Лето на Цеоде
Часть 17 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Прадед важно покачивался в кресле, попивая кофе и о чем-то размышляя, когда к нему подошел радостный Ильфеон:
– Вук, погода обещает быть безоблачной, а к ночи потеплеет.
– Отлично! – прадед кивнул и обратился ко мне: – Вукузё, как ты смотришь на идею ночевки на природе? Говорят, звездное небо Цеоды красивее любого другого! Верно ведь, Ильфеон?
Ильфеон кивнул:
– Верно! У нас на Цеоде ходит такая шутка: с Земли виден Млечный Путь, а с Цеоды – Кефирный Путь!
Прадедушка потеребил бороду и хмыкнул:
– В смысле, тут звезды гуще? Так же как кефир гуще молока?
Ильфеон улыбнулся:
– Совершенно верно. И звезд больше, и атмосфера у нас чище.
Я нехотя оторвался от книги:
– Ну, я природу люблю… Если есть гарантия, что тут безопасно, то давай! Только вот можно с нами Амари и Рунмариона позвать?
– Ой, ну-у… – Прадед почесал затылок.
В этот момент к Ильфеону подбежали брат и сестра. Вид у них был возмущенный.
– Папа! – воскликнули дети хором. – Марципан съел шасси от звездолета «Гулливер»!
– Господи! – Ильфеон схватился за сердце. – Ему нельзя есть резину! У него от нее несварение!
Рунмарион с сестрой мрачно переглянулись.
– Это была картонная деталь, – буркнул Рунмарион. – Будь спокоен, твоему ненаглядному котику она не навредит.
– Да шучу я! – Ильфеон расхохотался. – Вы что, вообразили, будто я только об этом оболтусе и думаю? А насчет детали я вам вот что скажу: знаете ли вы, что знаменитый капитан корабля «Гулливер» посадил судно на одном левом шасси?
– Тогда он влип, – безжалостно заметил Рунмарион. – Потому что Марципан сожрал как раз это шасси!
Ильфеон ойкнул:
– Я сказал на левом шасси? Не с той стороны корабль представил! Ведь на самом деле капитан посадил корабль на правом шасси!
Близнецы пристально посмотрели на отца:
– Ну… ладно.
– Я сегодня ночую у озера, – похвастался я, – не хотите присоединиться?
– Это интересная мысль, – Амари кивнула, – но мы так ночевать уже пробовали…
– Ну и что? – возмутился Рунмарион. – Комарики покусали ее, видите ли!
– Я не про комаров, – мрачно ответила сестра.
Рунмарион нахмурил брови, пытаясь вспомнить ту ночь, и рассмеялся.
– Ха-ха! Ты про тот дождик? Который начался утром и намочил нас?
– Ливень! – поправила его Амари. – Град!
– Не-е, – брат хмыкнул и махнул рукой, – ливень – возможно, но не град!.. ну, может, две-три градины…
Но почему-то он при этом поежился, и близнецы дружно сказали, что ночевать в лесу не хотят да и мне не советуют.
Прадед успокоил близнецов, заверив, что со мной все будет хорошо. Я же, узнав про дождик, отчетливо представил, как спокойно дремлю в спальном мешке, ни о чем не подозревая, и тут на меня низвергается ледяной ливень. Я вообразил, что у меня намокла пижама, представил, как мы с прадедом бежим в предрассветной темноте домой – греться, а позади гремит гром и блещут белым серпантином молнии.
– Бр-р! – Я содрогнулся.
* * *
Когда мы пришли к озеру, я снял ботинки и, усевшись на упавшее дерево, открыл книгу про юного волшебника. Дедушка же, закатав брюки и войдя в озеро по колено, умылся бодрящей водой и огляделся. Кроме нас, вокруг никого не было.
Солнце неохотно скрывалось за серыми тучами, и спокойную гладь озера начинал волновать сонный ветерок. Однако скоро он уже властно покачивал кроны сосен, и те покорно кланялись своими макушками, напоминая гигантских неваляшек. Хорошо, что внизу ветер оставался тихим.
К вечеру мы с прадедом набрали хвороста и разожгли костер. Наступило время ужинать. Адаль заботливо приготовила нам бутерброды с сыром и колбасой, а еще – земляничный морс. Мы сидели на разложенных спальных мешках и наслаждались летней ночью. А ночь и вправду была чудесной! Звезды на небе сияли драгоценными камнями и согревали взгляд. Кузнечики готовились начать свой ночной концерт и сосредоточенно настраивались. Светлячки неохотно просыпались и взлетали в мягкую тишину ночи. Один за другим зажигали они свои фонарики, как маленькие звездочки, спустившиеся на землю. Солнце таяло за горизонтом, и его последние лучи чуть подкрашивали ленивые облака. Волшебство…
Я услышал, как на руку сел комар. Подул:
– Ну, лети! Улетай…
Мне было так хорошо, что даже злобного комара не хотелось обижать. Мы достали термос и наполнили кружки морсом.
Прадедушка заявил, что еда на природе всегда вкуснее. Что бутерброд дома и бутерброд на природе – совершенно разные вещи, и я с ним охотно согласился. Солнце скрылось, и на небесном полотне заблестели серебряные искорки звезд. Их было так много, что я подумал: это звезды на небе или небо между звездами?
Прадедушка улыбнулся и указал пальцем на небосвод.
– Там Земля.
Я стал искать глазами, но не нашел дорогую мне звезду.
– Такая, – продолжил дедушка, – желтенькая. Яркая, но не самая большая. Между…
– Двумя яркими! – закончил я, отыскав наконец Солнце. Жаль, что Землю с такого расстояния никак нельзя было увидеть.
– Верно, – подтвердил прадед, – все верно.
Мы какое-то время наслаждались лесной тишиной, изредка наливая из термоса морс. Звезды, казалось, тихо перешептывались между собой.
Около полуночи сон начал меня одолевать, и я стал зевать.
– Пора спать, – согласился прадед и стал забираться в спальный мешок. – Спокойной ночи, Вукузё!
– Спокойной ночи, прадедушка.
– Вукузё, – дед поморщился, – называй меня, пожалуйста, просто дедушка, хорошо?
Я кивнул:
– А сколько тебе тогда лет, если не секрет?
Прадедушка вздохнул:
– Ты не поверишь мне, правнучек…
– Почему это? – пробурчал я. – Может, и поверю.
– Ну… – прадедушка почесал лысину, – тогда мне сто сорок семь.
– Что? – Я закашлялся.
– Говорил же, не поверишь!
Я с нескрываемым подозрением смотрел на прадеда:
– Тебе и вправду сто сорок семь? Ты и на сто не выглядишь!
– Поговорим утром, Вукузё…
Разговор смолк сам собой, так как прадед громко захрапел, да и мне хотелось хорошенько выспаться. Закрыв глаза, я погрузился в сон.
* * *
– Вукузё, – позвал прадед, и его голос завяз в ночной глуши, – Ву-ку-зё!
Я приоткрыл глаза: «Еще минуточку».
– Вук, погода обещает быть безоблачной, а к ночи потеплеет.
– Отлично! – прадед кивнул и обратился ко мне: – Вукузё, как ты смотришь на идею ночевки на природе? Говорят, звездное небо Цеоды красивее любого другого! Верно ведь, Ильфеон?
Ильфеон кивнул:
– Верно! У нас на Цеоде ходит такая шутка: с Земли виден Млечный Путь, а с Цеоды – Кефирный Путь!
Прадедушка потеребил бороду и хмыкнул:
– В смысле, тут звезды гуще? Так же как кефир гуще молока?
Ильфеон улыбнулся:
– Совершенно верно. И звезд больше, и атмосфера у нас чище.
Я нехотя оторвался от книги:
– Ну, я природу люблю… Если есть гарантия, что тут безопасно, то давай! Только вот можно с нами Амари и Рунмариона позвать?
– Ой, ну-у… – Прадед почесал затылок.
В этот момент к Ильфеону подбежали брат и сестра. Вид у них был возмущенный.
– Папа! – воскликнули дети хором. – Марципан съел шасси от звездолета «Гулливер»!
– Господи! – Ильфеон схватился за сердце. – Ему нельзя есть резину! У него от нее несварение!
Рунмарион с сестрой мрачно переглянулись.
– Это была картонная деталь, – буркнул Рунмарион. – Будь спокоен, твоему ненаглядному котику она не навредит.
– Да шучу я! – Ильфеон расхохотался. – Вы что, вообразили, будто я только об этом оболтусе и думаю? А насчет детали я вам вот что скажу: знаете ли вы, что знаменитый капитан корабля «Гулливер» посадил судно на одном левом шасси?
– Тогда он влип, – безжалостно заметил Рунмарион. – Потому что Марципан сожрал как раз это шасси!
Ильфеон ойкнул:
– Я сказал на левом шасси? Не с той стороны корабль представил! Ведь на самом деле капитан посадил корабль на правом шасси!
Близнецы пристально посмотрели на отца:
– Ну… ладно.
– Я сегодня ночую у озера, – похвастался я, – не хотите присоединиться?
– Это интересная мысль, – Амари кивнула, – но мы так ночевать уже пробовали…
– Ну и что? – возмутился Рунмарион. – Комарики покусали ее, видите ли!
– Я не про комаров, – мрачно ответила сестра.
Рунмарион нахмурил брови, пытаясь вспомнить ту ночь, и рассмеялся.
– Ха-ха! Ты про тот дождик? Который начался утром и намочил нас?
– Ливень! – поправила его Амари. – Град!
– Не-е, – брат хмыкнул и махнул рукой, – ливень – возможно, но не град!.. ну, может, две-три градины…
Но почему-то он при этом поежился, и близнецы дружно сказали, что ночевать в лесу не хотят да и мне не советуют.
Прадед успокоил близнецов, заверив, что со мной все будет хорошо. Я же, узнав про дождик, отчетливо представил, как спокойно дремлю в спальном мешке, ни о чем не подозревая, и тут на меня низвергается ледяной ливень. Я вообразил, что у меня намокла пижама, представил, как мы с прадедом бежим в предрассветной темноте домой – греться, а позади гремит гром и блещут белым серпантином молнии.
– Бр-р! – Я содрогнулся.
* * *
Когда мы пришли к озеру, я снял ботинки и, усевшись на упавшее дерево, открыл книгу про юного волшебника. Дедушка же, закатав брюки и войдя в озеро по колено, умылся бодрящей водой и огляделся. Кроме нас, вокруг никого не было.
Солнце неохотно скрывалось за серыми тучами, и спокойную гладь озера начинал волновать сонный ветерок. Однако скоро он уже властно покачивал кроны сосен, и те покорно кланялись своими макушками, напоминая гигантских неваляшек. Хорошо, что внизу ветер оставался тихим.
К вечеру мы с прадедом набрали хвороста и разожгли костер. Наступило время ужинать. Адаль заботливо приготовила нам бутерброды с сыром и колбасой, а еще – земляничный морс. Мы сидели на разложенных спальных мешках и наслаждались летней ночью. А ночь и вправду была чудесной! Звезды на небе сияли драгоценными камнями и согревали взгляд. Кузнечики готовились начать свой ночной концерт и сосредоточенно настраивались. Светлячки неохотно просыпались и взлетали в мягкую тишину ночи. Один за другим зажигали они свои фонарики, как маленькие звездочки, спустившиеся на землю. Солнце таяло за горизонтом, и его последние лучи чуть подкрашивали ленивые облака. Волшебство…
Я услышал, как на руку сел комар. Подул:
– Ну, лети! Улетай…
Мне было так хорошо, что даже злобного комара не хотелось обижать. Мы достали термос и наполнили кружки морсом.
Прадедушка заявил, что еда на природе всегда вкуснее. Что бутерброд дома и бутерброд на природе – совершенно разные вещи, и я с ним охотно согласился. Солнце скрылось, и на небесном полотне заблестели серебряные искорки звезд. Их было так много, что я подумал: это звезды на небе или небо между звездами?
Прадедушка улыбнулся и указал пальцем на небосвод.
– Там Земля.
Я стал искать глазами, но не нашел дорогую мне звезду.
– Такая, – продолжил дедушка, – желтенькая. Яркая, но не самая большая. Между…
– Двумя яркими! – закончил я, отыскав наконец Солнце. Жаль, что Землю с такого расстояния никак нельзя было увидеть.
– Верно, – подтвердил прадед, – все верно.
Мы какое-то время наслаждались лесной тишиной, изредка наливая из термоса морс. Звезды, казалось, тихо перешептывались между собой.
Около полуночи сон начал меня одолевать, и я стал зевать.
– Пора спать, – согласился прадед и стал забираться в спальный мешок. – Спокойной ночи, Вукузё!
– Спокойной ночи, прадедушка.
– Вукузё, – дед поморщился, – называй меня, пожалуйста, просто дедушка, хорошо?
Я кивнул:
– А сколько тебе тогда лет, если не секрет?
Прадедушка вздохнул:
– Ты не поверишь мне, правнучек…
– Почему это? – пробурчал я. – Может, и поверю.
– Ну… – прадедушка почесал лысину, – тогда мне сто сорок семь.
– Что? – Я закашлялся.
– Говорил же, не поверишь!
Я с нескрываемым подозрением смотрел на прадеда:
– Тебе и вправду сто сорок семь? Ты и на сто не выглядишь!
– Поговорим утром, Вукузё…
Разговор смолк сам собой, так как прадед громко захрапел, да и мне хотелось хорошенько выспаться. Закрыв глаза, я погрузился в сон.
* * *
– Вукузё, – позвал прадед, и его голос завяз в ночной глуши, – Ву-ку-зё!
Я приоткрыл глаза: «Еще минуточку».