Лето потерянных писем
Часть 35 из 82 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Хелен сдержанно сделала глоток кофе.
– Правда, она очень на нее похожа?
Теперь взгляд Эдварда упал на меня. Я сидела, как мышка, нервно сжимая и разжимая под столом кулак. Не так я все себе представляла.
После долгого молчания, которое прерывал только агукающий малыш, мать Ноя спросила:
– Кто такая Рут?
Эдвард хлебнул слишком много алкоголя.
– Рут жила с семьей Эдварда в детстве, – ответила Хелен. – Ты в порядке, дорогой?
Эдвард Барбанел кашлянул в салфетку. Хелен наблюдала за ним – мирная, как огромное озеро, с тем же успехом таящее в себе опасное течение.
– Жила? – в полном недоумении спросил папа Ноя. – Ты о чем?
– Ты помнишь. Маленькая девочка, которую они взяли к себе во время войны.
Я нервно посмотрела на Ноя.
Эдвард Барбанел снова взглянул на меня, но ничего не сказал.
– Она приехала из Германии. Такая милая кроха. Всюду тенью бродила за твоим отцом. – Пугающе пронизывающий взгляд Хелен переметнулся на меня. – Она не упоминала?
– Вряд ли. – Я уставилась на свою тарелку. Ной взял меня за руку под столом. Я сжала его ладонь.
На губах Хелен появилась легкая улыбка.
– А?
– Она никогда не рассказывала про Нантакет.
– Никогда?
– Нет. – Я жутко волновалась и чувствовала, как бешено бьется мой пульс. Я переплела наши с Ноем пальцы.
Эдвард допил пиво и наконец заговорил:
– Она не рассказывала?
Я покачала головой.
Хелен сделала аккуратный глоток вина.
– Как странно.
Теперь все смотрели на меня. Я пожала плечами, но молчание затянулось, поэтому мне удалось выдавить из себя:
– До недавнего времени я вообще не знала, что она здесь жила.
– И поэтому ты сюда приехала?
Я поглядела на Ноя. Он смотрел на своего папу.
– Мам. – Отец Ноя не до конца понимал, что происходит, но ясно давал понять своим тоном, что гостей в их доме не обижают.
Но его мать, смотря на меня, отмахнулась.
– Пусть ответит.
– Я просто… я узнала, что бабушка здесь бывала, и мне стало любопытно. Поэтому я приехала.
– Как мило. Согласен, Эдвард?
– Она вообще не говорит о Нантакете? – повторил Эдвард Барбанел.
Говорит. В настоящем времени. Внутри все скрутило, и я еще крепче стиснула руку Ноя, суматошно посмотрела на него, но потом повернулась к Эдварду.
– Я… эм… нет. Я не знала… о вас. О вашей семье.
Эдвард выглядел полностью уничтоженным.
– Честное слово, Эдвард. – голосом Хелен можно было шлифовать алмазы. – Ты думал, пламя еще не погасло?
Да, она точно знала об отношениях Эдварда и моей бабушки.
Эдвард посмотрел мне в глаза.
– Как она? – О нет.
Нет, нет, нет.
Я не хотела этого делать. Все должно было пройти совсем не так.
Я не хотела рассказывать парню, писавшему «Ты яркая, а мир расплывчатый, четкий, мир смягчается», что Рут умерла.
В отчаянии я посмотрела на Ноя. Он уставился на меня.
Я прокашлялась и перевела взгляд на несколько оставшихся в тарелке горошин.
– В прошлом году она скончалась.
Меня окружила тишина, если не считать жужжания цикад и отдаленного шума океана.
Я украдкой посмотрела на Эдварда и увидела, что он застыл, как статуя. Хелен тоже выглядела потрясенной. Она перевела взгляд на супруга, потом на меня.
– Мне ужасно жаль это слышать.
Родители Ноя, его тети и дяди растерялись.
– Я не знала, – сказала Хелен.
– Нет… разумеется… – Я беспомощно умолкла.
Эдвард Барбанел медленно отодвинул стул и встал.
– Прошу меня извинить.
Он начал уходить, медленно и пошатываясь, словно ему нужна была целая вечность. Хелен натянуто улыбнулась сидевшим за столом людям и пошла за супругом. Догнав его, она протянула ему руку, но он не принял ее.
Все уставились на меня.
Слава богу, Ной обратился к своей маме:
– Ты нас извинишь?
– Конечно, дорогой. – Она выхватила из центра стола бутылку вина и наполнила доверху свой бокал. – Пожалуй, это отличная идея.
Глава 13
Как только мы оказались в доме, я привалилась к стене.
– Что сейчас произошло?
– Пойдем. – Ной взял меня за руку и вывел из шокового состояния, уводя дальше по коридору к лестнице.
– Куда мы?
– Наверх. Здесь слишком много ушей.
Мы поднимались наверх мимо картин размером с ладонь с изображениями моря, эти мазки света были заключены в широкие рамы. Наверху, в современном коридоре с высокими потолками, где я еще не бывала, мы прошли мимо еще нескольких картин Эдварда Барбанела. Ими оказались большие печальные рисунки пустоши Нантакета под серебряной луной и заснеженные пляжи в слабом зимнем свете.
Ной открыл дверь, и я внезапно замерла, потянув его за руку и остановив. Он стоял за порогом, я – по другую сторону.
– Это твоя комната?
– На лето.
Он отпустил мою руку и прошел вперед, но я не стала скучать по его прикосновению, потому что кто стал бы скучать по руке, которая держала твою руку для определенных действий? Я проглотила вопрос, разрешают ли ему приводить в комнату девушек, потому что не хотела вести себя как персонаж из ситкома девяностых. Вместо этого, прикинувшись абсолютно спокойной, я прошла следом.
– Класс.
– Правда, она очень на нее похожа?
Теперь взгляд Эдварда упал на меня. Я сидела, как мышка, нервно сжимая и разжимая под столом кулак. Не так я все себе представляла.
После долгого молчания, которое прерывал только агукающий малыш, мать Ноя спросила:
– Кто такая Рут?
Эдвард хлебнул слишком много алкоголя.
– Рут жила с семьей Эдварда в детстве, – ответила Хелен. – Ты в порядке, дорогой?
Эдвард Барбанел кашлянул в салфетку. Хелен наблюдала за ним – мирная, как огромное озеро, с тем же успехом таящее в себе опасное течение.
– Жила? – в полном недоумении спросил папа Ноя. – Ты о чем?
– Ты помнишь. Маленькая девочка, которую они взяли к себе во время войны.
Я нервно посмотрела на Ноя.
Эдвард Барбанел снова взглянул на меня, но ничего не сказал.
– Она приехала из Германии. Такая милая кроха. Всюду тенью бродила за твоим отцом. – Пугающе пронизывающий взгляд Хелен переметнулся на меня. – Она не упоминала?
– Вряд ли. – Я уставилась на свою тарелку. Ной взял меня за руку под столом. Я сжала его ладонь.
На губах Хелен появилась легкая улыбка.
– А?
– Она никогда не рассказывала про Нантакет.
– Никогда?
– Нет. – Я жутко волновалась и чувствовала, как бешено бьется мой пульс. Я переплела наши с Ноем пальцы.
Эдвард допил пиво и наконец заговорил:
– Она не рассказывала?
Я покачала головой.
Хелен сделала аккуратный глоток вина.
– Как странно.
Теперь все смотрели на меня. Я пожала плечами, но молчание затянулось, поэтому мне удалось выдавить из себя:
– До недавнего времени я вообще не знала, что она здесь жила.
– И поэтому ты сюда приехала?
Я поглядела на Ноя. Он смотрел на своего папу.
– Мам. – Отец Ноя не до конца понимал, что происходит, но ясно давал понять своим тоном, что гостей в их доме не обижают.
Но его мать, смотря на меня, отмахнулась.
– Пусть ответит.
– Я просто… я узнала, что бабушка здесь бывала, и мне стало любопытно. Поэтому я приехала.
– Как мило. Согласен, Эдвард?
– Она вообще не говорит о Нантакете? – повторил Эдвард Барбанел.
Говорит. В настоящем времени. Внутри все скрутило, и я еще крепче стиснула руку Ноя, суматошно посмотрела на него, но потом повернулась к Эдварду.
– Я… эм… нет. Я не знала… о вас. О вашей семье.
Эдвард выглядел полностью уничтоженным.
– Честное слово, Эдвард. – голосом Хелен можно было шлифовать алмазы. – Ты думал, пламя еще не погасло?
Да, она точно знала об отношениях Эдварда и моей бабушки.
Эдвард посмотрел мне в глаза.
– Как она? – О нет.
Нет, нет, нет.
Я не хотела этого делать. Все должно было пройти совсем не так.
Я не хотела рассказывать парню, писавшему «Ты яркая, а мир расплывчатый, четкий, мир смягчается», что Рут умерла.
В отчаянии я посмотрела на Ноя. Он уставился на меня.
Я прокашлялась и перевела взгляд на несколько оставшихся в тарелке горошин.
– В прошлом году она скончалась.
Меня окружила тишина, если не считать жужжания цикад и отдаленного шума океана.
Я украдкой посмотрела на Эдварда и увидела, что он застыл, как статуя. Хелен тоже выглядела потрясенной. Она перевела взгляд на супруга, потом на меня.
– Мне ужасно жаль это слышать.
Родители Ноя, его тети и дяди растерялись.
– Я не знала, – сказала Хелен.
– Нет… разумеется… – Я беспомощно умолкла.
Эдвард Барбанел медленно отодвинул стул и встал.
– Прошу меня извинить.
Он начал уходить, медленно и пошатываясь, словно ему нужна была целая вечность. Хелен натянуто улыбнулась сидевшим за столом людям и пошла за супругом. Догнав его, она протянула ему руку, но он не принял ее.
Все уставились на меня.
Слава богу, Ной обратился к своей маме:
– Ты нас извинишь?
– Конечно, дорогой. – Она выхватила из центра стола бутылку вина и наполнила доверху свой бокал. – Пожалуй, это отличная идея.
Глава 13
Как только мы оказались в доме, я привалилась к стене.
– Что сейчас произошло?
– Пойдем. – Ной взял меня за руку и вывел из шокового состояния, уводя дальше по коридору к лестнице.
– Куда мы?
– Наверх. Здесь слишком много ушей.
Мы поднимались наверх мимо картин размером с ладонь с изображениями моря, эти мазки света были заключены в широкие рамы. Наверху, в современном коридоре с высокими потолками, где я еще не бывала, мы прошли мимо еще нескольких картин Эдварда Барбанела. Ими оказались большие печальные рисунки пустоши Нантакета под серебряной луной и заснеженные пляжи в слабом зимнем свете.
Ной открыл дверь, и я внезапно замерла, потянув его за руку и остановив. Он стоял за порогом, я – по другую сторону.
– Это твоя комната?
– На лето.
Он отпустил мою руку и прошел вперед, но я не стала скучать по его прикосновению, потому что кто стал бы скучать по руке, которая держала твою руку для определенных действий? Я проглотила вопрос, разрешают ли ему приводить в комнату девушек, потому что не хотела вести себя как персонаж из ситкома девяностых. Вместо этого, прикинувшись абсолютно спокойной, я прошла следом.
– Класс.