Лорд Хаоса

– Уже пробовал. Ничего не вышло. За ворота попасть невозможно. По словам Умирающего Бога, трагические события там разворачиваются своим чередом, и предотвратить их нельзя.

Я медленно кивнула.

Мы шагали дальше, направляясь к темному лесу. Вот и Уитчкрафт Пойнт. На улице, где я жила, – в моем времени она называлась Уолкотт-стрит, и на ней располагались «Фэмили Доллар» и «Данкин Донатс» – здания отстояли друг от друга на куда большее расстояние, чем будут впоследствии.

Слева от нас возвышался Гэллоуз-Хилл, тот самый скалистый склон, на выступе которого на корявых ветвях вяза болтались тела четырех женщин. Сучья скрипели и стонали под их весом, а ветер разносил призрачный вой по окрестностям.

В видении меня именно здесь и вздернули. Душу обуял ужас. С того места, где я сейчас стояла, лиц повешенных было не различить, зато я отчетливо видела, что волосы у них отнюдь не седые. Они были примерно одного возраста со мной. В Салеме XVII века, мире, где правили мужчины, женщина могла попасть в немилость уже за то, что она стара, уродлива и давным-давно утратила свежесть юности. Или, наоборот, за свою молодость и соблазнительность – ведь именно такие заставляли мужчин грешить. И, конечно, в этом тоже винили их самих.

Когда мы проходили мимо, я взглянула на четыре трупа, чьи тела задубели и посерели, потом покосилась на Ориона. Власть, сосредоточенная не в тех руках, чертовски опасна. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы он стал единоличным правителем королевства демонов. Сломленный и одержимый жаждой мести, он превратит жизнь подданных в кошмар. Последуют казни, зачистки, пытки… возможно, мне и самой уготована медленная мучительная смерть, если он по-прежнему считает меня Мортаной.

– У меня такое чувство, будто ты что-то замышляешь, – бархатистым голосом промурлыкал Орион.

Я похлопала ресницами с наигранным простодушием.

– Это потому, что ты параноик, вот и чудится невесть что.

С его губ сорвался негромкий безрадостный смешок, сверкнули в полумраке голубые глаза.

– Сплошные интриги и уход от прямого ответа. Как это похоже на Мортану!

Пока ветер трепал мои рыжие волосы я задумалась о том, возможно ли, что Мортана предала лилит ради самосохранения, потому что ее вынудили обстоятельства?

Мы направлялись на север, в лес. Я подумала о том, что мой прежний дом находится где-то неподалеку, и тут же захотелось перенестись обратно в свое время.

Подойдя к опушке, мы услышали завывание ветра в кронах деревьев и шелест листьев. Многие стволы, облепленные восковыми оранжевыми грибами, были покрыты льдом, а ветви присыпаны снегом.

Мне снова вспомнились слова детского стишка:

Король – самозванец,

Чье сердце хранит

Золотое кольцо.

Его забери,

И правитель падет,

А город опять расцветет.





В голову закралась мысль, что эти строки похожи на руководство к действию, которое родители оставили специально для меня, а вовсе не для Ориона.

Вопрос в том, как мне одолеть Лорда Хаоса? Несомненно, он был куда более искусным бойцом, чем я. Кроме того, я поклялась рассказать ему о кольце Камбриэля.

Пока мы пробирались по лесу, солнце стало клониться к закату, окрашивая верхушки деревьев в кроваво-красный цвет. Под плотным пологом мелькали тени, откуда-то доносился пронзительный вороний крик.

Воздух здесь пах мхом и землей, снегопад усилился. Я ощутила, как тело ласкает нечто мощное, холодное, электризующее. То была магия, которая неумолимо влекла меня, манила, вызывала неодолимое желание забраться поглубже в чащу, отведать опасность на вкус.

От далекого волчьего воя по коже побежали мурашки.

Мы двинулись дальше сквозь стволы кленов и гикори, хрустя мерзлой листвой. В темноте глаза Ориона горели демоническим огнем.

– Роуэн, я что же, улавливаю страх? Ты боишься леса?

– Скорее, это печаль, а не страх, – выдохнув облачко пара, отозвалась я.

Перед мысленным взором вновь промелькнула самая ужасная ночь в моей жизни, когда я мчалась, петляя между деревьями в стремлении спастись от маминого убийцы. Будь сейчас рядом кто-нибудь другой, я бы солгала. Кому охота слушать о тех мрачных событиях? Но Орион тьмы не страшился, поэтому я продолжила:

– Мою маму заживо сожгли в этих лесах.

Остановившись, он смерил меня пристальным взглядом.

– Что именно тебя напугало?

Я выдохнула еще одно облачко пара, обдумывая вопрос.

– Воспоминания. Я боюсь точно вспомнить события той ночи.


Орион нахмурил брови.

– Опасаешься, что ее смерть – твоих рук дело?

Мне стало трудно дышать.

– Нет. Но я многое позабыла.

– Тебя гложет вина.

Хоть эта констатация факта и была верна на сто процентов, я не желала соглашаться.

– Понятия не имею, за что.

– Возможно, за то, что жива, а она нет. Вскоре ты кое-что увидишь, и это убедит тебя в том, что ты недостойна жить.

– Вот спасибо, – огрызнулась я.

– Не потому, что это правда, а потому, что именно так и бывает, когда ты единственный выживший. Кажется, будто боги ошиблись с выбором. Когда кто-то преследует, как случилось с тобой и твоей матерью, когда кто-то могущественный пытается убить тебя, приходится принимать решения за доли секунды. Иногда эти решения оказываются не в пользу других. Например, не следует отдавать всю свою еду тому, кто умирает от голода. А замерзающему стоит забрать пальто у человека, находящегося при смерти. Так вот, когда вы убегали от убийцы, возможно, ты приняла правильное решение, а твоя мама – нет. Может статься, бегство спасло тебя, хоть ты и чувствуешь, будто не заслуживаешь жить.

Лунный свет пробивался сквозь зазоры в сплетенных ветвях. Орион посмотрел на меня, и я прочла в его глазах глубокую душераздирающую печаль.

– И у демонов, и у людей силен инстинкт самосохранения. Так уж мы устроены. Сталкиваясь лицом к лицу со смертью, все становятся эгоистами. Нет смысла притворяться, словно это не так, и нет смысла из-за этого переживать.

Возможно, в его словах имелось зерно истины.

– Хорошо.

– Поверь мне, милая, – тихо добавил Орион, – если станешь бороться со своей сутью, то непременно проиграешь, и тебя сломают. Прими себя такой, какая ты есть, – это будет менее болезненно.

Душу обуял ледяной холод. Какова моя суть – вот в чем заключался вопрос. Очевидно, наши натуры имели свойство меняться со временем, потому что я чувствовала себя уже не той, кем была всего несколько месяцев назад.

Ласкающий кожу лесной воздух сделался теплее. Да и сама я испытала некоторое облегчение. Возможно, слова Ориона нашли отклик в душе.

Клубящийся между деревьями туман, окрашиваемый лунным сиянием в серебро, вдруг стал змеиться и извиваться вокруг Ориона. Я понятия не имела, почему стужа отступила, но возражений это обстоятельство у меня не вызвало.

Сделав глубокий вдох, я расслабила мышцы. Украдкой покосилась на своего спутника. Как и всегда, он двигался с томной кошачьей грацией. Поймав меня на подглядывании, он слабо улыбнулся, а я впервые увидела у него на щеке маленькую милую ямочку. Исходящая от Ориона мужественная сила словно ласкала кожу, заставляла сердце биться быстрее.

Усилием воли я заставила себя отвести глаза и зашагала быстрее. Не следовало забывать, что он инкуб, а я снова подпала под его чары! В этом все дело. Придерживая лямки рюкзака, я вырвалась вперед.

«Помни, Роуэн, он жаждет от тебя избавиться. Он тебя терпеть не может, – мысленно напомнила самой себе, стараясь идти как можно быстрее, чтобы оказаться за пределами действия его магии. – Нужно поскорее покончить с этой миссией и разойтись в разные стороны».

Я решила, что Таммуз где-то поблизости, услышав шум ритмично разбивающихся о берег океанских волн. Собственное тело стало покачиваться в такт этому звуку. А когда вдалеке раздался стук барабана, мое сердце забилось в его соблазнительном ритме.

Итак, дело было вовсе не в словах Ориона, это что-то происходило со мной.





Глава 17. Орион




В одном матушка Патнэм оказалась чертовски права: лес действительно возбуждал нечестивую похоть. Поскольку со мной находилась Роуэн, музыка леса ожила, послышался шелест листьев, крики совы и пересмешника. Даже сосульки засияли неземным светом.

Мне же хотелось одного – прижать Роуэн спиной к стволу и немедленно ею овладеть. Встретившись с ней взглядом, я заметил в темных глазах проблеск грусти, и сердце болезненно сжалось. Вот бы поцеловать ее прямо здесь! Возможно, она не злодейка Мортана, которую я знал прежде. Не могла она ею быть.

С другой стороны, нет ничего опаснее надежды. Мортана научила меня этому давным-давно. По сути, то был самый важный урок, который она мне преподала.

Время от времени она обещала нам с Ашуром, что через несколько недель освободит. Никогда мне не забыть собственной неописуемой радости при мысли о том, чем мы займемся в первую очередь, о том, как солнечные лучи снова коснутся наших лиц. Мы считали дни, заглядывая в щели в стене, чтобы узнать, когда взойдет светило.

Однако по истечении определенного времени Мортана заявила, надув губки:

– Прости, дорогой, я не могу смириться с тем, что потеряю тебя.

Это повторялось снова и снова и наконец до меня дошло: я ведь ее соперник в борьбе за престол, и Мортане нравится видеть меня полностью раздавленным.

Думаю, что и Ашура убило именно разочарование… ощущение близости свободы, которую выхватывают прямо из-под носа. После очередного визита Мортаны он перестал есть.

Глядя на Роуэн, я чувствовал, как угли разгораются снова.

«Может, она все же другая…»