Лишняя. С изъяном
Часть 14 из 52 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И подобных лазеек было море… Если знать, куда смотреть.
Я, подкованная мамиными сериалами и налоговой, знала.
Пятый день мы посвятили отбору. Нам нужны были швеи, кружевницы, помощницы по хозяйству, официантки наконец — кто-то же должен разносить выпивку и при этом быть не против щипка за зад, а возможно и чего-то большего. Я попросила Лалику кинуть клич по другим заведениям, вдруг у них есть девочки, готовые подработать сверхурочно. Их мы принимали отдельно, после захода солнца.
А с утра я, позевывая, сидела в обновлённой гостиной за временно поставленным столом — там, где уже завтра плотники поставят сцену.
К нашим дверям на улице выстроилась очередь. Для разнообразия из женщин. Редкие прохожие поглядывали на собравшихся с интересом: не каждый день перед борделем собирается толпа желающих в него попасть.
У входа, где маман обычно встречала клиентов, дежурила одна из поварих. Я ее выбрала за каллиграфический, на удивление, почерк. Отец был писарем при какой-то конторе, пояснила она, заметив мой интерес.
На всякий случай, я попросила записывать данные всех пришедших женщин. Имена, фамилии, адреса, даже приметы, потому что Молли Джонс на одной улице могло быть несколько, а с нумерацией домов на левом берегу туго.
Терзало меня нехорошее чувство, что пришедшие на отбор в бордель дамы не рассчитывали отделаться просто шитьем. Наверняка были готовы к худшему. А от готовности один шаг до действительной продажи себя. Как та девица, что встретилась мне в первый день. Прямо на улице.
Подобного я не желала ни одной из них, поэтому уже сейчас прикидывала, как я могу их занять на постоянной или полупостоянной основе.
Через час у меня замельтешило в глазах от обилия кружева, вышивки и разнообразных фасонов. С готовки я снимала пробу буквально по крошечке и то уже объелась так, что не лезло. Хорошо, помощница кухарки и две горничные освободились пораньше и пришли мне на помощь. Я конечно могу отличить вкусное от невкусного, но кто знает, что у этих богатых принято есть и смогут ли это приготовить левобережные. Так что я оставила еду на них, объяснив еще раз на всякий случай, что нам важнее всего вкус и качество. Смещать их и нанимать новых никто не собирается, — чтобы они не боялись конкуренции и не завернули какую-нибудь талантливую кулинарку — а хорошее продуманное меню в их же интересах. Зарплата будет больше всем.
Убедившись, что меня поняли, я переключилась на одежду.
Тут я хотя бы знала, что мне нужно, и этого наверняка местные еще не видели и не придумали.
Ближе к вечеру к нам присоединилась Лалика. Ей было любопытно, что же я такое затеваю, но спросить напрямую ей не позволяла гордость и необходимость поддерживать собственный авторитет, поэтому она молча и очень внимательно за мной наблюдала. Да на здоровье! Пока не мешает — пусть следит. Ей же потом самой справляться, если все пройдёт по плану.
Поток женщин не иссякал. Я делала пометки напротив любезно составленного поварихой списка, который уже занял не одну бумагу, а целую стопку. Каких-то помечала как запасных, несколько особо талантливых сразу загрузила работой. Не я же буду бегать ткань выбирать — у меня других дел непочатый край.
Чем больше я выслушивала кратких биографий соискательниц, тем яснее понимала, что женщинам в этом мире работы практически нет. Если ты не стираешь, готовишь или шьёшь, тебе прямая дорога в бордель. Даже горничные и гувернантки были морально готовы к приставаниям со стороны хозяев, откуда до нас рукой подать.
Пекари, писари, продавцы, владельцы любого бизнеса были мужчинами. Чаще всего аристократами, особенно если бизнес прибыльный и крупный вроде фабрики, но и управляющие, и наемные работники все равно оставались мужского пола. Женщинам оставалось ждать мужа домой с зарплатой, а платили простым людям здесь так, что обнять и плакать.
Получался замкнутый порочный круг.
— Кружево, шитьё, готовка? — привычно пробормотала я, занося карандаш над бумагой напротив очередного имени.
— Я умею очень быстро писать, — пробормотала женщина едва слышно. Мне даже сначала показалось, что мне показалось.
— Насколько быстро? — я рукой придержала уже собиравшуюся подать знак выводить претендентку Лалику.
Вместо ответа женщина достала из сумки блокнот и карандаш. Я прищурилась.
— Как тебе мысль, если мы найдём ее для стенографии происходящего в гостиной? В том представлении, что я запланировала на эту неделю, нам бы пригодилась запись.
— Стено-кого?.. — растерянно переспросила Лалика.
— Стенография. Это специальная система значков, которой писать можно быстрее, чем буквами.
— А зачем она нужна? Воздушники могут писать сразу тремя или даже пятью карандашами, чисто и аккуратно.
Я заметила, как женщина поникла плечами, но упорно продолжила черкать в блокноте. Наверное, не раз слышала подобные доводы и все равно тренировалась, развивала свою систему. Ох уж эта местная расслабляющая изобретателей магия!
— А у нас есть разве воздушники на левом берегу? — я подняла руку. — Стоп!
Женщина послушно замерла. Поднялась и передала мне подрагивающий от ее пальцев блокнот.
— Что это? — изумилась вместо меня Лалика, глядя в неразборчивые закорючки и палочки.
Женщина взяла блокнот обратно и зачитала с выражением:
— Как тебе мысль, если мы наймём ее для стеногапии…
Я не могла поверить ни глазам, ни ушам. Передо мной стояла изобретательница той самой стенографии в этом мире.
— Только не говорите мне, что сами изобрели эту знаковую систему, — пробормотала я. Женщина вздернула подбородок.
— Именно так и было, — подтвердила она. — Я взяла за основу древнее криптографическое письмо, чуть усовершенствовала, подогнала под количество букв…
Женщину звали Джейн Уиллис. На постоянную работу мы ее, естественно, взять не могли, да и она бы не пошла. У нее муж, который, несмотря на всю патриархальность местного мира, поощрял занятия жены вроде бы бесполезным хобби, и двое детей. Раньше ее отец, а теперь муж, держали небольшую книжную лавку, но в основном зарабатывали поставкой канцтоваров в бордели и прочие заведения левого берега. Как ни странно, им тоже нужно вести бухгалтерию.
То, что лавка перешла по наследству мужу, а не ей, подразумевалось как-то само собой. Милый родной шовинизм в действии. Хорошо хоть мужик попался адекватный.
Пару-тройку вечеров в неделю по несколько часов мы ее займём точно. Пусть сидит в подсобной комнатке у входа в зал — за занавесками и в полумраке дверь никак не разглядеть. Поставим ей стул, небольшой стол, обеспечим светом.
Думаю, Лалика решила, что я собираюсь шантажировать клиентов, и, похоже, идею всецело одобряла. Но моя задумка была куда масштабнее простого вымогательства.
Осведомители маман сработали на ура — по правому берегу гуляли самые разные слухи про новый стиль работы борделя. Я предложила назвать его «Оранжереей». Аристократам будет проще обсуждать свои похождения, если это будет звучать как «в Оранжерее появились новые цветочки», или «эта Лилия из Оранжереи — просто прелесть». А загадочность и таинственность — она всегда привлекает… И добавит нам новых клиентов.
Оценив фронт работ и объём необходимого пошива, репетиций и прочего, я решила не гнать лошадей. Танцы подождут. Пусть девочки отдохнут, придут в себя, потихоньку начнём разучивать движения со следующей недели.
Для торжественного открытия Оранжереи у меня родилась гениальная задумка. И для неё нужны были только базовые, простейшие в пошиве платья. За два оставшихся дня вполне успеем.
За сутки до даты икс я решила побаловать девочек, да и себя заодно. В двух кварталах от борделя располагались общественные сауны, и как раз сегодня там был женский день.
Десять шиллингов — и все приземистое здание в нашем распоряжении на целые сутки. Внутри остались только банщицы и подавальщицы — даже в этом отсталом мире догадались, что после парилки очень хочется есть, а в особенности пить.
От банщиц, кстати, я ожидала куда большего. Хорошо, уточнила заранее у Лалики процесс помывки, а то пришла бы и сильно удивилась.
Банщицы приносили чистую воду, горячую и холодную, следили за чистотой бани и бадеек и меняли простыни и полотенца. Уборщицы, одним словом. Все. Ни тебе веничком похлестать, ни массаж сделать. Да и воздух в сауне был сухой, но не особо горячий. Так себе, в общем.
Но расслабиться нам это не помешало. Заодно осмотрела всех на предмет болячек. В сауне оно сподручнее. Так-то они раздеваться передо мной и перед друг другом стеснялись, а моются ведь люди в обнаженном виде. Хотя многие норовили и на полку лечь в сорочке.
Нет, у меня просто разрыв шаблона с этими скромницами.
Повезло бабочкам, — и мне вместе с ними — что мы блондинки. На ногах шерсть практически незаметна, если на солнце не приглядываться, а под мышками я безжалостно удалила все горячим воском. Девки выли, но терпели. Видели у меня результат.
И в чистоте держать тело проще.
Я заранее попросила банщиц оборудовать мне рабочее место для маникюра и педикюра. Без непонятной им терминологии, понятное дело. Просто описала, что нужно сделать, они и постарались.
Одно кресло водрузили на небольшое возвышение — несколько толстых досок положили одну на другую. Рядом пара табуреток для ног и инструмента, у подножия импровизированного трона еще один низкий стул, для меня.
Инструментов-то особых и не нашлось. Обычные небольшие ножницы, которые я обозначила для себя как маникюрные, несколько камней разной степени жёсткости. Какие-то вроде пемзы, другие вполне годились подпиливать ногти. Ну и алкоголь для дезинфекции. На этом все. Девочки утверждали, что такими же камнями и ножницами пользуется и правый берег — вроде как у них все лучшее, мадам лично следит.
Неужели даже до щипчиков и пинцета не додумались? Надо будет к мастерам наведаться, подкинуть идею. Таких заготовок у меня постепенно скапливался целый список. Писала я на русском, чтобы не прочитали и не воспользовались, но реализовывать пока не спешила. Я и так высовываюсь по самое некуда с борделем, не хватало мне еще внимания к себе привлекать.
Сделать маникюр на двадцати парах рук и педикюр на таком же количестве ног — это не шутки. Другой вопрос, что при таком скудном арсенале сделать я ничего сверхъестественного и долгого не могла. Ну подровнять, ну кутикулу почистить. Скраб, массаж маслом. Ноги еще пемзой потереть. На некоторых ступнях у меня просто руки чесались по опасной бритве, — вроде такое здесь уже изобрели — но пока решила повременить. С этим инструментом надо руку набить, а то сниму лишний слой мозоли — будет бедняга с раной ходить. Я же и подлечу, конечно, только зачем оно нам обеим, стресс такой? И мне еще пока что не до того — у меня болезные в борделе остались не пролеченные.
После процедур выдавала каждой по порции скраба для тела — спитый кофе мне кухарка собирала несколько дней, плюс мед как питание и дезинфекция одновременно — и отправляла в сауну. Полежать, намазаться, посидеть и ополоснуться.
Грязные простынки полетели в стирку, бабочки завернулись в поднесённые банщицами свежие и по очереди снова вернулись ко мне — теперь надо было заняться волосами. Мыли их тут обычным мылом, и хорошо, что вообще мыли. Многие на левом берегу такой дурью не заморачивались. Счета за воду приходили нешуточные, да и не во всех домах вообще были водопровод и канализация. Та часть, что у набережной, и ближайшие три-четыре квартала строились параллельно с правобережьем, поэтому все удобства закладывали изначально. А потом, когда пошло социальное расслоение по берегам и начали строить новые дома уже в расчете на бедноту, излишествами никто не заморачивался. Слив был один на несколько домов: прямо люк в канализацию — туда все относили помои и самые настоящие ночные горшки.
Провести в дом удобства можно было, но оно стоило отдельных денег, и большинство предпочитало на таких «мелочах» экономить. Я этого вообще не понимала. Неужели тяжело было провести везде канализацию? Это же своими руками себе биологическую бомбу организовали: рано или поздно рванет такими инфекциями, что мало не покажется.
Но, как всегда, экономия государственного бюджета прежде всего, а граждане могут повысить себе уровень жизни за свой счет.
Даже в общественных банях не было душа! Хорошо хоть канализацию провели. Чтобы ополоснуться после сауны, использовали систему «отключили горячую воду» из моего детства. То есть большой бак очень горячей воды, каждому свой тазик, ковшик и кран с холодной. Дальше как всегда.
В борделе, к счастью, душевые имелись почти в каждой комнате. Все для удобства клиентов — мало ли, им понадобится освежиться. Ну и работницам заодно.
Когда все девушки наконец-то распустили свернутые рогаликами волосы, я только ахнула. Мне казалось, что у меня они длинные, аж до пояса, но это я других не видела. У некоторых они достигали колен! Правда, секлись нещадно и тусклые-ломкие какие-то. Ну хорошо хоть густые, а остальное поправимо.
Женские волосы в моем плане играли немаловажную роль. Поэтому на маску для них я тоже расстаралась: целую партию яиц угрохала. Ну и мед с лимоном, куда без них. И снова в сауну, замотав голову в полотенце: в горячем воздухе оно быстрее и качественнее подействует.
Смывать наказала только холодной водой! Не хватало еще потом вымывать свернувшееся яйцо из волос.
На лицо я всем намазала смесь овсянки с мёдом, освежить кожу. Вообще, мёда я сегодня извела полный бочонок — на шиллинг, не меньше. Хорошо, что родные Дениз и правда оказались из недалекого пригорода и не отказали в помощи.
Еще бы отказали! Мы платили звонкой монетой.
Так что на столе теперь, кроме привычных горячих блюд, всегда были свежие фрукты и овощи, мед и грибы-ягоды. На крыше полным ходом строилась оранжерея, саженцы в которую обещали подвезти через пару недель. Кроме того, я составила список трав, семена которых мне понадобятся. Не все я смогу вырастить сама — за чем-то придётся идти в лавку. Да за всем поначалу. Пока оно еще вырастет…
Но, что могу, постараюсь посадить.
Не всем пришлись по вкусу нововведения, но насильно я никого заставлять не собиралась. Сами поймут через несколько недель, глядя на не таких строптивых коллег.
А шкуркой или кусочком фрукта-овоща еще и лицо намазать можно. Для дополнительной витаминизации.
В общем, к понедельнику бабочки сияли здоровьем и красотой, насколько это было возможно, и готовы были поразить общественность.
Глава 9
Бордель приветственно сиял огнями, видными издалека даже сквозь густой смог.
Я, подкованная мамиными сериалами и налоговой, знала.
Пятый день мы посвятили отбору. Нам нужны были швеи, кружевницы, помощницы по хозяйству, официантки наконец — кто-то же должен разносить выпивку и при этом быть не против щипка за зад, а возможно и чего-то большего. Я попросила Лалику кинуть клич по другим заведениям, вдруг у них есть девочки, готовые подработать сверхурочно. Их мы принимали отдельно, после захода солнца.
А с утра я, позевывая, сидела в обновлённой гостиной за временно поставленным столом — там, где уже завтра плотники поставят сцену.
К нашим дверям на улице выстроилась очередь. Для разнообразия из женщин. Редкие прохожие поглядывали на собравшихся с интересом: не каждый день перед борделем собирается толпа желающих в него попасть.
У входа, где маман обычно встречала клиентов, дежурила одна из поварих. Я ее выбрала за каллиграфический, на удивление, почерк. Отец был писарем при какой-то конторе, пояснила она, заметив мой интерес.
На всякий случай, я попросила записывать данные всех пришедших женщин. Имена, фамилии, адреса, даже приметы, потому что Молли Джонс на одной улице могло быть несколько, а с нумерацией домов на левом берегу туго.
Терзало меня нехорошее чувство, что пришедшие на отбор в бордель дамы не рассчитывали отделаться просто шитьем. Наверняка были готовы к худшему. А от готовности один шаг до действительной продажи себя. Как та девица, что встретилась мне в первый день. Прямо на улице.
Подобного я не желала ни одной из них, поэтому уже сейчас прикидывала, как я могу их занять на постоянной или полупостоянной основе.
Через час у меня замельтешило в глазах от обилия кружева, вышивки и разнообразных фасонов. С готовки я снимала пробу буквально по крошечке и то уже объелась так, что не лезло. Хорошо, помощница кухарки и две горничные освободились пораньше и пришли мне на помощь. Я конечно могу отличить вкусное от невкусного, но кто знает, что у этих богатых принято есть и смогут ли это приготовить левобережные. Так что я оставила еду на них, объяснив еще раз на всякий случай, что нам важнее всего вкус и качество. Смещать их и нанимать новых никто не собирается, — чтобы они не боялись конкуренции и не завернули какую-нибудь талантливую кулинарку — а хорошее продуманное меню в их же интересах. Зарплата будет больше всем.
Убедившись, что меня поняли, я переключилась на одежду.
Тут я хотя бы знала, что мне нужно, и этого наверняка местные еще не видели и не придумали.
Ближе к вечеру к нам присоединилась Лалика. Ей было любопытно, что же я такое затеваю, но спросить напрямую ей не позволяла гордость и необходимость поддерживать собственный авторитет, поэтому она молча и очень внимательно за мной наблюдала. Да на здоровье! Пока не мешает — пусть следит. Ей же потом самой справляться, если все пройдёт по плану.
Поток женщин не иссякал. Я делала пометки напротив любезно составленного поварихой списка, который уже занял не одну бумагу, а целую стопку. Каких-то помечала как запасных, несколько особо талантливых сразу загрузила работой. Не я же буду бегать ткань выбирать — у меня других дел непочатый край.
Чем больше я выслушивала кратких биографий соискательниц, тем яснее понимала, что женщинам в этом мире работы практически нет. Если ты не стираешь, готовишь или шьёшь, тебе прямая дорога в бордель. Даже горничные и гувернантки были морально готовы к приставаниям со стороны хозяев, откуда до нас рукой подать.
Пекари, писари, продавцы, владельцы любого бизнеса были мужчинами. Чаще всего аристократами, особенно если бизнес прибыльный и крупный вроде фабрики, но и управляющие, и наемные работники все равно оставались мужского пола. Женщинам оставалось ждать мужа домой с зарплатой, а платили простым людям здесь так, что обнять и плакать.
Получался замкнутый порочный круг.
— Кружево, шитьё, готовка? — привычно пробормотала я, занося карандаш над бумагой напротив очередного имени.
— Я умею очень быстро писать, — пробормотала женщина едва слышно. Мне даже сначала показалось, что мне показалось.
— Насколько быстро? — я рукой придержала уже собиравшуюся подать знак выводить претендентку Лалику.
Вместо ответа женщина достала из сумки блокнот и карандаш. Я прищурилась.
— Как тебе мысль, если мы найдём ее для стенографии происходящего в гостиной? В том представлении, что я запланировала на эту неделю, нам бы пригодилась запись.
— Стено-кого?.. — растерянно переспросила Лалика.
— Стенография. Это специальная система значков, которой писать можно быстрее, чем буквами.
— А зачем она нужна? Воздушники могут писать сразу тремя или даже пятью карандашами, чисто и аккуратно.
Я заметила, как женщина поникла плечами, но упорно продолжила черкать в блокноте. Наверное, не раз слышала подобные доводы и все равно тренировалась, развивала свою систему. Ох уж эта местная расслабляющая изобретателей магия!
— А у нас есть разве воздушники на левом берегу? — я подняла руку. — Стоп!
Женщина послушно замерла. Поднялась и передала мне подрагивающий от ее пальцев блокнот.
— Что это? — изумилась вместо меня Лалика, глядя в неразборчивые закорючки и палочки.
Женщина взяла блокнот обратно и зачитала с выражением:
— Как тебе мысль, если мы наймём ее для стеногапии…
Я не могла поверить ни глазам, ни ушам. Передо мной стояла изобретательница той самой стенографии в этом мире.
— Только не говорите мне, что сами изобрели эту знаковую систему, — пробормотала я. Женщина вздернула подбородок.
— Именно так и было, — подтвердила она. — Я взяла за основу древнее криптографическое письмо, чуть усовершенствовала, подогнала под количество букв…
Женщину звали Джейн Уиллис. На постоянную работу мы ее, естественно, взять не могли, да и она бы не пошла. У нее муж, который, несмотря на всю патриархальность местного мира, поощрял занятия жены вроде бы бесполезным хобби, и двое детей. Раньше ее отец, а теперь муж, держали небольшую книжную лавку, но в основном зарабатывали поставкой канцтоваров в бордели и прочие заведения левого берега. Как ни странно, им тоже нужно вести бухгалтерию.
То, что лавка перешла по наследству мужу, а не ей, подразумевалось как-то само собой. Милый родной шовинизм в действии. Хорошо хоть мужик попался адекватный.
Пару-тройку вечеров в неделю по несколько часов мы ее займём точно. Пусть сидит в подсобной комнатке у входа в зал — за занавесками и в полумраке дверь никак не разглядеть. Поставим ей стул, небольшой стол, обеспечим светом.
Думаю, Лалика решила, что я собираюсь шантажировать клиентов, и, похоже, идею всецело одобряла. Но моя задумка была куда масштабнее простого вымогательства.
Осведомители маман сработали на ура — по правому берегу гуляли самые разные слухи про новый стиль работы борделя. Я предложила назвать его «Оранжереей». Аристократам будет проще обсуждать свои похождения, если это будет звучать как «в Оранжерее появились новые цветочки», или «эта Лилия из Оранжереи — просто прелесть». А загадочность и таинственность — она всегда привлекает… И добавит нам новых клиентов.
Оценив фронт работ и объём необходимого пошива, репетиций и прочего, я решила не гнать лошадей. Танцы подождут. Пусть девочки отдохнут, придут в себя, потихоньку начнём разучивать движения со следующей недели.
Для торжественного открытия Оранжереи у меня родилась гениальная задумка. И для неё нужны были только базовые, простейшие в пошиве платья. За два оставшихся дня вполне успеем.
За сутки до даты икс я решила побаловать девочек, да и себя заодно. В двух кварталах от борделя располагались общественные сауны, и как раз сегодня там был женский день.
Десять шиллингов — и все приземистое здание в нашем распоряжении на целые сутки. Внутри остались только банщицы и подавальщицы — даже в этом отсталом мире догадались, что после парилки очень хочется есть, а в особенности пить.
От банщиц, кстати, я ожидала куда большего. Хорошо, уточнила заранее у Лалики процесс помывки, а то пришла бы и сильно удивилась.
Банщицы приносили чистую воду, горячую и холодную, следили за чистотой бани и бадеек и меняли простыни и полотенца. Уборщицы, одним словом. Все. Ни тебе веничком похлестать, ни массаж сделать. Да и воздух в сауне был сухой, но не особо горячий. Так себе, в общем.
Но расслабиться нам это не помешало. Заодно осмотрела всех на предмет болячек. В сауне оно сподручнее. Так-то они раздеваться передо мной и перед друг другом стеснялись, а моются ведь люди в обнаженном виде. Хотя многие норовили и на полку лечь в сорочке.
Нет, у меня просто разрыв шаблона с этими скромницами.
Повезло бабочкам, — и мне вместе с ними — что мы блондинки. На ногах шерсть практически незаметна, если на солнце не приглядываться, а под мышками я безжалостно удалила все горячим воском. Девки выли, но терпели. Видели у меня результат.
И в чистоте держать тело проще.
Я заранее попросила банщиц оборудовать мне рабочее место для маникюра и педикюра. Без непонятной им терминологии, понятное дело. Просто описала, что нужно сделать, они и постарались.
Одно кресло водрузили на небольшое возвышение — несколько толстых досок положили одну на другую. Рядом пара табуреток для ног и инструмента, у подножия импровизированного трона еще один низкий стул, для меня.
Инструментов-то особых и не нашлось. Обычные небольшие ножницы, которые я обозначила для себя как маникюрные, несколько камней разной степени жёсткости. Какие-то вроде пемзы, другие вполне годились подпиливать ногти. Ну и алкоголь для дезинфекции. На этом все. Девочки утверждали, что такими же камнями и ножницами пользуется и правый берег — вроде как у них все лучшее, мадам лично следит.
Неужели даже до щипчиков и пинцета не додумались? Надо будет к мастерам наведаться, подкинуть идею. Таких заготовок у меня постепенно скапливался целый список. Писала я на русском, чтобы не прочитали и не воспользовались, но реализовывать пока не спешила. Я и так высовываюсь по самое некуда с борделем, не хватало мне еще внимания к себе привлекать.
Сделать маникюр на двадцати парах рук и педикюр на таком же количестве ног — это не шутки. Другой вопрос, что при таком скудном арсенале сделать я ничего сверхъестественного и долгого не могла. Ну подровнять, ну кутикулу почистить. Скраб, массаж маслом. Ноги еще пемзой потереть. На некоторых ступнях у меня просто руки чесались по опасной бритве, — вроде такое здесь уже изобрели — но пока решила повременить. С этим инструментом надо руку набить, а то сниму лишний слой мозоли — будет бедняга с раной ходить. Я же и подлечу, конечно, только зачем оно нам обеим, стресс такой? И мне еще пока что не до того — у меня болезные в борделе остались не пролеченные.
После процедур выдавала каждой по порции скраба для тела — спитый кофе мне кухарка собирала несколько дней, плюс мед как питание и дезинфекция одновременно — и отправляла в сауну. Полежать, намазаться, посидеть и ополоснуться.
Грязные простынки полетели в стирку, бабочки завернулись в поднесённые банщицами свежие и по очереди снова вернулись ко мне — теперь надо было заняться волосами. Мыли их тут обычным мылом, и хорошо, что вообще мыли. Многие на левом берегу такой дурью не заморачивались. Счета за воду приходили нешуточные, да и не во всех домах вообще были водопровод и канализация. Та часть, что у набережной, и ближайшие три-четыре квартала строились параллельно с правобережьем, поэтому все удобства закладывали изначально. А потом, когда пошло социальное расслоение по берегам и начали строить новые дома уже в расчете на бедноту, излишествами никто не заморачивался. Слив был один на несколько домов: прямо люк в канализацию — туда все относили помои и самые настоящие ночные горшки.
Провести в дом удобства можно было, но оно стоило отдельных денег, и большинство предпочитало на таких «мелочах» экономить. Я этого вообще не понимала. Неужели тяжело было провести везде канализацию? Это же своими руками себе биологическую бомбу организовали: рано или поздно рванет такими инфекциями, что мало не покажется.
Но, как всегда, экономия государственного бюджета прежде всего, а граждане могут повысить себе уровень жизни за свой счет.
Даже в общественных банях не было душа! Хорошо хоть канализацию провели. Чтобы ополоснуться после сауны, использовали систему «отключили горячую воду» из моего детства. То есть большой бак очень горячей воды, каждому свой тазик, ковшик и кран с холодной. Дальше как всегда.
В борделе, к счастью, душевые имелись почти в каждой комнате. Все для удобства клиентов — мало ли, им понадобится освежиться. Ну и работницам заодно.
Когда все девушки наконец-то распустили свернутые рогаликами волосы, я только ахнула. Мне казалось, что у меня они длинные, аж до пояса, но это я других не видела. У некоторых они достигали колен! Правда, секлись нещадно и тусклые-ломкие какие-то. Ну хорошо хоть густые, а остальное поправимо.
Женские волосы в моем плане играли немаловажную роль. Поэтому на маску для них я тоже расстаралась: целую партию яиц угрохала. Ну и мед с лимоном, куда без них. И снова в сауну, замотав голову в полотенце: в горячем воздухе оно быстрее и качественнее подействует.
Смывать наказала только холодной водой! Не хватало еще потом вымывать свернувшееся яйцо из волос.
На лицо я всем намазала смесь овсянки с мёдом, освежить кожу. Вообще, мёда я сегодня извела полный бочонок — на шиллинг, не меньше. Хорошо, что родные Дениз и правда оказались из недалекого пригорода и не отказали в помощи.
Еще бы отказали! Мы платили звонкой монетой.
Так что на столе теперь, кроме привычных горячих блюд, всегда были свежие фрукты и овощи, мед и грибы-ягоды. На крыше полным ходом строилась оранжерея, саженцы в которую обещали подвезти через пару недель. Кроме того, я составила список трав, семена которых мне понадобятся. Не все я смогу вырастить сама — за чем-то придётся идти в лавку. Да за всем поначалу. Пока оно еще вырастет…
Но, что могу, постараюсь посадить.
Не всем пришлись по вкусу нововведения, но насильно я никого заставлять не собиралась. Сами поймут через несколько недель, глядя на не таких строптивых коллег.
А шкуркой или кусочком фрукта-овоща еще и лицо намазать можно. Для дополнительной витаминизации.
В общем, к понедельнику бабочки сияли здоровьем и красотой, насколько это было возможно, и готовы были поразить общественность.
Глава 9
Бордель приветственно сиял огнями, видными издалека даже сквозь густой смог.