Ловец душ и навья невеста
Часть 36 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Какой еще план? – нахмурился Рихард.
– Встретиться с Эдмоном и поговорить.
– Я вот все думаю, может, Августина затаила на меня какую-то обиду? Иначе за что мне такое наказание?
– Это проще простого, – воодушевленно продолжила Карна. – Я отправлюсь гулять ночью по Рывне. Пройдусь около «Золотого гуся», где он ждал меня в прошлый раз, прогуляюсь вдоль Червы. Если он меня не найдет, то подожду на крыльце. Теперь Эдмон знает, где я живу.
– Я лучше привяжу тебя к кровати! Гулять она пойдет, ночью.
– А я заявлю на тебя в полицию, – фыркнула Карна. – Сдается, вы с Зейном не слишком дружны.
– Тебя он вообще хочет выслать из города, так что заявлять на меня ты не пойдешь. Иначе глазом моргнуть не успеешь, как отправишься первым же дилижансом до Эйберга. Или до монастыря. Почему ты все же решила уйти в монастырь, Карна?
Она подула на чай и аккуратно отпила глоток.
– После произошедшего все изменилось. Я пыталась вернуться к привычной жизни. После полугода траура меня начали приглашать на обеды. Но везде, где я появлялась, я слышала шепот за спиной. «Навья невеста». «Невеста с навьей свадьбы». И взгляды: любопытные, жалостливые, осуждающие.
– За что тебя судить?
– Может, за то, что я не умерла? – пожала она плечами. – Я стала белой вороной, несмотря на траурные одежды. Иногда я думаю, что было бы куда проще, если бы я ушла с любимыми. А теперь я одна. И прошу тебя, не надо напоминать про Уго и его сватовство.
Стук в дверь прервал их, и Рихард пошел открывать.
– Дружище, а мы только тебя вспоминали, – донеслось до Карны, и она закатила глаза. – Да, твоя невеста тут. Конечно, соскучилась. Проходи.
Уго появился в дверном проеме, и Карна невольно задернула халатик плотнее – таким плотоядным взглядом окинул ее «жених».
– Тыковка моя, – бархатным баритоном произнес он. – Мой сочный патиссончик… Ты снилась мне сегодня.
– Все, с меня хватит! – заявила Карна, вставая со стула. – Рихард, объясни уже ему! А мне пора.
– Куда собралась? – спросил Рихард.
– Не твое дело.
– Без Гектора не пущу.
– Ладно, – буркнула она и, протиснувшись мимо кабана, вышла во двор и позвала Фифи.
Собачка влетела в дом и, виляя всей попой, бросилась к Уго, повизгивая от счастья.
– Ха, крыске я понравился! – обрадовался он, присаживаясь на корточки и гладя собаку. – Значит, и сердце хозяйки в кармане.
– Я поговорю с ним, – пообещал Рихард, поймав негодующий взгляд Карны, и она ушла наверх.
– О чем ты со мной поговоришь? – спросил Уго, гладя Фифи, которая бухнулась на спину, подставив животик.
– Всплыли некоторые детали прошлого Карны, – сообщил Рихард. – Слышал, год назад или больше было крупное происшествие в столице, в газетах его назвали «навьей свадьбой»?
– А то!
– Карна была на ней невестой.
– Ну ничего, – пожал плечами Уго, слегка нахмурив косматые брови. – Выходит, ее опыт семейной жизни совсем небольшой.
– Нет у нее никакого опыта, – ответил Рихард. – Вообще никакого. Ты понимаешь?
– О нет! – расстроенно посмотрел на него Уго снизу вверх. – Харди, она что, невинна?
Рихард кивнул.
– Но как же… – Оборотень выпрямился и почесал щетинистый затылок, а потом и вовсе потерся спиной о дверной косяк. – Я рассчитывал, что у нее есть опыт. Люблю, когда женщина умеет получать и дарить удовольствие.
– Увы.
– Ладно, – проворчал он. – Этот недостаток легко исправить. Я чего пришел: сегодня всех поставили на уши, прочесываем берег Червы, а я лучший нюхач, так что тренировка без меня.
– Из-за вчерашнего трупа?
Уго кивнул:
– Зейн рвет и мечет. Поднял списки всех пропавших за год, опрашивает родственников тех, кто уехал с концами.
– Ясно, – сказал Рихард. – Побегаем в следующий раз.
Уго одним глотком допил чай Карны и, хлопнув Рихарда по плечу, ушел. А тот сел на диван в гостиной и углубился в чтение утренней газеты, принесенной служанкой. О вчерашней находке не было ни слова, а вот про убитого жмыха писали на первой странице. Пробежав глазами по строкам о благородстве и бескорыстии ловца, Рихард наткнулся на имя Венкеля, который значился добровольным помощником, проявившим недюжинную смекалку и храбрость. Дальше репортер сворачивал в хвалебные оды шахтерам Рывни – кровь и плоть всего города, и Рихард перевернул страницу. Услышав шаги, он поднял глаза. Карна успела одеться – в черную юбку до щиколоток и синюю блузку, подчеркивающую цвет глаз, – и теперь спускалась по лестнице. Жемчужные сережки в ее ушах мягко колыхались, губы немного блестели от помады. Рихард невольно облизнулся. Ее помада была сладковатой и пахла ягодами. В руках Карна держала Гектора.
– Я с тобой, – заявил Рихард, откладывая газету на журнальный стол и поднимаясь.
– Не стоит, – вежливо отказалась она.
– Я все же составлю тебе компанию, – мягко настоял он. – Заказов у меня нет, и даже господин Шульц больше не заходит…
– Что ж… – Ему показалось или в ее взгляде мелькнуло злорадство? – Если ты хочешь…
Он помог ей надеть плащ, невольно вдохнув глубже, когда ее волосы, закрученные в высокий пучок, оказались у его лица.
– Я собираюсь пройтись по магазинам, – невинно прощебетала Карна. – Когда Эдмон увозил меня, я приметила несколько многообещающих витрин.
Поначалу это даже забавляло: продавщицы строили ему глазки и угощали чаем и пирожными, Карна иногда выходила из примерочной и крутилась перед зеркалом, на ней все смотрелось очень хорошо, но через три часа и на четвертом магазине Рихард забеспокоился.
– А что мы, собственно, ищем? – спросил он, когда Карна выглянула из-за желтой шторки примерочной и попросила продавщицу принести меховое боа.
– Важен сам процесс, – ответила Карна, накручивая на шею узкую полосу серебристого меха и придирчиво глядя на свое отражение. – Но если тебе надоело – иди домой. Мы с Гектором и вдвоем управимся.
Продавщица – девушка с цыплячье-желтыми локонами и острым, как клювик, носом – недоуменно огляделась, а Рихарду захотелось взять боа за разные концы и затянуть потуже.
– Я подожду, – процедил он и кивнул, когда ему принесли еще одну чашку. На вкус как опилки, никакого сравнения с чаем Греты.
Продавщицы сновали туда-сюда, мельтеша перед глазами, Карна протягивала из-за шторок ручку, то отдавая вещи, то забирая новые, стрелки на круглых часах, что висели на стенке, еле ползли, и Рихардом овладела угрюмая апатичность.
Он откинулся на спинку диванчика и спохватился, когда его осторожно потрогали за плечо.
– Господин ловец, – позвала его продавщица с желтыми волосами, глядя виновато и испуганно.
– Что? – Он тряхнул головой, прогоняя сонливость, и вытер тыльной стороной руки подозрительно влажный подбородок. Глянул на часы. Выходило, что он проспал больше часа. – Она решила купить все и не хватило денег?
– Нет, госпожа взяла лишь шляпку и сказала вас не будить. Вы ведь ночью ходили на жмыха, я читала… – Девушка кокетливо улыбнулась, бросила на Рихарда многообещающий взгляд, и он автоматически считал эмоции: любопытство, жадность и такая едкая зависть, что у него заныли зубы.
– Где она? – Рихард вскочил, и девушка отшатнулась.
– Госпожа ушла, но забыла сумочку. – Она протянула ему сумку с серебряной застежкой в форме цветка.
Рихард расстегнул ее и глухо зарычал, убедившись, что Гектор на месте.
Продавщица тоже сунула внутрь свой острый нос и, вскрикнув, осела на пол. Рихард подхватил ее и уложил на диван, а сам, выскочив из магазина, осмотрелся по сторонам. Карны и след простыл, а на улице уже смеркалось.
– Пять навьих часов ходить по магазинам, – рычал он себе под нос, припустив в сторону «Золотого гуся». – И купить лишь шляпку! – Ловец быстро бежал по узким улочкам, держа сумочку на сгибе локтя.
Туман выплеснулся на улицы Рывни точно молоко, и теперь оно текло под ногами, скрывая грязь. Завидев блестящую вывеску ресторана, Рихард рванул к уже знакомому прыщавому официанту у входа и схватил его за грудки.
– Дама, что была со мной в прошлый раз! – выпалил он. – Где?
– Го-го-го…
– Да не гогочи ты! Толком говори! – рассердился Рихард.
– Го-господин ловец, ежели желаете столик, то для вас всегда есть место. И для вашей помощницы…
– Видел ее сегодня?
– Не-не-не припомню, – проблеял официант, и Рихард нырнул в его глаза, чтобы просмотреть воспоминания последнего часа.
Мужчины, женщины, веселые и грустные, Мирабелла под ручку с Вилмосом Грохом, тот выглядит подавленным и обескураженным. Официант провел их в зал и не отказал себе в удовольствии заглянуть в глубокое декольте Мирабеллы, которая снова вошла в роль глупышки и щебетала как птичка, обмахиваясь веерами ресниц. Снова улица. Полицейский патруль, все с угрюмыми лицами, горничная, искривленная от тяжести сумки с покупками. Компания оборванных детей, при виде которых официант насторожился и попытался заслонить вход в ресторан тощими плечами. Оборванцы дразнили его, корча рожи, и по мужчине, прошедшему мимо ресторана, официант лишь мазнул взглядом: очень высокий, шляпа надвинута на глаза, которые сверкнули желтым, как у кота, и горло Рихарда словно сдавило, а старый шрам зачесался. Не может быть! Это отразился свет фонарей, которые зажглись один за одним, рассеивая необычно густой туман.
Карна!
Она прогуливалась по другой стороне улицы. Неудивительно, что официант ее не узнал: со шляпки – очень похожей на предыдущую: круглая, как таблетка, с длинным пушистым пером – свешивалась вуаль, прикрывающая наглые синие глаза. Наконец Карне надоело ходить туда-сюда, и она свернула на улицу, ведущую к реке.
Рихард вынырнул из воспоминаний, придержал официанта, чтобы тот не упал, и слегка встряхнул, приводя в чувство.
– Спасибо, – буркнул на прощанье и побежал вслед за ней.
Ближе к реке туман стал гуще: теперь Рихард не видел своих ног и пару раз едва не упал, поскользнувшись. Стены домов подернулись пеленой, люди появлялись внезапно, словно призраки из иного мира. Тревога сжимала сердце и заставляла бежать быстрее. Вот ведь глупая девка! Он найдет ее и… План дальнейших действий вырисовывался однозначным. Он пытался быть понимающим и не давить слишком сильно – и что в итоге? Может, черный экипаж, управляемый рыжей навкой, уже увозит ее прочь из города. Будто в подтверждение худших предчувствий, носа коснулся знакомый запах, от которого волосы на затылке встали дыбом.
Он налетел на какую-то старушку и едва не сшиб ее с ног, столкнулся с компанией толстяков, которые будто задались целью испинать его животами, из-под ног с диким воем бросилась кошка, черная, как Черва. А потом он оказался на набережной и едва успел остановиться, чтобы не рухнуть в реку.
– Встретиться с Эдмоном и поговорить.
– Я вот все думаю, может, Августина затаила на меня какую-то обиду? Иначе за что мне такое наказание?
– Это проще простого, – воодушевленно продолжила Карна. – Я отправлюсь гулять ночью по Рывне. Пройдусь около «Золотого гуся», где он ждал меня в прошлый раз, прогуляюсь вдоль Червы. Если он меня не найдет, то подожду на крыльце. Теперь Эдмон знает, где я живу.
– Я лучше привяжу тебя к кровати! Гулять она пойдет, ночью.
– А я заявлю на тебя в полицию, – фыркнула Карна. – Сдается, вы с Зейном не слишком дружны.
– Тебя он вообще хочет выслать из города, так что заявлять на меня ты не пойдешь. Иначе глазом моргнуть не успеешь, как отправишься первым же дилижансом до Эйберга. Или до монастыря. Почему ты все же решила уйти в монастырь, Карна?
Она подула на чай и аккуратно отпила глоток.
– После произошедшего все изменилось. Я пыталась вернуться к привычной жизни. После полугода траура меня начали приглашать на обеды. Но везде, где я появлялась, я слышала шепот за спиной. «Навья невеста». «Невеста с навьей свадьбы». И взгляды: любопытные, жалостливые, осуждающие.
– За что тебя судить?
– Может, за то, что я не умерла? – пожала она плечами. – Я стала белой вороной, несмотря на траурные одежды. Иногда я думаю, что было бы куда проще, если бы я ушла с любимыми. А теперь я одна. И прошу тебя, не надо напоминать про Уго и его сватовство.
Стук в дверь прервал их, и Рихард пошел открывать.
– Дружище, а мы только тебя вспоминали, – донеслось до Карны, и она закатила глаза. – Да, твоя невеста тут. Конечно, соскучилась. Проходи.
Уго появился в дверном проеме, и Карна невольно задернула халатик плотнее – таким плотоядным взглядом окинул ее «жених».
– Тыковка моя, – бархатным баритоном произнес он. – Мой сочный патиссончик… Ты снилась мне сегодня.
– Все, с меня хватит! – заявила Карна, вставая со стула. – Рихард, объясни уже ему! А мне пора.
– Куда собралась? – спросил Рихард.
– Не твое дело.
– Без Гектора не пущу.
– Ладно, – буркнула она и, протиснувшись мимо кабана, вышла во двор и позвала Фифи.
Собачка влетела в дом и, виляя всей попой, бросилась к Уго, повизгивая от счастья.
– Ха, крыске я понравился! – обрадовался он, присаживаясь на корточки и гладя собаку. – Значит, и сердце хозяйки в кармане.
– Я поговорю с ним, – пообещал Рихард, поймав негодующий взгляд Карны, и она ушла наверх.
– О чем ты со мной поговоришь? – спросил Уго, гладя Фифи, которая бухнулась на спину, подставив животик.
– Всплыли некоторые детали прошлого Карны, – сообщил Рихард. – Слышал, год назад или больше было крупное происшествие в столице, в газетах его назвали «навьей свадьбой»?
– А то!
– Карна была на ней невестой.
– Ну ничего, – пожал плечами Уго, слегка нахмурив косматые брови. – Выходит, ее опыт семейной жизни совсем небольшой.
– Нет у нее никакого опыта, – ответил Рихард. – Вообще никакого. Ты понимаешь?
– О нет! – расстроенно посмотрел на него Уго снизу вверх. – Харди, она что, невинна?
Рихард кивнул.
– Но как же… – Оборотень выпрямился и почесал щетинистый затылок, а потом и вовсе потерся спиной о дверной косяк. – Я рассчитывал, что у нее есть опыт. Люблю, когда женщина умеет получать и дарить удовольствие.
– Увы.
– Ладно, – проворчал он. – Этот недостаток легко исправить. Я чего пришел: сегодня всех поставили на уши, прочесываем берег Червы, а я лучший нюхач, так что тренировка без меня.
– Из-за вчерашнего трупа?
Уго кивнул:
– Зейн рвет и мечет. Поднял списки всех пропавших за год, опрашивает родственников тех, кто уехал с концами.
– Ясно, – сказал Рихард. – Побегаем в следующий раз.
Уго одним глотком допил чай Карны и, хлопнув Рихарда по плечу, ушел. А тот сел на диван в гостиной и углубился в чтение утренней газеты, принесенной служанкой. О вчерашней находке не было ни слова, а вот про убитого жмыха писали на первой странице. Пробежав глазами по строкам о благородстве и бескорыстии ловца, Рихард наткнулся на имя Венкеля, который значился добровольным помощником, проявившим недюжинную смекалку и храбрость. Дальше репортер сворачивал в хвалебные оды шахтерам Рывни – кровь и плоть всего города, и Рихард перевернул страницу. Услышав шаги, он поднял глаза. Карна успела одеться – в черную юбку до щиколоток и синюю блузку, подчеркивающую цвет глаз, – и теперь спускалась по лестнице. Жемчужные сережки в ее ушах мягко колыхались, губы немного блестели от помады. Рихард невольно облизнулся. Ее помада была сладковатой и пахла ягодами. В руках Карна держала Гектора.
– Я с тобой, – заявил Рихард, откладывая газету на журнальный стол и поднимаясь.
– Не стоит, – вежливо отказалась она.
– Я все же составлю тебе компанию, – мягко настоял он. – Заказов у меня нет, и даже господин Шульц больше не заходит…
– Что ж… – Ему показалось или в ее взгляде мелькнуло злорадство? – Если ты хочешь…
Он помог ей надеть плащ, невольно вдохнув глубже, когда ее волосы, закрученные в высокий пучок, оказались у его лица.
– Я собираюсь пройтись по магазинам, – невинно прощебетала Карна. – Когда Эдмон увозил меня, я приметила несколько многообещающих витрин.
Поначалу это даже забавляло: продавщицы строили ему глазки и угощали чаем и пирожными, Карна иногда выходила из примерочной и крутилась перед зеркалом, на ней все смотрелось очень хорошо, но через три часа и на четвертом магазине Рихард забеспокоился.
– А что мы, собственно, ищем? – спросил он, когда Карна выглянула из-за желтой шторки примерочной и попросила продавщицу принести меховое боа.
– Важен сам процесс, – ответила Карна, накручивая на шею узкую полосу серебристого меха и придирчиво глядя на свое отражение. – Но если тебе надоело – иди домой. Мы с Гектором и вдвоем управимся.
Продавщица – девушка с цыплячье-желтыми локонами и острым, как клювик, носом – недоуменно огляделась, а Рихарду захотелось взять боа за разные концы и затянуть потуже.
– Я подожду, – процедил он и кивнул, когда ему принесли еще одну чашку. На вкус как опилки, никакого сравнения с чаем Греты.
Продавщицы сновали туда-сюда, мельтеша перед глазами, Карна протягивала из-за шторок ручку, то отдавая вещи, то забирая новые, стрелки на круглых часах, что висели на стенке, еле ползли, и Рихардом овладела угрюмая апатичность.
Он откинулся на спинку диванчика и спохватился, когда его осторожно потрогали за плечо.
– Господин ловец, – позвала его продавщица с желтыми волосами, глядя виновато и испуганно.
– Что? – Он тряхнул головой, прогоняя сонливость, и вытер тыльной стороной руки подозрительно влажный подбородок. Глянул на часы. Выходило, что он проспал больше часа. – Она решила купить все и не хватило денег?
– Нет, госпожа взяла лишь шляпку и сказала вас не будить. Вы ведь ночью ходили на жмыха, я читала… – Девушка кокетливо улыбнулась, бросила на Рихарда многообещающий взгляд, и он автоматически считал эмоции: любопытство, жадность и такая едкая зависть, что у него заныли зубы.
– Где она? – Рихард вскочил, и девушка отшатнулась.
– Госпожа ушла, но забыла сумочку. – Она протянула ему сумку с серебряной застежкой в форме цветка.
Рихард расстегнул ее и глухо зарычал, убедившись, что Гектор на месте.
Продавщица тоже сунула внутрь свой острый нос и, вскрикнув, осела на пол. Рихард подхватил ее и уложил на диван, а сам, выскочив из магазина, осмотрелся по сторонам. Карны и след простыл, а на улице уже смеркалось.
– Пять навьих часов ходить по магазинам, – рычал он себе под нос, припустив в сторону «Золотого гуся». – И купить лишь шляпку! – Ловец быстро бежал по узким улочкам, держа сумочку на сгибе локтя.
Туман выплеснулся на улицы Рывни точно молоко, и теперь оно текло под ногами, скрывая грязь. Завидев блестящую вывеску ресторана, Рихард рванул к уже знакомому прыщавому официанту у входа и схватил его за грудки.
– Дама, что была со мной в прошлый раз! – выпалил он. – Где?
– Го-го-го…
– Да не гогочи ты! Толком говори! – рассердился Рихард.
– Го-господин ловец, ежели желаете столик, то для вас всегда есть место. И для вашей помощницы…
– Видел ее сегодня?
– Не-не-не припомню, – проблеял официант, и Рихард нырнул в его глаза, чтобы просмотреть воспоминания последнего часа.
Мужчины, женщины, веселые и грустные, Мирабелла под ручку с Вилмосом Грохом, тот выглядит подавленным и обескураженным. Официант провел их в зал и не отказал себе в удовольствии заглянуть в глубокое декольте Мирабеллы, которая снова вошла в роль глупышки и щебетала как птичка, обмахиваясь веерами ресниц. Снова улица. Полицейский патруль, все с угрюмыми лицами, горничная, искривленная от тяжести сумки с покупками. Компания оборванных детей, при виде которых официант насторожился и попытался заслонить вход в ресторан тощими плечами. Оборванцы дразнили его, корча рожи, и по мужчине, прошедшему мимо ресторана, официант лишь мазнул взглядом: очень высокий, шляпа надвинута на глаза, которые сверкнули желтым, как у кота, и горло Рихарда словно сдавило, а старый шрам зачесался. Не может быть! Это отразился свет фонарей, которые зажглись один за одним, рассеивая необычно густой туман.
Карна!
Она прогуливалась по другой стороне улицы. Неудивительно, что официант ее не узнал: со шляпки – очень похожей на предыдущую: круглая, как таблетка, с длинным пушистым пером – свешивалась вуаль, прикрывающая наглые синие глаза. Наконец Карне надоело ходить туда-сюда, и она свернула на улицу, ведущую к реке.
Рихард вынырнул из воспоминаний, придержал официанта, чтобы тот не упал, и слегка встряхнул, приводя в чувство.
– Спасибо, – буркнул на прощанье и побежал вслед за ней.
Ближе к реке туман стал гуще: теперь Рихард не видел своих ног и пару раз едва не упал, поскользнувшись. Стены домов подернулись пеленой, люди появлялись внезапно, словно призраки из иного мира. Тревога сжимала сердце и заставляла бежать быстрее. Вот ведь глупая девка! Он найдет ее и… План дальнейших действий вырисовывался однозначным. Он пытался быть понимающим и не давить слишком сильно – и что в итоге? Может, черный экипаж, управляемый рыжей навкой, уже увозит ее прочь из города. Будто в подтверждение худших предчувствий, носа коснулся знакомый запах, от которого волосы на затылке встали дыбом.
Он налетел на какую-то старушку и едва не сшиб ее с ног, столкнулся с компанией толстяков, которые будто задались целью испинать его животами, из-под ног с диким воем бросилась кошка, черная, как Черва. А потом он оказался на набережной и едва успел остановиться, чтобы не рухнуть в реку.