кадык.

– Какое вино… уксусное, – кашлянул Калеб в кулак.

Люсиль схватилась за кувшин, наполнила бокал:

– Запей ледниковой водичкой из-под крана!

– Благодарю, – просипел тот, не отказываясь залиться этой самой водой из-под крана, и проглотил любовный дурман буквально за четыре глотка. Я посчитала, потому что завороженно следила, как у него на шее ходил кадык.

– Господин мэр, держите и вы водички, – суетилась Люсиль, как настоящая сестра милосердия, и, перегнувшись через стол, налила ему любовное зелье.

В густых тенях никто не заметил, как мое заклятие окутало запястье мужчины. Хардинг донес стакан до вытянутых трубочкой губ, но вода полилась мимо рта по подбородку, на манишку и дальше по рубашке. Нахлебаться приворотом ему не удалось, разве что расплескать по лицу. И по одежде.

Возникла долгая пауза. Мэр обтекал. Мы молчали, как на похоронах любимого дядюшки.

– И носовой платок тоже возьмите, – предложила Люси, вытаскивая из кармана нежно-розовый кружевной клочок. – Он заговорен. Вытрете рубашку, и все мигом высохнет.

Кажется, Хардингу было уже все равно, что с ним сделают ужасные чародейки. Он последовал совету и повозил платочком по рубашке. От конфликта светлой и темной магии в разные стороны прыснули искры, и на ткани появилось большое выжженное пятно. Честное слово, хорошо, что он начал с верха, а не со штанов…

Мэр аккуратно, словно боясь остаться без пальцев, отложил ядреный лоскут и вытер руки о банальную, но надежную салфетку.

– Кажется, что-то пошло не так, – прошептала Люси.

– Абсолютно все пошло не так, – покачала я головой.

Дружба Истванов с новым мэром явно не заладилась, но Калеб не терял оптимизма. Видимо, он решил, что после романтического ужина с кузинами-чародейками гостям стоило расслабиться. Вернее, одному из гостей – мэру. Боуз просто и незамысловато объелся.

– Господин Хардинг, выпьем кофе у меня в кабинете?

Калеб поднялся, оттолкнувшись ладонями от стола, и указал на закрытые двери столовой, под которыми наверняка подслушивали любопытные слуги.

– Пожалуй, – согласился тот и поспешно застегнул пиджак, пряча прореху. – Девушки, спасибо за вечер. Он был незабываемый.

Уверена, он решил ненавидеть чародеев (возможно, не только Истванов, а всех подряд) и теперь начнет с ними подпольную войну. По воскресеньям будет ставить свечи за упокой наших душ, а заодно и бывшего мэра Догера, посмевшего уступить ему жесткое мэрское кресло в провинции возле светлого замка.

– Выпейте лучше кофе с коньяком, – посоветовала я и добавила: – Можно без кофе.

Платок Люсиль, подоткнутый под тарелку, остался лежать на столе. Вообще, я хотела попросить у нее какую-нибудь мелочь: заколку или простую булавку для волос, чтобы сейчас же спрятать в кровати Калеба, но заговоренная тряпица тоже сойдет.

– Кстати, госпожа чародейка, – прежде чем уйти, тихо и по-свойски зашептал Боуз, – когда вы вернете мои домашние туфли?

– Никогда.

Проклятая честность!

– Понравились?

– Еще вчера выбросила.

– Как можно выбрасывать чужую обувь? – возмутился он.

– Запросто. Я же не знала, что вы появитесь в замке и потребуете их обратно.

– Боуз, где вы застряли?! – раздался из коридора злобный мэрский рык. Похоже, несчастного помощника назначили виновным за застольные неприятности. Зря он не испачкался в потемках, не испортил одежду и наелся от пуза, ни разу не подавившись креветочным хвостиком.


Секретарь сломя голову бросился догонять суровое начальство. Люси тоже засобиралась:

– Побежала, а то Эбби ждет. Я должна рассказать, что вы… они… мы тут делали.

– Обязательно расскажи. Во всех подробностях, – хмыкнула я.

В жизни бы не подумала, что такой отвратительный день, когда не получалось решительно ничего, и даже врать, закончится таким оглушительным успехом. Похоже, святые демоны увидели, как сильно я страдаю, и послали чуточку удачи.

Кувшин пришлось прихватить с собой, вылить остатки зачарованной воды в напольный цветок, а посудину пристроить на подоконник. В гостевой башне царили тишина и покой. Практически беззвучно вскрыв замок, я вошла в темные покои Калеба и поспешным взмахом погасила проснувшиеся магические светляки. Платок Люси спрятала в подушку, закопав поглубже в перья. Пришлось повозиться с застежками и проверить, не остался ли на покрывале пух, и только потом двинуться к выходу…

Едва я потянулась к ручке, как она сама собой повернулась. В дверном проеме возник Калеб. Мы столкнулись практически нос к носу и замерли в обоюдном молчании на пару долгих секунд. Расстояние между нами, прямо сказать, желало стать шире, но ни я, ни жених не двигались.

Калеб заговорил тихим голосом, объясняя, почему я бездарно попалась:

– Хардинг решил, что сыт по горло нашим знаменитым гостеприимством и отказался от кофе…

Пока он не перешел к вопросам, на которые мне не удастся избежать честных ответов, я поднялась на цыпочки и приникла губами к его мягким губам.





Глава 5. С любовью, Энни




Мы прижимались губами, не закрывая глаз и не шевелясь. Еще мне было страшно дышать. Чувствуя, как лицо заливает румянец, я осторожно отстранилась, опустилась на пятки и громко сглотнула.

– Ты передумала насчет свадьбы? – спросил Калеб. Удивленным он не выглядел, понимал, что его пытаются нахально отвлечь. Впрочем, ему хватило такта не иронизировать.

– Нет, – тихо ответила я. – Никакого брачного союза.

– Тогда что это было?

– Первый поцелуй.

– Наш? – вежливо уточнил он.

– Мой.

Как ни странно, именно это признание возымело эффект. Калеб ошарашенно замер и пока делал в голове какие-то сложные расчеты, я попыталась сбежать. Хотела обогнуть его по дуге, но он схватил меня за локоть и заставил повернуться.

– Первый? – переспросил он, словно был не уверен, что правильно расслышал, и теперь хотел разок убедиться.

– Да.

– Самый?

Святые демоны, он еще и обсудить решил?!

– А бывают варианты? Половинка там, четвертушка.

– Ты же темная, – вдруг выдал он.

– А темные не люди, что ли? У нас тоже случается все в первый раз. У меня вот с тобой первый поцелуй случился.

– Еще не случился, – заявил он.

– А что, по-твоему, мы сделали? Польку станцевали? – даже возмутилась я.

Пальцы сжали мой подбородок. Прикосновение было мягкое, но настойчивое. В растерянности я подняла голову, и губы Калеба накрыли мои. Этот поцелуй не напоминал невинное, неумелое лобзание, каким я пыталась его заткнуть. Свободная рука жениха легла на мою поясницу, даже через ткань платья чувствовалось, какая у него горячая ладонь. Вкрадчивым движением языка скользнув по моим губам, он заставил приоткрыть их. Страшно смутившись, я зажмурилась и прерывисто вздохнула, но почему-то прозвучало, как будто сладострастно застонала.

Поцелуй прервался. Кажется, мы оба дышали через раз. С трудом подавив желание уцепиться за шею Калеба и продолжить, я открыла глаза. Хмурый и серьезный, он отпустил мой подбородок и произнес:

– Для меня честь стать первым мужчиной, поцеловавшим ведьму Эннари Истван. Ты за этим ко мне пришла?

– Нет.

Пауза, долгая и настороженная. Казалось, сейчас прозвучит правильный вопрос, какого демона я забралась в его комнату, но Калеб произнес:

– В таком случае ты можешь меня проклясть – я позволю, но извиняться за то, что поцеловал, не буду.

– Вон, – хрипловатым шепотом приказала я, хотя, в общем-то, начала первая.