Лорд Хаоса
Часть 18 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Впрочем, я усвоил урок. В последний момент она наверняка найдет способ обмануть меня, не раскрыть тайну, которую я так жаждал узнать. Следовало помнить об этом. Вероятнее всего, она погасит еще теплящийся во мне огонек надежды.
– Чувствуешь? – спросила Роуэн. – Нас окружает магия Умирающего Бога.
Она была права. В этом лесу первобытная магия Таммуза текла сильным потоком, очаровывая каждую ветку и каждый камень. Даже ковер изо мха, по которому мы ступали.
Шедшая впереди Роуэн дрожала, вызывая желание обнять. Я-то был закутан в плащ, а она нет. Сам я давно потерял восприимчивость к холоду. Подземная темница, в которой я сидел, конечно же, не отапливалась. В январе и феврале стены и пол в ней покрывались льдом. Не имея одеяла на протяжении ста пятидесяти лет, я научился спать на промерзлых каменных плитах.
Хотелось отдать ей плащ, но это было бы безумием. Если она и в самом деле Мортана, придется ее убить. А как это сделать, если не в силах видеть, как она стучит зубами?
Вдалеке, между деревьями, виднелся небольшой каменный домик, и я испытал непреодолимое желание отвести ее туда и согреть у огня.
У меня в жизни имелась всего одна цель, и заключалась она вовсе не в том, чтобы обеспечивать своему злейшему врагу удобства. Того, что Мортана сотворила с моей матерью, Ашуром и остальными, должно было с лихвой хватить, чтобы погасить тлеющий огонь моей похоти.
При ходьбе Роуэн покачивала бедрами, словно приглашая подойти ближе. Даже в нелепом шерстяном платье она возбуждала меня, вызывая каменную твердость в паху. Очевидно, дело было в аромате суккуба, подобном сочному спелому фрукту. А еще в том, что я точно знал, как великолепна ее нагота. Алебастровая кожа, розовые соски…
Черт возьми. Было бы гораздо проще, если бы не воспоминание о взметнувшихся в воздух ногах Роуэн, о ее выгнувшемся навстречу мне теле, жаждущем слияния.
Я сжал руки в кулаки. Сколько бы ни уверял себя, что она мой враг, мой соперник, тело считало иначе. Оно решило, будто Роуэн должна принадлежать мне, будто мы созданы друг для друга.
И если мне стало настолько трудно сдерживаться в ее присутствии, решил вернуться к прежней линии поведения: грубить и оскорблять. В надежде, что тогда она станет держаться от меня подальше, раз сам я не в состоянии держаться подальше от нее.
Наконец-то я смогу избавиться от ее раздражающего присутствия.
Даже если это станет единственным разумным поступком с тех пор, как она вернулась.
Я скользнул взглядом по спине Роуэн, неспешно спускаясь ниже, к узкой талии. Плотский голод терзал сильнее прежнего, сущность инкуба изголодалась по ее прикосновениям, по теплу ее тела.
Обернувшись, она вопросительно уставилась на меня. Судя по всему, Роуэн не понимала устройство мира, в котором оказалась, и от этого мне становилось еще труднее помнить, кто она такая.
Морской ветер трепал рыжие волосы, а она смотрела на меня как завороженная. Магия леса влияла на нас обоих.
Я устремил взор на ее невероятно прекрасное лицо, на полные губы.
– Этот лес заколдован, – прошептала Роуэн. – В нем я чувствую себя… немного больше похожей на демона.
Немного больше похожей на суккуба.
Вопреки намерению и дальше поддерживать образ скучающего зануды и отпустить какую-нибудь оскорбительную остроту, я нагнал ее. Роуэн поспешно положила ладонь мне на грудь, возможно, чтобы удержать на расстоянии. От ее прикосновения у меня тут же ускорилось сердцебиение.
Я уловил, как ее сердце бьется в такт с моим, слышал ее сделавшееся прерывистым дыхание.
– Вон там есть хижина. – Кивком головы я указал в нужном направлении. – Ты могла бы обогреться, прежде чем двинемся дальше.
«Мортана. Она же Мортана!»
Она прищурилась, глядя на меня. Облачка выдыхаемого пара обволакивали ее лицо, а в глазах сверкнула искорка озорства.
– Ты действительно находишь меня скучной? Когда мы впервые встретились, ты заявил, будто не лжешь о том, кем являешься и что отличает людей от демонов. Только вот я сомневаюсь, что ты говорил правду. – Она нахмурила брови, на щеках появился нежно-розовый румянец. – Почему ты на самом деле оставил меня в живых?
Конечно, Роуэн была чертовски права, и я все сильнее подпадал под ее чары. Но признаваться в этом не собирался, поскольку это единственное спасало меня от полного самоуничтожения.
– Если ты думаешь, будто нравишься мне, то спешу разочаровать: все дело в моем обаянии инкуба. – Я засунул руки в карманы плаща. – Мои заверения остаются в силе. Ты всего лишь красивая заноза в заднице.
Я заставил себя произнести эти слова, невзирая на ощущение, словно их говорит кто-то другой и что они лишены смысла. Вот именно, полная ерунда.
Роуэн склонила голову набок.
– Хоть и заноза, но все равно красивая – ты сам так сказал.
– Неужели?
– Это никуда не годится! – возмутилась она. – Если ты действительно считаешь меня всего лишь досадной помехой и не испытываешь ко мне никакого уважения, значит, у тебя ужасный вкус. Боюсь, ты сам недостаточно хорош для меня. Душу твою взвесили и сочли недостойной. И вот еще что, Орион. Смертный мужчина куда лучше сумеет оценить меня по достоинству.
Она отвернулась, а я испытал физическую боль, как от вонзившихся в грудь когтей. Меня захлестнула безумная, необъяснимая волна ревности, хотя я понятия не имел, к кому ревную. Неужели к смертному?
Во мне взыграла демоническая сторона натуры, вокруг разлилась тьма. Тело взяло верх над разумом, и я стал подкрадываться к Роуэн.
«Я должен заполучить ее, потому что она создана для меня».
Чувствуя, как кровь бурлит в венах, я схватил ее за руку и развернул лицом к себе. Глаза Роуэн потемнели, а губы растянулись, обнажая клыки. Вот и пробудилась прекрасная демоническая сущность – свирепый суккуб.
Она зашипела.
«Что я творю?»
– Я вовсе не считаю тебя скучной, – признался ей. – Но ненавижу за то, что ты сделала. Поскольку я уверен, что проклят, не могу не думать о том, как ты обхватываешь меня ногами за талию и целуешь в губы. Эти мысли не идут у меня из головы.
Лукаво усмехнувшись, Роуэн погладила меня по груди.
– Жаль, что твоя ненависть ко мне так сильна. – Она пожала плечами. – Я с легкостью смогу найти другого, который меня полюбит. Матушка Патнэм вроде уверяла, что Умирающий Бог очень даже красив?
Во мне все сильнее разгоралась ярость. Я прислонил Роуэн к стволу дуба, вдавив ладони в шершавую кору. Хотелось входить в нее снова и снова, до тех пор, пока она не забудет о существовании другого.
Роуэн уставилась на меня широко распахнутыми глазами.
– Боже мой! Да ты ревнуешь?
Она, конечно же, играла со мной, словно кошка с мышью.
– Я иду внутрь. Да и ты замерзнешь, если останешься здесь.
Шагая к домику, я услышал, что она семенит за мной. Мы почти добрались до хижины, скособоченной крошечной постройки с увитыми плющом каменными стенами, припорошенными снегом.
– Разве тебя волнует, замерзла я или нет? – удивилась Роуэн. – Ты же меня ненавидишь.
Она видела меня насквозь, что не могло не раздражать.
– Приходится следить, чтобы ты не замерзла до смерти, пока не расскажешь, как убить Камбриэля, – обронил я, протискиваясь в дверь маленькой хижины.
Ничего лучшего мне в голову не пришло, ну да ладно.
В домике, судя по виду, давно никто не бывал, но при желании вполне можно было навести уют. Я сразу шагнул к холодному пустому очагу, рядом с которым обнаружилась кучка дров. Подстелив хвороста для растопки, принялся укладывать на него поленья, одно за другим. На полу валялось погнутое огниво, обрывки бумаги, кремень. С детских лет у меня сохранились воспоминания о том, как управляться с этими штуками, поэтому я чиркал металлом по кремню, пока не высек искру – а от нее занялась бумага. Бросив ее сверху на поленья, я понаблюдал за тем, как разгорается огонь.
Механические действия дали мне возможность привести в порядок мысли. Я напомнил себе, что не следует позволять этой женщине снова манить меня ложной надеждой. Поворошив поленья железной кочергой, заставил пламя запылать сильнее. Было что-то очень приятное в разжигании огня глухой зимой.
Обеспечив нас теплом, я осмотрел остальную часть домика. В нем имелись всего одна комната и чердак, на который вела приставная деревянная лестница. Напротив очага стояла низкая скамья, а на полу лежала черная медвежья шкура. Это зрелище тоже очень успокаивало.
Но когда я взглянул на Роуэн, омытую золотистым светом пламени, в голове снова воцарился сумбур. Я пытался уверить себя, что мысли мне путает лесная магия, и перебирал в памяти причины, по которым не следовало касаться этой женщины и пальцем.
Я встал с корточек, пытаясь по ее глазам догадаться о том, что она замышляет. Намерена ли снова попытаться сломить мой дух?
Глядя сверху вниз, я едва сдерживался, чтобы не поцеловать ее. Роуэн вскинула брови.
– Зачем лгать мне? Зачем говорить, будто находишь меня скучной?
– Чтобы держать тебя на расстоянии, поскольку мне едва удается бороться с соблазном.
«Вот черт! Что я болтаю?»
Наклонившись, я вдохнул ее запах, а она приглашающим жестом выгнула шею.
– Дело в том, Роуэн, что я знаю, как сильно ты хочешь меня. Я инкуб и, можно сказать, чувствую вкус твоего возбуждения. Ты сводишь меня с ума, но и я делаю то же самое с тобой.
Щека Роуэн прижалась к моей, и от соприкосновения с нежной кожей мое возбуждение многократно возросло. Я отстранился и посмотрел ей в глаза, упиваясь ее красотой, тем, как темные радужки таинственно поблескивают в лунном свете.
– Если и так, инкуб, то как ты намерен поступить дальше?
– Я намерен погубить тебя поцелуем.
Изогнувшая женские губы легкая улыбка бросала вызов и манила одновременно. Я улавливал мощную пульсацию ее желания. Ее привлекательность напоминала приказ, которому я не мог не подчиниться.
Роуэн уронила рюкзак на пол.
– Что это значит – «погубить поцелуем»?
Я провел пальцем по ее горлу, наблюдая за реакцией тела.
– Я последний в мире инкуб, мне нет равных. Я погублю тебя безвозвратно, милая.
Глава 18. Роуэн
«Гори все синим пламенем!» – подумала я и придвинулась ближе к Ориону, мучительно жаждая его прикосновений.
– Чувствуешь? – спросила Роуэн. – Нас окружает магия Умирающего Бога.
Она была права. В этом лесу первобытная магия Таммуза текла сильным потоком, очаровывая каждую ветку и каждый камень. Даже ковер изо мха, по которому мы ступали.
Шедшая впереди Роуэн дрожала, вызывая желание обнять. Я-то был закутан в плащ, а она нет. Сам я давно потерял восприимчивость к холоду. Подземная темница, в которой я сидел, конечно же, не отапливалась. В январе и феврале стены и пол в ней покрывались льдом. Не имея одеяла на протяжении ста пятидесяти лет, я научился спать на промерзлых каменных плитах.
Хотелось отдать ей плащ, но это было бы безумием. Если она и в самом деле Мортана, придется ее убить. А как это сделать, если не в силах видеть, как она стучит зубами?
Вдалеке, между деревьями, виднелся небольшой каменный домик, и я испытал непреодолимое желание отвести ее туда и согреть у огня.
У меня в жизни имелась всего одна цель, и заключалась она вовсе не в том, чтобы обеспечивать своему злейшему врагу удобства. Того, что Мортана сотворила с моей матерью, Ашуром и остальными, должно было с лихвой хватить, чтобы погасить тлеющий огонь моей похоти.
При ходьбе Роуэн покачивала бедрами, словно приглашая подойти ближе. Даже в нелепом шерстяном платье она возбуждала меня, вызывая каменную твердость в паху. Очевидно, дело было в аромате суккуба, подобном сочному спелому фрукту. А еще в том, что я точно знал, как великолепна ее нагота. Алебастровая кожа, розовые соски…
Черт возьми. Было бы гораздо проще, если бы не воспоминание о взметнувшихся в воздух ногах Роуэн, о ее выгнувшемся навстречу мне теле, жаждущем слияния.
Я сжал руки в кулаки. Сколько бы ни уверял себя, что она мой враг, мой соперник, тело считало иначе. Оно решило, будто Роуэн должна принадлежать мне, будто мы созданы друг для друга.
И если мне стало настолько трудно сдерживаться в ее присутствии, решил вернуться к прежней линии поведения: грубить и оскорблять. В надежде, что тогда она станет держаться от меня подальше, раз сам я не в состоянии держаться подальше от нее.
Наконец-то я смогу избавиться от ее раздражающего присутствия.
Даже если это станет единственным разумным поступком с тех пор, как она вернулась.
Я скользнул взглядом по спине Роуэн, неспешно спускаясь ниже, к узкой талии. Плотский голод терзал сильнее прежнего, сущность инкуба изголодалась по ее прикосновениям, по теплу ее тела.
Обернувшись, она вопросительно уставилась на меня. Судя по всему, Роуэн не понимала устройство мира, в котором оказалась, и от этого мне становилось еще труднее помнить, кто она такая.
Морской ветер трепал рыжие волосы, а она смотрела на меня как завороженная. Магия леса влияла на нас обоих.
Я устремил взор на ее невероятно прекрасное лицо, на полные губы.
– Этот лес заколдован, – прошептала Роуэн. – В нем я чувствую себя… немного больше похожей на демона.
Немного больше похожей на суккуба.
Вопреки намерению и дальше поддерживать образ скучающего зануды и отпустить какую-нибудь оскорбительную остроту, я нагнал ее. Роуэн поспешно положила ладонь мне на грудь, возможно, чтобы удержать на расстоянии. От ее прикосновения у меня тут же ускорилось сердцебиение.
Я уловил, как ее сердце бьется в такт с моим, слышал ее сделавшееся прерывистым дыхание.
– Вон там есть хижина. – Кивком головы я указал в нужном направлении. – Ты могла бы обогреться, прежде чем двинемся дальше.
«Мортана. Она же Мортана!»
Она прищурилась, глядя на меня. Облачка выдыхаемого пара обволакивали ее лицо, а в глазах сверкнула искорка озорства.
– Ты действительно находишь меня скучной? Когда мы впервые встретились, ты заявил, будто не лжешь о том, кем являешься и что отличает людей от демонов. Только вот я сомневаюсь, что ты говорил правду. – Она нахмурила брови, на щеках появился нежно-розовый румянец. – Почему ты на самом деле оставил меня в живых?
Конечно, Роуэн была чертовски права, и я все сильнее подпадал под ее чары. Но признаваться в этом не собирался, поскольку это единственное спасало меня от полного самоуничтожения.
– Если ты думаешь, будто нравишься мне, то спешу разочаровать: все дело в моем обаянии инкуба. – Я засунул руки в карманы плаща. – Мои заверения остаются в силе. Ты всего лишь красивая заноза в заднице.
Я заставил себя произнести эти слова, невзирая на ощущение, словно их говорит кто-то другой и что они лишены смысла. Вот именно, полная ерунда.
Роуэн склонила голову набок.
– Хоть и заноза, но все равно красивая – ты сам так сказал.
– Неужели?
– Это никуда не годится! – возмутилась она. – Если ты действительно считаешь меня всего лишь досадной помехой и не испытываешь ко мне никакого уважения, значит, у тебя ужасный вкус. Боюсь, ты сам недостаточно хорош для меня. Душу твою взвесили и сочли недостойной. И вот еще что, Орион. Смертный мужчина куда лучше сумеет оценить меня по достоинству.
Она отвернулась, а я испытал физическую боль, как от вонзившихся в грудь когтей. Меня захлестнула безумная, необъяснимая волна ревности, хотя я понятия не имел, к кому ревную. Неужели к смертному?
Во мне взыграла демоническая сторона натуры, вокруг разлилась тьма. Тело взяло верх над разумом, и я стал подкрадываться к Роуэн.
«Я должен заполучить ее, потому что она создана для меня».
Чувствуя, как кровь бурлит в венах, я схватил ее за руку и развернул лицом к себе. Глаза Роуэн потемнели, а губы растянулись, обнажая клыки. Вот и пробудилась прекрасная демоническая сущность – свирепый суккуб.
Она зашипела.
«Что я творю?»
– Я вовсе не считаю тебя скучной, – признался ей. – Но ненавижу за то, что ты сделала. Поскольку я уверен, что проклят, не могу не думать о том, как ты обхватываешь меня ногами за талию и целуешь в губы. Эти мысли не идут у меня из головы.
Лукаво усмехнувшись, Роуэн погладила меня по груди.
– Жаль, что твоя ненависть ко мне так сильна. – Она пожала плечами. – Я с легкостью смогу найти другого, который меня полюбит. Матушка Патнэм вроде уверяла, что Умирающий Бог очень даже красив?
Во мне все сильнее разгоралась ярость. Я прислонил Роуэн к стволу дуба, вдавив ладони в шершавую кору. Хотелось входить в нее снова и снова, до тех пор, пока она не забудет о существовании другого.
Роуэн уставилась на меня широко распахнутыми глазами.
– Боже мой! Да ты ревнуешь?
Она, конечно же, играла со мной, словно кошка с мышью.
– Я иду внутрь. Да и ты замерзнешь, если останешься здесь.
Шагая к домику, я услышал, что она семенит за мной. Мы почти добрались до хижины, скособоченной крошечной постройки с увитыми плющом каменными стенами, припорошенными снегом.
– Разве тебя волнует, замерзла я или нет? – удивилась Роуэн. – Ты же меня ненавидишь.
Она видела меня насквозь, что не могло не раздражать.
– Приходится следить, чтобы ты не замерзла до смерти, пока не расскажешь, как убить Камбриэля, – обронил я, протискиваясь в дверь маленькой хижины.
Ничего лучшего мне в голову не пришло, ну да ладно.
В домике, судя по виду, давно никто не бывал, но при желании вполне можно было навести уют. Я сразу шагнул к холодному пустому очагу, рядом с которым обнаружилась кучка дров. Подстелив хвороста для растопки, принялся укладывать на него поленья, одно за другим. На полу валялось погнутое огниво, обрывки бумаги, кремень. С детских лет у меня сохранились воспоминания о том, как управляться с этими штуками, поэтому я чиркал металлом по кремню, пока не высек искру – а от нее занялась бумага. Бросив ее сверху на поленья, я понаблюдал за тем, как разгорается огонь.
Механические действия дали мне возможность привести в порядок мысли. Я напомнил себе, что не следует позволять этой женщине снова манить меня ложной надеждой. Поворошив поленья железной кочергой, заставил пламя запылать сильнее. Было что-то очень приятное в разжигании огня глухой зимой.
Обеспечив нас теплом, я осмотрел остальную часть домика. В нем имелись всего одна комната и чердак, на который вела приставная деревянная лестница. Напротив очага стояла низкая скамья, а на полу лежала черная медвежья шкура. Это зрелище тоже очень успокаивало.
Но когда я взглянул на Роуэн, омытую золотистым светом пламени, в голове снова воцарился сумбур. Я пытался уверить себя, что мысли мне путает лесная магия, и перебирал в памяти причины, по которым не следовало касаться этой женщины и пальцем.
Я встал с корточек, пытаясь по ее глазам догадаться о том, что она замышляет. Намерена ли снова попытаться сломить мой дух?
Глядя сверху вниз, я едва сдерживался, чтобы не поцеловать ее. Роуэн вскинула брови.
– Зачем лгать мне? Зачем говорить, будто находишь меня скучной?
– Чтобы держать тебя на расстоянии, поскольку мне едва удается бороться с соблазном.
«Вот черт! Что я болтаю?»
Наклонившись, я вдохнул ее запах, а она приглашающим жестом выгнула шею.
– Дело в том, Роуэн, что я знаю, как сильно ты хочешь меня. Я инкуб и, можно сказать, чувствую вкус твоего возбуждения. Ты сводишь меня с ума, но и я делаю то же самое с тобой.
Щека Роуэн прижалась к моей, и от соприкосновения с нежной кожей мое возбуждение многократно возросло. Я отстранился и посмотрел ей в глаза, упиваясь ее красотой, тем, как темные радужки таинственно поблескивают в лунном свете.
– Если и так, инкуб, то как ты намерен поступить дальше?
– Я намерен погубить тебя поцелуем.
Изогнувшая женские губы легкая улыбка бросала вызов и манила одновременно. Я улавливал мощную пульсацию ее желания. Ее привлекательность напоминала приказ, которому я не мог не подчиниться.
Роуэн уронила рюкзак на пол.
– Что это значит – «погубить поцелуем»?
Я провел пальцем по ее горлу, наблюдая за реакцией тела.
– Я последний в мире инкуб, мне нет равных. Я погублю тебя безвозвратно, милая.
Глава 18. Роуэн
«Гори все синим пламенем!» – подумала я и придвинулась ближе к Ориону, мучительно жаждая его прикосновений.