Кузены

— Я рассказала другим, — выпаливаю я как можно убедительнее. — О том, что видела. Всем: дяде Арчеру, Милли, Джоне и…

Бабушка, Милдред, склоняет голову набок.

— И поэтому ты здесь совсем одна?

Внутри все холодеет. Мне удалось послать только одно сообщение дяде Арчеру, и вряд ли он понял его смысл.

— Что вы сделали с моей бабушкой? — дрожащим голосом спрашиваю я.

— Ничего.

Ответ звучит без малейшего промедления и так уверенно, что я сразу понимаю — это правда.

— Она умерла по естественным причинам двадцать четыре года назад. Я нашла ее здесь. Она любила проводить время в комнате Адама после его отъезда. — Глаза женщины сверкают. — Тот всегда был любимчиком, хотя меньше всех уделял матери внимание.

— Вы Тереза, — догадываюсь я. Она даже не отрицает. — Но… но тогда другая Тереза…

Она не спешит удовлетворить мое любопытство.

— Так странно… — задумчиво говорит она. — Я отняла у Адама все, что только могла, но этого по-прежнему, кажется, недостаточно. Может быть, будет справедливо забрать у него единственного ребенка?

Сердце уходит у меня в пятки. Я уже готова выпалить: «Я не единственная!», когда она добавляет:

— В конце концов, он ведь забрал моего.

Мир словно переворачивается у меня перед глазами.

— Мой отец… убил вашего сына?

— В каком-то смысле.

Громкий треск заставляет нас обеих вздрогнуть. Я инстинктивно подаюсь к окну, но замираю от окрика Терезы:

— Стоять!

Мне, однако, удается рассмотреть большой черный внедорожник, несущийся через лужайку. Это самое желанное зрелище сейчас!

— Тесс! — доносится снизу громкий, возбужденный женский голос. — Тесс, кто-то едет прямо к дому! Тесс!

— Я вижу! — кричит в ответ Тереза.

Для человека, в дом которого вот-вот ворвется автомобиль, она на удивление спокойна. Однако машина останавливается в паре шагов от главного входа. Я с облегчением и опаской вижу, как из нее вылезает дядя Арчер.

— Стало быть, ты не врала, — замечает Тереза. — Что ж, полагаю, мы и так долго продержались. Пора встретить неизбежный конец.

Рука с пистолетом слегка опускается, и я чувствую проблеск надежды, однако лицо женщины застывает в твердой решимости.

— Идем.

Тереза переступает порог, сделав мне знак следовать за ней, и выходит на балкон, с которого на второй этаж спускается лестница.

— Проводи нашего гостя на застекленную террасу, — бросает она вниз. — Скажи, что Обри будет там.

— Что вы собираетесь делать? — с тревогой спрашиваю я. — Не трогайте его, пожалуйста!

От мысли о том, что дядя Арчер может пострадать из-за меня, мне становится нехорошо.

— Спускайся, — грозно командует она, и я немедленно повинуюсь.

Послушно выполняя все распоряжения — после ступенек налево, направо в коридор, снова направо, — я оказываюсь на пороге большой комнаты, три стены которой сплошь остеклены от пола до потолка. В центре, возле женщины, которую я считала Терезой Райан, стоит дядя Арчер.

— Обри! — выкрикивает он.

Бросившись ко мне, он раскрывает рот, чтобы еще что-то сказать, однако рядом со мной возникает настоящая Тереза с пистолетом в руке. Арчер застывает на месте, их взгляды встречаются…

— О господи! — хрипло говорит он, одной рукой хватаясь за грудь. — Так это правда! Я думал, здесь какая-то ошибка, но… вы не моя мать! — У него дергается мускул на щеке. — Окажись я вблизи раньше, я бы сразу все понял.

— Это неизвестно, — возражает Тереза. — Мы видим то, что ждем увидеть. Но теперь ты, полагаю, понимаешь, почему мне пришлось разорвать с вами связи. Даже с тобой, хотя ты во всем этом был практически не замешан, — добавляет она не то чтобы смягчившимся, но чуть менее стальным голосом.

— В чем? — спрашивает Арчер. — Зачем вам это? Что мы вам сделали? — Его взгляд мечется между Терезой, пистолетом и мной. — Все из-за того, что случилось с Кайлой? Или с Мэттом?

— Пола… — произносит она. Я не понимаю, к кому она обращается, пока вторая женщина не делает шаг вперед. — В доме прохладно. Разожги, пожалуйста, огонь в южной гостиной и оставь нас. Мы здесь обсудим… — она делает паузу, и глаза ее сверкают, — …то, что случилось с Мэттом.


— Ты уверена, Тесс? — нервно переспрашивает другая.

— Абсолютно, — откликается Тереза, и Пола выходит мимо нас в коридор.

Дядя Арчер делает глубокий вдох.

— Мэтт утонул, и это ужасно, конечно…

— Он не утонул, — резко обрывает Тереза. — Его убили. В тот вечер на Коротком пляже. Мэтт ни за что бы не полез в воду сам. Каким бы пьяным он ни был, он не дурак и знал, какое там подводное течение в такую погоду. Твой братец Андерс, эта змея, сказал, что Кайлу унесло волнами, ее надо спасать.

— Кайлу? — ошеломленно повторяет дядя Арчер. — Но ведь ее там даже не было!

Тереза криво усмехается:

— Да. И Андерс прекрасно это знал. Он просто соврал, чтобы заманить Мэтта в воду, отлично понимая, что тот, скорее всего, не выберется. А Адам… Адам стоял рядом и не остановил его! — Ее всю трясет, расширенные глаза блестят. — Даже не попытался!

Эти слова буквально звенят у меня в ушах, так что я едва слышу вопрос дяди Арчера:

— Откуда вы можете знать?!

— Кайла, — отвечает Тереза. — Андерс однажды напился и все ей выболтал. Потом, наверное, даже не помнил. Но она передала мне. Сказала, что он всегда с ума сходил от ревности, а потом совершенно вышел из себя, когда тем самым летом Аллисон забеременела от Мэтта. — Видя выражение лица дяди Арчера, она горько усмехается. — Ты не знал? Я тоже. Представить только — у меня мог быть внук. Общий с вашей матерью. Однако у Аллисон случился выкидыш.

— Правда? — тупо переспрашивает дядя Арчер.

— Да. — Тереза сжимает губы. — И она знала, что произошло с Мэттом. Андерс сказал ей в тот же вечер. Надо отдать ей должное — она по крайней мере подняла тревогу. Однако братьев не выдала, и все посчитали это несчастным случаем.

— Значит, Кайла вам все рассказала, — медленно произносит дядя Арчер, — а вы убили ее? Накачали наркотиками и усадили за руль? — Тереза вздрагивает, и он продолжает давить на больное: — Фред Бакстер передал мне настоящий протокол вскрытия. В ночь гибели в ее крови был транквилизатор.

— Так вот почему она спрашивала про Кайлу, — замечает Тереза, бросив на меня взгляд, будто я какой-то неодушевленный объект.

— Вы убили невинную девушку и после этого еще изображаете из себя жертву?! — повышает голос дядя Арчер.

— Это сделала не я, — возражает она. — Все случилось как-то сразу… Когда я узнала про Мэтта, то была вне себя от горя и ярости. Мне хотелось только одного — чтобы твои братья и сестра за это поплатились. А потом умерла ваша мать… — Ее глаза смотрят словно куда-то вдаль. — Кроме нас с ней во всем доме никого не было. Я позвонила Дональду Кэмдену, потому что… потому что мы тогда обращались к нему по любому вопросу. Он сказал — теперь дети в два счета растратят все состояние Абрахама и Милдред. И у меня вдруг появилась идея.

Уголки ее рта слегка приподнимаются в жутковатой улыбке.

— Сперва она мне самой показалась смехотворной. Но Дональд за нее ухватился. Он всегда хотел прибрать к рукам денежки ваших родителей. Мы посвятили в замысел Фреда Бакстера, который был по уши в долгах, и обещали покрыть их все, если тот продолжит изображать моего врача. Милдред мы похоронили здесь же, возле особняка. Я вызвала свою сестру Полу, чтобы она заняла мое место. Потом Дональд написал вам те письма.

Лицо Терезы суровеет.

— Однако Кайла все пыталась снова меня увидеть. Хотела узнать, из-за чего миссис Стори разорвала контакты с детьми — из-за того, что я ей рассказала? Мы несколько раз разговаривали по телефону, я пыталась успокоить девушку, но та была неумолима. Когда я перестала ей отвечать, она взялась за Фреда Бакстера. Он убеждал ее успокоиться и не волноваться. А потом она спросила Дональда. И тот… в общем, он решил — если ее не остановить, это может стать для нас проблемой. Люди узнают, что у меня были причины ненавидеть младших Стори. И взял дело в свои руки. — В ее голосе появляются нотки вины: — Мы с Фредом никогда бы не согласились на это. Но мы узнали обо всем слишком поздно.

— Ну да, вы двое просто святые, — ледяным тоном говорит дядя Арчер, потом вдруг резко втягивает воздух и спрашивает: — С Фредом ведь случилось то же самое?! Он начал болтать лишнее, пытаясь свести все воедино, и Дональд снова «взял дело в свои руки»? Утопил старика на его собственном заднем дворе?

Арчер шагает вперед, и мне в шею немедленно упирается что-то твердое и холодное. Я поневоле тихонько вскрикиваю, и он застывает на месте.

— Не забывай, кто здесь контролирует ситуацию, — роняет Тереза.

Он поднимает руки.

— Я не двигаюсь, ладно? Но все ведь и так кончено. Вы должны понимать — на сей раз загнать джинна обратно в бутылку не получится.

— Да, вероятно. Однако позволю себе не согласиться — кончено еще не все. Вот в чем дело… — задумчиво протягивает она. — Пожалуй, Адам из троих самый худший. Об Андерсе никогда нельзя было сказать доброго слова, а Аллисон просто слаба. Но Адам… Я обожала этого мальчика. Всегда была на его стороне, когда родители начинали слишком давить. Все бы для него сделала! А он мог спасти моего сына, но даже пальцем не пошевельнул. Надо было только сказать: «Остановись!» — хоть тому, хоть другому. Они бы послушали. И Мэтт остался бы жив.

Я наконец понимаю, что имел в виду доктор Бакстер, говоря об отце. «Глупый мальчишка. Одно слово, и он мог бы все изменить». Меня вдруг охватывает сочувствие к стоящей рядом женщине, однако зловещий щелчок прямо возле уха тут же смывает все эмоции, кроме страха.

— Проблема в том, что Адам недостаточно страдал, — напряженным голосом говорит Тереза. — Он не знает, что такое потерять ребенка.

У дяди Арчера тревожно округляются глаза:

— Тереза, нет!

— Что еще мне делать с дочерью Адама? Просто отпустить ее? Как он отпустил моего сына?

Я в панике хватаю ртом воздух. Пробегает мысль — кажется, пахнет бензином. Или это дым?

— Вы злы на нашу семью, я понимаю. И у вас есть на то причины. Но если хотите свести счеты — сведите их со мной. Не с Обри, — убеждает дядя Арчер. Он прижимает руки, которые держал поднятыми, к груди, будто обозначая мишень. — Выместите все на мне. Я тоже там был. Мог что-то сделать, но не сделал. Как и за всю свою чертову жизнь.

— Не надо, — едва выговариваю я. Сердце у меня бьется почти в горле.

— Кайла говорила, что ты не знал, — резко бросает Тереза. Запах дыма чувствуется все явственней. — Или все-таки знал?

Глаза Арчера мечутся между ней, пистолетом и мной, в конце концов останавливаясь на мне. Напряженное выражение на лице смягчается. У меня сжимается сердце, а потом грудь вдруг переполняется теплом. Этот взгляд, который я никогда не видела прежде… Отцовский взгляд.

— Знал, — просто говорит дядя.