Люби меня, я бегу от тебя

Моя улыбка испаряется, когда я дочитываю сообщение до конца.

– …если девушка позволяет взять себя сзади, это не значит, что у тебя есть какая-то власть в других вопросах…

– Окей, окей, я понял! – восклицаю я, потирая виски. – Я пошутил! Твою мать, с тобой так утомительно разговаривать.

Не знаю, как Лоан выдерживает это каждый день. Не думайте, я люблю Виолетту, она мне как еще одна сестра. Но, господи, она слишком много говорит, даже для меня.

Вскоре они с Лоаном уходят танцевать, оставляя нас с Итаном и Бруно, моим коллегой, наедине.

Я: Как насчет сбежать?





В этот раз Зои мне не отвечает. Я ищу ее глазами, совершенно не замечая других девушек, до тех пор пока ее силуэт не появляется в поле моего зрения.

Она ни на что и ни на кого не обращает внимания, слишком занятая тем, что покачивает бедрами под звуки Partition Бейонсе. Ничего не могу с собой поделать: меня завораживают ее движения. Ее веки опущены, руки подняты над головой, а бедра по-змеиному извиваются.

Driver roll up the partition please

I don’t need you seeing ‘Yonce on her knees

Took 45 minutes to get all dressed up

We ain’t even gonna make it to this club.





Зои танцует не для других, она танцует для себя. Это видно по тому, как она слушает музыку, как чувствует ее, как понимает. Ее губы слегка шевелятся: она поет на выдохе, словно не может сдержаться.

Я изо всех сил противлюсь страстному желанию к ней присоединиться. Биение моего сердца, вот-вот готового отказать, синхронизируется с ритмом музыки. Зои откидывает назад голову, и ее короткие волосы липнут к влажной от пота шее. Я ни на секунду не отрываю от нее взгляда.

До тех пор пока рядом вдруг не появляется Лоан. Реальность словно дает мне затрещину, и я моргаю, понимая, что он уходит.

– Оставляю ее на тебя, – говорит он, не уточняя, о ком идет речь. – Присмотри за ней, Эмильен здесь.

Я прочищаю горло и хлопаю его по плечу, заверяя, что бывший парень Виолетты и близко к ней не подойдет. Совсем скоро Лоан уходит, а упомянутая Виолетта появляется словно из ниоткуда и садится рядом со мной.

Я не знаю, что произошло, но она выглядит так, словно вот-вот разрыдается. И поскольку, как вы помните, я ненавижу, когда люди плачут, я широко раскидываю руки, приглашая ее в свои объятия. Виолетта утыкается мне в грудь носом, и больше я не спускаю с нее глаз.





* * *


Когда то немногое количество алкоголя, которое я принял, успевает выветриться из моего организма, я провожаю девочек до дома. Не в силах ничего с собой поделать, я поглядываю на Зои через зеркало заднего вида, хотя всю дорогу она сидит, прижимаясь головой к окну. Мое сознание все еще затуманено видом того, как она танцевала, словно никто не видит.

Когда мы добираемся до места, девушки выходят из машины.

– Спасибо, Джейсон.

– Спасибо, придурок, – говорит Зои, ступая своими длинными ногами на тротуар.

Я дожидаюсь, когда в их окне загорается свет, и поворачиваю ключ зажигания. И в этот момент мне вдруг приходит сообщение.

Зои: Подожди меня, я переодеваюсь.





Я поднимаю бровь, приятно удивленный.

Разумеется, я не противлюсь и, слушая радио, терпеливо жду. За это время мне приходится вытерпеть две песни Тейлор Свифт. Когда Зои наконец спускается, я выключаю зажигание и выхожу к ней из машины. Она сменила свое платье на черные легинсы и шерстяной свитер размера XXL, в котором не видно даже ее рук.

Ее волосы убраны в две маленькие косички, а на лице нет и следа косметики. Она выглядит моложе, невиннее. Зои скрещивает руки на груди:

– Ну как?


Я не достаю рук из карманов куртки и улыбаюсь. Затем подхожу ближе и оставляю нежный, стратегический поцелуй в уголке ее губ. Она напрягается.

– Так вот: ты все еще горяча, – бормочу я.

И я, черт возьми, правда так думаю. Ее щеки окрашиваются в розовый.

– Я о наших планах. Ты хотел сбежать, вот я и пришла. Чем займемся?

– И все так же дружелюбна, как я вижу… Может, прогуляемся? Не знаю, как ты, а я обожаю ночные прогулки.

На ее губах наконец-то появляется легкая улыбка. У меня нет никаких планов, но импровизация – это всегда хорошо. Я говорю ей положиться на меня, и мы молча идем к Сен-Мишелю.

Я балансирую, как канатоходец, на поребрике набережной, а Зои искоса за мной наблюдает. Когда мне это надоедает – я никогда не любил тишину, и мама всегда объясняла это тем, что мне слишком нравится звук моего собственного голоса, – я заговариваю первым, подходя ближе к ней:

– Ладно, давай сыграем в «вопрос – ответ».

Зои недоверчиво щурится. Так просто она на это не клюнет.

– А если отвечать не захочется?

– Один раз можно и пропустить. Но будь внимательна при выборе!

Она вздыхает и кивает, так что я говорю первое, что приходит в голову:

– Семья Эдварда или стая Джейкоба?

Зои громко смеется, не ожидавшая этого услышать, и в неверии на меня смотрит. Ага, давайте, смейтесь. Между прочим, ответ на этот вопрос многое говорит о человеке!

– Что? – оскорбляюсь я. – Мне не стыдно! Я вот в команде Эдварда. Ну, то есть он ведь, бедняга, был первым. А затем вдруг появляется еще какой-то чувачок с каменным прессом и новой стрижкой и пытается отбить его подружку. Не круто.

Она закрывает лицо руками, смеясь еще громче, а затем снова из-за них показывается. Я понимаю, что она всерьез раздумывает над вопросом, и мне это нравится.

– Боюсь, мы не сойдемся в этом вопросе. Стая Джейкоба. Эдвард для меня слишком депрессивный, настоящий герой мелодрамы. И слишком белый. Словно мертвый.

– Он и есть мертвый, дорогая.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Мы еще долго продолжаем в том же духе, в итоге теряя счет времени.

– У тебя есть какие-нибудь странные или смущающие привычки? – спрашивает она.

Я кривлю лицо, глядя прямо вперед:

– В каком-то роде да… Только не смейся, ладно? Каждый раз, когда мне неловко, я испытываю острую необходимость отпустить пошлую шутку. Мне всегда кажется, что это разрядит обстановку, вот только…

– …становится еще хуже, – со смехом заканчивает она.

– Именно. Ладно, теперь моя очередь. С какой знаменитостью ты бы хотела переспать?

Она спрашивает, только ли одного человека можно выбрать, и я киваю. Этот ее вопрос вызывает у меня улыбку: я бы и сам это уточнил.

– Определенно с Эшли Грэм. Как бы я ни обожала Эмму Уотсон, но она точно самая сексуальная девушка в мире.

– Я тоже! – в шоке вскрикиваю я. – Эта дамочка бомбически горяча!

– Руки прочь, я приметила ее первой.

Я улыбаюсь уголком губ и рукой обхватываю ее за плечи, притягивая к себе. Она не сопротивляется и обнимает меня за талию.

– Как насчет тройничка?

– То, что я бисексуалка, не значит, что мне нравится секс втроем, придурок.

– Я знаю…

– И тем не менее я в деле, – улыбается она и дает мне пять.

Как ни странно, за один вечер я узнаю о ней больше, чем за все то время, что мы знакомы. Теперь я знаю, что она ненавидит опаздывать, что она могла бы умереть за черничные кексы, что она не может заснуть без музыки и что знает бессметное количество старых фильмов.

– Откуда у тебя эта любовь к классическому кино?

Она молчит так долго, что я начинаю думать, что перегнул палку. Не отрывая глаз от земли, Зои наконец произносит: