Лягушачий король
Часть 66 из 80 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он кинулся к упавшим на пол фотографиям из дела Ельчуковой. Один лист полетел в сторону, второй, третий… Не то, не то! Наконец он нашел, что искал.
Два стеклянных голубка, жмущихся друг к другу над разбитым вдребезги стеклом. Маленькие, в полпальца высотой.
Еще не открывая поисковик, Илюшин знал, что наконец-то обнаружил то, что нужно.
«ДУХИ ФЛАКОН С ДВУМЯ ГОЛУБЯМИ» – вбил он. И удовлетворенно засмеялся в пустой комнате, увидев, что выпало в ответ. Старуха милостиво кивнула из кресла. Девушка улыбнулась ему. Шеломов недоуменно пожал плечами.
Макар позвонил сестре Капишниковой.
– Простите, что поздно, – быстро сказал он. – Какими духами пользовалась Света?
– Я не знаю…
– Вспоминайте, – приказал Илюшин. – Вы сказали, что они дорого стоили, вы помните их, отвечайте…
Женщина хотела оскорбиться – он буквально чувствовал волну обиды, исходящую от нее, – и вдруг издала сдавленное восклицание.
– Какими? Ну?!
– «Дух времени» от Нины Риччи, – удивленно сказала женщина. – У нее еще флакончик стоял на полке в прихожей, она всегда душилась ими перед выходом. Французские духи. Когда-то считались дорогими. Только я не помню оригинальное название…
– «Лʼэр дю тан», – сказал Макар. На него навалилось облегчение, неотличимое от безмерной усталости. – На крышке были две стеклянные птички. Голуби.
– Зачем вы мне звоните, раз сами все знаете? – рассердилась она и повесила трубку.
Но это уже не имело значения. Он сполз на пол, прислонившись к стене. Сидел, полузакрыв глаза, глядя, как растворяются призраки в сумеречном воздухе.
Ему оставалось проверить только один факт. Он должен был сойтись с остальными.
На следующее утро Макар вышел из метро, так тесно окруженного многоэтажками, словно станция была в осаде. Люди стекались ему навстречу. Илюшин двинулся вверх по бульвару, против течения человеческого потока.
В одной из высоток жила женщина, когда-то бывшая любовницей Дмитрия Шеломова.
Анна Игнатенко работала мастером по маникюру. Познакомилась с Шеломовым у общих знакомых, встречалась с ним дважды в неделю на протяжении полугода. Узнав о гибели Шеломова, обвинила в убийстве его жену.
Макару открыла вертлявая тощая женщина в коротком халатике, со стрижкой под мальчика и густо подведенными глазами.
– Проходи, – кивнула она Илюшину, не взглянув на удостоверение частного детектива. – Учти, мне через полчаса на работу.
Он протиснулся за ней среди барахла и оказался в кухне. Квартира была неряшливая, под стать хозяйке. Женщина налила себе кофе, села на табурет, поджав голую ногу, и закурила. У нее было лицо человека, не ждущего от жизни ничего хорошего.
– Соболезную вашей утрате, – сказал он.
Анна кивнула, помолчала.
– Чего это ты, решил заново искать, кто Димку прикончил?
– Дело ведь не было раскрыто, – сказал Макар.
– Это я лучше тебя знаю! А все почему? Потому что поверили этой стерве, его жене! Она обвела их вокруг пальца – вот так! – Анна выставила средний палец в непристойном жесте. – Подбила семью подружайки своей, чтобы подтвердили, будто она была с ними. Да черта с два!
– Но ведь были свидетели, – кротко возразил Илюшин. – Ее видели, когда она выходила из соседнего дома. Это было через час после убийства Дмитрия. А пришла она туда за сорок минут до него.
– Это она так сказала!
– Да, это ее показания, – согласился Илюшин. – И свидетелей.
Анна с презрительной гримасой выпустила дым.
– Они подкуплены все, ты чего! Им по косарю на рыло сунул – они тебе поклянутся, что видели Брежнева в трамвае живого и невредимого! А ты студентик, что ли? – вдруг заподозрила она. – Курсовую, что ли, пишешь?
– Я частный детектив. Показать еще раз удостоверение?
– Я тебе таких бумажек дюжину на коленке могу нарисовать!
– Ну, я не студент. Я действительно пытаюсь разобраться, кто убил Шеломова.
– Тогда арестовывай его жену! – запальчиво выкрикнула Анна и с силой размяла сигарету в пепельнице. – Иначе от ваших расследований никакого толку! Чего она тебе наговорила?
Илюшин покачал головой:
– Я с ней не встречался.
– Она меня даже на похороны не пустила. – Анна закурила вторую сигарету. – Ты прикинь, а? Я хотела, может, по-человечески попрощаться, в сторонке постоять… А она… А чего я такого ей сделала? Ей бы радоваться, что ее мужу со мной было хорошо! Упокой Господь… – Она перекрестилась. – Она ведь ему жизни не давала! Больше всего ее бесило, что он хотел ее бросить. Ведь почти ушел, Димка-то! Через неделю, говорил, Анютик, вещи соберу – и уже у тебя. Видеть, говорил, не могу больше эту рожу! Вот она его и убила, чтобы не отпускать.
Илюшин солгал, сказав, что не встречался с женой Шеломова. Он разговаривал накануне с этой немолодой полнотелой женщиной, от которой пахло домашней едой и уютом. Говорили они на лестничной клетке, и несколько раз на протяжении их беседы из-за двери напротив высовывался сосед, одетый на удивление щегольски: в брюки и рубашку с безрукавкой. Безрукавочник зыркал на Макара ревниво, словно тот мог увести вдову Шеломова за собой, как слониху, поманив морковкой. Илюшину такой тип женщин был хорошо знаком. Заботливая, хозяйственная баба из тех, у кого печь всегда натоплена, огород вспахан, земля родит, а куры несутся. Он мог поклясться, что по доброй воле штукатур ее не бросил бы. «Беспокоиться следовало бы не Шеломовой, а ее мужу, – подумал Макар. – Не просто так сосед щеголяет в выглаженных брюках вместо треников».
– Значит, Дмитрий хотел уйти от жены, – задумчиво проговорил он.
Анна ожесточенно закивала.
– Тяжело, наверное, было ждать, пока он решится, – так же сочувственно, будто размышляя вслух, продолжил Илюшин.
– А я все равно знала, что он будет мой! – болезненно вскинулась она. – Со дня на день хотел уйти от нее! Только она к нему присосалась, как пиявка, – не так-то просто было сбросить! Жирная, противная – фу!..
– Вы хотели помочь Дмитрию, – понимающе кивнул Илюшин.
– Вот именно! Помочь хотела! Я бы все для него… – Она сухо всхлипнула и потянулась за новой сигаретой.
– Мужчины редко могут понять, какую игру ведут вокруг них жены…
Илюшин шел напролом, но ему нужно было услышать подтверждение от этой женщины.
– Да дураки вы все, что уж говорить! – в сердцах бросила она. – Вроде объясняешь-объясняешь, а как дойдет до дела – ему опять задурили голову. Я уж и так ему, и эдак… А Дима вернется домой, эта корова начнет ныть, он и размякает. Не понимал, что она им вертит, как хочет. Думаешь, она из-за него старалась? Просто не хотела другой его отдавать! Проигрывать не желала! Психология! Я книжки читала. – Она кивнула на полку над столом, где рядом с диффенбахией лежали стопкой «Рожденная желать», «Будь в плюсе» и автобиография Мэй Маск. – Когда поняла, что проиграет, тогда убила Диму. Чтобы он никому не доставался.
– Правдоподобно, – согласился Макар. – Я только одного не понимаю. Откуда она могла знать, что ее муж полюбил другую?
Анна многозначительно усмехнулась.
– Женщина такие вещи чувствует!
– Не каждая, – возразил Илюшин. – Разве Дмитрий ей признавался?
Она замялась.
– Ему жалко ее было, – нехотя сказала она.
– Не признавался, значит. Тогда откуда она могла узнать?
Анна смотрела на него, забыв про тлеющую в пальцах сигарету, и выругалась, когда обожгла пальцы. Илюшин загнал ее в ловушку. Если она хотела убедить его в причастности Шеломовой к убийству, ей нужно было доказать, что та знала о романе мужа.
– Ну если мужчина возвращается домой, а у него на рубашке губная помада, это что, непонятно, что ли? – не выдержала она. – В курсе она была! Пусть не притворяется!
– Помада – это убедительно…
– …А если от него духами несет! Где это он на стройке духи-то женские подцепил?
– Духами? – переспросил Макар.
– А чего такого! – Она вошла в раж. – На войне, как говорится, все средства хороши! Я ему добра хотела. Чтобы не кис со своей толстухой!
– Поэтому вы обрызгали Шеломова своими духами, – сказал Илюшин. – Чтобы жена учуяла аромат, устроила скандал и выставила его. Тогда он наконец-то ушел бы к вам.
Видимо, голос его все-таки прозвучал странно, несмотря на все старания, потому что женщина притихла.
– Ну, не то чтобы так уж… – без прежнего напора сказала она. – Мы с ним поссорились перед его уходом. Я взяла да в шутку попшикала на него. В шутку! Просто так! А чего он мне мозги крутить решил! – Анна снова начала распаляться. – То «кисуля-люблю-не-могу», то «извини, я пошел к жене»! Да катись ты тогда!
Она пнула соседнюю табуретку. Макар поймал ее и отодвинул в сторону.
– Что это были за духи?
– Теперь-то какая разница? Мои духи! Обычные!
Он молча смотрел на нее, и под этим взглядом Анна отчего-то поднялась, ворча себе под нос, что не нанималась тут… может, еще белье тебе показать… любопытные все такие, слов нет… Прошла в комнату и вернулась с флаконом.
Это была дешевая туалетная вода в кричаще-розовом пузырьке под желтой пластиковой крышкой. Женщина настороженно наблюдала, как сыщик снимает крышку и принюхивается.
Он на секунду закрыл глаза. Мощная химическая сладость и яблоко… Плоский, вульгарный запах, похожий на туалетный освежитель. Ничего общего с тем, который ему доставили сегодня в пять утра.
– Клевый, да? – сказала Анна. – Я тебе точно говорю: жена учуяла, что от него чужой бабой пахнет. И ударила его. Кулаком.
– Камнем.
– Да фигня это все! Ты ее кулачище видел? Не женщина, а мать-героиня!
Все сложилось. Макар по-прежнему не знал, за чьей маской скрывается настоящее лицо Хроникера. Но он выяснил, почему Хроникер убивал и почему именно смерть Шеломова подтолкнула его к тому, чтобы написать книгу.
Два стеклянных голубка, жмущихся друг к другу над разбитым вдребезги стеклом. Маленькие, в полпальца высотой.
Еще не открывая поисковик, Илюшин знал, что наконец-то обнаружил то, что нужно.
«ДУХИ ФЛАКОН С ДВУМЯ ГОЛУБЯМИ» – вбил он. И удовлетворенно засмеялся в пустой комнате, увидев, что выпало в ответ. Старуха милостиво кивнула из кресла. Девушка улыбнулась ему. Шеломов недоуменно пожал плечами.
Макар позвонил сестре Капишниковой.
– Простите, что поздно, – быстро сказал он. – Какими духами пользовалась Света?
– Я не знаю…
– Вспоминайте, – приказал Илюшин. – Вы сказали, что они дорого стоили, вы помните их, отвечайте…
Женщина хотела оскорбиться – он буквально чувствовал волну обиды, исходящую от нее, – и вдруг издала сдавленное восклицание.
– Какими? Ну?!
– «Дух времени» от Нины Риччи, – удивленно сказала женщина. – У нее еще флакончик стоял на полке в прихожей, она всегда душилась ими перед выходом. Французские духи. Когда-то считались дорогими. Только я не помню оригинальное название…
– «Лʼэр дю тан», – сказал Макар. На него навалилось облегчение, неотличимое от безмерной усталости. – На крышке были две стеклянные птички. Голуби.
– Зачем вы мне звоните, раз сами все знаете? – рассердилась она и повесила трубку.
Но это уже не имело значения. Он сполз на пол, прислонившись к стене. Сидел, полузакрыв глаза, глядя, как растворяются призраки в сумеречном воздухе.
Ему оставалось проверить только один факт. Он должен был сойтись с остальными.
На следующее утро Макар вышел из метро, так тесно окруженного многоэтажками, словно станция была в осаде. Люди стекались ему навстречу. Илюшин двинулся вверх по бульвару, против течения человеческого потока.
В одной из высоток жила женщина, когда-то бывшая любовницей Дмитрия Шеломова.
Анна Игнатенко работала мастером по маникюру. Познакомилась с Шеломовым у общих знакомых, встречалась с ним дважды в неделю на протяжении полугода. Узнав о гибели Шеломова, обвинила в убийстве его жену.
Макару открыла вертлявая тощая женщина в коротком халатике, со стрижкой под мальчика и густо подведенными глазами.
– Проходи, – кивнула она Илюшину, не взглянув на удостоверение частного детектива. – Учти, мне через полчаса на работу.
Он протиснулся за ней среди барахла и оказался в кухне. Квартира была неряшливая, под стать хозяйке. Женщина налила себе кофе, села на табурет, поджав голую ногу, и закурила. У нее было лицо человека, не ждущего от жизни ничего хорошего.
– Соболезную вашей утрате, – сказал он.
Анна кивнула, помолчала.
– Чего это ты, решил заново искать, кто Димку прикончил?
– Дело ведь не было раскрыто, – сказал Макар.
– Это я лучше тебя знаю! А все почему? Потому что поверили этой стерве, его жене! Она обвела их вокруг пальца – вот так! – Анна выставила средний палец в непристойном жесте. – Подбила семью подружайки своей, чтобы подтвердили, будто она была с ними. Да черта с два!
– Но ведь были свидетели, – кротко возразил Илюшин. – Ее видели, когда она выходила из соседнего дома. Это было через час после убийства Дмитрия. А пришла она туда за сорок минут до него.
– Это она так сказала!
– Да, это ее показания, – согласился Илюшин. – И свидетелей.
Анна с презрительной гримасой выпустила дым.
– Они подкуплены все, ты чего! Им по косарю на рыло сунул – они тебе поклянутся, что видели Брежнева в трамвае живого и невредимого! А ты студентик, что ли? – вдруг заподозрила она. – Курсовую, что ли, пишешь?
– Я частный детектив. Показать еще раз удостоверение?
– Я тебе таких бумажек дюжину на коленке могу нарисовать!
– Ну, я не студент. Я действительно пытаюсь разобраться, кто убил Шеломова.
– Тогда арестовывай его жену! – запальчиво выкрикнула Анна и с силой размяла сигарету в пепельнице. – Иначе от ваших расследований никакого толку! Чего она тебе наговорила?
Илюшин покачал головой:
– Я с ней не встречался.
– Она меня даже на похороны не пустила. – Анна закурила вторую сигарету. – Ты прикинь, а? Я хотела, может, по-человечески попрощаться, в сторонке постоять… А она… А чего я такого ей сделала? Ей бы радоваться, что ее мужу со мной было хорошо! Упокой Господь… – Она перекрестилась. – Она ведь ему жизни не давала! Больше всего ее бесило, что он хотел ее бросить. Ведь почти ушел, Димка-то! Через неделю, говорил, Анютик, вещи соберу – и уже у тебя. Видеть, говорил, не могу больше эту рожу! Вот она его и убила, чтобы не отпускать.
Илюшин солгал, сказав, что не встречался с женой Шеломова. Он разговаривал накануне с этой немолодой полнотелой женщиной, от которой пахло домашней едой и уютом. Говорили они на лестничной клетке, и несколько раз на протяжении их беседы из-за двери напротив высовывался сосед, одетый на удивление щегольски: в брюки и рубашку с безрукавкой. Безрукавочник зыркал на Макара ревниво, словно тот мог увести вдову Шеломова за собой, как слониху, поманив морковкой. Илюшину такой тип женщин был хорошо знаком. Заботливая, хозяйственная баба из тех, у кого печь всегда натоплена, огород вспахан, земля родит, а куры несутся. Он мог поклясться, что по доброй воле штукатур ее не бросил бы. «Беспокоиться следовало бы не Шеломовой, а ее мужу, – подумал Макар. – Не просто так сосед щеголяет в выглаженных брюках вместо треников».
– Значит, Дмитрий хотел уйти от жены, – задумчиво проговорил он.
Анна ожесточенно закивала.
– Тяжело, наверное, было ждать, пока он решится, – так же сочувственно, будто размышляя вслух, продолжил Илюшин.
– А я все равно знала, что он будет мой! – болезненно вскинулась она. – Со дня на день хотел уйти от нее! Только она к нему присосалась, как пиявка, – не так-то просто было сбросить! Жирная, противная – фу!..
– Вы хотели помочь Дмитрию, – понимающе кивнул Илюшин.
– Вот именно! Помочь хотела! Я бы все для него… – Она сухо всхлипнула и потянулась за новой сигаретой.
– Мужчины редко могут понять, какую игру ведут вокруг них жены…
Илюшин шел напролом, но ему нужно было услышать подтверждение от этой женщины.
– Да дураки вы все, что уж говорить! – в сердцах бросила она. – Вроде объясняешь-объясняешь, а как дойдет до дела – ему опять задурили голову. Я уж и так ему, и эдак… А Дима вернется домой, эта корова начнет ныть, он и размякает. Не понимал, что она им вертит, как хочет. Думаешь, она из-за него старалась? Просто не хотела другой его отдавать! Проигрывать не желала! Психология! Я книжки читала. – Она кивнула на полку над столом, где рядом с диффенбахией лежали стопкой «Рожденная желать», «Будь в плюсе» и автобиография Мэй Маск. – Когда поняла, что проиграет, тогда убила Диму. Чтобы он никому не доставался.
– Правдоподобно, – согласился Макар. – Я только одного не понимаю. Откуда она могла знать, что ее муж полюбил другую?
Анна многозначительно усмехнулась.
– Женщина такие вещи чувствует!
– Не каждая, – возразил Илюшин. – Разве Дмитрий ей признавался?
Она замялась.
– Ему жалко ее было, – нехотя сказала она.
– Не признавался, значит. Тогда откуда она могла узнать?
Анна смотрела на него, забыв про тлеющую в пальцах сигарету, и выругалась, когда обожгла пальцы. Илюшин загнал ее в ловушку. Если она хотела убедить его в причастности Шеломовой к убийству, ей нужно было доказать, что та знала о романе мужа.
– Ну если мужчина возвращается домой, а у него на рубашке губная помада, это что, непонятно, что ли? – не выдержала она. – В курсе она была! Пусть не притворяется!
– Помада – это убедительно…
– …А если от него духами несет! Где это он на стройке духи-то женские подцепил?
– Духами? – переспросил Макар.
– А чего такого! – Она вошла в раж. – На войне, как говорится, все средства хороши! Я ему добра хотела. Чтобы не кис со своей толстухой!
– Поэтому вы обрызгали Шеломова своими духами, – сказал Илюшин. – Чтобы жена учуяла аромат, устроила скандал и выставила его. Тогда он наконец-то ушел бы к вам.
Видимо, голос его все-таки прозвучал странно, несмотря на все старания, потому что женщина притихла.
– Ну, не то чтобы так уж… – без прежнего напора сказала она. – Мы с ним поссорились перед его уходом. Я взяла да в шутку попшикала на него. В шутку! Просто так! А чего он мне мозги крутить решил! – Анна снова начала распаляться. – То «кисуля-люблю-не-могу», то «извини, я пошел к жене»! Да катись ты тогда!
Она пнула соседнюю табуретку. Макар поймал ее и отодвинул в сторону.
– Что это были за духи?
– Теперь-то какая разница? Мои духи! Обычные!
Он молча смотрел на нее, и под этим взглядом Анна отчего-то поднялась, ворча себе под нос, что не нанималась тут… может, еще белье тебе показать… любопытные все такие, слов нет… Прошла в комнату и вернулась с флаконом.
Это была дешевая туалетная вода в кричаще-розовом пузырьке под желтой пластиковой крышкой. Женщина настороженно наблюдала, как сыщик снимает крышку и принюхивается.
Он на секунду закрыл глаза. Мощная химическая сладость и яблоко… Плоский, вульгарный запах, похожий на туалетный освежитель. Ничего общего с тем, который ему доставили сегодня в пять утра.
– Клевый, да? – сказала Анна. – Я тебе точно говорю: жена учуяла, что от него чужой бабой пахнет. И ударила его. Кулаком.
– Камнем.
– Да фигня это все! Ты ее кулачище видел? Не женщина, а мать-героиня!
Все сложилось. Макар по-прежнему не знал, за чьей маской скрывается настоящее лицо Хроникера. Но он выяснил, почему Хроникер убивал и почему именно смерть Шеломова подтолкнула его к тому, чтобы написать книгу.