Ловец моих снов

Дайан, собрав осколки, скрылась в подсобке, а мой мобильный в третий раз за вечер заставил меня задуматься о том, насколько я сама недалека от того, чтобы стать трупом. Снова звонила Алекс, как-то недобро улыбаясь мне с экрана смартфона.

Черт, что же делать? Она не отстанет, пока не услышит мой голос. Когда она с Майклом заведет уже собственных детей, чтобы прекратить тренировать на мне свой материнский инстинкт?

Если бы все посетители бара этим вечером напились до стадии «труп», я бы могла не опасаться, что Алекс услышит вопли любителей архивных матчей… Ведь она точно убьёт меня, когда узнает, где я зависаю трижды в неделю с восьми до часу ночи.

Схватив мобильник, я постучала в дверь подсобки и приоткрыла ее.

— Извини, мне нужно в туалет. Я отойду ненадолго.

Дайан одобрительно промычала, не отрываясь от своих бумажек.

— Какого чёрта ты целый вечер не отвечаешь?! — сестра накинулась на меня сразу же, стоило ей только принять мой звонок.

— Я… была занята, — ответила в нерешительности, разглядывая свою лживую физиономию в зеркале служебного туалета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Да? И чем же? — ее интонация звучала подозрительно, и я была близка к панике.

— Я … работала.

— Работала?! — удивлённо воскликнула Алекс. — Ты нашла работу? Где?

— В … библиотеке, — еле слышно проговорила, зажав отверстие микрофона ладонью в тот момент, когда из-за двери послышались раскаты смеха нескольких мужиков.

— Где? Я тебя совсем не слышу?

— В университетской библиотеке, — ответила я более уверенно, пока до меня не дошло, насколько плоха была эта идея.

— Круто! Ты помнишь, я там тоже подрабатывала на первом курсе? — с воодушевлением спросила Алекс. — Тебе там нравится?

— Угу, — обречённо простонала я.

Самым отстойным было то, что за почти месяц, проведенный в кампусе, мне так и не удалось побывать в этой гребаной библиотеке. Оставалось молиться, чтобы сестра не углубилась в детали и не поймала меня на вранье.

— В следующий раз пиши мне эсэмэс. Я знаю, как этим пользоваться, — усмехнулась Алекс. — Мне пришлось звонить Шону, — заявила она, вынудив мое сердце сделать кульбит. — Не забыть бы перезвонить ему.

Эсэмэс. Какая же я тупая! Я могла избежать этого разговора, состряпав очередную правдоподобную ложь в дурацкой эсэмэске. Все указывало на то, что алкогольные пары не самым лучшим образом действовали на мой юный мозг.

— Зачем? Зачем ты ему звонила? — стараясь звучать как можно равнодушнее, я, кажется, все только испортила.

— Просила его прогуляться до твоей общаги, ты же весь вечер не берешь трубку, я волновалась. Мне перезвонить ему, или ты сама?

— Лучше ты.

Я нервно сглотнула, жалея, как никогда в жизни, что сейчас не сидела в своей спальне, забившись в угол, и не страдала от неразделённой любви. Тогда у меня был бы шанс увидеть его и… Да просто увидеть.

— Сара, все в порядке? Ты кажешься расстроенной?

— Нет, все отлично, — слишком бодро проговорила я. — Я… устала, уже собираюсь в душ и спать.

— Ой, у меня Нэнси на второй линии, — торопливо произнесла она. — Тогда спокойной ночи, сестрёнка?

— Ага.

Я нажала на клавишу «Завершить» именно в тот момент, когда из-за двери снова послышались вопли ликующей толпы, извещающие о том, что Хоган реализовал тачдаун на двенадцатой минуте третьей четверти. Серьезно? Ну какого хрена так орать? Ведь это никак не изменит того, что всю последнюю четверть «Патриоты» будут носиться по полю, как балерины? Может быть, эти мужики до сих пор в Санту верят?

К закрытию бара в помещении остались лишь тот самый «бедняга-Томас» и футбольные фанаты, до последнего верившие в чудо, которое так и случилось. Поэтому им не осталось ничего другого, кроме как напиться от отчаяния до стадии «Отчаянных».

Дайан только закончила возиться со счетами и присоединилась ко мне за стойкой, чтобы посчитать выручку, пока я набирала номер такси, где работал старший брат моей начальницы и другие проверенные знакомством с Дайан водители, что за символическую плату отвозили меня в кампус. Вот оно – одно из явных преимуществ и одновременно недостатков жизни в маленьком городе: если ты не знаешь кого-то лично, то его обязательно знает тот, кто знаком с тобой.

Во втором часу ночи город спал, погружаясь в дымку тумана, подтверждая метеопрогноз старика Моржа. Дождя ещё не было, но на небе не было ни луны, ни звёзд, и, казалось, что самым ярким источником света на всю округу был экран моего смартфона.

Я так и не решила, что ответить на сообщение Хантера, которое он прислал этим вечером, предлагая сходить завтра в кино. И, учитывая, что уже дважды продинамила его за последние две недели, делать это в третий раз мне казалось настоящим кощунством.

Я вышла из машины, поблагодарив брата Дайан за быструю и комфортную доставку к родимой общаге моего бренного тела, каждая клеточка которого жаждала трёх неотложных действий, а конкретно: жутко хотелось курить, принять душ и горизонтальное положение. Именно в таком порядке.

Вдыхая прохладный ночной воздух, я поежилась и застегнула молнию короткой черной кожаной куртки до самого подбородка, приподняв воротник, и с сигаретой в зубах стала рыться в сумке в поисках зажигалки.

— Где ты была? — раздался голос, услышав который, я подпрыгнула на месте, едва не выронив изо рта сигарету.

От стены по другую сторону от входа в общагу отделилась высокая тень, и у меня не было ни малейшего сомнения относительно того, кто был этой самой тенью.

— Ты напугал меня, — проблеяла я, чувствуя, как бешено колотится сердце от неожиданности и сумасшедшей радости одновременно.


— Я здесь два часа торчу, Сара.

Шон подошёл вплотную ко мне, и после характерного щелчка перед моим носом возник язычок пламени. Приблизив сигарету к огню, я медленно прикурила, сделав глубокую затяжку, чтобы унять мандраж, и, выпустив в сторону струю дыма, проговорила:

— Позволь узнать, с какой целью?

Шон тоже закурил и, устроившись справа от меня, подпер собой стальную дверь общаги.

— Твоя сестра звонила, она тебя потеряла. Просила узнать, в своей ли ты комнате, — от меня не ускользнуло, что в его голосе чувствовалось явное раздражение.

— Все в порядке. Я говорила с ней, разве она не перезвонила тебе?

— Нет.

— Вот растяпа, — я покачала головой, делая очередную затяжку.

— Могу я узнать, какого хрена ты шляешься одна в такое время?

— Попробуй, — ответила я и тут же пожалела о сказанном, потому что последнее, чего я хотела, так это того, чтобы Шон думал, что я флиртую с ним.

— Где тот парень? Почему он отправляет тебя одну на такси посреди ночи?

И в его стальной интонации не было и намёка на флирт.

— Ты опять за свое? Какой ещё парень?

— Где ты была? — теперь его голос звучал снисходительно.

— В баре, — заявила ему, отправляя окурок в урну.

— С кем? — продолжил он свой блиц-опрос с такой скоростью, словно заранее готовился.

— Одна.

Не успела я и договорить, как Шон приблизился ко мне, склонившись к лицу, и жадно втянул воздух в дюйме от моих губ.

— И что ты пила там? Ледниковую воду? — язвительно произнес он, отстранившись.

По традиции я тут же вспыхнула, не выдержав его наездов, и завопила:

— Шон, мы две недели не общались, а теперь ты стоишь тут и устраиваешь мне допрос с пристрастием?! Тебе не кажется, что ты много о себе возомнил?!

— Десять дней, — сказал он намного тише, чем я секундой ранее.

Шон стоял спиной к свету, который давал уличный фонарь, и я никак не могла рассмотреть его лица. Он сам там вообще трезвый?

— Ты о чём? Какие десять дней?

— Ты сказала две недели, а мы не разговаривали десять дней.

Я застыла с открытым ртом, соображая, как отреагировать на эту нелепицу, а затем спросила:

— Что за хрень ты несёшь?

— Так ты скажешь, где ты была на самом деле?

— Зачем тебе это?

— Затем, чтобы в следующий раз, когда Алекс будет просить меня об одолжении, я знал, стоит ли мне идти куда-то посреди ночи, — отрезал он таким тоном, что у меня снова появилось это идиотское желание оправдываться перед ним.

— Я же сказала, была в баре, я там работаю несколько вечеров в неделю!

— Это правда? — судя по тону, он не поверил моим словам.

Я встала перед ним таким образом, что теперь сама стояла спиной к свету и могла видеть лицо Шона, вынужденного повернуться ко мне. На нем застыло убийственное выражение. Прищурившись и поджав губы, он силился распознать в темноте то, что сейчас выдавало моё лицо: растерянность и удивление.

Скрестив руки на груди, я осознанно выстраивала защиту от его проницательного взгляда и, глубоко вздохнув, ответила:

— Конечно, правда!

— И давно?

— Первую неделю. Только не говори брату или Алекс, она убьет меня.

— И правильно сделает.