Лето на Цеоде

Дедушка потрепал меня по макушке и улыбнулся:

– Да, вода таким образом познакомилась с тобой.

Мы шагнули в дом – и тут же нас окружили приятные ароматы: лесные ягоды, свежевыпеченный хлеб, мед и пряности. Все сидели за столом и о чем-то болтали. При нашем появлении Ильфеон поздоровался и спросил:

– Ну, как воздух ночью? Голова не кружилась?

– Немного, а так – все прекрасно, – ответил дедушка. – Всем советуем, это очень здорово – ночевать на природе.

Рунмарион одобрительно кивнул:

– Молодцы! Земляне часто бывают такими изнеженными, что боятся ночевать на природе! Вы там в городах совсем избаловались!

Мы сели за стол и приступили к завтраку. Запеканка с медом и ягодным соусом была и впрямь бесподобной. После завтрака Рунмарион указал на почти собранную модель звездолета и пожаловался, что Марципан съел шасси. Прадедушка осуждающе посмотрел на кота – тот что-то недовольно мяукнул и вытащил из-под подушки недостающую деталь.

Затем он бесшумно прокрался к звездолету и аккуратно положил шасси в коробку. Далее шмыгнул обратно и улегся как ни в чем не бывало. Рунмарион в этот момент воскликнул:

– Да нету в коробке ничего! Я там сто раз смотрел! Мама, он ее сожрал!

Амари подбежала к звездолету и потрясла коробку. В ней что-то зашуршало.

– А это что? – удивилась сестра, доставая шасси.

– Недостающий фрагмент? – спросил я.

– Я думал, он ее съел, – растерянно прошептал Рунмарион.

Звездолет был готов – и ловко подвешен к потолку.





* * *


Гора…

Ин открыла глаза. Камни застыли в воздухе небольшими группками. Со стороны могло показаться, будто она создает скульптуру человека, но это было бы ошибочным суждением.

– Теперь песок… – прошептала Ин.

Она устала. Слишком сложное дело, слишком кропотливое.

Песок, пустыня. Песчаные вихри сбивают путников с ног, но не ее. Она спокойно ступает по ребру дюны. Она чувствует песок…

Ин открыла глаза и удовлетворенно кивнула. Песок соединил валуны между собой, став чем-то вроде связок между костями.

– Отлично.

Девочка засунула руку в карман и вытащила два зеленых камушка – два изумруда. Она положила минералы на пол и снова прикрыла глаза.

Кристаллы… Она их уже встречала в потаенных горных пещерах. Подобно звездам, они светятся в ночи. Словно радужный бисер – переливаются на солнце. Словно хрупкие блестки – ласкают взгляд…

Ин открыла глаза и ахнула:

– Как похоже!

Перед Ин стояла копия статуи во дворе. Уменьшенная в несколько раз, но копия. Она улыбнулась и прошептала:

– Ура.

Доски на крыльце дома заскрипели, и на пороге появился отец.

– Ты пытаешься создать Алангасара? – усмехнулся он. – Рановато.

Скептически посмотрел на творение дочери и продолжил:

– По-моему, он кривоватенький.

– Ничего подобного! – обиделась Ин. – Он красивый.

– Ну-у… тебе все равно его не оживить.


Он прошел на кухню и открыл холодильник.

– Сейчас будем завтракать. Не поможешь?

Отец начал раскладывать по полкам овощи, мясо и фрукты, которые принес с собой.

– Эх. – Ин встала и подошла к отцу. – Папа, а ты… можешь его оживить?

– Вполне возможно, но не на века. – Он выглянул в окно, где красовалась на солнце вторая скульптура.

– Ясно. Тогда усложним тренировки и удвоим их количество.

Он посмотрел на нее с улыбкой и покачал головой:

– Не уверен, что ты выдержишь, но… хорошо. Завтра, в пять утра, чтоб была тут.

Ин засияла от радости:

– Супер!





* * *


Как и было обещано, к пяти утра она стояла в гостиной. Минуты шли, а отец не торопился. От нечего делать она примерила на свою скульптуру дамскую шляпку. Это была ее шляпка. Мягко-розового цвета, с окаемкой из алой ленты, та приходилась как раз впору каменной статуе и очень ей шла. Юный дизайнер решила, что ее модели нужен собственный, неповторимый стиль. И она этого добилась…

В пять двадцать, с зубной щеткой во рту, что-то напевая себе под нос, спустился отец. Он поискал глазами дочь, но увидел только переодетую статую. Зрелище было еще то!





Голубое атласное платьице красовалось на каменной глыбе. Изящные туфли светло-салатового оттенка прятали от посторонних глаз ступни. Сумочка, в цвет туфель, свободно болталась на руке модели, на голове красовалась шляпка.

Плюс к этому юный дизайнер решила добавить каплю независимости и вручила модели солнечные очки в форме сердечка. Это было слишком для папы. Он поперхнулся зубной пастой и закашлялся.

– Кто это? Что это? Дочь! – позвал он.

– Я тут! – Дочь прибежала с кухни. – Как тебе, нравится?

– Это кто? – воскликнул отец, указывая зубной щеткой на скульптуру.

Ин рассмеялась:

– Неужто не узнал?

– Как не стыдно издеваться над големом? – возмутился папа. – Что за дамочка в шляпке?

– Пап, это же статуя, – уже серьезно ответила дочь. – Она пока не живая. И вообще, почему голем не может быть девушкой? Это сексизм!

Повисло молчание. Потом отец хмыкнул и сказал:

– Кстати, ничего так! Забавно!

Дизайнер сделала реверанс и спросила:

– Так мы пойдем заниматься?

– Сразу после завтрака, – кивнул отец и, вернув щетку на место, прошел на кухню.

Ин любовалась своим творением.

– Сногсшибательно! – заключила она и раздела модель.

На завтрак была манная каша с тутовником и липовым медом. Пока они ели, отец объяснял дочери задания сегодняшней тренировки.

– Ты, главное, не перестарайся, – заключил он и многозначительно посмотрел на Ин. – Все хорошо в меру!

Они вышли со двора и приблизились к озеру.

Ин сняла платье и осталась в купальнике. Затем коснулась пальцами ног кромки воды.