Кузены

Она качает головой. Сердце у меня обрывается.

— Ты всегда так впритык являешься? Еще немного, и не успел бы. Восемнадцать долларов.

У меня не хватает дыхания даже поблагодарить. Я расплачиваюсь, хватаю билет и вваливаюсь через двери в зал ожидания. Он больше, чем я думал, приходится снова прибавить шаг. Держась рукой за бок, в котором зверски колет, бросаюсь к выходу. Кажется, меня вот-вот вырвет.

На пристани почти никого нет, только несколько человек машут отъезжающим. У прохода к парому стоит мужчина в темных брюках и белой рубашке. Взглянув на часы, он подбирает свисающую со столбика цепочку и протягивает ее к противоположному, перекрывая проход. Потом видит меня, мчащегося с билетом в протянутой руке… «Подожди! Будь человеком!» — кричу я про себя.

Взяв у меня билет, мужчина размыкает цепь.

— В самый последний момент успел. Бон вояж, сынок.

Слава богу, нормальный попался. Пошатываясь, я шагаю по причалу ко входу на паром. Едва не застонав от облегчения, вступаю в уютную прохладу кондиционированного воздуха и буквально падаю на ярко-синее сиденье. Выуживаю из сумки бутылку с водой, осушаю ее едва ли не полностью в три больших глотка и выливаю остатки себе на голову. Мысленно делаю пометку, что пора начать бегать — сейчас я был просто жалок.

Никто вокруг не обращает на меня ни малейшего внимания. Все уже готовы к отпуску — бейсболки, шлепанцы, на футболках, как я понял, неофициальный логотип Чаячьего острова: силуэт чайки в кружке и аббревиатура названия.

Дождавшись, пока выровняется дыхание, я достаю из сумки туристический буклет и пролистываю до раздела «Как добраться» в середине. Паром идет два часа двадцать минут, минуя Мартас-Виньярд и Нантакет. Чаячий остров меньше их обоих — что уже о многом говорит, поскольку второй всего тринадцать миль в длину, — и назван «более уединенным и диким». Перевожу — отелей меньше, а пляжи хуже.

Отложив буклет, я окидываю взглядом пассажиров. Все бросают сумки где попало, так что я тоже просто засовываю свою под сиденье и встаю. Надо бы осмотреться. Прямо возле лестницы наверх оказывается буфет. У меня немедленно начинает урчать в животе — я ничего не ел с завтрака, а это было пять часов назад.

Выше оказывается почти точно такой же зал. Оттуда я поднимаюсь на открытую палубу. Все толпятся у поручней, глядя на океан. Небо хмурится, предвещая дождь, но воздух, на берегу удушающе плотный, здесь кажется свежим и соленым на вкус. Наверху, громко галдя, кружат чайки, во все стороны простирается водная гладь… Впервые за месяц поездка вдруг начинает казаться не такой уж плохой идеей.

Пить хочется даже сильнее, чем есть, так что я решаю спуститься и все же взять что-нибудь в буфете, утолить жажду. Пытаясь отыскать кошелек, чтобы посмотреть, сколько наличных у меня осталось, я едва не врезаюсь в кого-то, кто поднимается мне навстречу.

— Осторожнее! — раздается девичий голос.

— Извините, — бормочу я, потом поднимаю голову и сглатываю от неожиданности. — В смысле, это… Привет.

Сперва я вижу только, что девушка передо мной просто сногсшибательна. Темные волосы, черные глаза… Полные губы насмешливо изогнуты, но почему-то это совсем не раздражает. Ярко-красный сарафан, сандалии, поднятые на голову солнечные очки, большие, мужские часы на запястье и… Вот черт! Как я мог ее не узнать! Надо же было остолбенеть как идиот!

— «Извините» в смысле «привет»? — Улыбка становится чуть шире, почти с намеком на игривость. — Правда?

Я делаю шаг назад, забыв, что стою на лестнице, и едва не падаю. Это дает мне несколько мгновений, чтобы прийти в себя, пока я хватаюсь за перила и пытаюсь восстановить равновесие. Вот уж кого я хотел избегать всеми силами хотя бы до того, как мы прибудем на остров… Ну, раз уж мы буквально столкнулись, выбора нет.

— Да. Привет, Милли.

Она озадаченно моргает. Сзади слышится сердитое покашливание.

— Извините, могу я пройти вниз?

Обернувшись, я вижу стоящего на верхней ступеньке пожилого мужчину в клетчатых шортах и бейсболке с эмблемой «Ред Сокс».

— Сейчас. Мы уже поднимаемся.

Я разворачиваюсь, и он делает шаг в сторону, пропуская меня. На лестничной площадке я останавливаюсь и облокачиваюсь о стену. Милли подходит, уперев руки в бедра.

— Мы знакомы?

Черт, поверить не могу, что я только что на нее пялился. И она, похоже, была не против. Неудобно получилось.

— Да. Ну, в каком-то смысле. Я Джона, — добавляю я, протягивая руку. — Джона Стори.

— Джона Стори? — повторяет Милли, глядя на меня широко распахнутыми глазами. Моя ладонь так и висит в воздухе.

— Твой двоюродный брат, — напоминаю я.

Помедлив еще миг, Милли наконец нерешительно касается моих пальцев своими.

— Ты правда Джона?!

— Да.

— Серьезно?

Я позволяю вкрасться в свой голос нотке раздражения. В конце концов, это моя фишка.

— У тебя что, проблемы со слухом? Я уже неоднократно ответил — да.

Милли сужает глаза.

— А, вот теперь узнаю. Меня сбил с толку весь этот твой… — она машет рукой у меня перед лицом, — …модельный вид. Я-то думала, ты выглядишь так же, как разговариваешь.

Меня на это не поймаешь, даже не собираюсь интересоваться, что она имеет в виду. Однако Милли и не ждет моего вопроса.

— Как гном с запором, — уточняет она.


В образности ей не откажешь.

— Я тоже рад с тобой познакомиться.

Она окидывает меня взглядом с головы до ног и морщит нос.

— Почему ты весь потный?

Я с трудом подавляю порыв понюхать, насколько от меня разит. Судя по выражению ее лица, довольно здорово.

— По-моему, это тебя совершенно не касается.

— Что ты вообще здесь делаешь? Ты ведь «не видел смысла» приезжать всем вместе?

Я скрещиваю руки на груди. И надо же мне было потащиться наверх! Разговор меня конкретно утомляет, не знаю, сколько я еще смогу выдержать.

— Планы изменились.

Милли цокает языком, потом делает приглашающий жест:

— Ладно, пошли тогда. Познакомишься с Обри.

Я не в настроении говорить еще с кем-либо, и, видимо, это отражается на моем лице, потому что она закатывает глаза и добавляет:

— Поверь, она тоже вряд ли будет в восторге.

— Не думаю, что…

— Эй, вот ты где! — прерывает нас новый голос. — Я уж думала, что не найду тебя.

Девушка моего возраста, в синей кофте с короткими рукавами и спортивных шортиках, светлые волосы собраны в низкий хвост. Кожу покрывают веснушки, и явно не только нос и щеки, но и все тело. Лицо мне знакомо по вырезкам из моей папки, хотя его обладательница там обычно в шапочке для плавания. Улыбка, адресованная Милли, становится шире, когда Обри замечает меня.

— Ой, извини. Кажется, я помешала…

— Нет-нет, — обрывает ее Милли и указывает на меня с видом ведущей шоу, вручающей какой-то бесполезный приз. — Знаешь, кто это? Джона!

Брови Обри взлетают вверх, она в замешательстве переводит взгляд с Милли на меня и обратно.

— Правда?

— Да, судя по всему, — пожимает плечами Милли.

Глаза Обри продолжают бегать туда-сюда. Даже без улыбки в выражении ее лица остается какое-то дружелюбие. И честность. Похоже, она совсем не умеет врать.

— Вы меня что, разыгрываете?

Кажется, настало время моего выхода.

— Ну извините, что не свечу своей физиономией во всех соцсетях, как другие безмозглые лемминги, которым не хватает чужого внимания.

— А… Теперь вижу. Привет, Джона, — кивает Обри и оглядывается на Милли, которая то и дело косится на океан, будто прикидывая, не спихнуть ли меня за борт. — Ты не очень смахиваешь на Стори.

— Я похож на мать.

Обри со вздохом убирает с глаз прядь тусклых волос.

— Я тоже. — Она глубоко втягивает воздух, словно готовясь нырнуть в холодную воду. — Давайте спустимся вниз, поболтаем немного. Нам не помешает узнать друг друга получше.



Через полчаса Милли доходит до кондиции. Я не знаю ее настолько, чтобы быть полностью уверенным, но готов поставить все, что у меня есть, — она меня терпеть не может. Миссия выполнена, я считаю.

— Пойду возьму себе выпить. — Милли поднимается с места в кабинке у окна, где мы сидим. — Обри, ты хочешь чего-нибудь? Или, может, вместе пойдем?

Вопреки моим ожиданиям, та не срывается за ней. Она сидит с отсутствующим видом, то и дело настойчиво заглядывая в телефон, и каждый раз — как сейчас, например, — ее взгляд затухает. Кажется, она чего-то ждет.

— Нет, спасибо, — бормочет она.

Милли направляется к лестнице. Между нами двумя повисает молчание. Обри методично копается в телефоне. Мой вдруг тоже гудит в кармане. Сообщение от контакта, записанного у меня как «Джей-Ти».

«Как идут дела?»

Весь напрягшись, я печатаю в ответ: «Отлично».