Любовь как улика

– Я это к тому, что свидетели преступникам не нужны, и вы оказались неучтённым фактором.

– Вы хотите сказать, что если бы преступник знал, что есть риск обнаружения трупа Гусарова в столь короткий промежуток времени после убийства, то он не стал бы убивать его?

– Почему не стал бы, просто постарался бы заманить его подальше.

– Но уже наступало утро. И люди вот-вот могли выйти из дома. Вряд ли у преступника было время и возможность уговорить Гусарова куда-либо пойти с ним.

– Вы правы. Скорее всего, убийство было спонтанным.

– А может быть, это всё-таки был грабитель? Например, наркоман, которому позарез понадобились деньги.

– Этого нельзя исключать. Но что-то подсказывает мне, что убил Гусарова человек, которого он неплохо знал.

– Для такого жесткого убийства должна быть причина.

– Наверное, она была.

– Но ведь Борис не был богатеем. Конечно, он не был гол как сокол. Но квартира, машина и какая-то сумма денег ещё не повод для убийства.

– Убивают и за пятьсот рублей.

– Это да. Но незнакомого человека.

Мирослава задумалась.

«Наследство же могут получить только Екатерина и Ариадна. Но им обеим незачем было рисковать. Ариадна сама зарабатывает деньги и содержит семью. А Катю, по-моему, устраивало то, что она жила за Борисом как за каменной стеной, на всём готовом».

– Может быть, молодая женщина мечтала о большей свободе? – произнесла она вслух.

– Так Борис её ни в чём не ограничивал.

– Однако, как мне известно, Катя не работала по желанию мужа.

– Вы меня, конечно, извините, – сказал Шахматов, – но мне кажется, что невозможно заставить женщину, тем более бездетную, сидеть дома, если она сама этого не захочет.

– По-моему, Екатерина Гусарова не обладает волей к сопротивлению, – задумчиво проговорила Мирослава.

– Не знаю, не знаю, – покачал головой Шахматов.

– К тому же у молодой женщины не было друзей, в смысле подруг.

– Сначала, когда она училась в институте, подружки у неё были. Она ведь вышла замуж за Борю, будучи ещё студенткой. И кстати, того же вуза, где преподавал Борис. А потом, как мне кажется, она сама отшила всех подружек.

– Зачем?

– Не зачем, а почему, – улыбнулся мужчина.

– Так почему же? – улыбнулась ему в ответ Мирослава.

– Чтобы не иметь конкуренток.

– О!

– Да-да! Боря-то был большим ходоком, – Михаил Петрович задумчиво почесал подбородок.

– Я не вижу смысла в этом поступке Кати. Предположим, она отказала от дома своим подругам, но Борис Аввакумович продолжал преподавать в вузе и имел возможность ухаживать за молодыми девушками на рабочем месте.

– Не каждый женатый и уважаемый коллегами и начальством мужчина решится рискнуть своим статусом.

– Он мог назначать им свидания вне стен альма-матер.

– Мог, но слухи всё равно рано или поздно поползли бы. Другое дело вхожие в дом подруги жены, которые уже не учатся в вузе, а работают в разных местах.

– В чём-то вы, наверно, правы, Михаил Петрович… – задумчиво проговорила детектив.

– И всё-таки эта версия вас не устраивает, – улыбнулся Шахматов.

– Угу.

– И к чему вы склоняетесь сами?

– К ссоре.

– Со мной?!


– Нет. Этот вопрос мы уже с вами обсуждали.

– Но Борис больше ни с кем, кроме меня, не ругался.

– Этого мы с вами знать не можем.

– Что ж, вы детектив, вам и карты в руки.

– Спасибо, что поговорили со мной, Михаил Петрович, и показали мне это чудесное место.

– Тотоша! – крикнула Мирослава, и пёс почти мгновенно вынырнул из волн зелёной травы. Волгина ласково потрепала его по загривку. – Пока, лучший друг человека. – Потом она попрощалась с хозяином пса и ушла.





Глава 8




Усевшись в машину, она уткнулась в сотовый телефон и, выудив нужную информацию, заказала сетки на окна в квартире Любови Петровны Костиной. Очень ей не хотелось, чтобы Нюся снова выпрыгнула из окна и забралась на дерево. Или, не дай бог, попала в другую неприятную историю. Волгина оплатила онлайн заказ и позвонила хозяйке Нюси, предупредив её о приходе мастеров. Та сначала разохалась, а потом рассыпалась в благодарностях и попросила не забывать их с Нюсей и навещать хоть пару раз в год. Мирослава рассмеялась и пообещала как-нибудь непременно заглянуть на чай с ватрушками и вареньем. Следующий звонок она сделала Миндаугасу, предупредив его, что задержится, так как решила заодно навестить и тётку покойного Бориса Гусарова.

До дома, в котором жила Тамара Ивановна Семыкина, детектив добралась за сорок минут. Предупреждать пожилую женщину предварительным звонком она не стала. Если бы Мирославу спросили, почему она так поступила, то детектив сослалась бы на наитие. Можно, конечно, подкопаться и в сторону логики. Например, пожилые женщины не любят общаться с посторонними людьми, тем более говорить с ними о своих родственниках. И если даже будут вынуждены сделать это, то, предупреждённые заранее, такого насочиняют, что отделять зёрна от плевел придётся ни один день, и ещё неизвестно, получится ли это сделать. Зато фактор внезапности лишает человека возможности подготовиться к разговору и составить хотя бы примерный план ухода от нежелательных вопросов.

Наитие или расчёт Мирославы оказались верными. К тому же она не позвонила Семыкиной и по домофону. Вернее позвонила, но в другую квартиру и на вопрос «Кто там», назвала безошибочное, можно сказать, магическое слово – «почта». Дверь тотчас открылась. Из чего можно было сделать вывод, что даже в пещеру сокровищ можно проникнуть без проблем, произнеся вместо «сим-сим, откройся» слово «почта».

Тамара Ивановна была дома. Услышав звонок Мирославы, она подошла к двери и спросила:

– Кто там?

На этот раз Волгина сказала правду:

– Детектив, – и приложила к глазку лицензию.

Пожилые люди не слишком-то разбираются в документах правоохранительных органов, поэтому пожилая женщина сразу открыла дверь. Она с удивлением оглядела Мирославу и воскликнула:

– Какая вы молодая!

– Говорят, что молодость относится к тем недостаткам, которые быстро проходят, – пошутила Волгина.

– И не говорите, – со вздохом согласилась с ней хозяйка и пригласила: – Проходите, пожалуйста.

На ходу, она предположила:

– Вы, наверное, из-за Бореньки пришли?

– Совершенно верно.

– Может, на кухне поговорим? – спросила женщина. – А то я там обед готовлю.

– Конечно, – согласилась Мирослава, – поговорим там, где вам удобно.

– Вот спасибо-то, – обрадовалась хозяйка и прытко зашагала впереди Мирославы.

Кухонька у Семыкиной оказалась маленькой. Прямо у двери стоял стол, возле него две табуретки, над ним навесной шкафчик. У противоположной стены – газовая плита, а на ней сразу две кастрюли, распространяющие вкусные ароматы варящихся мяса и овощей. Рядом располагалась мойка. Ещё одну стену занимало пластиковое окно с пёстрыми занавесками. И наконец, на четвёртой стене висели сразу два навесных шкафчика. Мирослава невольно подумала, что неосторожный гость легко может разбить себе голову об один из этих шкафов, висящих довольно низко. Сама Волгина предпочла сесть на табуретку возле двери.

Хозяйка решила проявить гостеприимство: она налила детективу чаю в чашку с красным петушком и поставила на стол сахар, печенье, хлеб и масло.

Мирослава поблагодарила женщину, сделала пару глотков из чашки и решила приступить к разговору.

– Тамара Ивановна, мне не хотелось бы отнимать у вас много времени.

– Ничего, ничего, – прервала её Семыкина.

– Вы не могли бы мне рассказать о своём племяннике?

– О Боре? Да что о нём рассказывать, я прямо и не знаю. Лучше вы спрашивайте меня о том, что вас интересует. А я буду отвечать.

– Хорошо. Скажите, какие у вас были отношения с племянником?

– Ровные были отношения. Мы с ним не ругались. Но и особо близки не были.

– Почему?