Леди, которая любила лошадей
Часть 14 из 70 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
- Бестолочь.
- Я не про тебя, я про Сашку. Кто ж так щиты ставит? Без изоляции? Вот вернусь, я покажу этому студиозусу, что такое настоящая артефакторика. Он же тебе руку едва не спалил.
Едва…
Не спалил.
И… и Василиса вдруг явственно осознала, что все еще жива. И, наверное, кому-то там, на небесах, о которых она думала редко и исключительно по большим праздникам, она нужна, если все вышло… как вышло.
- Госпожа? – стенка щита исказило лицо кучера, лишив его неприметности. – Вы целы?
- Не вашими заслугами, - зло отозвалась Марья и щит все-таки убрала. – Что здесь вообще произошло?
На светлых ее волосах держалась шляпка из тонкой сетки, украшенной круглыми жемчужинами и атласными лентами. Сооружение это, на ком другом показавшееся бы чересчур роскошным, на Марье гляделось вполне себе естественно и мило.
- Не знаю. Госпожа вышла. Я решил, что ей стало дурно в магазине.
Василиса фыркнула. Она, конечно, модные лавки не слишком жалует, но не настолько же. И Марья тоже фыркнула. Она вовсе не представляла, что кому-то могло стать дурно в столь чудесном месте, как шляпная мастерская.
- …и она просто посмотрела, а он вдруг заклятье кинул. Я слишком далеко стоял и…
- Вещерскому доложитесь, - бросила Марья.
И кучер посмурнел. Кажется, перспектива его не вдохновляла.
- А ты что скажешь?
Под строгим взглядом Василиса поежилась.
- Мне… не знаю, я просто… он был неправильным, тот человек. И я захотела посмотреть, что с ним не так, - прозвучало на редкость жалко. – Я вышла. И…
- Посмотрела?
- Да.
- И?
- Это был он.
- Кто?
- Ижгин, - сказала Василиса. –Василий Павлович. Он просто личину нацепил. Только что-то все равно не легло, если я заметила.
- Легло, - очень мрачно произнес кучер. – Хорошо легло. Я не заметил, а у меня…
Он поднял руку, демонстрируя широкий кожаный браслет, украшенный серебряным узором.
- Вот как, значит… - Марья посмотрела на след. Огонь, пролетев по улице, опалил пару деревьев, обратил в пепел петунии, не тронув каменную цветочницу, и исчез. – Что ж… ты найди Вещерского. Пусть разберется, почему всякие беглые приказчики огненными заклятьями первого уровня швыряются.
- А…
- А мы еще не все шляпки посмотрели, - Марья взяла Василису под руку. – Знаешь, мне нравится эта девочка. Как думаешь, она не согласится переехать? Конечно, Гезлёв город симпатичный, но народец здесь какой-то чересчур уж консервативный… и вот так везде! Если где и появится какая прелесть…
Колени дрожали.
И руки тоже дрожали. И, наверное, Василиса бы расплакалась самым позорным образом, если бы не спокойный голос Марьи…
Туман расползался.
И собирался.
Он словно чувствовал настроение Демьяна и его желание добраться до того подлеца, который едва не убил девушку. Василиса была бледна. И шляпка из темного шелка подчеркивала эту ее нехарактерную бледность.
Растерянный взгляд.
Пальцы, которые то касаются друг друга, то собираются в кулачки, и тогда узкий подбородок поднимается, будто она, Василиса, готовится дать отпор.
Вещерский мрачен.
Он дважды прошелся по улице, но след потерял, и это его злит. Его злость густая с богатым лиловым оттенком, один в один варенье, что матушка варила в августе-месяце из соседских слив. А вот некромант спокоен. И спокойствие это отнюдь не только внешнее.
Выходит, он, Демьян, привыкает?
К дару этому? Или правильнее было бы его проклятьем назвать?
- И это, прошу заметить, совершенно возмутительно, - над княжной Марьей туман клубился, и Демьян не мог отделаться от ощущения, что тот того и гляди полыхнет. – Средь бела дня в приличном месте…
- Извини, дорогая.
- А если бы не защита? Если бы… - бледные руки взметнулись, и воздух вокруг ощутимо нагрелся.
- Как вы себя чувствуете? – тихо спросил Демьян, пока Вещерский утешал супругу, а некромант разглядывал шляпку, представлявшую собою поле искусственных роз, среди которого потерялась мертвая белая птица.
- Хорошо, - солгала Василиса.
- Неправда, - зачем-то сказал Демьян, хотя вежливо было бы со словами согласиться.
- Неправда, - она вздохнула. – Странно. И… страшно. Меня еще никогда убить не пытались.
Она потерла запястье, на котором отпечатался алый след.
- И, наверное, убили бы, если бы не Сашка… у меня вообще-то есть родовая защита, только…
- Вы ее не носите.
- Не ношу. И Марья пока этого не поняла, - Василиса покосилась на сестру, что-то увлеченно выговаривавшую супругу. Выглядел Вещерский до крайности виноватым, но отчего-то Демьяну казалось, что и гнев княжны, и нынешняя виноватость княжича – часть чужой игры, свидетелем которой ему было позволено стать. – А как поймет…
- Заругается?
- Еще как.
- А почему не носите?
Не о том надо спрашивать, и не спрашивать вовсе, но сказать что-либо утешающее, вроде того, что преступник понесет заслуженную кару. Вот только ложью это было.
Не так-то просто найти человека, а уж такого, который прячется…
- Так… вы бы видели этот перстень. Он тяжеленный… и неудобный до жути. Вот и…
- Я тебе удобный сделаю, - пообещала Марья, которая, оказывается, все-то слышала. – Или лучше браслетом?
- Браслетом.
- Вот и отлично… а пока… дорогой, вы не хотите что-либо предпринять?
- Что?
- Не знаю, - Марья покрутила шляпку, правда, не с птицею, а с парой проволочных ветвей, что переплелись над макушкой этаким подобием дивных рогов. На ветвях виднелись каменные вишенки, а с боков торчали тряпичные листики. – След поискать…
- Стерся давно…
- Это в нынешнем мире, - некромант отвлекся от изучения птицы и посмотрел на Демьяна. И Вещерский тоже посмотрел на Демьяна.
И кажется все-то в крохотной этой лавке, чересчур тесной для такого количества людей, посмотрели на Демьяна. В том числе Василиса, и была в ее глазах такая надежда, что стало просто-таки неудобно.
- И что надо делать? – спросил он, уже предчувствуя, что ему не понравится.
Иначе отчего спина зазудела, и показалось, что ожили нарисованные чудовища, заволновались.
Глава 8
На улице было… обыкновенно.
Так обыкновенно, словно ничего-то и не произошло, разве что опаленные огнем деревья еще возвышались этаким напоминанием о магическом огне. Но к утру и они исчезнут.
Как исчез, развеялся след.
Вот Вещерский встал, и редкие прохожие, которым не сиделось в этот полуденный жаркий час, сами собой отступили, будто почуяли скрытую в сутуловатой фигуре княжича силу. И сила эта пролетела волной, пронеслась да и развеялась, так ни за что и не зацепившись.
Княжич хмыкнул.
Недовольно нахмурилась княжна, поправивши новую шляпку, или как оно называется. А Демьян поглядел на некроманта, который лишь плечами пожал.
- У каждого по-своему, - сказал он. – Я вот… запахи обычно. Или еще образы могу поднять. Передать тоже. Но образы тяжело, тем более в таком месте. Много людей, много следов. И времени, чтобы найти нужный, понадобится изрядно.
- Я не про тебя, я про Сашку. Кто ж так щиты ставит? Без изоляции? Вот вернусь, я покажу этому студиозусу, что такое настоящая артефакторика. Он же тебе руку едва не спалил.
Едва…
Не спалил.
И… и Василиса вдруг явственно осознала, что все еще жива. И, наверное, кому-то там, на небесах, о которых она думала редко и исключительно по большим праздникам, она нужна, если все вышло… как вышло.
- Госпожа? – стенка щита исказило лицо кучера, лишив его неприметности. – Вы целы?
- Не вашими заслугами, - зло отозвалась Марья и щит все-таки убрала. – Что здесь вообще произошло?
На светлых ее волосах держалась шляпка из тонкой сетки, украшенной круглыми жемчужинами и атласными лентами. Сооружение это, на ком другом показавшееся бы чересчур роскошным, на Марье гляделось вполне себе естественно и мило.
- Не знаю. Госпожа вышла. Я решил, что ей стало дурно в магазине.
Василиса фыркнула. Она, конечно, модные лавки не слишком жалует, но не настолько же. И Марья тоже фыркнула. Она вовсе не представляла, что кому-то могло стать дурно в столь чудесном месте, как шляпная мастерская.
- …и она просто посмотрела, а он вдруг заклятье кинул. Я слишком далеко стоял и…
- Вещерскому доложитесь, - бросила Марья.
И кучер посмурнел. Кажется, перспектива его не вдохновляла.
- А ты что скажешь?
Под строгим взглядом Василиса поежилась.
- Мне… не знаю, я просто… он был неправильным, тот человек. И я захотела посмотреть, что с ним не так, - прозвучало на редкость жалко. – Я вышла. И…
- Посмотрела?
- Да.
- И?
- Это был он.
- Кто?
- Ижгин, - сказала Василиса. –Василий Павлович. Он просто личину нацепил. Только что-то все равно не легло, если я заметила.
- Легло, - очень мрачно произнес кучер. – Хорошо легло. Я не заметил, а у меня…
Он поднял руку, демонстрируя широкий кожаный браслет, украшенный серебряным узором.
- Вот как, значит… - Марья посмотрела на след. Огонь, пролетев по улице, опалил пару деревьев, обратил в пепел петунии, не тронув каменную цветочницу, и исчез. – Что ж… ты найди Вещерского. Пусть разберется, почему всякие беглые приказчики огненными заклятьями первого уровня швыряются.
- А…
- А мы еще не все шляпки посмотрели, - Марья взяла Василису под руку. – Знаешь, мне нравится эта девочка. Как думаешь, она не согласится переехать? Конечно, Гезлёв город симпатичный, но народец здесь какой-то чересчур уж консервативный… и вот так везде! Если где и появится какая прелесть…
Колени дрожали.
И руки тоже дрожали. И, наверное, Василиса бы расплакалась самым позорным образом, если бы не спокойный голос Марьи…
Туман расползался.
И собирался.
Он словно чувствовал настроение Демьяна и его желание добраться до того подлеца, который едва не убил девушку. Василиса была бледна. И шляпка из темного шелка подчеркивала эту ее нехарактерную бледность.
Растерянный взгляд.
Пальцы, которые то касаются друг друга, то собираются в кулачки, и тогда узкий подбородок поднимается, будто она, Василиса, готовится дать отпор.
Вещерский мрачен.
Он дважды прошелся по улице, но след потерял, и это его злит. Его злость густая с богатым лиловым оттенком, один в один варенье, что матушка варила в августе-месяце из соседских слив. А вот некромант спокоен. И спокойствие это отнюдь не только внешнее.
Выходит, он, Демьян, привыкает?
К дару этому? Или правильнее было бы его проклятьем назвать?
- И это, прошу заметить, совершенно возмутительно, - над княжной Марьей туман клубился, и Демьян не мог отделаться от ощущения, что тот того и гляди полыхнет. – Средь бела дня в приличном месте…
- Извини, дорогая.
- А если бы не защита? Если бы… - бледные руки взметнулись, и воздух вокруг ощутимо нагрелся.
- Как вы себя чувствуете? – тихо спросил Демьян, пока Вещерский утешал супругу, а некромант разглядывал шляпку, представлявшую собою поле искусственных роз, среди которого потерялась мертвая белая птица.
- Хорошо, - солгала Василиса.
- Неправда, - зачем-то сказал Демьян, хотя вежливо было бы со словами согласиться.
- Неправда, - она вздохнула. – Странно. И… страшно. Меня еще никогда убить не пытались.
Она потерла запястье, на котором отпечатался алый след.
- И, наверное, убили бы, если бы не Сашка… у меня вообще-то есть родовая защита, только…
- Вы ее не носите.
- Не ношу. И Марья пока этого не поняла, - Василиса покосилась на сестру, что-то увлеченно выговаривавшую супругу. Выглядел Вещерский до крайности виноватым, но отчего-то Демьяну казалось, что и гнев княжны, и нынешняя виноватость княжича – часть чужой игры, свидетелем которой ему было позволено стать. – А как поймет…
- Заругается?
- Еще как.
- А почему не носите?
Не о том надо спрашивать, и не спрашивать вовсе, но сказать что-либо утешающее, вроде того, что преступник понесет заслуженную кару. Вот только ложью это было.
Не так-то просто найти человека, а уж такого, который прячется…
- Так… вы бы видели этот перстень. Он тяжеленный… и неудобный до жути. Вот и…
- Я тебе удобный сделаю, - пообещала Марья, которая, оказывается, все-то слышала. – Или лучше браслетом?
- Браслетом.
- Вот и отлично… а пока… дорогой, вы не хотите что-либо предпринять?
- Что?
- Не знаю, - Марья покрутила шляпку, правда, не с птицею, а с парой проволочных ветвей, что переплелись над макушкой этаким подобием дивных рогов. На ветвях виднелись каменные вишенки, а с боков торчали тряпичные листики. – След поискать…
- Стерся давно…
- Это в нынешнем мире, - некромант отвлекся от изучения птицы и посмотрел на Демьяна. И Вещерский тоже посмотрел на Демьяна.
И кажется все-то в крохотной этой лавке, чересчур тесной для такого количества людей, посмотрели на Демьяна. В том числе Василиса, и была в ее глазах такая надежда, что стало просто-таки неудобно.
- И что надо делать? – спросил он, уже предчувствуя, что ему не понравится.
Иначе отчего спина зазудела, и показалось, что ожили нарисованные чудовища, заволновались.
Глава 8
На улице было… обыкновенно.
Так обыкновенно, словно ничего-то и не произошло, разве что опаленные огнем деревья еще возвышались этаким напоминанием о магическом огне. Но к утру и они исчезнут.
Как исчез, развеялся след.
Вот Вещерский встал, и редкие прохожие, которым не сиделось в этот полуденный жаркий час, сами собой отступили, будто почуяли скрытую в сутуловатой фигуре княжича силу. И сила эта пролетела волной, пронеслась да и развеялась, так ни за что и не зацепившись.
Княжич хмыкнул.
Недовольно нахмурилась княжна, поправивши новую шляпку, или как оно называется. А Демьян поглядел на некроманта, который лишь плечами пожал.
- У каждого по-своему, - сказал он. – Я вот… запахи обычно. Или еще образы могу поднять. Передать тоже. Но образы тяжело, тем более в таком месте. Много людей, много следов. И времени, чтобы найти нужный, понадобится изрядно.