Лесной хозяин
Часть 9 из 14 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Кулинария тоже наука, – сказала Ленора.
Миссис Джонс улыбнулась.
– Не про твоего дядю наука.
– А какая про него?
В школе Ленора обожала физику и химию – самые что ни на есть науки. Кто знает – вдруг она сможет помогать своему дяде.
Но взгляд миссис Джонс уже снова похолодел.
– Возможно, когда-нибудь он сам тебе расскажет, чем там занимается.
– А вы не можете? – Зачем все эти секреты?
– То его дело, – ответила кухарка. – Не могу сказать, что я в этом до конца понимаю.
– Как вы думаете, он может взять меня в помощники? Мне всегда нравились и физика, и химия. По ним у меня всегда самые лучшие оценки. – Ленора старалась говорить непринуждённо, но сама услышала, какое отчаяние сквозит в её словах.
Вдруг миссис Джонс уронила тарелку, и та разбилась об пол.
– О-о, ну вот, – протянула кухарка и оглядела пол, весь в белых острых осколках. Откашлявшись, она наклонилась и принялась собирать кусочки покрупнее в груду. Ленора тоже нагнулась помочь. – Спасибо, золотце, – тихо сказала ей миссис Джонс.
Смахнув остатки метлой и вынеся мусор на кухню, она вернулась в обеденную залу проверить, точно ли больше нигде нет осколков. Оглядывая пол, она проговорила:
– Нет, Ленора. Не думаю, что твоему дяде понравится идея пустить ребёнка к себе в лабораторию.
Разочарование вздулось у Леноры в горле, словно гадкий пузырь.
– А, – только и смогла она выдавить в ответ.
Наступило неловкое молчание. Потом миссис Джонс наконец спросила:
– Будешь клубничный торт? Сегодня сделала, совсем свежий.
– Буду, – ответила Ленора, – с удовольствием.
– Мы можем переместиться ко мне в кухню.
Они направились к дверям, но уже стоя на пороге, Ленора обернулась назад и окинула взглядом обеденную залу. Та мягко сияла в неярком свете канделябра. Такое просторное, нарядное, замечательное помещение. Остальным бы точно понравилось… Жаль, что они его не видят. Свет в зале как будто потускнел.
Они увидят. Они приедут.
Зала снова засияла.
Ленора повернулась и стала думать о другом: как положить конец мрачной, скрытной манере обо всём умалчивать, что царила в Замковом особняке.
14
Клубничный был её любимый торт, но когда Ленора откусила кусочек, на языке почувствовалась горечь. Дело было не в торте: миссис Джонс слишком хорошо знала своё дело, чтобы начудить с выпечкой.
Дело было в связанных с тортом воспоминаниях.
Каждый год на день рождения мама делала Леноре клубничный торт. Только в этом году не успела.
– День рождения… – сорвалось у девочки с языка. Миссис Джонс потянулась к ней через маленький кухонный стол тёмного дерева и обхватила её ладонь своими руками.
– Я испекла торт, чтобы отпраздновать, – сказала она. Глаза её сияли. Седые волосы слегка шевелил ветерок из приоткрытого окна. – Я же помню, что у тебя пару дней назад день рождения был. И твоему папе я всегда делала в этот день его любимый торт.
Она ничего не добавила про катастрофу. И хорошо.
Но горло у Леноры так охрипло, что даже «спасибо» было не выговорить. Она уставилась на кусок торта перед собой: идеально ровная розовая глазурь, мягкая сердцевинка бисквита. В глазах опять нестерпимо жгло. Она потёрла их ладонью – той, которая не была в руках миссис Джонс.
Нет, не улеглось ещё свежее горе.
– Можешь съесть и два куска, если захочется, – доверительно сообщила ей миссис Джонс. Ленора понимала, что кухарка старается подбодрить её. И ей подумалось: наверное, сейчас подходящее время позадавать ещё вопросов – может быть, сейчас она получит на них ответы.
– Так что случилось с дочкой дяди Ричарда? – спросила она.
Миссис Джонс похлопала её по ладошке и убрала свою тёплую руку.
– Об этом лучше спроси дядю Ричарда, детка, – в конце концов сказала она.
– Да он вообще не разговаривает.
– Ну, пока да. – По лицу кухарки пробежала тень. – Он ещё не до конца оправился.
– После чего?
– После того, что случилось. – Миссис Джонс обернулась к торту на столешнице. – Хочешь ещё кусочек?
На тарелке у Леноры не осталось ни крошки. Девочка кивнула.
– Да, пожалуйста. – Как всегда, главное – манеры.
Миссис Джонс положила ей на тарелку новый здоровенный розовый кусок.
– Боюсь, как бы тебе не стало тут одиноко, – сочувственно вздохнула миссис Джонс. – Дом у нас очень тихий. Зато есть сад. – Она закусила губу и опустила глаза. – Зарос, правда, порядком, но, как знать, глядишь, и уговорим твоего дядю взять садовника, раньше ведь у нас был. – Она встряхнула головой, словно отгоняя непрошеное воспоминание, а потом снова посмотрела на Ленору и улыбнулась ей, но только одними губами. – В общем, по нему можно погулять, полазать везде – только со двора не уходи. – Она указала на ещё одну, третью, дверь из кухни, которую раньше Ленора почему-то не замечала. – Вот эта дверь – прямиком в сад.
В двери было маленькое окошко.
– Дядя тебе уже говорил, ходить в лес нельзя, – продолжала кухарка. – Там слишком опасно, и лес очень большой. Не раз и не два там терялись дети… – Лицо её снова посерело, и она опять мотнула головой. – Мы не планировали отдавать тебя сейчас в школу, тут учебный год уже почти закончился, но в сентябре пойдёшь. Уверена, ты там легко заведёшь себе друзей, и тогда тут больше не будет так одиноко.
– Ну, в сентябре меня уже здесь не будет, – возразила Ленора, практически на автомате. – Уж до этого времени мама с папой меня точно заберут.
Миссис Джонс посмотрела на неё с такой горестью, как будто плакала, только без слёз.
– Конечно, нельзя переставать надеяться, детка моя, – сказала она. Но сказала без веры, и сердце у Леноры забилось.
Наступило тяжёлое молчание. Ленора отчаянно пыталась придумать, что бы сказать, чем бы нарушить тишину. Наконец, придумалось то самое, что нужно сказать:
– Мой папа – герой.
– Герой? – улыбнулась миссис Джонс.
– Да, настоящий. – Ленора села ровнее, вся выпрямилась – по наитию, не задумываясь. Слишком она гордилась своим папой: ведь за годы работы он спас столько жизней. Уж конечно, он и свою…
– Расскажи, – попросила миссис Джонс.
– Он спасал людей от пожаров. И уже многих спас. Он забегал в горящее здание и вытаскивал человека, пока тот не успел сгореть… – Теперь, когда Ленора начала рассказывать, её было не остановить.
– Да, звучит действительно героически, – признала миссис Джонс.
– И ни разу он не получил ни одного ожога. Мэр сказал, что наш папа – исключительный случай. – Ленора закусила губу и подтёрла пальцем остатки крема с тарелки. – В этом пожаре он тоже выжил. Точно.
Кухарка наклонила голову набок и, помолчав, произнесла:
– Ясно.
Слово так и полоснуло Ленору по горлу. Стало невозможно дышать, не то что говорить.
– Я твоего папу хорошо помню, – сказала вдруг миссис Джонс.
Ленора вновь обрела голос.
– Правда?
Кухарка заулыбалась, и теперь улыбка заиграла не только на её губах, но и в глазах, и в складках кожи в уголках глаз.
– Я же очень давно здесь, в Замке.
– Можно послушать про то, как он здесь жил? – попросила Ленора. – Сам он нам ничего не рассказывал.
По лицу миссис Джонс в который раз пробежала тень, и Ленора пожалела, что опять повторила ту суровую правду, которую уже сообщала этой доброй милой женщине и которая ещё в прошлый раз её так опечалила и рассердила.
– Да, – проговорила кухарка в ответ, – я его понимаю.
После таких слов целый рой вопросов поднялся уже сам собой, и самый громкий в этом рое был, конечно: почему?
Но миссис Джонс тут же продолжила: