Лик полуночи

– Нет. Нет, я бы и просить тебя об этом не стала. Конечно, нет.

Она не могла сбежать, не могла спрятаться и не могла вернуть маску и притвориться дурочкой. Ей нужен план. Она должна что-нибудь придумать, сделать, изобрести какой-нибудь способ, чтобы никто не стал ее искать. Все, чего ей сейчас хотелось, – это исчезнуть, вернуться в деревню вместе с мамой и больше никогда не видеть этой испорченной маски.

– Да и сжечь ее мы не сможем, – выдохнула она. – Лишить ее магии – это одно, а сжечь – это… Это не отменит того, что произошло. – Мелани подтянула колени к груди, обняла их руками. – Я просто хотела ее спасти. Я так ее люблю, она не заслуживает…

– Мы что-нибудь придумаем, – сказал Лейвуд, хотя в его голосе совсем не слышалось уверенности.

Должен же быть какой-нибудь выход. Выход из всего этого.

У нее были только добрые намерения. Она просто хотела быть хорошей дочерью.

Почему все пошло неправильно?

Теперь, если государство узнает об этом, они оторвут ее от Дон-Лин – может, даже до того, как она выздоровеет. Ее мать останется одна, без помощи, а Мелани… она…

Ее бросят в трудовой лагерь. Или того хуже.

Сейчас у нее обожжена рука, но если ее признают виновной в преступлении против Знания…

Мелани почувствовала, как невидимый клинок проходит сквозь запястье, отсекая его. Она проглотила испуганный крик, который грозил вырваться из горла.

Нет, милые боги, пожалуйста, нет.

Когда подошло время, Мелани приготовила все необходимое, чтобы дать матери первую дозу, и постаралась выбросить из головы все прочие тревоги. Она положила все в сумку. Лейвуд проводил ее до двери. Но там она остановила его, не дав открыть дверь.

Она закусила губу, глаза снова наполнились слезами.

– Спасибо, – сказала она. – Я не знаю, чем я смогу отблагодарить тебя.

Он осторожно взял ее за руку. Она не сопротивлялась.

– Ты ничего мне не должна, – сказал он сухо. – Я хотел помочь. Вот и все.

– Но все, через что тебе пришлось пройти из-за меня…

– Это была не ты. Мой разум столкнулся с таким же хаосом. И я бы тоже не смог сдержать его. – Он взглянул на коробку, куда они снова спрятали маску. – Маски – это чума. Они опасны. Потому их и полагается держать под контролем, а не просто любоваться и использовать без разбора.

– И все же, – ответила она, – без нее у моей матери не было бы даже надежды.

Он кивнул.

– Мы так и не решили, что делать… – она кивнула на коробку.

– Поговорим об этом потом, – сказал он, опустив глаза, глядя на ее руку в своей, и у него вырвался тяжелый усталый вздох. – Честно говоря, сейчас нам, наверное, просто нужно отправиться в постель.

Его глаза расширились, когда он понял, что сказал. Мелани даже не успела ответить, как он запнулся и стал поспешно объясняться.

– Я… я не то хотел сказать, – он выпустил ее руку, – я имел ввиду… по отдельности. Я ничего такого… не предлагал …

– Я знаю, что ты имел в виду, – ответила она, переводя взгляд на свои туфли.

Его неуклюжая попытка спастись была гораздо более смущающей, чем первоначальная грубая формулировка.

– Я скажу, чтобы завтрак принесли вам в комнату, – быстро произнес он, пытаясь сменить тему.

– А ужин? – спросила она.

– Если хочешь.

– Я имела в виду, могу ли я увидеть тебя за ужином? Чтобы поговорить. О… Ну знаешь, после того, как мы поспим. По отдельности.

Он глупо улыбнулся.

– Да. Конечно.

– Тогда увидимся за ужином, мсье Лейвуд.

Он открыл дверь, и она подтянула мешок повыше на плечо.

– Себастьян, – поспешно произнес он прежде, чем она успела пройти.

– Что?


– Думаю, теперь мы достаточно хорошо знакомы… И даже перешли на «ты». Называй меня по имени. Себастьян.

– Хорошо. Себастьян.

Он кивнул. Она покраснела от явного одобрения в его глазах. Они расстались с нежной улыбкой на губах.





* * *


Когда Мелани вернулась в свою комнату, то вошла как можно тише, и обрадовалась, увидев, что Дон-Лин все еще спит в постели, с выражением облегчения на лице. Она всегда долго спала, но обычно беспокойно – иногда у нее кривилось лицо, иногда она стонала – в любое время дня и ночи. Поэтому сейчас Мелани испытала облегчение – хорошая постель хоть немного ослабила ее боль.

Мелани разбудила ее, только когда принесли завтрак.

– Мне нужно сделать тебе укол. Будет больно, но я постараюсь действовать быстро и осторожно.

Дон-Лин кивнула, губы от страха сжались в тонкую линию, но она перевернулась на живот, как велела ей Мелани.

Каких только унижений они не перенесли вместе – такова была жизнь помощника и страждущего, – так что никто из них не стал особо беспокоиться, когда Мелани сдвинула белье матери в сторону, чтобы воткнуть иглу в ослабленные мышцы ее ягодиц.

Дон-Лин тихо вскрикнула от боли, и Мелани извинилась, изо всех сил стараясь полноценно ввести дозу.

Когда она закончила, то помогла матери сесть, привалившись боком к спинке. Затем добавила немного микстуры на подрумяненный ломтик хлеба и стала кормить мать небольшими кусочками.

– Девочка моя, – сказала ее мать, озабоченно хмуря тонкие брови, пока медленно жевала.

Она с усилием подняла руку к лицу Мелани.

– А что случилось с твоим лбом?

Похоже, она не заметила повязки на руке Мелани.

– Ничего страшного, просто царапина. А как тебе лекарство на вкус? Не горькое?

– Что ты, наоборот – сладкое, как мед.

Мелани улыбнулась и зевнула.

– Хорошо. Очень хорошо.

Она продолжала кормить ее, пока Дон-Лин не отказалась от очередного кусочка, поманив дочь к себе рукой.

– Что я сделала, чтобы заслужить такую заботливую дочь? – спросила она, когда Мелани приблизилась и легонько положила голову на грудь матери.

– Была замечательной мамой, – сонно сказала Мелани. – Ты и сейчас замечательная мама.

Дон-Лин погладила дочь по волосам трясущимися пальцами.

– Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.

– М-м-м?

– Если это не сработает… это твое лекарство… Я не хочу, чтобы ты злилась. На мир, на себя.

– Оно сработает.

– Ты не можешь знать наверняка. Поэтому, пообещай мне.

– Давай меняться: обещание на обещание.

– Ой, не могу. И какие же обещания я в состоянии выполнить?

– Когда тебе станет лучше…

– Да?

– Ты испечешь для меня эти марракевские плюшки? Которые ты пекла, когда я была маленькой.

– Свадебные плюшки?

– Да.