Любовь во время пандемии
Часть 20 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– У Виктора есть еще родственники?
– Нет, насколько мне известно. Мама умерла, когда он маленький был. Отца я еще застала. Бабушки умерли. Двоюродных нет точно, а более дальних я не знаю, если они есть, конечно.
– Знаете порядок получения наследства?
– В общих чертах. Надо получить свидетельство о смерти, иметь на руках свидетельство о рождении дочери…
– Он вписан туда как отец?
– Разумеется.
– Мое агентство и такими вопросами занимается. Вы должны оформить доверенность, а мы заодно проверим наличие других возможных претендентов. И последний вопрос: вы сами с этой американской писательницей знакомы?
– Виделись как-то, – с неохотой ответила Нина, – но давно.
– Фамилия Миллз – настоящая или псевдоним?
– Меня это мало интересовало… Ладно, скажу. Не знаю точно, но фамилия ее американского мужа была Сальтаформаджо.
– Как? – не поверила Вера.
– Сальтаформаджо, – повторила Калинина и объяснила: – Что в переводе с итальянского означает «прыгающий сыр». Понятно, что с такой фамилией в англоязычной литературе делать нечего. Вот тогда, вероятно, и появилась американская писательница Миллз.
– Я перед компьютером сижу, набираю в поисковике Джорджа Сальтаформаджо…
– Джорджио Чезаре Сальтаформаджо, – подсказала Калинина, – который был американцем, но потом получил мальтийское гражданство, чтобы не платить налоги…
– Набрала, – доложила Вера, – вот и ссылки, ссылки…
– Не буду мешать.
– Погодите, Нина, – поспешила остановить собеседницу Бережная, – может, мы увидимся в ближайшее время? Мне кажется, мы не обо всем успели поговорить.
– Вряд ли, – ответила Калинина и, не попрощавшись, закончила разговор.
Нина оказалась не так уж плохо информирована, возможно, она знает гораздо больше, чем сообщила сегодня. Хотя если книги Эмили переводит она, то что-то определенное Калинина просто обязана знать. Но если Эмили русская по рождению, то ей проще самой переводить свои книги, если, конечно, она не сочиняет свои романы на родном, тогда ей нужен обратный перевод. Конечно, английским она владеет неплохо – может быть, даже в совершенстве, но разговорный язык и литературный – абсолютно разные вещи. Может, так оно и есть. Эмили пишет на русском, отдает… то есть отдавала Малееву, а тот обращался к Нине. Если так, то его убийство не приносит никакой выгоды ни одной женщине, ни другой. Хотя когда тайна станет известна многим, миссис Миллз, возможно, найдет другого специалиста, но тогда ей надо будет раскрыться или начать писать самой. Хотя, возможно, она уже давно пишет сама. И Малеев ей не нужен. Если она объявила ему об этом, то он терял заработок и, следовательно, мог пытаться ее шантажировать… Это вряд ли: она американская гражданка, ей было достаточно обратиться в свою полицию, оттуда сделали бы звонок в интерпол, и наши выдали бы Малеева, получив доказательства его преступления – угрожающие письма, распечатку СМС-сообщений или звонков. Вряд ли он шантажировал ее. А вот Калинина могла потерять многое.
Джорджио Чезаре Сальтаформаджо трагически погиб в море в возрасте пятидесяти восьми лет. Он был совладельцем сети пиццерий в Балтиморе. Ни в каком университете он не учился, но зато его сестра была замужем за совладельцем известного издательства «Леви энд Страусс» – как раз за Дэвидом Страуссом. Понятно, что книги Эмили Миллз выходили именно в этом издательстве. На снимках муж писательницы выглядел не очень солидно. Джорджио был лыс и с постоянной щетиной на пол-лица, они с Эмили были одного роста: на одной из фотографий миссис Миллз нежно обнимала мужа, а он сжимал во рту загубник трубки для подводного плавания.
Вера нажала на кнопку повторного вызова. На этот раз Нина отозвалась сразу.
– Слушаю вас, Вера.
– Простите, но я не решилась сразу спросить: сколько вам платили за перевод книг некоей Миллз?
– Поняла вашу иронию, – ответила Калинина, но как-то очень серьезно. Она помолчала немного и спросила: – Это вам Лушник сообщил?
– Лушник – человек скользкий. Он может сказать все, что угодно: что было, чего не было и чего не могло быть, всякий раз уверяя, что это истинная правда, которую он точно не помнит.
– От Лушника я не получаю ничего. То есть получаю, но за другие проекты, а книги Миллз выходят в другом издательстве, но у меня с ними нет договора.
– Договор оформлен на Малеева?
– Не знаю. Витя просил меня помочь, называл сумму, которую я получу, и я соглашалась.
– Крупные были суммы?
– Сумм не было. Он просто обещал. Сказал, что платить будут по пять тысяч долларов за каждую книгу.
– А сколько книг вышло?
Нина молчала.
– Так сколько книг вы перевели?
Нина продолжала молчать, и это молчание не нравилось Бережной, потому что оно говорило о многом.
– Неважно, сколько, – наконец ответила Малеева. – Виктор открыл счет за границей, и деньги попадали туда.
– Я не понимаю, – удивилась Вера. – Российское издательство заключает договор с гражданином России, а деньги переводит на его зарубежный счет? Как-то не вяжется это с…
– Я не знаю подробностей. Витя мне так сказал, зачем ему врать?
– А он разве вас не обманывал никогда?
И снова в трубке повисло молчание.
– Не обижайтесь, Нина, – продолжила Вера, – но когда речь идет о дележе денег, то порой и родственные связи не имеют никакого значения.
– Я сказала все, что знаю, – прошептала в трубку Калинина. – Витя не был подлым, но его самого могли обмануть.
– Насколько я представляю его себе, он не был наивным простачком, особенно в отношении денежных расчетов.
– Он мне сказал, что я получу по пять тысяч долларов с каждой книги.
– Так сколько все же было книг?
– Десять. Он сказал, что деньги уже на счету и он снимет все сразу перед Новым годом.
– Поэтому он и приезжал тогда… – Бережная наконец поняла, – чтобы сказать, что сроки переносятся.
– Да, – еле слышно произнесла Нина, – Он сказал, что денег нет, но до конца первого квартала их точно переведут.
– То есть дедлайн именно сейчас?
И опять Калинина промолчала.
– Нина, если хотите, чтобы я помогла, рассказывайте все честно. Мне известно, что Малеев в последнее время требовал денег с Лушника, и не только с него. Следовательно, у него были долги. Если ему московское издательство было должно полсотни тысяч долларов, то это крупная сумма, которую они обещали выплатить по непонятно какой схеме. Назовите издательство, и я постараюсь разобраться…
– Не надо разбираться. Они выплатили ему все полностью – без перевода на счет. Он получил деньги у них в кассе. Не пятьдесят тысяч долларов – меньше и рублями. Я звонила туда после его гибели. Звонок перевели на директора, он уже знал о его смерти и был в шоке. Мне тут же прислали на почту договор с ним и все расчеты. Даже копии платежных ведомостей, в которых он расписывался за получение денег в кассе.
– Ниночка, – сменив тон, уже все понимая, обратилась к Калининой Вера, – у Виктора были большие долги?
– Не знаю.
– А у вас он просил денег?
Слышно было, как Калинина вздохнула.
– Полтора месяца назад я отдала ему все, что у меня было, – чуть меньше полумиллиона рублей. Он обещал вернуть в конце марта.
– То есть сейчас?
– Да.
– У него были какие-нибудь ценные вещи, которые он мог бы продать за хорошую цену?
– Золото какое-то. То есть у него была цепь… как сказать, шейная – массивная. Цепочки потоньше, был браслет золотой, перстень-печатка с крупным желтым топазом, часы платиновые «Ролекс» – очень дорогие…
– Простите, но у него была китайская подделка.
– Давно, но потом появились настоящие. «Яхт-мастер» называются. Я не знаю, откуда он их взял, но они очень дорогие.
– Где взял – неважно, важно, куда он их дел…
– Продал, конечно, – предположила Нина, – перед Новым годом они еще были на его руке.
И вдруг Вера поняла, кому Малеев продал дорогие часы, – Горобцу наверняка, а тот, издеваясь, подарил ему точно такие же, но дешевую имитацию.
– А почему вы не рассказали мне все это при нашей встрече? – спросила Вера.
– Потому что я убеждена, что убийца рядом… Если Витя кому-то был должен, то его выжали бы как лимон, чтобы получить все, но не убили бы… Зачем убивать, чтобы никогда не получить долг? У Вити есть и квартира недешевая, и машина, кроме того, возможность заработать еще… Платить проценты по просрочке… Продал бы квартиру и машину, перебрался бы ко мне… Прожили бы вместе, ничего не боясь.
– То есть его прессовали… простите, с него требовали долг?
– Скорее всего.
– Вы думаете, это делал Карен Качанов?
– Думаю, что это он. Но не уверена.
– Ладно, успокойтесь. Я поговорю с ним, может быть, даже сегодня.
– Вы? – не поверила Нина. – И что вы ему предъявите?
– Нет, насколько мне известно. Мама умерла, когда он маленький был. Отца я еще застала. Бабушки умерли. Двоюродных нет точно, а более дальних я не знаю, если они есть, конечно.
– Знаете порядок получения наследства?
– В общих чертах. Надо получить свидетельство о смерти, иметь на руках свидетельство о рождении дочери…
– Он вписан туда как отец?
– Разумеется.
– Мое агентство и такими вопросами занимается. Вы должны оформить доверенность, а мы заодно проверим наличие других возможных претендентов. И последний вопрос: вы сами с этой американской писательницей знакомы?
– Виделись как-то, – с неохотой ответила Нина, – но давно.
– Фамилия Миллз – настоящая или псевдоним?
– Меня это мало интересовало… Ладно, скажу. Не знаю точно, но фамилия ее американского мужа была Сальтаформаджо.
– Как? – не поверила Вера.
– Сальтаформаджо, – повторила Калинина и объяснила: – Что в переводе с итальянского означает «прыгающий сыр». Понятно, что с такой фамилией в англоязычной литературе делать нечего. Вот тогда, вероятно, и появилась американская писательница Миллз.
– Я перед компьютером сижу, набираю в поисковике Джорджа Сальтаформаджо…
– Джорджио Чезаре Сальтаформаджо, – подсказала Калинина, – который был американцем, но потом получил мальтийское гражданство, чтобы не платить налоги…
– Набрала, – доложила Вера, – вот и ссылки, ссылки…
– Не буду мешать.
– Погодите, Нина, – поспешила остановить собеседницу Бережная, – может, мы увидимся в ближайшее время? Мне кажется, мы не обо всем успели поговорить.
– Вряд ли, – ответила Калинина и, не попрощавшись, закончила разговор.
Нина оказалась не так уж плохо информирована, возможно, она знает гораздо больше, чем сообщила сегодня. Хотя если книги Эмили переводит она, то что-то определенное Калинина просто обязана знать. Но если Эмили русская по рождению, то ей проще самой переводить свои книги, если, конечно, она не сочиняет свои романы на родном, тогда ей нужен обратный перевод. Конечно, английским она владеет неплохо – может быть, даже в совершенстве, но разговорный язык и литературный – абсолютно разные вещи. Может, так оно и есть. Эмили пишет на русском, отдает… то есть отдавала Малееву, а тот обращался к Нине. Если так, то его убийство не приносит никакой выгоды ни одной женщине, ни другой. Хотя когда тайна станет известна многим, миссис Миллз, возможно, найдет другого специалиста, но тогда ей надо будет раскрыться или начать писать самой. Хотя, возможно, она уже давно пишет сама. И Малеев ей не нужен. Если она объявила ему об этом, то он терял заработок и, следовательно, мог пытаться ее шантажировать… Это вряд ли: она американская гражданка, ей было достаточно обратиться в свою полицию, оттуда сделали бы звонок в интерпол, и наши выдали бы Малеева, получив доказательства его преступления – угрожающие письма, распечатку СМС-сообщений или звонков. Вряд ли он шантажировал ее. А вот Калинина могла потерять многое.
Джорджио Чезаре Сальтаформаджо трагически погиб в море в возрасте пятидесяти восьми лет. Он был совладельцем сети пиццерий в Балтиморе. Ни в каком университете он не учился, но зато его сестра была замужем за совладельцем известного издательства «Леви энд Страусс» – как раз за Дэвидом Страуссом. Понятно, что книги Эмили Миллз выходили именно в этом издательстве. На снимках муж писательницы выглядел не очень солидно. Джорджио был лыс и с постоянной щетиной на пол-лица, они с Эмили были одного роста: на одной из фотографий миссис Миллз нежно обнимала мужа, а он сжимал во рту загубник трубки для подводного плавания.
Вера нажала на кнопку повторного вызова. На этот раз Нина отозвалась сразу.
– Слушаю вас, Вера.
– Простите, но я не решилась сразу спросить: сколько вам платили за перевод книг некоей Миллз?
– Поняла вашу иронию, – ответила Калинина, но как-то очень серьезно. Она помолчала немного и спросила: – Это вам Лушник сообщил?
– Лушник – человек скользкий. Он может сказать все, что угодно: что было, чего не было и чего не могло быть, всякий раз уверяя, что это истинная правда, которую он точно не помнит.
– От Лушника я не получаю ничего. То есть получаю, но за другие проекты, а книги Миллз выходят в другом издательстве, но у меня с ними нет договора.
– Договор оформлен на Малеева?
– Не знаю. Витя просил меня помочь, называл сумму, которую я получу, и я соглашалась.
– Крупные были суммы?
– Сумм не было. Он просто обещал. Сказал, что платить будут по пять тысяч долларов за каждую книгу.
– А сколько книг вышло?
Нина молчала.
– Так сколько книг вы перевели?
Нина продолжала молчать, и это молчание не нравилось Бережной, потому что оно говорило о многом.
– Неважно, сколько, – наконец ответила Малеева. – Виктор открыл счет за границей, и деньги попадали туда.
– Я не понимаю, – удивилась Вера. – Российское издательство заключает договор с гражданином России, а деньги переводит на его зарубежный счет? Как-то не вяжется это с…
– Я не знаю подробностей. Витя мне так сказал, зачем ему врать?
– А он разве вас не обманывал никогда?
И снова в трубке повисло молчание.
– Не обижайтесь, Нина, – продолжила Вера, – но когда речь идет о дележе денег, то порой и родственные связи не имеют никакого значения.
– Я сказала все, что знаю, – прошептала в трубку Калинина. – Витя не был подлым, но его самого могли обмануть.
– Насколько я представляю его себе, он не был наивным простачком, особенно в отношении денежных расчетов.
– Он мне сказал, что я получу по пять тысяч долларов с каждой книги.
– Так сколько все же было книг?
– Десять. Он сказал, что деньги уже на счету и он снимет все сразу перед Новым годом.
– Поэтому он и приезжал тогда… – Бережная наконец поняла, – чтобы сказать, что сроки переносятся.
– Да, – еле слышно произнесла Нина, – Он сказал, что денег нет, но до конца первого квартала их точно переведут.
– То есть дедлайн именно сейчас?
И опять Калинина промолчала.
– Нина, если хотите, чтобы я помогла, рассказывайте все честно. Мне известно, что Малеев в последнее время требовал денег с Лушника, и не только с него. Следовательно, у него были долги. Если ему московское издательство было должно полсотни тысяч долларов, то это крупная сумма, которую они обещали выплатить по непонятно какой схеме. Назовите издательство, и я постараюсь разобраться…
– Не надо разбираться. Они выплатили ему все полностью – без перевода на счет. Он получил деньги у них в кассе. Не пятьдесят тысяч долларов – меньше и рублями. Я звонила туда после его гибели. Звонок перевели на директора, он уже знал о его смерти и был в шоке. Мне тут же прислали на почту договор с ним и все расчеты. Даже копии платежных ведомостей, в которых он расписывался за получение денег в кассе.
– Ниночка, – сменив тон, уже все понимая, обратилась к Калининой Вера, – у Виктора были большие долги?
– Не знаю.
– А у вас он просил денег?
Слышно было, как Калинина вздохнула.
– Полтора месяца назад я отдала ему все, что у меня было, – чуть меньше полумиллиона рублей. Он обещал вернуть в конце марта.
– То есть сейчас?
– Да.
– У него были какие-нибудь ценные вещи, которые он мог бы продать за хорошую цену?
– Золото какое-то. То есть у него была цепь… как сказать, шейная – массивная. Цепочки потоньше, был браслет золотой, перстень-печатка с крупным желтым топазом, часы платиновые «Ролекс» – очень дорогие…
– Простите, но у него была китайская подделка.
– Давно, но потом появились настоящие. «Яхт-мастер» называются. Я не знаю, откуда он их взял, но они очень дорогие.
– Где взял – неважно, важно, куда он их дел…
– Продал, конечно, – предположила Нина, – перед Новым годом они еще были на его руке.
И вдруг Вера поняла, кому Малеев продал дорогие часы, – Горобцу наверняка, а тот, издеваясь, подарил ему точно такие же, но дешевую имитацию.
– А почему вы не рассказали мне все это при нашей встрече? – спросила Вера.
– Потому что я убеждена, что убийца рядом… Если Витя кому-то был должен, то его выжали бы как лимон, чтобы получить все, но не убили бы… Зачем убивать, чтобы никогда не получить долг? У Вити есть и квартира недешевая, и машина, кроме того, возможность заработать еще… Платить проценты по просрочке… Продал бы квартиру и машину, перебрался бы ко мне… Прожили бы вместе, ничего не боясь.
– То есть его прессовали… простите, с него требовали долг?
– Скорее всего.
– Вы думаете, это делал Карен Качанов?
– Думаю, что это он. Но не уверена.
– Ладно, успокойтесь. Я поговорю с ним, может быть, даже сегодня.
– Вы? – не поверила Нина. – И что вы ему предъявите?