Лик полуночи

Крона осторожно прикоснулась к подбородку мадам Стрэндж и приподняла ее лицо. «Старая карга, ага», – подумала она, вспоминая описание Тибо. Мадам Стрэндж не была ни старухой, ни уродиной. Во всяком случае, на первый взгляд, лицо ее показалось обычным лицом пуританки. Но зрачки глаз были сильно расширены – и в струйках дыма, которые, извиваясь, уплывали в канализацию, тоже не было ничего пуританского. Тонкие светлые брови сошлись над носом-пуговицей, и лицо выражало сплошное чистое презрение.

– Ублюдки, – выплюнула Стрэндж, пытаясь пнуть Де-Лию под колено и сбить с ног.

– Вы торгуете препаратами, вызывающими аборты? – спросила Крона. – Вчера вечером вы разговаривали с женщиной по имени Эстер?

Стрэндж впилась взглядом в Крону и продолжила борьбу с капитаном.

– Эстер мертва, – резко сказала Крона, схватив женщину за подбородок, чтобы убедиться, что она слушает ее. – Вскрыта и разделана на обочине улицы.

Слегка задохнувшись, Стрэндж перестала сопротивляться.

– Что?

– Вы продали или не продали женщине по имени Эстер микстуру?

– Не она убила ее.

– Нет, ее зарезали – ножом. Нас не волнует, чем вы тут занимаетесь – в том смысле, что помогаете беременным, которые хотят избавиться от плода. Но нас интересуют другие ваши клиенты. Скольким бабочкам ты ее продала?

– Я не… я не спрашиваю, кто они и чем занимаются. Ко мне приходят самые разные люди. Кого только нет. И аристократы приходят – раз в месяц уж обязательно.

Крона ослабила хватку и погладила Стрендж большим пальцем по щекам.

– А те, кому не нужна помощь с абортом? Они зачем к вам приходят? Когда к вам приехала Эстер, она была одна? Или ее кто-то сопровождал? Вы кого-нибудь видели до этого или сразу после?

– Убили кого-то еще?

– Отвечайте на вопрос.

– Нет, не буду. Я никого не убивала, и у вас нет права вмешиваться в мои дела.

– У нас есть такое право, если вы помогли совершить преступление, – сказала Де-Лия, сильно дернув наручники.

Она оглядела единственную комнату хижины, не отрывая глаз от горящих остатков палочек.

– А, может, кое-какие из ваших препаратов ввозятся контрабандой.

Мадам Стрэндж засмеялась.

– Регуляторы не занимаются лекарствами.

– Тогда почему вы побежали?

– А кто бы не побежал от вас – мерзких ублюдков?

– Послушайте, – примирительно произнесла Крона. – Мы знаем, что вы участвовали в обменных сделках между Стражем дозора и вором. Вы передали вору информацию о гала-вечере, помните? Эти люди причастны к смерти Эстер. Она, как минимум, уже вторая жертва, если не третья, не четвертая, а то и не пятая. Ясно? Если вы дадите нам хоть какую-нибудь информацию, чтобы мы могли найти их, нам не придется тащить вас с собой – наверх.

Она знала, что это игра. Мадам Стрэндж могла работать с ворами напрямую. Возможно, именно она и отправила Эстер на смерть.

– Я ничем не могу помочь вам в поисках, – проворчала Стрэндж.

– Почему нет?

– Потому что я сама ничего не помню, – огрызнулась она. – Пришел мужчина… А, может, двое… Все было как в тумане. Они поговорили, да. Передали ампулы со временем, да. Что-то говорили о пятизарядниках. О варгах. И о божестве Непознанного. Один из них вроде был жрец? Или он сказал пророк? Нет, кажется… Лица у них были закрыты. Я не знаю, как они себя называли и откуда пришли. Я просто предоставляю им нейтральное пространство для переговоров. За это мне платят. Все знают, что здесь нельзя создавать проблемы.

– А эти люди, как они выглядели?

– Я же уже сказала – их лица были закрыты. И все так… как в тумане. Одним из них мог быть кто-нибудь из вас – ведь все вы, констебуляры хреновы, и двигаетесь, и разговариваете одинаково. У меня в памяти все расплывается. Это все равно, что смотреть на них сквозь горячий пар в холодном зеркале.

– Удобно, – сказала Де-Лия.

– А прошлой ночью? – продолжала опрос Крона. – Эстер кто-нибудь сопровождал?

Стрэндж покачала головой, вокруг которой взлетели и опали жидкие прядки соломенно-светлых волос.

– Я не знаю. Может быть.

С разочарованным вздохом Де-Лия выпустила мадам Стрэндж из рук.

– Она провела слишком много времени в этой своей коробке. Насквозь пропиталась этими парами. Странно, что она еще что-то практикует и вообще помнит своих клиентов.

– Это не так, – отрезала Стрэндж. – Пары просто помогают мне успокоиться. И ничего больше.


– Тогда почему же вы ничего не можете вспомнить? – спросила Де-Лия. – Или просто не хотите нам рассказывать. Лучше изобразить из себя рассеянного жителя Подземья, чем сдать своих подельников? Возможно, поход наверх и несколько дней в камере заставят вас хоть что-нибудь вспомнить.

Говорила ли Стрэндж правду, лгала ли или была слишком одурманена, чтобы почувствовать разницу между первым и вторым. Но вряд ли она разговорится, если ее доставить в участок.

– Капитан? – спросила Крона. – Можно вас на пару слов?

Даже если Стрэндж решит сбежать, в наручниках она далеко не уйдет. Де-Лия перемахнула через окно, и сестры заскользили вниз по обломкам острова, чтобы Стрэндж не могла их услышать.

– Думаю, нам не стоит тащить ее в участок, – сказала Крона.

Де-Лия кивнула.

– Думаешь, убийца использовал ее как кролика, чтобы выманить лисиц?

– Да. Если это место действительно пользуется спросом как нейтральная территория, то они будут и дальше пользоваться им в своих интересах. А если мы уведем ее, то потеряем возможность выследить их. Мы можем следить за ней и, в свою очередь, использовать ее как наживку – лучшее, что мы можем сейчас сделать.

Плечи Де-Лии опустились. Она вела себя странно – такой усталой Крона не видела ее никогда. Эта была глубокая внутренняя усталость. Вокруг Кроны летали искры неуверенности и трещали, будто что-то было не так с самим воздухом.

За последние несколько дней Крона заметила еще больше дыр в защите Де-Лии, но она пока держалась, отказываясь обнажить раны, а заодно и от помощи, которые ей могли оказать другие. Но по гладкой как стекло поверхности ее защиты уже пошли трещины, и это само по себе было тревожным фактом.

Мадам Стрэндж приподнялась, выглядывая в проем окна, уже смирившись с решением регуляторов.

– Хорошо, наша дорогая мадам, – вздохнула Де-Лия. – Мы оставим вас в покое – практикуйте дальше.

Конечно, они будут приглядывать за ней, но ей об этом знать не нужно.

– О, премного благодарны, – протянула Стрэндж с циничной усмешкой.

Они отпустили ее и двинулись прочь, услышав, как Стрэндж захлопнула ставню.

– Ты иди. А я останусь послежу за ней, – прошептала Де-Лия. – Вернешься в участок, отправишь стражника сменить меня.

– Хорошо, – покорно согласилась Крона.

Нерешительно кивнув, Крона оставила Де-Лию заниматься слежкой, а сама начала спуск по импровизированной насыпи. Неожиданно ее ботинок зацепился за что-то твердое, соскользнул с камня и провалился в жижу.

Маска Имбалы тут же проинструктировала ее проверить, что это, несмотря на неприятный запах, шедший от воды. В мире Подземья, где пейзаж заставлял Имбалу кричать во весь голос, эта вещица, как сказала ей маска, уж точно была неуместна. Крона легко выловила предмет – канал был мельче, чем казалось в темноте. Она сильно испачкала перчатки и рукава, но не промокла.

В руках у нее оказалась пара небольших зажимов, которые, без сомнения, были инструментом целителя. Ничего опасного, ничего особенного. Совершенно незначительный инструмент, и она чуть снова не уронила его в воду, но ее внимание привлекла надпись. На одной из ручек были выбиты инициалы КЛМ.

Откуда она их знает? Где она их недавно видела? Через мгновение она вспомнила – в доме у Айендаров. На медицинской сумке, с которой носилась Мелани.

КЛМ означало Клайв ЛеМар.

– Как же вы сюда попали? – спросила она у зажимов. – Капитан, я думаю, у нашего убийцы дыра в кармане.





Глава 22

Луи




Десять лет назад

Лутадор, время и место неизвестны



Даже в детстве Луи Шарбон никогда и никому не причинял боль понапрасну – он ни разу не ранил лягушку и не бросал камни в птиц. Ему хотелось заниматься исцелением, как хотелось кофе по утрам. Целительство было жизненно важно для самого его существа. Убийство было полной противоположностью тому, кем он был.

Он сопротивлялся, возражал Тало – в течение нескольких месяцев он отрицал возможность убийства.

Я не убийца.

Я не убийца.

Ты не сделаешь меня убийцей.

Убийство не вернет мне сына.