Лето на Цеоде
Часть 8 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Те подошли ко мне.
– Привет, Вукузё! – поздоровался мальчик.
– Привет, – я улыбнулся.
Он набрал в легкие побольше воздуха и выпалил:
– Как дела? Как прошла телепортация? Как тебе наша планета? Как температура? А это твой папа, да? – Он бы продолжал и дальше, если бы не последний вопрос, из-за которого он в ту же секунду получил обидный подзатыльник от сестры.
– Какой еще папа! Это его прадедушка, лопух! Его зо… – она не успела договорить, потому что брат с силой дернул ее за длинную косу и рванул обратно на второй этаж.
– Ах ты!.. – вскрикнула сестра. – Ну, держись!
Снова послышался топот наверху…
Я посмотрел на Адаль и Ильфеона. У Адаль было смущенное выражение лица, а Ильфеон, что-то бормоча, поглаживал кожаный ремень на шортах.
– М-да, – сказал он. – Прошу прощения за моих… – Его прервал возглас наверху:
– Какой ты у нас теперь красавчик!
– Они близнецы, – продолжил Ильфеон, – так что сам понимаешь… Каждый день – вот такая чехарда.
– Чего они только не вытворяют, – покачала головой Адаль.
В этот момент подобно урагану вниз сбежал брат. Под левым глазом у него теперь красовался синяк. Пробегая мимо нас во двор, он выпалил:
– Меня тут не было!
Едва он скрылся в саду, как с лестницы сбежала сестра. Она остановилась возле нас и вкрадчивым голосом спросила:
– Куда побежала синеглазка?
Ильфеон быстро показал куда-то в район гостиной. Сестра едва заметно улыбнулась: «Спасибо!» – и побежала во двор.
– Видно, она его слишком хорошо знает, – сказал я.
* * *
После того как мы осмотрели дом, жена Ильфеона вручила всем по чашке холодного чая и сказала:
– Накажу я их сегодня! Вот правда, на-ка-жу!
Ильфеон махнул рукой.
– Знаю я, как ты их наказываешь! Вот, например… – Он глотнул чая и продолжил: – Рунмарион, как ты мог покрасить Марципана в белый цвет! Он же теперь не сможет загорать на солнце! Иди в комнату и подумай над своим несносным поведением!
Адаль слегка смутилась:
– Ну… это не такой серьезный проступок.
– Хорошо, – Ильфеон кивнул, – приведу другой пример: – Амари, как ты могла покрасить Марципана в черный! Он же теперь сгорит на солнце! Отправляйся в свою комнату и подумай над этим возмутительным поступком.
Адаль возмущенно посмотрела на мужа:
– Между прочим, я ей после этого не дала малинового пирога!
– Это ты так думаешь, – усмехнувшись, парировал Ильфеон.
Адаль изумленно уставилась на мужа.
Ильфеон развел руками:
– Да признай же, наконец, что не умеешь наказывать детей! Зато прекрасно готовишь. Может быть, испечешь гостям и любимому мужу яблочный пирог?
Адаль отвесила Ильфеону шутливый подзатыльник и ушла на кухню. Ильфеон же, потирая затылок, сказал нам:
– Но детей она и впрямь балует!
Прадед рассмеялся:
– Я вдруг вспомнил, каким был сам в возрасте Рунмариона.
Он сделал глоток чая и ахнул:
– Как освежает! А какой аромат! Просто нектар, а не чай! С чем он?
Вернулась Адаль и обратилась к мужу.
– Яблок нет, – а потом к прадедушке: – Зато мы сегодня рано утром сходили с детьми по ягоды.
– Круто! – воскликнул я.
– Ага, – согласилась Адаль. – Мы с этими оболтусами собрали целых пять килограммов земляники! Представляешь!
– У вас уже поспела земляника? – Я ахнул. Мне даже стало обидно, что у нас зима.
Адаль махнула рукой:
– У нас вообще все круглый год и поспевает, и цветет!
– Засушить их надо, – посоветовал Ильфеон.
– Обоих? – глотнув чай, невозмутимо уточнила жена.
– Не детей. Ягоды.
– А-а-а… – Адаль вздохнула. – Нет, засушить не получится.
– Почему это?
– Дети, – последовал краткий ответ. – Дети всё съели!
– Что?! – Ильфеон закашлялся.
Мимо дома как раз пронеслись неугомонные брат с сестрой. Причем сестра уже явно искупалась в озере.
– Дети! – воззвал к ним Ильфеон. – Сбегайте на поляну и наберите ягод!
Рунмарион и Амари как ни в чем не бывало вернулись к крыльцу и кивнули:
– Хорошо, папа!
Сестра увидела у крыльца тазик, доверху наполненный водой.
– Ага! – Ее глаза засверкали.
Схватив его, девочка выплеснула содержимое на брата.
– О, спасибо, теплая водичка! – ехидно протянул Рунмарион, и дети, размахивая тазиком, выбежали за ограду.
– Кто последний добежит до ягодной поляны, тот – пчелиный прополис, – крикнул брат сестре, которая уже изрядно утомилась и отстала от него.
Когда голоса детей стихли, Ильфеон с надеждой предложил:
– Может, сделать медовый пирог?
– Хорошо, – кивнула Адаль. – Приготовлю медовый пирог к ужину.
Она снова ушла хлопотать на кухню, а Ильфеон выглянул в окно и вздохнул.
– Итак, пока отпрыски не вернулись, у нас есть… – он сверился с часами, – минут пять. Располагайтесь в своих комнатах, обед через час-полтора. И я все-таки надеюсь, что на ужин будет пирог!
* * *
После торжественной трапезы в честь нашего прилета Ильфеон подарил мне клетку для попугая. Просторную и уютную, с позолоченными прутьями решетки и старательно подобранными корнями-жердочками. В клетке также имелись две кормушки. В одну мы вдоволь насыпали зерен, а в другую – камушков (они улучшают пищеварение попугаев). К одному из прутиков было аккуратно прикреплено красненькое зеркальце, а рядом с поилкой – серебряный колокольчик.
Я открыл крохотную дверцу и посадил туда Флинта – так я назвал своего волнистика.
– Привет, Вукузё! – поздоровался мальчик.
– Привет, – я улыбнулся.
Он набрал в легкие побольше воздуха и выпалил:
– Как дела? Как прошла телепортация? Как тебе наша планета? Как температура? А это твой папа, да? – Он бы продолжал и дальше, если бы не последний вопрос, из-за которого он в ту же секунду получил обидный подзатыльник от сестры.
– Какой еще папа! Это его прадедушка, лопух! Его зо… – она не успела договорить, потому что брат с силой дернул ее за длинную косу и рванул обратно на второй этаж.
– Ах ты!.. – вскрикнула сестра. – Ну, держись!
Снова послышался топот наверху…
Я посмотрел на Адаль и Ильфеона. У Адаль было смущенное выражение лица, а Ильфеон, что-то бормоча, поглаживал кожаный ремень на шортах.
– М-да, – сказал он. – Прошу прощения за моих… – Его прервал возглас наверху:
– Какой ты у нас теперь красавчик!
– Они близнецы, – продолжил Ильфеон, – так что сам понимаешь… Каждый день – вот такая чехарда.
– Чего они только не вытворяют, – покачала головой Адаль.
В этот момент подобно урагану вниз сбежал брат. Под левым глазом у него теперь красовался синяк. Пробегая мимо нас во двор, он выпалил:
– Меня тут не было!
Едва он скрылся в саду, как с лестницы сбежала сестра. Она остановилась возле нас и вкрадчивым голосом спросила:
– Куда побежала синеглазка?
Ильфеон быстро показал куда-то в район гостиной. Сестра едва заметно улыбнулась: «Спасибо!» – и побежала во двор.
– Видно, она его слишком хорошо знает, – сказал я.
* * *
После того как мы осмотрели дом, жена Ильфеона вручила всем по чашке холодного чая и сказала:
– Накажу я их сегодня! Вот правда, на-ка-жу!
Ильфеон махнул рукой.
– Знаю я, как ты их наказываешь! Вот, например… – Он глотнул чая и продолжил: – Рунмарион, как ты мог покрасить Марципана в белый цвет! Он же теперь не сможет загорать на солнце! Иди в комнату и подумай над своим несносным поведением!
Адаль слегка смутилась:
– Ну… это не такой серьезный проступок.
– Хорошо, – Ильфеон кивнул, – приведу другой пример: – Амари, как ты могла покрасить Марципана в черный! Он же теперь сгорит на солнце! Отправляйся в свою комнату и подумай над этим возмутительным поступком.
Адаль возмущенно посмотрела на мужа:
– Между прочим, я ей после этого не дала малинового пирога!
– Это ты так думаешь, – усмехнувшись, парировал Ильфеон.
Адаль изумленно уставилась на мужа.
Ильфеон развел руками:
– Да признай же, наконец, что не умеешь наказывать детей! Зато прекрасно готовишь. Может быть, испечешь гостям и любимому мужу яблочный пирог?
Адаль отвесила Ильфеону шутливый подзатыльник и ушла на кухню. Ильфеон же, потирая затылок, сказал нам:
– Но детей она и впрямь балует!
Прадед рассмеялся:
– Я вдруг вспомнил, каким был сам в возрасте Рунмариона.
Он сделал глоток чая и ахнул:
– Как освежает! А какой аромат! Просто нектар, а не чай! С чем он?
Вернулась Адаль и обратилась к мужу.
– Яблок нет, – а потом к прадедушке: – Зато мы сегодня рано утром сходили с детьми по ягоды.
– Круто! – воскликнул я.
– Ага, – согласилась Адаль. – Мы с этими оболтусами собрали целых пять килограммов земляники! Представляешь!
– У вас уже поспела земляника? – Я ахнул. Мне даже стало обидно, что у нас зима.
Адаль махнула рукой:
– У нас вообще все круглый год и поспевает, и цветет!
– Засушить их надо, – посоветовал Ильфеон.
– Обоих? – глотнув чай, невозмутимо уточнила жена.
– Не детей. Ягоды.
– А-а-а… – Адаль вздохнула. – Нет, засушить не получится.
– Почему это?
– Дети, – последовал краткий ответ. – Дети всё съели!
– Что?! – Ильфеон закашлялся.
Мимо дома как раз пронеслись неугомонные брат с сестрой. Причем сестра уже явно искупалась в озере.
– Дети! – воззвал к ним Ильфеон. – Сбегайте на поляну и наберите ягод!
Рунмарион и Амари как ни в чем не бывало вернулись к крыльцу и кивнули:
– Хорошо, папа!
Сестра увидела у крыльца тазик, доверху наполненный водой.
– Ага! – Ее глаза засверкали.
Схватив его, девочка выплеснула содержимое на брата.
– О, спасибо, теплая водичка! – ехидно протянул Рунмарион, и дети, размахивая тазиком, выбежали за ограду.
– Кто последний добежит до ягодной поляны, тот – пчелиный прополис, – крикнул брат сестре, которая уже изрядно утомилась и отстала от него.
Когда голоса детей стихли, Ильфеон с надеждой предложил:
– Может, сделать медовый пирог?
– Хорошо, – кивнула Адаль. – Приготовлю медовый пирог к ужину.
Она снова ушла хлопотать на кухню, а Ильфеон выглянул в окно и вздохнул.
– Итак, пока отпрыски не вернулись, у нас есть… – он сверился с часами, – минут пять. Располагайтесь в своих комнатах, обед через час-полтора. И я все-таки надеюсь, что на ужин будет пирог!
* * *
После торжественной трапезы в честь нашего прилета Ильфеон подарил мне клетку для попугая. Просторную и уютную, с позолоченными прутьями решетки и старательно подобранными корнями-жердочками. В клетке также имелись две кормушки. В одну мы вдоволь насыпали зерен, а в другую – камушков (они улучшают пищеварение попугаев). К одному из прутиков было аккуратно прикреплено красненькое зеркальце, а рядом с поилкой – серебряный колокольчик.
Я открыл крохотную дверцу и посадил туда Флинта – так я назвал своего волнистика.