Люби меня, я бегу от тебя

* * *


Вечер проходит просто ужасно.

Я не притрагиваюсь к телефону и все свое внимание отдаю Дэмиену, который, к слову, оказывается еще симпатичнее, чем в моих воспоминаниях. Мы танцуем, тесно прижимаясь друг к другу, целуемся, флиртуем. Но я не чувствую искры. Абсолютно никакого огня.

Что, впрочем, не мешает мне привести его к себе домой. Вам стоит кое-что знать: я никогда не стыдилась своей разнузданной сексуальной жизни, потому что знала, что ни разу не сделала этого кому-то назло – только по собственному желанию.

Но на этот раз все иначе. Едва я закрываю за Дэмиеном дверь, как мое сознание кричит мне, что я делаю это из неправильных побуждений. Целуясь, мы доходим до нашей с Виолеттой комнаты, и я ругаюсь себе под нос, когда перед моими глазами появляется лицо Джейсона.

Он был прав, и меня это бесит.

– Тс-с, – шепчу я, когда Дэмиен стонет мне в рот. – Соседи уже спят.

Он кивает и касается моей груди. Это оказывается чертовски неприятно, и я отшатываюсь, когда его рука проскальзывает под мое платье.

– Заходи.

Мы входим в темную комнату, и я слышу, как он тут же начинает раздеваться. Пользуясь возможностью, я перевожу дыхание и кладу телефон на прикроватную тумбочку.

Когда я расстегиваю платье, я вдруг замечаю два непрочитанных сообщения.

Джейсон.

Мое глупое сердце вдруг исполняет кульбит.

Я открываю сообщение и с удивлением вижу нашу совместную фотографию. Судя по всему, когда мы были на показе «Валентино», нас сфотографировал журналист. Мы сидим рядом, Джейсон смеется, а я смотрю на него и весело улыбаюсь. Первое, что меня поражает, – то, как мы светимся. Второе – моя ладонь, вложенная в его.

Я не помню, чтобы мы держались за руки.

Джейсон: Смотри, что я нашел в интернете… (Мне кажется – или в тот вечер я был супергоряч?)

Джейсон: Пытаюсь найти фотку, где ты одна, вдруг повезет. Выложишь ее, если что, в инстаграме. Ну, или обрежь меня на этой.





Я замираю, перечитывая его сообщения. Он написал мне не в порыве ревности и не чтобы узнать, что я делаю. Вместо этого он вдруг решил побыть моим пресс-секретарем и теперь роется в интернете в поисках моей фотографии.

– Ты лесбиянка?

Я в замешательстве смотрю на Дэмиена. Уже наполовину раздевшись, он указывает пальцем на картинку, скотчем приклеенную над моей кроватью. На ней изображен флаг ЛГБТК+, а под ним написано: Love is love.

– Я би, – рассеянно подтверждаю я.

Дэмиен смеется так, словно я рассказала какую-то шутку.

– Ага, конечно.

– Прошу прощения?

Должно быть, он заметил агрессию в моем голосе, поскольку нахмурился:

– Просто… ты слишком красивая для лесбиянки. Ну, то есть ты все-таки выглядишь как настоящая девушка.

Я зажмуриваюсь, устало прислоняясь к двери, и поднимаю джинсы Дэмиена. Ненавижу людей. Ненавижу это общество, в котором женщины должны быть красивыми в глазах мужчин, потому что в противном случае они автоматически становятся лесбиянками. Ненавижу идиотов вроде Дэмиена, которые думают, что быть лесбиянкой – значит иметь короткие волосы и одеваться как парень. Но больше всего я ненавижу то, что люди до сих пор верят в этот миф о «настоящей женщине».

– Вот, можешь идти, – говорю я, бросая ему в лицо его джинсы. – Мне жаль, это была плохая идея.

– Погоди, что?

Я широко раскрываю дверь и злобно на него смотрю:

– Во-первых, я не лесбиянка, а бисексуалка. Во-вторых, невозможно быть «слишком красивой» для лесбиянки, придурок. А теперь выметайся и, будь добр, захлопни за собой дверь.

Он быстро уходит, в спешке едва не забыв свою обувь.





14






ДЖЕЙСОН


Неделя была паршивая.

В понедельник ко мне домой заявилась Мэдисон, намереваясь заняться со мной сексом. Я любезно проводил ее до машины, и это ей, кажется, не понравилось.

В среду мне пришлось задержать двух мальчиков после занятия и отчитать за то, что они пытались пробраться в женскую раздевалку.

В четверг, как будто мне все еще было шестнадцать, отец решил обсудить со мной мое будущее. В его понимании брать студенческий отпуск для поездки в Австралию – это не взвешенное решение, а «бегство от ответственности». Он настойчиво советовал хорошенько все обдумать и согласиться поработать летом в его компании. Я сказал, что подумаю.

Но вместо этого мы с компанией наведались в ночной клуб. Мне нужно развеяться. Мне нужно увидеть Зои, короткое платье цвета электрик, который подчеркивает ее соблазнительные формы. Интересно, чувствует ли она на себе взгляды, устремившиеся на нее с того самого момента, как она перешагнула порог этого клуба? Ей это нравится или ей плевать?

Зои: Хватит на меня пялиться, извращенец.





Забавляясь, я отрываю взгляд от телефона. Она что-то шепчет на ухо Виолетте, которая только что пришла к нам вместе с Лоаном, и вызывающе на меня смотрит. Признаться честно, мне трудно сосредоточиться на том, что рассказывает мне Итан.

– Почему ты не позвал ее к нам? – спрашиваю я, говоря о его новой пассии.

– У нее вроде как сегодня встреча. Она состоит в книжном феминистском клубе, – отвечает он, сдержанно улыбаясь.

В голове всплывает отрывок одного давнего разговора, и я сдерживаю насмешливую ухмылку. Я понимаю, что Зои думает о том же: она прожигает меня взглядом.

Я делаю вид, что не замечаю.

– Феминистка? Ох, чувак… В таком случае советую тебе в это не лезть.

Не надо так на меня смотреть, я не мог не сказать этого. Я не успеваю ничего добавить, потому что в этот момент в наш разговор вмешивается, восторгаясь, одна Виолетта:

– Ты с кем-то познакомился? Класс!

Я закатываю глаза. Итан отвечает, что у них с Офелией все пока еще не слишком серьезно, а затем добавляет, что, если верить моим словам, то, что она феминистка, – это проблема.

– Феминистка типа «я поддерживаю „Фемен” и скандирую лозунги перед Министерством юстиции с сиськами наружу» или типа «24/7 талдычу о том, что у тебя зарплата выше лишь потому, что у тебя между ног кое-что болтается»? – спрашивает она.

Когда Виолетта начинает объяснять ему, что нет ничего плохого в том, чтобы быть феминисткой, я перестаю слушать. Мой взгляд полностью сосредоточен на Зои, языком играющей с соломинкой в своем бокале.

Я: Если не хочешь, чтобы я на тебя смотрел, перестань меня соблазнять.

Зои: Я тебя не соблазняю, я от природы сексуальна. (Что собираешься делать с Виолеттой? Она, кажется, завелась.)





Последняя и правда начинает рассыпаться в красивых речах. Лоан советует мне сдаться, но я важничаю пуще прежнего и подливаю масла в огонь:

– Единственное, что я сказал Итану, пока ты не влезла в наши мужские разговоры: трахать феминистку, плевать, радикальная она или нет, – никакого удовольствия.

Краем глаза я вижу, как Зои улыбается. Чего только не сделаешь, чтобы рассмешить женщину…

– Но почему? – спрашивает Итан.

Я вспоминаю того пьяного мужчину, с которым столкнулся в канун Рождества, и решаю последовать его плохому совету.

– Они феминистки, кретин! – восклицаю я с притворной убежденностью. – ФЕ-МИ-НИ-СТКИ. А это значит, что они ни за что не дадут поставить себя раком. Типа так они оспаривают мужское превосходство или что-то в этом духе.

Я понимаю, что зашел слишком далеко, когда замечаю, что они смотрят на меня либо в шоке, либо посмеиваясь. Зои трусливо решает меня кинуть и уходит танцевать. Когда она проходит мимо, ее ноги задевают мои колени, но я избегаю ее взгляда, опасаясь себя выдать.

Пока Виолетта изо всех сил пытается объяснить мне, что я несу полную чушь, лежащий в моем кармане телефон вибрирует.

Зои: Твой приятель-сексист гордился бы тобой. P. S. Мне известно из надежного источника, что эта твоя теория – полная хрень…