Любовь – это боль

Кузина покраснела и выглядела угрюмой, но Елена не пропустила вспышку гнева на лице. Если бы она не знала ее так хорошо, то могла бы это пропустить. Вот только если кто-то предал тебя, то ничто из того, что скажет или сделает этот человек, никогда этого не изменит. Каждый раз, когда Елена видела свою кузину, перед ней разыгрывался один и тот же образ — Джорджия в постели с Викингом.

Рики нахмурился.

— Это важно, сестренка. Джорджии есть что сказать, и кажется, что тебе нужно это услышать.

Елена очень сомневалась в этом, но, желая начать все с чистого листа с братом, не захлопнула дверь перед их носом. Развернувшись, она пошла вглубь квартиры, не утруждая себя взглядом, идет ли за ней Джорджия. Похлопав Локи по спине, Елена села на диван, не побеспокоившись предложить кузине сделать то же самое. Брат сел напротив, а Джорджия осталась стоять. Высокие каблуки утонули в плюшевом ковре, но, конечно же, она не упала. Очень жаль.

Елена вздохнула и, не задумываясь, взяла с прикроватного столика крекер. Две пары глаз наблюдали за этим действием, а затем брат и кузина обменялись взглядами, от которых у девушки перевернулся живот. Что бы они ни пришли ей сказать, это было плохо. Елена больше не могла выдерживать напряженное молчание.

— Итак, что тебе так отчаянно нужно мне сказать, Джорджия? — спросила она, скрестив руки и сжав губы.

— Засунь себе в задницу свое отношение, Лена.

— Джорджия! — глаза Рики полыхнули огнем, оставив Елену потрясенной. Прошло много времени с тех пор, как брат вставал на ее защиту.

— Что? — ноздри Джорджии раздувались. — Я стараюсь помочь ей, а она смотрит на меня, как на грязь под своими туфлями. И я должна терпеть это?

Елена улыбнулась.

— Не могу сказать, что ты не поняла того, что я к тебе чувствую.

Джорджия зло прищурила глаза.

— Ты беременна.

Дерьмо.

— Откуда ты… я…

Рики нетерпеливо махнул рукой в воздухе.

— Я сказал ей, когда подозревал это в последний раз после нашего с тобой разговора, — Елена бросила на него неодобрительный взгляд, но брат покачал головой. — На это нет времени. Что бы ни случилось раньше, мы остаемся семьей. Хорошее и плохое. Мы по-прежнему помогаем друг другу. Это то, чего хотела бы мама.

Елена была готова порвать его на куски, когда он произнес последние слова. Да, это было то, чего хотела мама.

«Семья — это все. Это фундамент, на котором ты строишь свою жизнь».

Слова мамы, эхом пронесшиеся в голове, успокоили Елену достаточно, чтобы она могла проглотить свое колкое замечание.

— Ты говоришь так, будто действительно имеешь это в виду, — прохрипела она, чувствуя себя уязвимой из-за того, что они знают секрет, который еще предстояло рассказать Викингу. Она еще никому этого не говорила.

Рики пододвинулся к ней и взял за руку.

— Так и есть, Лена. Я уже говорил тебе раньше, что ты можешь всегда рассчитывать на меня. Я могу защитить тебя и ребенка от Викинга.

Она забрала свою руку.

— Что тебя заставляет думать, будто нам нужна от него защита?

Викинг скорее отрежет себе правую руку, чем причинит вред собственному ребенку.

Почувствовав, что совершил ошибку, брат начал вилять.

— Я не это имел в виду, — сказал он, кивнув Джорджии, которая закатила глаза.

— Вижу, что ты все еще ослеплена любовью, как и раньше. Это печально, правда. Хуже того, ты снова от него забеременела.

— Ближе к делу, — оборвала ее разглагольствования Елена. — Я всего в одном шаге от того, чтобы выгнать тебя.

Джорджия, положив руки на свои стройные бедра, наклонилась вперед, словно собиралась рассказать большой секрет.

— На днях я была в клубе и услышала, как Викинг говорил о тебе. Говоря кратко, он хочет, чтобы ты забеременела, а потом заберет ребенка. Кажется, он сказал, что ты ему должна.

Живот Елены скрутило, и она зажмурилась, отчаянно борясь с желанием вырвать. Каждый момент, когда Викинг говорил, что отомстит, возвращался к ней — когда назвал вероломной сукой, крадущей детей. Когда клялся, что будет держать взаперти столько, сколько его не было в жизни Вики. Конечно. Викинг был умным парнем. Почему она не поняла этого раньше?

«Потому что ты любишь его и доверяешь ему».

«Потому что до сих пор его изощренный план мести был в основном пустым сотрясанием воздуха».

«И потому что Джорджии нельзя доверять».

— Я тебе не верю.

Джорджия пожала плечами.


— Меня не волнует, во что ты веришь. Я рассказала это Рики только потому, что мы все еще семья. Делай с этим что хочешь.

В этом не было смысла. Викинг не был болтливым человеком, который обсуждал бы свою личную жизнь со всеми.

— Так ты говоришь мне, что Викинг просто сидел в клубе за столом и обсуждал свои планы по похищению ребенка?

Джорджия покраснела. Затем в ее глазах появился циничный взгляд.

— Давай, сестричка, читай между чертовых строк. Когда я сказала «услышала», то имела в виду постельные разговоры. Я пыталась пощадить твои чувства, но ты же не думала, что я спала с ним только один раз, не так ли?

Как бы наивно это ни казалось сейчас, да, Елена так думала. Глупая, глупая, глупая. Джорджия могла быть злой змеей, но она была потрясающе красива. Какой мужчина не клюнет на нее за секунду? Извергнув эту маленькую ядовитую пикантную деталь, Джорджия ушла, оставив Елену наедине с братом.

Ей казалось, что пол сейчас разверзнется под ногами.

— Я могу вытащить тебя отсюда, — сказал Рики.

— Я не уйду.

— Лена…

— Я сказала нет.

Однажды она ушла от Викинга, больше этого не повторится. Елена подтянула к себе колени и крепко обняла их. И снова ее мир превратился в темное и пугающее место, но на этот раз она не убежит от него, не получив сначала ответов.

Рики вздохнул.

— Отлично. Но хотя бы спроси его, ладно? Позвони мне, когда я понадоблюсь.

«Когда», а не «если». Рики казался таким самоуверенным, что Елена немного его за это ненавидела. Каким бы необъективным это не было, она ненавидела брата за то, что он принес плохие вести и за то, что, возможно, открыл ей глаза.

Елена сквозь завесу слез смотрела, как брат уходит. Она не знала, как долго оставалась на диване, лежа неподвижно.

***

Викинг вернулся домой почти к обеду. К этому времени в голове Елены пронесся миллион мыслей. Это было похоже на эпическую битву, где тьма боролась со светом, а надежда пыталась превзойти отчаяние. Когда Викинг вошел в гостиную, положил пистолет на каминную полку и пошел на кухню, чтобы взять один из своих энергетических напитков, Елена все еще не знала, что сказать.

Мужчина, сидевший на кресле напротив нее, не был той же оболочкой, что и вчерашней ночью. Рваные джинсы облегали мускулистое тело, и он выглядел более собранным. В лазах была странная мягкость.

— Лена…

— Я беременна, — выпалила она.

Он моргнул. Затем на его лице расплылась широкая улыбка. Это было все, чего она когда-либо хотела, и одновременно все, чего боялась. Елена чувствовала противоречие. Был ли он счастлив от того, что у него будет ребенок от нее, или от того, что ребенок будет у него? Была ли правда в том, что сказала Джорджия? Он собирался украсть ее ребенка в качестве последнего акта возмездия?

Викинг, упав перед ней на колени, положил руку ей на живот.

— Я рад, — сказал он хриплым голосом.

Мягкость его взгляда не успокоила ее подозрение, закравшееся в разум и распространившееся, как рак.

— Рад?

Он нахмурился.

— Конечно, рад. Я всегда хотел, чтобы у нас с тобой были дети. Ты знаешь это.

Только вот это неправда, не так ли? Он хотел детей с прежней ней. Еленой, которая его не предала. Еленой, которая не украла у него первого ребенка. Девушкой, ради которой он был готов пролить кровь, солгать и убить. Это была уже не она. Не в его представлении.

— Ты много чего говорил, — напомнила она ему. — Помню, как ты запер меня, сказав, что я больше не увижу дневного света. Ты сказал, что заставишь меня заплатить...

— Лена…

Нет, она не будет тронута тем, что он назвал ее этим именем. Даже если то, с какой любовью он его произнес, заставило ее истекать изнутри кровью. Это звучало почти так же, как Викинг произносил его раньше. Как тогда, когда он любил ее. Когда мир был красивым и простым, и все, ради чего они жили, это быть друг с другом. Но между ними ничего не изменилось. Вовсе нет.

— Я знаю тебя, Викинг. Ты можешь подумать, что больше нет, но я знаю тебя лучше, чем кто-либо, — взяв его руку, Елена прижала ее к своему сердцу. — Я чувствую тебя лучше, чем кто-либо. Прямо здесь, где это важно. Итак, мне нужно знать. В своем стремлении отомстить ты когда-нибудь думал о том, чтобы сделать меня беременной, а потом забрать у меня ребенка?

Тень промелькнула у него в глазах, и Елена прочитала правду на его лице. Слезы навернулись на глаза. Страх свернулся в животе, как змея, шипя и распространяя яд по венам, пронзая прямо в сердце. Этого не могло быть. Не снова.

— Скажи мне, что это неправда. Скажи, что ты никогда не думал, чтобы отнять у меня этого ребенка в качестве компенсации!

Викинг застыл на мгновение, но Елена могла видеть это в его глазах. Ужасная правда, которую он никогда ей не говорил. Он собирался украсть ее ребенка. На ее плечи легла сокрушительная тяжесть. Камень настолько большой, что она не думала, что когда-нибудь сможет выбраться из-под него. Елена схватила первое, что попалось ей в руки — вазу — и швырнула ему в голову.

Викинг пригнулся, и стекло разбилось о стену позади него.