Ловец душ и навья невеста

– От кого? – послышался голос ловца, и сам он спустился по лестнице, на ходу застегивая рубашку.

Карна скользнула взглядом по крепкому торсу, покрытому темными волосками, задержалась на шраме. Точно такой же, как и в ее сне…

Рихард подошел к ней и, склонившись так быстро, что Карна не успела отвернуться, поцеловал в щеку.

– Приходил какой-то господин Шульц, – сообщила Грета. – Вы что там, целуетесь? Я слышала звук.

– Это я причмокнул губами, увидев твое новое платье, – соврал Рихард. – Господин Шульц, значит? Опять? И чего на этот раз он хочет?

– На этот раз приходил настоящий, – буркнула Карна, уткнувшись в чашку и пряча смущение и необъяснимую радость, охватившую ее при виде ловца. – У тебя новое дело.



Они отправились за Черву вдвоем. Рихард нес корзинку, которую ему дала Грета, щедро сопроводив ее упреками и мрачными предсказаниями, а в сумочке Карны помимо Гектора теперь лежал и маленький пистолет. Рихард сказал, что научит ее стрелять, но Карна отчего-то надеялась, что это лишь повод остаться вдвоем. А уж удрать от пристального внимания Греты она всегда была рада.

– Я у тебя работаю уже больше трех лет, а ты ни разу не водил меня на пикник, – упрекнула ловца служанка, выглянув из дома. – А ведь я очень хорошо выполняю свои обязанности и даже отчистила берет Уго.

– Я дал тебе прибавку, – напомнил Рихард. – Приготовь что-нибудь на ужин.

– Вот ее ты целуешь, пусть она тебе и готовит, – ответила Грета и захлопнула дверь. Потом снова открыла ее и крикнула вслед: – Будьте осторожны! Тучи сгущаются, и темные времена настают…

– Мы вернемся засветло, – пообещал Рихард и прибавил шаг, так что Карна, которая держала его под локоть, едва не побежала.

Однако когда они вышли к набережной, ловец пошел медленнее, с явным наслаждением подставляя лицо солнцу, расщедрившемуся на тепло. Река сегодня выглядела непривычно спокойно и радостно: солнечные зайчики плясали по темной воде, лениво плыли красные листья, а воробьиная стайка устроила галдеж у небольшой запруды. Карна откинула вуаль шляпки и, прищурившись, всмотрелась в даль.

– О нет! – вырвалось у нее.

– Кто там? Эдмон? – встревожился Рихард.

– Хуже! – выпалила она. – Уго!

Красное пальто оборотня выделялось на улице ярким пятном, и Карна, застонав, сжала локоть ловца сильнее.

– Пожалуйста, скажи, что он не пойдет с нами! – взмолилась она.

– Нам ведь нужна компаньонка, – напомнил Рихард, насмешливо глянув на нее. – Он присмотрит, чтобы я вел себя прилично.

– Рихард, очень тебя прошу, только без Уго и без его овощных комплиментов!

– Ладно, – благодушно согласился Рихард.

– Ты, надеюсь, поговорил с ним? – спросила она. – Объяснил, что свадьбы не будет?

– Нет, – сказал Рихард. – У меня другая тактика. Я хочу сделать так, чтобы он сам отказался от идеи жениться на тебе.

Карна закатила глаза и снова застонала.

– Поверь, это куда проще, – уверил ее ловец. – Если он почует, что между вами какие-то преграды, то еще, чего доброго, украдет тебя и утащит под дуб. А этого никто из нас не хочет.

Карна потерянно кивнула.

– И как твои успехи? – вздохнула она.

– Ну, я попытался соблазнить его Мирабеллой Свон. Так сказать, сбить ориентир. Но он не очаровался ею настолько, чтобы забыть тебя, извини.

Карна пожала плечиком, то ли с сожалением, то ли с неуместной гордыней.

– А еще я сказал ему, что ты девственница, и он был очень разочарован.

Карна вспыхнула и остановилась как вкопанная:

– Да как ты… Почему?!

– Что – почему? – спросил Рихард, тоже остановившись и повернувшись к ней.

– Почему разочарован? Разве каждый мужчина не хочет стать первым? Единственным? – Она быстро опустила вуаль на шляпке, чтобы скрыть румянец, вспыхнувший на щеках.

– Уго не хочет, – ответил Рихард и, взяв ладонь Карны и положив себе на локоть, пошел дальше. – Ему нравятся опытные женщины.

– А тебе? – выпалила Карна и прикусила губу, жалея о сорвавшемся вопросе.

– А мне нравишься ты, – улыбнулся он. – И я тоже не хочу, чтобы он шел с нами. У меня большие планы на этот пикник. Уго! – воскликнул он, подойдя ближе к кабану. – Как раз надеялся тебя увидеть. Гляди, что у меня есть.


Жестом фокусника вытащив из корзинки берет, он помахал им в воздухе.

– Мой берет! – обрадовался Уго и просиял клыкастой улыбкой. – Я уж думал, тот пьянчужка сожрал его! Целехонький! – Он покрутил берет в руках, понюхал и, довольный, напялил его на макушку, прикрыв рыжую щетину. – Карна, – произнес он тоном опытного соблазнителя, пророкотав букву «р» как паровоз. – Мой нежный кабачок… Куда это вы направляетесь? И что там так вкусно пахнет в корзинке?

Подняв салфетку, он бесцеремонно вытащил оттуда бутерброд и разинул рот.

– Ветчина из свинины, – сказал Рихард.

Челюсть Уго захлопнулась, а сам он отбросил бутерброд назад в корзинку и вытер руки о штаны.

– У меня дело на той стороне реки, – продолжил ловец как ни в чем не бывало. – Хочу заодно поучить Карну стрелять. Дорога длинная, вот Грета и собрала подкрепиться. Хочешь с нами?

– Нет, – быстро отказался побледневший оборотень. – Я очень занят. Сегодня полнолуние, мне надо в участок. Бывай.

Он стремительно перешел на другую сторону улицы и едва не бегом припустил прочь.

– Это было просто, – заметила Карна, улыбнувшись Рихарду.

– Но, вообще-то, это индейка, – добавил он. – Пошли?

Серебряный мост оказался сделанным из потемневших досок, между которыми виднелась черная вода, но кусок перил выглядел светлым, как и несколько досок, набитых сверху.

– По нему шахтеры добираются на работу, – пояснил Рихард. – Потому и Серебряный.

Они спустились на другой берег Червы и повернули налево – на едва заметную тропку. А накатанная и утоптанная дорога шла вправо – к серым скалам, над которыми курились едва заметные ленты дыма. Крыша особняка, о котором говорил Оберт Шульц, показалась за красными кронами, но Рихард остановился и, сняв пальто, расстелил его на траве.

– Прошу, – сказал он, поставив корзинку на траву, и потянулся.

– Может, лучше сначала сходить и посмотреть, что там в доме? – неуверенно предложила Карна, оглядываясь по сторонам.

Место, выбранное ловцом, ей понравилось. Отсюда открывался чудесный вид на Черву, и город, отделенный рекой, издали выглядел чистым и умытым: окна домов отражали солнечные лучи, жестяные крыши блестели, и даже люди, прогуливающиеся по набережной, казались наряднее. А Красный лес, подступающий сзади, оставался на приличном расстоянии, но так и притягивал взгляд. Отчего-то ей вспомнился рассказ Уго о раненом поросенке, который лежит где-то там, в глубине леса, и страдает от отравленного копья. Ветер качнул стволы, и ей почудился стон…

Ловец сел прямо на траву и нетерпеливо потянул Карну за руку, заставляя ее опуститься рядом с собой.

– Ты сказала, что я не умею получать удовольствие от жизни, – напомнил он. – Наверное, надо было взять с собой Фифи. Не хватает щеночка.

– Рихард… – Чтобы скрыть смущение, Карна принялась выкладывать не особенно щедрое содержимое корзинки: бутерброды, пара яблок, бутылка с чаем. – Я много тебе наговорила не того, что следует. Я даже не могу представить, через что тебе пришлось пройти, и с моей стороны было грубо и бестактно…

– Перестань, – отмахнулся он и повернулся к ней. – Грубость и бестактность – это про меня. К тому же все так и есть. Я вижу тьму и невольно переношу это и в обычную жизнь. Когда погружаюсь в чужие воспоминания, то грязь и прегрешения заслоняют доброе. Но с тобой все иначе.

– Давай я покажу тебе этого Шульца, – предложила Карна. – Знаешь, он был какой-то нервный. Может, его Грета запугала…

Рихард снял с нее шляпку и аккуратно отложил в сторону, обхватил шею Карны ладонью, погладил, запустив пальцы в волосы на затылке, и приблизил лицо. Черные глаза оказались совсем рядом: манящие, глубокие. Почему она раньше думала, что они непроницаемые? Они ведь такие живые и яркие…

– Подожди, – заволновалась Карна, облизнув губы. – Мне надо сосредоточиться. Так, нужна деталь. У господина Шульца были такие усищи, будто приклеенные…

– В Черву Шульца, – пробормотал Рихард и поцеловал ее, увлекая на траву.

Он целовал ее так нежно и касался так бережно, что Карна растаяла под его ласками, как мороженое на солнце. Она целовала его в ответ, пропускала между пальцами жесткие пряди волос и хватала ртом воздух, когда он покрывал поцелуями ее шею.

Рихард отстранился совсем немного, все так же прижимая ее своим телом и опираясь на локти, и посмотрел в глаза.

– В твоих глазах отражается небо, – прошептал он. – Или наоборот: небо – лишь отражение твоих глаз.

– А в твоих глазах – тьма, – тихо ответила она. Рихард помрачнел и чуть сдвинулся в сторону, но Карна удержала его за шею. – Что будет с нами дальше, Рихард?

– Сейчас я планирую поцеловать тебя еще раз, – сказал он. – Карна, твои губы сладкие, как спелая земляника.

– А потом? Не сегодня, а вообще? – настойчиво спросила она, пытливо вглядываясь в его лицо. – Что значат твои поцелуи и этот пикник?

Рихард посмотрел на ее губы и, склонившись, слегка их лизнул, раздвигая языком.

– То, что сегодня выдался на редкость погожий день, а рядом со мной – красивая женщина. Нельзя упускать такую возможность, – пробормотал он.

Карна толкнула его ладонями в грудь и села. Взяв бутерброд салфеткой, откусила и стала жевать, глядя на реку.

– Постой. – Рихард приподнялся и сел рядом с ней. – На что ты намекаешь? Планы, будущее, что значат поцелуи… Ты что же, ждешь от меня предложения?

– Ничего я от тебя не жду! – фыркнула Карна. – Еще чего не хватало. Я – Каролина Кеза, а ты… – Она смерила его негодующим взглядом.

– А ведь Грета предупреждала, – хмыкнул он.

– О чем это? – прищурилась Карна.

– На таких, как ты, женятся, – ответил Рихард и лег на траву, закинув руки за голову. – Но с моей стороны это было бы подло.