Леди, которая любила лошадей
Часть 13 из 70 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
- Воображение у вас чересчур уж живое.
Глава 7
Марья примеряла шляпки.
Одну за другой.
И вокруг нее стайками вились продавщицы, равно охая и ахая, восхищаясь не то Марьей, не то шляпками, не то тем, до чего оные шляпки Марье идут. Она же, поворачиваясь перед зеркалом то одним боком, то другим, вздыхала.
Морщила носик.
И снимала очередное творение провинциального мастера, давая шанс другому.
- Вам просто чудо до чего хорошо, - вздыхали продавщицы, совершенно, кажется, не раздражаясь тому беспорядку, который Марья принесла с собой.
Шляпки, прежде чинно возлежавшие на деревянных болванах либо же на полках, ныне были везде. Они возвышались горами белой и золотой соломки, тончайших тканей, растопыривали перьевые веера, переплетались узорчатыми ленточками и спускали нити бус.
Но Марью это не волновало.
Кажется.
- Вот, - сняв премиленькую шляпку из узорчатой соломки, украшенную голубыми и желтыми лентами, она протянула ее Василисе. – Попробуй. Тебе пойдет.
Шляпка и вправду была прелестной, вот только смотрелась на Василисе… как и предыдущие семь. И Марья сморщила нос.
- Не понимаю, - сказала она, взяв несчастную шляпку, которая на ней словно ожила. – Почему так?
- Простите, но… ей просто фасон не подходит, - очень-очень тихо произнесла молоденькая девушка и, словно испугавшись своих слов, спряталась за старшими продавщицами. А те нахмурились.
- Возможно, - согласилась Марья и, зацепившись за девушку взглядом, велела: - Тогда принеси то, что ей пойдет.
Девушка густо покраснела.
И отступила, чтобы исчезнуть за неприметной дверью. Марья же задумчиво взяла в руки соломенную шляпку с огромными полями. На полях раскинулся настоящий цветочный луг, пусть цветы были выполнены из лент, но довольно искусно. Как и чучело белой птицы, которая будто ненадолго присела меж цветов. Птица и вовсе казалась живой, отчего становилось несколько жутко.
- Ужас, - сказала Марья в никуда. – Хуже только та муфта из крыльев чайки, которую Хованская на каток взяла…
Василиса подавила зевок.
Не то, чтобы шляпки ее вовсе не интересовали, скорее уж она догадывалась, что и здесь не найдет ничего подходящего.
- Вот, - девушка вернулась. В руках она держала несколько коробок. – Попробуйте… это шотландский беретик…
Шляпка была крохотною и забавной. Исполненная из атласа горчичного цвета, она была украшена лишь брошью с темными камнями.
- Интересно… - Марья взяла и повертела ее в руках.
- В Париже весьма модны, - девушка вновь покраснела. – У меня… сестра работает в модном доме… и говорит, что скоро широкие поля выйдут из моды.
- Не здесь, - отмахнулась Марья. – В Париже возможно, а у нас солнце…
- И бледность тоже…
- Глупости, загар…
Шляпка сидела… пожалуй, сидела. Шляпка. Василиса повернулась одним боком к зеркалу. И другим. Поправила…
- Это носят вот так, - девушка сдвинула шляпку, чуть в сторону и расправила тончайшую вуаль, которая доходила лишь до середины лба. – А еще вот настоятельно рекомендую…
- Покажите, - потребовала Марья.
- Вам тоже пойдет… удивительный фасон. Мне прислали эскизы…
- …теперь ее точно за дверь выставят, - проворчал кто-то. – Сказано было, чтобы не лезла к людям…
- …и я подумала…
Марья с удовольствием мерила шляпку столь махонькую, что ее и ладонью-то накрыть можно было. Один бархатный край загибался вверх, другой, напротив, вниз, и с него спускалась все та же сетка, правда, на сей раз светлая и куда длинней, нежели у Василисы.
- А еще…
Василиса отступила к окну.
И присела на пуфик, понимая, что ждать придется долго, что Марья никогда-то в жизни не упустит случая приобрести нечто, чего еще нет у других, а уж если речь идет о шляпке…
Василисе же на конюшни надобно.
И в гости ведь заглянуть собирались, хотя, конечно, хорошо, что теперь-то вряд ли получится, ибо подобный визит выглядел довольно-таки наглым, но… или нехорошо? Она бы не отказалась продолжить вчерашнюю беседу.
Или новую начать.
Или…
Ее взгляд остановился на человеке, что неспеша следовал по улице. Был этот человек в общем-то обыкновенен, что обликом своим, что неспешною повадкой, словно показывающей, что он изволит отдыхать и никуда-то не спешит. И Василиса сама не поняла, чем же он так заинтересовал.
Просто…
Зацепилась. Иначе и не скажешь.
Она разглядывала его так, будто… сама понять не могла, что же не нравится ей в нем. Светлый ли льняной костюм, слегка измятый, как того требует мода. Штиблеты ли, тоже белые, но с непременным черным каблуком. Шляпа…
Тросточка.
Перчатки. И печатка… и все вместе. Василиса нахмурилась. А человек аккурат остановился перед витриною. Повернулся спиной, которая оказалась довольно-таки широка, после боком… и узкое лицо его было незнакомо.
Определенно.
Или…
Василиса прищурилась, вглядываясь в резковатый мужской профиль. Длинный нос. Капризная линия губ. Лоб высокий… и все неправильное, не такое.
Она поерзала и, оглянувшись, убедившись, что Марья все также занята беседой и шляпками, которых прибавилось, тихонько встала. Василиса ведь ничего дурного не сделает, ей лишь надобно ближе подойти, понять, что не так.
Она тронула дверь, и зазвенели колокольчики.
Но никто не услышал их звона.
На улице жарило. Полуденное солнце спешило одарить теплом и море, и город на его берегу, и людей. И господину тоже было жарко. Вот он стоит на углу, обмахивается газеткой и головой по сторонам крутит, явно кого-то высматривая. Вот только… кого?
И почему он так бледен?
И… он – это вовсе не он. Василиса кивнула себе, разом успокоившись. Просто человек взял и примерил обличье. Может, анонимности желал или по какой иной причине. Не запрещено ведь. Василиса уже почти решила вернуться в магазин, когда мужчина, повернувшись, встретился с ней взглядом.
И она вдруг ясно поняла, кого перед собой видит.
- Это вы? – тихо спросила она и уже потом поняла, до чего глупо звучит этот вопрос.
А мужчина вдруг смутился, попятился и выкинул руки вперед. С трости его сорвался клубок огня, устремившись к Василисе. Она же совершенно растерялась.
И сразу забыла, что надобно делать.
Она…
Стояла и смотрела.
Завороженная.
Очарованная красотой огненного шара. Не способная отвести взгляд от раскаленных лент, которые медленно разворачивались, готовые выплеснуть всю силу, спрятанную в сердце заклятья. Кто-то закричал, пронзительно так… а человек в белом костюме бросился прочь.
Он бежал быстро, смешно подпрыгивая, и не видел, как огненный клубок достиг-таки цели. И Василиса зажмурилась. Пусть она проклята, но… это же не повод ее убивать.
Ее убивать вовсе причин нет.
В лицо пыхнуло жаром.
Задрожал щит, и тонкий браслет на руке раскалился, приводя в сознание. Господи… какая же она дура!
- Вася! – Марьин голос донесся будто издалека. – Вася…
Под ногами прошла волна силы, расцветая защитным куполом, в котором ныне нужды уже не было, но купол все одно поднялся, плотный, живой.
- Вася, ты…
- Все хорошо, - Василиса потерла запястье. – Только обожглась немного…
- Покажи, - Марья дернула руку. – Вот бестолочь…
Глава 7
Марья примеряла шляпки.
Одну за другой.
И вокруг нее стайками вились продавщицы, равно охая и ахая, восхищаясь не то Марьей, не то шляпками, не то тем, до чего оные шляпки Марье идут. Она же, поворачиваясь перед зеркалом то одним боком, то другим, вздыхала.
Морщила носик.
И снимала очередное творение провинциального мастера, давая шанс другому.
- Вам просто чудо до чего хорошо, - вздыхали продавщицы, совершенно, кажется, не раздражаясь тому беспорядку, который Марья принесла с собой.
Шляпки, прежде чинно возлежавшие на деревянных болванах либо же на полках, ныне были везде. Они возвышались горами белой и золотой соломки, тончайших тканей, растопыривали перьевые веера, переплетались узорчатыми ленточками и спускали нити бус.
Но Марью это не волновало.
Кажется.
- Вот, - сняв премиленькую шляпку из узорчатой соломки, украшенную голубыми и желтыми лентами, она протянула ее Василисе. – Попробуй. Тебе пойдет.
Шляпка и вправду была прелестной, вот только смотрелась на Василисе… как и предыдущие семь. И Марья сморщила нос.
- Не понимаю, - сказала она, взяв несчастную шляпку, которая на ней словно ожила. – Почему так?
- Простите, но… ей просто фасон не подходит, - очень-очень тихо произнесла молоденькая девушка и, словно испугавшись своих слов, спряталась за старшими продавщицами. А те нахмурились.
- Возможно, - согласилась Марья и, зацепившись за девушку взглядом, велела: - Тогда принеси то, что ей пойдет.
Девушка густо покраснела.
И отступила, чтобы исчезнуть за неприметной дверью. Марья же задумчиво взяла в руки соломенную шляпку с огромными полями. На полях раскинулся настоящий цветочный луг, пусть цветы были выполнены из лент, но довольно искусно. Как и чучело белой птицы, которая будто ненадолго присела меж цветов. Птица и вовсе казалась живой, отчего становилось несколько жутко.
- Ужас, - сказала Марья в никуда. – Хуже только та муфта из крыльев чайки, которую Хованская на каток взяла…
Василиса подавила зевок.
Не то, чтобы шляпки ее вовсе не интересовали, скорее уж она догадывалась, что и здесь не найдет ничего подходящего.
- Вот, - девушка вернулась. В руках она держала несколько коробок. – Попробуйте… это шотландский беретик…
Шляпка была крохотною и забавной. Исполненная из атласа горчичного цвета, она была украшена лишь брошью с темными камнями.
- Интересно… - Марья взяла и повертела ее в руках.
- В Париже весьма модны, - девушка вновь покраснела. – У меня… сестра работает в модном доме… и говорит, что скоро широкие поля выйдут из моды.
- Не здесь, - отмахнулась Марья. – В Париже возможно, а у нас солнце…
- И бледность тоже…
- Глупости, загар…
Шляпка сидела… пожалуй, сидела. Шляпка. Василиса повернулась одним боком к зеркалу. И другим. Поправила…
- Это носят вот так, - девушка сдвинула шляпку, чуть в сторону и расправила тончайшую вуаль, которая доходила лишь до середины лба. – А еще вот настоятельно рекомендую…
- Покажите, - потребовала Марья.
- Вам тоже пойдет… удивительный фасон. Мне прислали эскизы…
- …теперь ее точно за дверь выставят, - проворчал кто-то. – Сказано было, чтобы не лезла к людям…
- …и я подумала…
Марья с удовольствием мерила шляпку столь махонькую, что ее и ладонью-то накрыть можно было. Один бархатный край загибался вверх, другой, напротив, вниз, и с него спускалась все та же сетка, правда, на сей раз светлая и куда длинней, нежели у Василисы.
- А еще…
Василиса отступила к окну.
И присела на пуфик, понимая, что ждать придется долго, что Марья никогда-то в жизни не упустит случая приобрести нечто, чего еще нет у других, а уж если речь идет о шляпке…
Василисе же на конюшни надобно.
И в гости ведь заглянуть собирались, хотя, конечно, хорошо, что теперь-то вряд ли получится, ибо подобный визит выглядел довольно-таки наглым, но… или нехорошо? Она бы не отказалась продолжить вчерашнюю беседу.
Или новую начать.
Или…
Ее взгляд остановился на человеке, что неспеша следовал по улице. Был этот человек в общем-то обыкновенен, что обликом своим, что неспешною повадкой, словно показывающей, что он изволит отдыхать и никуда-то не спешит. И Василиса сама не поняла, чем же он так заинтересовал.
Просто…
Зацепилась. Иначе и не скажешь.
Она разглядывала его так, будто… сама понять не могла, что же не нравится ей в нем. Светлый ли льняной костюм, слегка измятый, как того требует мода. Штиблеты ли, тоже белые, но с непременным черным каблуком. Шляпа…
Тросточка.
Перчатки. И печатка… и все вместе. Василиса нахмурилась. А человек аккурат остановился перед витриною. Повернулся спиной, которая оказалась довольно-таки широка, после боком… и узкое лицо его было незнакомо.
Определенно.
Или…
Василиса прищурилась, вглядываясь в резковатый мужской профиль. Длинный нос. Капризная линия губ. Лоб высокий… и все неправильное, не такое.
Она поерзала и, оглянувшись, убедившись, что Марья все также занята беседой и шляпками, которых прибавилось, тихонько встала. Василиса ведь ничего дурного не сделает, ей лишь надобно ближе подойти, понять, что не так.
Она тронула дверь, и зазвенели колокольчики.
Но никто не услышал их звона.
На улице жарило. Полуденное солнце спешило одарить теплом и море, и город на его берегу, и людей. И господину тоже было жарко. Вот он стоит на углу, обмахивается газеткой и головой по сторонам крутит, явно кого-то высматривая. Вот только… кого?
И почему он так бледен?
И… он – это вовсе не он. Василиса кивнула себе, разом успокоившись. Просто человек взял и примерил обличье. Может, анонимности желал или по какой иной причине. Не запрещено ведь. Василиса уже почти решила вернуться в магазин, когда мужчина, повернувшись, встретился с ней взглядом.
И она вдруг ясно поняла, кого перед собой видит.
- Это вы? – тихо спросила она и уже потом поняла, до чего глупо звучит этот вопрос.
А мужчина вдруг смутился, попятился и выкинул руки вперед. С трости его сорвался клубок огня, устремившись к Василисе. Она же совершенно растерялась.
И сразу забыла, что надобно делать.
Она…
Стояла и смотрела.
Завороженная.
Очарованная красотой огненного шара. Не способная отвести взгляд от раскаленных лент, которые медленно разворачивались, готовые выплеснуть всю силу, спрятанную в сердце заклятья. Кто-то закричал, пронзительно так… а человек в белом костюме бросился прочь.
Он бежал быстро, смешно подпрыгивая, и не видел, как огненный клубок достиг-таки цели. И Василиса зажмурилась. Пусть она проклята, но… это же не повод ее убивать.
Ее убивать вовсе причин нет.
В лицо пыхнуло жаром.
Задрожал щит, и тонкий браслет на руке раскалился, приводя в сознание. Господи… какая же она дура!
- Вася! – Марьин голос донесся будто издалека. – Вася…
Под ногами прошла волна силы, расцветая защитным куполом, в котором ныне нужды уже не было, но купол все одно поднялся, плотный, живой.
- Вася, ты…
- Все хорошо, - Василиса потерла запястье. – Только обожглась немного…
- Покажи, - Марья дернула руку. – Вот бестолочь…