Ледяная синева
Часть 7 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Кстати, а ты чего так рано прилетел? Документы в училище все равно только завтра принимать начнут. Сегодня же по всей Империи выпускной бал! Или у вас свой календарь, и вы уже его отмечали?
– Нет. Тоже сегодня… – Тихон не стал вдаваться в подробности. Потому что, помимо желания быстрее повидать полковника Мирского, пришлось бы упомянуть и о желании сэкономить на перелете. А, как известно, ничто так не тяготит романтику, как финансовые проблемы.
Впрочем, девушка не стала расспрашивать.
– Ничего, это дело поправимое. Я приглашаю тебя к нам. Какая разница, где веселиться? – и без какого либо перехода поинтересовалась: – У тебя девушка есть?
– Нет…
Похоже, Лера и в самом деле осталась в прошлом. Поэтому ответ получился легким, не требующим усилий. И девушка это почувствовала.
– Великолепно… Тогда ничто не помешает тебе быть сегодня моим кавалером.
«Только сегодня?» – на волне невинного трепа хотел спросить Тихон, но в этот миг глаза молодых людей встретились, и парень понял, что вот именно сейчас эта шутка прозвучит пошло.
– Молчание – знак согласия, – резюмировала Аня, машинально поправляя выбившийся локон и делая вид, что ничего не заметила ни во взгляде, ни в заминке. – А первое слово дороже второго… Особенно если второе без компота. Всё. Пришли…
Девушка прижала к сканеру кассы большой палец и набрала несколько цифр на возникшем рядом табло. Зеленая дверь тихо щелкнула и отодвинулась, открывая вход.
– Шагай первым… – Аня чуть посторонилась.
– Но…
– Тихон, я тебя умоляю… Хороший тон не всегда уместен. Помнишь: «Должен ли джентльмен уступать место леди, когда сидит на коленях у другой леди?» Сейчас примерно такой же случай. Папа не поймет, если мне придется за тобой возвращаться. Он не крохобор, но лишние траты не одобряет. Опыт ТФ-переноса у тебя вряд ли имеется, так что будь добр… И это… – девушка оглянулась, после чего доверительным тоном произнесла: – Суеверие, конечно, но говорят, если переносишься впервые – надо запомнить первую мысль после «сборки». Потому что именно она и есть основа личности.
– Я постараюсь… – Тихон улыбнулся и шагнул в будку. Дверь за ним закрылась. Под потолком мелодично звякнул невидимый колокольчик и… дверь открылась. Синяя!
– Ну ни х… себе, – пробормотал парень, выйдя наружу в совершенно незнакомом месте, но явно не на Ливадии. Потому что, вместо яркого и крупного желто-зеленого шарика Эдема, по небу проплывал бледный, как застиранные джинсы, небольшой одуванчик. Отличаясь от облака только правильностью формы. Ну и многоэтажные здания с какой-то причудливой гармонией, хаотично разбросанные вокруг площади, имеющей чечевичнообразную форму, – даже отдаленно не напоминали терминал и причальные лифты Космопорта.
– Посторонись!
От неожиданного вопля Тихон непроизвольно прыгнул вперед и только потом оглянулся.
В дверях будки, широко улыбаясь, стояла Аня.
– А вот и я.
– Орешь чего? – проворчал Тихон. – Так и заикой стать недолго.
– Шутка юмора… Извини, извини. Не куксись… Согласна, глупо получилось… – девушка не удержалась и опять хихикнула. – Ну, как? Познал суть собственного «я»?
Тихон припомнил первую фразу, произнесенную им на выходе, и покраснел, чем вызвал немедленный хохот Ани.
– Суду все ясно, присяжные могут огласить вердикт.
И не желая еще больше смутить парня, быстро добавила:
– Открою тебе великую тайну, о неофит телепортации… Ты не одинок в этом мире. Историки утверждают, что эту же мантру, только на латыни, произнес сам Иннокентий IV, последний Папа Римский, когда его просили освятить первый ТФ-переход с Земли на Терру.
Тихон вежливо хохотнул, подумав, что это самое невинное из всех хохм, которые ему доводилось слышать в связи с Тайм-фагом. Наверное, потому что рассказывала ее Аня. В мужских компаниях обычно кто-нибудь бил себя в грудь, что лично видел, как из телепортационной будки выходила обнаженная красотка. Ну, или хотя бы без существенной части гардероба.
Глава четвертая
– Шагай шире и запоминай дорогу… – Аня уверенно цокала каблучками по мощенному разноцветной плиткой тротуару. – Навигатор, конечно, и до Киева заведет, но, как шутит папа, каждый заблуждается в меру своих возможностей. И лучше делать это самому, чем с помощью гаджетов… ТФ-портал перенес нас на площадь Декарта. Кстати, теперь твоя личность занесена в базу данных сети. Так что, если ты войдешь в подпространственный канал без дополнительных указаний – окажешься здесь. От площади до нашего дома примерно пятнадцать минут ходьбы. Если пешком. А можно завернуть вон за тот салатовый небоскреб и подскочить на траволаторе[4]. Но он идет по бульвару Коперника, и потом все равно придется два квартала пешком топать. Так что смысла нет. Разве что покататься…
– Да мне не привыкать… Можно и пешком, – согласился Тихон. – Это в метрополии все куда-то торопятся. А у нас дома плюс-минус пара часов никого не напрягает…
Он не подавал вида, не желая в глазах девушки выглядеть полной деревенщиной, но все же не мог оставаться равнодушным к архитектурным изыскам столицы. При этом прекрасно понимая, что попал в один из спальных районов, и все это лишь слабый намек на великолепие центральной части. Виденное, конечно же, в новостях или кино, но «вживую» производящее куда более сильное впечатление, чем на экране. Как никогда не поймет горожанин красоту хлебной нивы, если не вдыхал запах колышущего пшеничные стебли ветра и не гладил рукой усатые, наливающиеся зернами колосья.
– Серьезно? – Аня остановилась и недоверчиво посмотрела на парня. – И в школу тоже можно так? Плюс-минус?
– Нет… – рассмеялся Тихон. – Если уж собрался на занятия, то приходить лучше вовремя. Персонально для опоздавшего тему заново объяснять не будут.
– Подожди, подожди… Что значит «если собрался»? Можно и не ходить, что ли?
– А почему нет? Всякое случается. Много работы, нелетная погода. Та же техника не вечная. Пока с сервисом свяжешься, пока они починят пинас или заменят.
Девушка наклонила голову к плечу, пытливо изучая лицо Тихона, усиленно пытаясь понять: это он так отшучивается или говорит правду?
– Очуметь. И как часто у тебя, гм… «случалось»?
– Я считал, что ли? – Тихон пожал плечами. – Может, десять раз за год. Может, больше. В основном весной и осенью, когда посевная или страда и я нужен в операторской. Ну и зимой, естественно. В пургу мы еще летаем, а если вьюга закрутит или буран задует – неделю из дома нос не высунешь… Первые поселенцы на весь январь в школе каникулы делали – вот это было прикольно. А теперь только если грозовой фронт такой, что атмосферные помехи сигнал со спутника блокируют и связи нет. Но это редко… В апреле или октябре бывает. Да и то не каждый год…
– Жуть какая… – вздрогнула девушка, попытавшись представить себе такую грозу, из-за которой ее могли бы не пустить в школу. И тут же вздохнула. – Интересно, наверное…
– Если дома и через армированное стекло, то красиво… Я тебе потом дам ссылку, посмотришь пару видео. Одно я сам снимал. Еще в девятом классе. А если буря в поле застигнет или в горах… Впечатлений – полный комбез. – Парень понял, что слегка увлекся с метафорами. – В смысле… я хотел сказать…
– Я поняла, – Аня показала на слишком большое, но весьма приличное, этажей в четырнадцать, здание в виде перевернутого конуса. Оно медленно вращалось вокруг вертикальной оси. – Это спортивно-развлекательный центр. Тренажеры и симуляторы на любой вкус и уровень тренированности. Защита от макси– до псевдореала. Сегодня у нас выпускной бал по плану, а завтра обязательно сходим. Увидишь, что слова «риск» и «страх» не только в поле растут.
– Это как получится… В том смысле, что я с удовольствием, – поспешно уточнил Тихон. – У нас самое крутое развлечение – тарзанка над водопадом Глухой Тещи. А из тренажеров – лыжи да велосипед. Но, если дядя Женя не передумал, я теперь курсант… А в училище свободного времени не так много.
– Расслабься… курсант, – улыбнулась девушка. – Пока мы друзья, с увольнительными у тебя проблем не будет.
– Эй, эй… – парень придержал Аню за локоток. – Мне очень приятна твоя забота и все такое, но участь «любимчиков» в любом коллективе весьма незавидная. Так что давай без фанатизма, добро?
– Договорились… – улыбнулась девушка. – Ну, вот мы и пришли. Угловой подъезд. Квартира на пятом и шестом этажах. Березку на балконе видишь? Это моя комната. О, а это, кажется, папуля прибыл. Так что мы вовремя.
Рядом с указанным подъездом остановилась юркая «пустельга», и из спортивной двухместной машины вышел полковник Мирский. Правда, уже не в мундире, а переодетый в легкие кремовые летние брюки и свободную, словно купленную навырост, футболку в вертикальную бело-зеленую полоску. Слева футболку украшал серебряный щит с изображением вставшего на дыбы крупного зверя. Скорее всего, эмблема какого-то столичного спортивного клуба, за который болел отец Ани.
– О как! – он словно удивился, увидев их. – Неужто никуда по пути не завернули? Дочь, я тебя не узнаю. Честно говоря, был уверен, что раньше чем через два часа вы не пожалуете. Да и то…
И не давая той ответить, протянул руку Тихону.
– Здравствуй, Тишка.
А когда парень ответил на рукопожатие, порывисто притянул его к себе и крепко обнял.
– Извини, брат… Служба, такое дело… Да и не любит Ион этого… Понимаешь?
Прозвучало не слишком внятно, но Тихон догадался… Дядя Женя извинялся за то, что долго и излишне беспечно не интересовался судьбой друга, а потому не смог вовремя узнать и помочь. Но не это главное, – Мирский говорил о его отце в настоящем времени. И в глаза парню глядел без сочувствия, а как равному, посвященному в общую тайну.
– Вот и отлично…
Дядя Женя отстранился так же порывисто, подхватил обоих под руки и жизнерадостно произнес:
– На сегодня я уже освободился. Так что план действий предлагаю следующий… Сейчас быстро перекусим, берем мать и летим на стадион. Ровно через час «Атлетик» играет с «Пермяками». Билеты я уже заказал.
– Какой еще стадион? – Аня высвободила руку. – Папа, ты что, забыл? Сегодня же выпускной бал!
– И ничего я не забыл? Мы все успеваем. Матч заканчивается в семнадцать, а торжественная линейка в школе назначена на восемнадцать тридцать. У тебя же платье готово? Готово… Поболеем за наших, потом быстро домой, переоденешься – и в школу. Не волнуйся, дочь. Я все посчитал.
– Одеться за час?.. На бал?! – голос и выражение лица девушки наглядно демонстрировали, что отец сморозил такую очевидную и невообразимую глупость, что ее даже комментировать не стоит. Хотя, в чем тут нестыковка, Тихон не понял. Полковник Мирский, кажется, тоже. Но спорить не стал.
– Ладно… За столом обсудим. В конце концов, если у вас с матерью другие планы, то мы с Тихоном можем и сами… – Евгений Константинович шагнул на ступеньку, но остановился и повернулся к дочери. – Лифтом поднимемся или джампом?
– Папа, ну ты же знаешь, мама не любит, когда ты как мальчишка прыгаешь по балконам. В твоем возрасте и чинах это несолидно.
– Ну да, ну да… – поморщился Мирский. – Для вас сорок лет – это уже запредельная дряхлость, а пятьдесят – и вовсе ископаемое.
– Ничего подобного… – Аня поторопилась исправить оплошность. – Ты у меня еще о-го-го. Сам же любишь повторять, что вид бегущего полковника в мирное время вызывает смех. А в военное – ужас. Соседи не один раз видели тебя в мундире. Так ты что, рассмешить их хочешь или напугать?
– Научил на свою голову… – проворчал Евгений Константинович и развел руками. – Лифтом так лифтом.
Потом наклонился к Тихону и, заговорщицки понизив голос, прошептал:
– Извини, брат, как-нибудь в другой раз попрыгаем. А вообще, мотай на ус – все, что ты говоришь женщине, даже походя или в шутку, раньше или позже будет использовано против тебя. Так что следи за языком. Особенно если вдруг захочется слегка приврать или похвастаться.
От неожиданности и удивления парень сбился с шага, а полковник усмехнулся и подмигнул. Мол, вот как хочешь, так и разумей. Взрослые любят недомолвки, считая, что слушатель не вполне созрел для серьезного обсуждения «житейской» темы. Отшучиваясь затасканной фразой: «Подрастешь – поймешь». Вот только кому нужна чужая мудрость потом, когда самому придет пора других учить, опираясь на проделанные ошибки и багаж лично приобретенного опыта?
* * *
Старшие офицеры всматривались в лица, пытались понять смысл разговора и на второстепенные мелочи внимания не обращали. А те взяли и стали самыми важными. Хорошо, адъютант обратил внимание на вопиющие несуразности и нарушения в форме одежды.
После этого нюансы принялись вспоминать все. И сочетание цветов не уставное, и шевроны странные, да и вообще весь интерьер… Черт. А все – челнок ушел… Повтора не будет. Сидите, морщите лоб и вспоминайте.
В общем-то так и начали. Все вместе и вслух. Но Мирский анархию пресек сразу. Очень уж кстати дочь позвонила. Прикинув, как ситуацию использовать с наибольшей выгодой, Мирский всучил каждому по планшетке и приказал не покидать кабинет, пока не вспомнят и не запишут все, что увидели и запомнили. Обсуждать и переговариваться друг с другом – категорически запрещается.
– Нет. Тоже сегодня… – Тихон не стал вдаваться в подробности. Потому что, помимо желания быстрее повидать полковника Мирского, пришлось бы упомянуть и о желании сэкономить на перелете. А, как известно, ничто так не тяготит романтику, как финансовые проблемы.
Впрочем, девушка не стала расспрашивать.
– Ничего, это дело поправимое. Я приглашаю тебя к нам. Какая разница, где веселиться? – и без какого либо перехода поинтересовалась: – У тебя девушка есть?
– Нет…
Похоже, Лера и в самом деле осталась в прошлом. Поэтому ответ получился легким, не требующим усилий. И девушка это почувствовала.
– Великолепно… Тогда ничто не помешает тебе быть сегодня моим кавалером.
«Только сегодня?» – на волне невинного трепа хотел спросить Тихон, но в этот миг глаза молодых людей встретились, и парень понял, что вот именно сейчас эта шутка прозвучит пошло.
– Молчание – знак согласия, – резюмировала Аня, машинально поправляя выбившийся локон и делая вид, что ничего не заметила ни во взгляде, ни в заминке. – А первое слово дороже второго… Особенно если второе без компота. Всё. Пришли…
Девушка прижала к сканеру кассы большой палец и набрала несколько цифр на возникшем рядом табло. Зеленая дверь тихо щелкнула и отодвинулась, открывая вход.
– Шагай первым… – Аня чуть посторонилась.
– Но…
– Тихон, я тебя умоляю… Хороший тон не всегда уместен. Помнишь: «Должен ли джентльмен уступать место леди, когда сидит на коленях у другой леди?» Сейчас примерно такой же случай. Папа не поймет, если мне придется за тобой возвращаться. Он не крохобор, но лишние траты не одобряет. Опыт ТФ-переноса у тебя вряд ли имеется, так что будь добр… И это… – девушка оглянулась, после чего доверительным тоном произнесла: – Суеверие, конечно, но говорят, если переносишься впервые – надо запомнить первую мысль после «сборки». Потому что именно она и есть основа личности.
– Я постараюсь… – Тихон улыбнулся и шагнул в будку. Дверь за ним закрылась. Под потолком мелодично звякнул невидимый колокольчик и… дверь открылась. Синяя!
– Ну ни х… себе, – пробормотал парень, выйдя наружу в совершенно незнакомом месте, но явно не на Ливадии. Потому что, вместо яркого и крупного желто-зеленого шарика Эдема, по небу проплывал бледный, как застиранные джинсы, небольшой одуванчик. Отличаясь от облака только правильностью формы. Ну и многоэтажные здания с какой-то причудливой гармонией, хаотично разбросанные вокруг площади, имеющей чечевичнообразную форму, – даже отдаленно не напоминали терминал и причальные лифты Космопорта.
– Посторонись!
От неожиданного вопля Тихон непроизвольно прыгнул вперед и только потом оглянулся.
В дверях будки, широко улыбаясь, стояла Аня.
– А вот и я.
– Орешь чего? – проворчал Тихон. – Так и заикой стать недолго.
– Шутка юмора… Извини, извини. Не куксись… Согласна, глупо получилось… – девушка не удержалась и опять хихикнула. – Ну, как? Познал суть собственного «я»?
Тихон припомнил первую фразу, произнесенную им на выходе, и покраснел, чем вызвал немедленный хохот Ани.
– Суду все ясно, присяжные могут огласить вердикт.
И не желая еще больше смутить парня, быстро добавила:
– Открою тебе великую тайну, о неофит телепортации… Ты не одинок в этом мире. Историки утверждают, что эту же мантру, только на латыни, произнес сам Иннокентий IV, последний Папа Римский, когда его просили освятить первый ТФ-переход с Земли на Терру.
Тихон вежливо хохотнул, подумав, что это самое невинное из всех хохм, которые ему доводилось слышать в связи с Тайм-фагом. Наверное, потому что рассказывала ее Аня. В мужских компаниях обычно кто-нибудь бил себя в грудь, что лично видел, как из телепортационной будки выходила обнаженная красотка. Ну, или хотя бы без существенной части гардероба.
Глава четвертая
– Шагай шире и запоминай дорогу… – Аня уверенно цокала каблучками по мощенному разноцветной плиткой тротуару. – Навигатор, конечно, и до Киева заведет, но, как шутит папа, каждый заблуждается в меру своих возможностей. И лучше делать это самому, чем с помощью гаджетов… ТФ-портал перенес нас на площадь Декарта. Кстати, теперь твоя личность занесена в базу данных сети. Так что, если ты войдешь в подпространственный канал без дополнительных указаний – окажешься здесь. От площади до нашего дома примерно пятнадцать минут ходьбы. Если пешком. А можно завернуть вон за тот салатовый небоскреб и подскочить на траволаторе[4]. Но он идет по бульвару Коперника, и потом все равно придется два квартала пешком топать. Так что смысла нет. Разве что покататься…
– Да мне не привыкать… Можно и пешком, – согласился Тихон. – Это в метрополии все куда-то торопятся. А у нас дома плюс-минус пара часов никого не напрягает…
Он не подавал вида, не желая в глазах девушки выглядеть полной деревенщиной, но все же не мог оставаться равнодушным к архитектурным изыскам столицы. При этом прекрасно понимая, что попал в один из спальных районов, и все это лишь слабый намек на великолепие центральной части. Виденное, конечно же, в новостях или кино, но «вживую» производящее куда более сильное впечатление, чем на экране. Как никогда не поймет горожанин красоту хлебной нивы, если не вдыхал запах колышущего пшеничные стебли ветра и не гладил рукой усатые, наливающиеся зернами колосья.
– Серьезно? – Аня остановилась и недоверчиво посмотрела на парня. – И в школу тоже можно так? Плюс-минус?
– Нет… – рассмеялся Тихон. – Если уж собрался на занятия, то приходить лучше вовремя. Персонально для опоздавшего тему заново объяснять не будут.
– Подожди, подожди… Что значит «если собрался»? Можно и не ходить, что ли?
– А почему нет? Всякое случается. Много работы, нелетная погода. Та же техника не вечная. Пока с сервисом свяжешься, пока они починят пинас или заменят.
Девушка наклонила голову к плечу, пытливо изучая лицо Тихона, усиленно пытаясь понять: это он так отшучивается или говорит правду?
– Очуметь. И как часто у тебя, гм… «случалось»?
– Я считал, что ли? – Тихон пожал плечами. – Может, десять раз за год. Может, больше. В основном весной и осенью, когда посевная или страда и я нужен в операторской. Ну и зимой, естественно. В пургу мы еще летаем, а если вьюга закрутит или буран задует – неделю из дома нос не высунешь… Первые поселенцы на весь январь в школе каникулы делали – вот это было прикольно. А теперь только если грозовой фронт такой, что атмосферные помехи сигнал со спутника блокируют и связи нет. Но это редко… В апреле или октябре бывает. Да и то не каждый год…
– Жуть какая… – вздрогнула девушка, попытавшись представить себе такую грозу, из-за которой ее могли бы не пустить в школу. И тут же вздохнула. – Интересно, наверное…
– Если дома и через армированное стекло, то красиво… Я тебе потом дам ссылку, посмотришь пару видео. Одно я сам снимал. Еще в девятом классе. А если буря в поле застигнет или в горах… Впечатлений – полный комбез. – Парень понял, что слегка увлекся с метафорами. – В смысле… я хотел сказать…
– Я поняла, – Аня показала на слишком большое, но весьма приличное, этажей в четырнадцать, здание в виде перевернутого конуса. Оно медленно вращалось вокруг вертикальной оси. – Это спортивно-развлекательный центр. Тренажеры и симуляторы на любой вкус и уровень тренированности. Защита от макси– до псевдореала. Сегодня у нас выпускной бал по плану, а завтра обязательно сходим. Увидишь, что слова «риск» и «страх» не только в поле растут.
– Это как получится… В том смысле, что я с удовольствием, – поспешно уточнил Тихон. – У нас самое крутое развлечение – тарзанка над водопадом Глухой Тещи. А из тренажеров – лыжи да велосипед. Но, если дядя Женя не передумал, я теперь курсант… А в училище свободного времени не так много.
– Расслабься… курсант, – улыбнулась девушка. – Пока мы друзья, с увольнительными у тебя проблем не будет.
– Эй, эй… – парень придержал Аню за локоток. – Мне очень приятна твоя забота и все такое, но участь «любимчиков» в любом коллективе весьма незавидная. Так что давай без фанатизма, добро?
– Договорились… – улыбнулась девушка. – Ну, вот мы и пришли. Угловой подъезд. Квартира на пятом и шестом этажах. Березку на балконе видишь? Это моя комната. О, а это, кажется, папуля прибыл. Так что мы вовремя.
Рядом с указанным подъездом остановилась юркая «пустельга», и из спортивной двухместной машины вышел полковник Мирский. Правда, уже не в мундире, а переодетый в легкие кремовые летние брюки и свободную, словно купленную навырост, футболку в вертикальную бело-зеленую полоску. Слева футболку украшал серебряный щит с изображением вставшего на дыбы крупного зверя. Скорее всего, эмблема какого-то столичного спортивного клуба, за который болел отец Ани.
– О как! – он словно удивился, увидев их. – Неужто никуда по пути не завернули? Дочь, я тебя не узнаю. Честно говоря, был уверен, что раньше чем через два часа вы не пожалуете. Да и то…
И не давая той ответить, протянул руку Тихону.
– Здравствуй, Тишка.
А когда парень ответил на рукопожатие, порывисто притянул его к себе и крепко обнял.
– Извини, брат… Служба, такое дело… Да и не любит Ион этого… Понимаешь?
Прозвучало не слишком внятно, но Тихон догадался… Дядя Женя извинялся за то, что долго и излишне беспечно не интересовался судьбой друга, а потому не смог вовремя узнать и помочь. Но не это главное, – Мирский говорил о его отце в настоящем времени. И в глаза парню глядел без сочувствия, а как равному, посвященному в общую тайну.
– Вот и отлично…
Дядя Женя отстранился так же порывисто, подхватил обоих под руки и жизнерадостно произнес:
– На сегодня я уже освободился. Так что план действий предлагаю следующий… Сейчас быстро перекусим, берем мать и летим на стадион. Ровно через час «Атлетик» играет с «Пермяками». Билеты я уже заказал.
– Какой еще стадион? – Аня высвободила руку. – Папа, ты что, забыл? Сегодня же выпускной бал!
– И ничего я не забыл? Мы все успеваем. Матч заканчивается в семнадцать, а торжественная линейка в школе назначена на восемнадцать тридцать. У тебя же платье готово? Готово… Поболеем за наших, потом быстро домой, переоденешься – и в школу. Не волнуйся, дочь. Я все посчитал.
– Одеться за час?.. На бал?! – голос и выражение лица девушки наглядно демонстрировали, что отец сморозил такую очевидную и невообразимую глупость, что ее даже комментировать не стоит. Хотя, в чем тут нестыковка, Тихон не понял. Полковник Мирский, кажется, тоже. Но спорить не стал.
– Ладно… За столом обсудим. В конце концов, если у вас с матерью другие планы, то мы с Тихоном можем и сами… – Евгений Константинович шагнул на ступеньку, но остановился и повернулся к дочери. – Лифтом поднимемся или джампом?
– Папа, ну ты же знаешь, мама не любит, когда ты как мальчишка прыгаешь по балконам. В твоем возрасте и чинах это несолидно.
– Ну да, ну да… – поморщился Мирский. – Для вас сорок лет – это уже запредельная дряхлость, а пятьдесят – и вовсе ископаемое.
– Ничего подобного… – Аня поторопилась исправить оплошность. – Ты у меня еще о-го-го. Сам же любишь повторять, что вид бегущего полковника в мирное время вызывает смех. А в военное – ужас. Соседи не один раз видели тебя в мундире. Так ты что, рассмешить их хочешь или напугать?
– Научил на свою голову… – проворчал Евгений Константинович и развел руками. – Лифтом так лифтом.
Потом наклонился к Тихону и, заговорщицки понизив голос, прошептал:
– Извини, брат, как-нибудь в другой раз попрыгаем. А вообще, мотай на ус – все, что ты говоришь женщине, даже походя или в шутку, раньше или позже будет использовано против тебя. Так что следи за языком. Особенно если вдруг захочется слегка приврать или похвастаться.
От неожиданности и удивления парень сбился с шага, а полковник усмехнулся и подмигнул. Мол, вот как хочешь, так и разумей. Взрослые любят недомолвки, считая, что слушатель не вполне созрел для серьезного обсуждения «житейской» темы. Отшучиваясь затасканной фразой: «Подрастешь – поймешь». Вот только кому нужна чужая мудрость потом, когда самому придет пора других учить, опираясь на проделанные ошибки и багаж лично приобретенного опыта?
* * *
Старшие офицеры всматривались в лица, пытались понять смысл разговора и на второстепенные мелочи внимания не обращали. А те взяли и стали самыми важными. Хорошо, адъютант обратил внимание на вопиющие несуразности и нарушения в форме одежды.
После этого нюансы принялись вспоминать все. И сочетание цветов не уставное, и шевроны странные, да и вообще весь интерьер… Черт. А все – челнок ушел… Повтора не будет. Сидите, морщите лоб и вспоминайте.
В общем-то так и начали. Все вместе и вслух. Но Мирский анархию пресек сразу. Очень уж кстати дочь позвонила. Прикинув, как ситуацию использовать с наибольшей выгодой, Мирский всучил каждому по планшетке и приказал не покидать кабинет, пока не вспомнят и не запишут все, что увидели и запомнили. Обсуждать и переговариваться друг с другом – категорически запрещается.