Любовь без размера

Холли стала возражать:

– Не думаю, что ты понимаешь, что ты вообще говоришь.

– Знаю, сама видела. Вчера вечером я видела мужчину, который пойдет на что угодно, лишь бы ты его не покинула. И пошел.

Холли прикрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. Было ощущение, что мир бешено вращается вокруг нее, а она не знает, как его остановить.

– Знаешь, что еще я думаю? – продолжала Тина. – Я думаю, на самом деле ты бы скорее дала зубной нерв удалить без анестезии, чем вернулась в Фэйрвью. Ты довольно большую часть жизни прожила, пытаясь устроиться и извлечь хоть какую-то пользу из самых жутких ситуаций, ведь ты искренне веришь, что ничего другого и не заслуживаешь. Думаю, настало время прекратить заниматься фигней и натянуть на себя трусики взрослой девочки.

Холли, оскорбившись, резко подняла голову.

– Что, прости?

– Что слышала. Сотри с лица обиженное выражение – прошедшая неделя продемонстрировала, что ты далеко не неженка. Послушай, вряд ли кто-то удивился больше, чем я, когда, сойдя с самолета, увидела тебя. Ты стала совершенно другим человеком, но это и понятно: последний раз я тебя видела на похоронах Брюса. Но сейчас в твоих глазах снова горел огонек, и думаю, это не только из-за того, что ты задумала большую месть. Все было намного глубже. Никто не хотел ненавидеть Логана сильнее, чем я, и никто не хотел, чтобы твой план сработал сильнее, чем я. Даже Томми загорелся, мечтая о том, чтобы ты отомстила этому парню. А теперь я даже не знаю, такой ли уж он негодяй, как я думала, и будет ли тебе лучше без него. Когда он вчера поздно вечером позвонил на твой мобильник, и я ответила, он только и говорил о том, как не дать тебе улететь на этом самолете.

– Ты ответила по моему мобильнику? – запальчиво переспросила Холли, борясь за справедливость. Тина буквально не давала ей опомниться.

– Он все звонил и звонил! – Тина рассмеялась, нисколько не раскаиваясь. – Чуть ли не каждые двадцать минут. К тому времени ты наплакалась и уснула, а у меня зародились серьезные опасения. Он искренний и относится к тебе серьезно – это же очевидно, черт побери. Парни так не разговаривают, если у них все не всерьез. Не говоря уже о том, что он красив, как бог. Что-то мне подсказывает, что на его поступок по отношению к тебе ты отреагировала непропорционально. Нет, я тебя не виню – он и сам считает, что вел себя не лучшим образом. Он тоже, знаешь ли, боится. Какая была бы из меня подруга, если бы я дала тебе уйти просто так. Надеюсь, ты не сильно винишь меня за то, что ему помогаю.

– Что, если ты ошибаешься? – еле слышно спросила Холли, все еще под впечатлением от слов Тины. Она сильно сомневалась, что Логан хоть раз в жизни чего-то боялся.

Тина улыбнулась:

– Есть только один способ выяснить, и сидит он прямо за тобой.

Холли обернулась и как бы невзначай заглянула за сиденье. И тут же встретилась взглядом с Логаном. Будто он сидел не двигаясь, и неотрывно смотрел на спинку ее кресла прямо с той минуты, когда она туда пересела, и мысленно просил ее обернуться. Его локоть лежал на подлокотнике, большой палец подпирал подбородок, указательный огибал верхнюю губу. Он буравил ее обоими глазами, даже опухшим. Они быстро развернулась в нужном направлении.

– Он уставился на нас. – Холли нервно сглотнула.

– Нет, – фыркнув, возразила Тина. – Уставился он на тебя. Давай, иди туда и выясни, все-таки для чего он здесь.

– Пошли со мной? – слабым голосом попросила Холли.

– Ни за что, – отрезала Тина, откидываясь на сиденье. – Это тебе нужно сделать самой. Не думаю, что ты захочешь, чтобы я при этом присутствовала – это время твое. А я останусь здесь и буду понукать стюардессой, чтобы по полной вкусить блага повышенного класса обслуживания. Когда еще выпадет шанс, чтобы со мной обращались как с большой шишкой?

Холли расправила плечи и встала. Прикладывая все силы, чтобы не смотреть прямо на него, она перешла туда, где сидел Логан.

– Бенедикт Арнольд убедила меня поговорить с тобой, – промямлила она, глядя на его мускулистые бедра. Ноги сместились вбок, давая ей пройти. Она села на соседнее с ним кресло, плотно сжав ладони, сложила их на коленях и уперлась в них взглядом. Она не знала, с чего начать, что сказать, чтобы завести разговор, которого он так добивался, а она всей душой хотела избежать. Его рука, попав в поле ее зрения, легла на ее ладонь. Сильными пальцами он попытался разжать ее ладони, она поддалась. Тогда он принялся, едва касаясь, водить по ее желтоватым костяшкам пальцев – тем, что покрылись синяками от мощного столкновения с его лицом. Он был так нежен, его прикосновения были полны такой заботы – казалось, он хотел почувствовать, как она ушиблась, пока отделывала его. Это ее растрогало. Она продолжала смотреть вниз, когда он взял ее руку и она вышла из поля ее зрения. Он стал покрывать легкими как перышки поцелуями каждую из трех ушибленных костяшек, потом сплел с ней пальцы. Обе их руки теперь лежали у него на коленях. Его движения были такими нежными, у нее защипало глаза от настроения, которому она не желала поддаться. Он ждал, когда она поднимет взгляд и будет с ним разбираться, она это чувствовала. Она с трудом сглотнула и подняла голову. Он пристально смотрел на нее.

– Если бы я знал, сколько неприятностей ты мне доставишь, я бы лучше лишнюю ночь в Торонто провел, – сказал он, чуть подначивая.

– Я бы тоже. Как тебе не стыдно, взять и заручиться симпатией и поддержкой моей старинной подруги! Разве у самого друзей мало? – сказала она, стараясь сохранить свою позицию рассерженного человека и не обращать внимания на знакомое тепло, накрывавшее ее всякий раз, когда он так на нее смотрел.

– Отчаянные времена требуют отчаянных мер, – ответил Логан, и уголки его рта тронула легкая улыбка. – Надеюсь, с ней ты обошлась не так круто, как со мной.

– Ну, она же не опозорила меня, подняв на смех ко всем чертям.

– Ты вмазала мне и вырубила на виду у полного зала людей, которые раньше меня уважали. И всю следующую неделю я буду похож на моряка Попая[41]. Думаю, мы квиты, – отпарировал он без тени игривости, несмотря на шутку. Он продолжал смотреть на нее с пристальным вниманием.

– Логан, так вот почему ты все это затеял? В этом все дело? Поквитаться хотел? – спросила она, все еще не желая поверить в то, что он сказал ей накануне вечером. Парни вроде Логана семей не заводят. Они постоянно в поиске, им нравится считать зарубки на стойке кровати. Во рту у нее пересохло. К глазам подступили слезы обиды. Зачем он ее мучает? Почему не может просто сказать спасибо, что облегчила обоим жизнь, и жить дальше, вот как она?

– Я уже говорил. Не дам тебе уйти без борьбы, – рассудительно сказал он. – Кстати, не забудь, пожалуйста, что у меня сейчас только один зрячий глаз.

– Меня это совершенно не касается, – выдавила она осипшим от невыразимой печали голосом. – Касается это тебя и твоего стремления во что бы то ни стало одержать верх, сказать последнее слово или что там еще тебе положено.

– Ты ошибаешься, Холли. Тебя это очень даже касается. Если бы я получил то, чего хотел, я бы никогда не встретил тебя. Продолжал бы вести свою идеально счастливую жизнь. И держался бы на почтительном расстоянии от женщины, которая заставила бы меня засомневаться во всех до одного аспектах моего существования и искромсала бы мою жизнь на лоскутки.

– Ты со мной сделал то же самое, – безысходно сказала она. – За исключением части о предыдущей счастливой жизни.

Он продолжал низким и тяжелым от чувств голосом, его взгляд растворялся в ней:

– Ты женщина, явившаяся ниоткуда и заставившая меня испытать сильнейшие чувства самыми увлекательными и невероятными способами, несмотря на то, что за плечами у тебя несчастье и разочарование. Ты отдалась мне с такой свободой, на какую только способен человек. Ты оказала мне полнейшее и незыблемое доверие. И хотя я понимаю, что временами все это не ценил, у нас было что-то хорошее. И я не могу поверить, что перестал интересовать тебя из-за какого-то глупого недоразумения с ревнивой и незначительной бывшей любовницей, которой во что бы то ни стало надо было нас всего этого лишить. Для такого ты слишком разумна. Это касается тебя, еще как касается, и какой смелый и решительный шаг тебе придется сделать, чтобы поверить, что ты того стоишь, заслуживаешь любить и быть любимой, чтобы рискнуть тем, что тебя могут обидеть или опять покинуть. Я тебя изучил, и дни твои «бей и беги» сочтены.

Холли пришлось отвернуться и, глядя невидящим взглядом в овальное окошко, смотреть на мохнатые облака, чуть ниже плывущие вдали. В его словах было много правды, которой она не желала признавать. С самого начала их романа она ждала, что он бросит ее. Холли накрыло неизвестно откуда взявшейся волной стыда. Она вообще не дала ему возможности ни защититься, ни объясниться. Сразу подумала самое плохое. Допустила, чтобы обида на предательство в рекордные сроки переросла в желание мести, и в конце концов додумалась, что могла ответить ему только одним способом: испортить идеальные физические данные. Еще днем раньше она испытывала праведный гнев и жаждала возмездия, теперь же осталось только чувство унижения. Из уголка глаза скатилась слеза, потом еще одна.

Он не мешал ей переживать этот момент ухода в себя и дал время своим словам дойти до ее сознания, потом мягко взял ее за подбородок и повернул к себе лицом.

– Я люблю тебя, Холли. Я раньше не встречал такого хорошего человека, как ты, – с нежностью водя большим пальцем по ее щеке, сказал Логан. – Когда представляю свою будущую жизнь без тебя, у меня болит душа.

– Почему ты не сказал мне всего этого вчера вечером? – спросила она нетвердым голосом, подбородок ее дрожал.

Логан устало улыбнулся, сжал и поцеловал ее руку.


– Я хотел, но когда нашел нужные слова, ты уже дала мне «отставку». При этом ты была такая спокойная, что мне стало жутко. Я не знал, как сильно ты в тот момент на меня злилась, а желания рисковать получить по яйцам не было.

Несмотря на полные слез глаза, у нее вырвался смешок. Они обменялись понимающими улыбками, когда им принесла завтрак стюардесса, которой Тина сообщила, что подруга опять пересела. Невозможно было не заметить восхищения в глазах стюардессы, когда она смотрела на Логана. И даже плохо скрытой зависти, когда она увидела, что он держит за руку Холли. Только на этот раз Холли не смутило ни то, ни другое. Ее все это даже обрадовало.

Смирись, девчонка. Он занят… и его избранница до смерти испугает куклу Барби, – с удовлетворением думала она.

Они сидели и молча ковыряли еду. Но молчание не было неловким. Оно было вдумчивым.

Тишину наконец нарушила Холли:

– Логан, кого ты во мне видишь?

Она уже однажды задавала этот вопрос. До того, как он понял, что жизнь с ней намного лучше одинокой жизни. До того, как он понял, что обязательства были не капканом, а драгоценным подарком. На этот раз он решил во что бы то ни стало дать верный ответ:

– Я вижу женщину, которая научила меня любить. И я не собираюсь ее отпускать.

– Ответ верный, – краснея, пробормотала она.

– Я рад, что ты одобряешь. – Он улыбнулся, в глазах появилось что-то бесовское. – Если хочешь, я встану и выкрикну свой ответ на весь салон.

– Знаешь, это не значит, что я позволяю тебе вернуться. Не думай, что можно расслабиться и увериться в себе. Возможно, я хочу проверить тебя на деле, – приврала она в попытке усмирить его самодовольство.

– У меня еще пять часов времени. Смотри, как бы потом не пожалеть, – ответил он и положил в рот клубнику. – Я с готовностью и с желанием могу заявить о своей любви к тебе, чтобы услышали присутствующие здесь шесть или семь человек, дополнив это печальным рассказом о том, как именно я заработал фингал. Потом с этим выступлением будут гастролировать по салону экономкласса. Может, даже зайду в кабину пилотов.

Они снова замолчали, не мешая друг другу. Но он только и ждал момента коснуться ее и часто это делал. Он прижимался ногой к ее ноге, нежно проводил рукой по руке. И каждый раз Холли все сильнее ощущала, сколько удовольствия ей доставляют эти касания и как бы ей их не хватало, если бы они больше не были вместе. Когда с завтраком было покончено и подносы убрали, он откинул спинку кресла назад и задремал.

Холли смотрела на него. Она думала обо всем, что он сказал, и в ней проклюнулись ростки чувства вины. Она вывела его из зоны комфорта, чтобы выставить его в нелепейшем свете. Он вывел ее из зоны комфорта, чтобы спасти ей жизнь и затем изменить ее, причем к лучшему. Исправить она уже ничего не могла. А что она могла, так это всю оставшуюся жизнь пытаться загладить свою вину перед ним. Это была прекрасная перспектива. Она увидела, что Тина оглянулась со своего кресла на несколько рядов впереди. Их взгляды встретились, они обменялись улыбками, Тина радостно подняла вверх большой палец и, повернувшись вперед, поудобнее устроилась в кресле. Холли еще секунду смотрела на Логана, потом протянула руку и нежно провела кончиками пальцев по его скуле, прямо под опухолью. Он шевельнулся.

– Все в порядке? – спросил он, открыв глаза.

– Тебе больно?

– Только когда моргаю, – поддразнил ее он и снова закрыл глаза.

– Наверное, в зеркало страшно смотреть, – серьезно сказала она.

– Не-а, – сонно ответил он и взял ее за руку. – По-моему, это придает мне крутизны. Буду всем рассказывать, что ударили рукояткой пистолета, когда разгонял грабителей.

– У тебя усталый вид, – заметив темный круг под здоровым глазом, сказала она.

– Как не устать парню, который сначала выдержал хорошую трепку, а потом меньше чем за двенадцать часов придумал хитроумный план. – Он открыл глаза и, повернувшись, посмотрел на нее: – Хочешь, можем зайти в гости к твоим родителям? – мягко предложил он.

Холли сразу побледнела и отвела взгляд.

– Я не могу принудить тебя к этому. Я не знаю, что там.

Логан взял ее за подбородок и повернул к себе, потом обхватил голову ладонями. Он наклонился, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Мой прекрасный лебедь. Что бы там ни было, тебе хватит сил с этим встретиться. А я тебя подстрахую. Ведь что бы там ни было, в этом деле мы вместе. И сделаем, что можем. Оставаться необязательно. Можем даже не ходить.

Она подняла на него остекленевший взгляд и не находила слов. Он провел большим пальцем по одной щеке, поцеловал в другую и разнял руки.

– Решишь, когда приземлимся, – уверенно сказал он, снова беря ее за руку.

Он опять задремал, она смотрела, только теперь Холли знала, что смотрит не только на великолепную физическую форму, но в глубины сердца. И он хотел отдать это сердце ей. Он донес до нее эту мысль, и в каком-то смысле это могло соперничать с любым из виденных ею фильмов о любви. Он был ее живой, настоящий герой. Когда она это осознала, ее собственное сердце переполнила любовь, которая была у нее к нему все это время. И ей больше не хотелось ни убегать, ни подавлять ее, ни спорить с ней. А хотелось наслаждаться этим чувством и разделить его с ним, сколько бы это ни продлилось.

– Я люблю тебя, Логан. – Холли произнесла это тихо, чуть ли не шепотом. Но видела, что он услышал, потому что уголки его рта слегка приподнялись, а пальцы сжались крепче.

– Наверное, обратные билеты в Нью-Джерси с меня, – наконец сказала она, подтверждая, что его план сработал.

– В этом нет необходимости, – не открывая глаз, спокойно ответил Логан и опять сжал ей руку. – В аэропорту Портленда нас ждет личный самолет Чейза.

Чейз. Она смущенно охнула. И буквально услышала, как будет заикаться, когда снова его увидит. Она все же испортила вечеринку Уокеров. С появлением Логана в самолете она совершенно забыла о грозящих ей последствиях. Ее совершенно не радовала перспектива просить прощения.

Логан прочитал ее мысли.

– Лучше беспокойся об Аманде. – Он хмыкнул, радуясь возможности увидеть, как Аманда на этот раз займется мучением кого-то другого. – Она обязательно устроит тебе головомойку.

– У Чейза есть самолет? – спросила она, не обращая внимания на его замечание. О нем она побеспокоится потом.

Он открыл глаза и улыбнулся:

– У Чейза есть все. Когда я рассказал ему, что собрался делать, он предложил, и я согласился.

– Ты советовался с ним по поводу всей этой заварухи? Искал его одобрения, да? – Она была раздражена и растеряна.