Кузены

Включая Томаса. Я хотела ему рассказать, но никак не могла выбрать удобный момент. Не знаю точно, что это говорит о наших отношениях — я призналась во всем двоюродной сестре, которую знаю пару недель, и не поделилась со своим парнем, с которым мы вместе уже четыре года, — но, возможно, как раз здесь кроется причина нашего молчаливого разрыва.

— И что дальше? — спрашивает Милли. — С ребенком и вообще?

— Ну, она собирается его оставить. Так что где-то осенью у меня появится маленький брат или сестра — по отцу. Он всегда хотел сына… — Милли сильнее сжимает мне руку, приободряя. — И я сомневаюсь, что брак родителей это выдержит. Не представляю, как они смогут дальше жить вместе. А раз папа отказывается искать нормальную работу и обеспечивать себя, то… в худшем случае, видимо, моя тренер по плаванию станет заодно и моей мачехой.

От одной мысли меня всю передергивает. Немного придя в себя, я бросаю на Милли виноватый взгляд.

— То есть я знаю, у тебя тоже мачеха и все такое, но…

— Это совсем другое, — поспешно отвечает та. — Там никаких измен не было. Папа встретил Сурью уже после того, как они с мамой развелись — не по его инициативе.

Я опускаю голову.

— Что с моим отцом не так?! Он мог бы добиться куда большего! Как доктор Бакстер сказал — такой потенциал, и растрачен впустую. На выходе — пустой звук.

— Да, понимаю, — откликается Милли. — Я чувствую то же к маме. Ну, она, конечно, не настолько ужасна, как твой отец, но она такая… холодная. Никого к себе не подпускает. Папа никогда не мог ей угодить, а он ли не старался! Я обычно даже и не пытаюсь. Если уж ему не удалось, то у меня вообще никаких шансов. Он куда добрее меня и терпеливее.

Еще раз сжав мою ладонь, она со вздохом откидывается назад и опирается на локти.

— Что-то с нашей семьей не так, и очень здорово.

Простая истина ее слов звучит для меня неожиданно. Конечно, я всегда знала, что Стори сложно назвать обычной, нормальной семьей, но в этом мне чудилось нечто… романтичное, что ли. Правда же в том, что мой отец, его братья и сестра — все они просто жалки. Он разрушил нашу семью из-за глубоко укоренившейся потребности чувствовать себя особенным, ничего для этого не делая. Тетя Аллисон оттолкнула мужа и держит на расстоянии Милли. У дяди Андерса такие ужасные отношения с собственным сыном, что тот назло ему заплатил самозванцу, лишь бы не ехать на остров самому. О дяде Арчере вообще годами ничего не слышно кроме того, что у него одна зависимость сменяется другой. На секунду я жалею, что сбросила звонок. Сейчас я сказала бы отцу: «Ты должен взглянуть в лицо тому, из-за чего бабушка от тебя отвернулась. Пока в тебе осталось еще хоть что-то от того человека, которым ты мог стать».

Конечно, это было бы бесполезно. Отец свято верит, что он непонятый гений.

Сморгнув последние слезинки, я наконец обращаю внимание на окружающую реальность.

— Мы что… на кладбище? — спрашиваю я Милли.

— А, да. Здесь, видишь ли, поменьше ушей, чем на улице. — Уголки ее губ слегка приподнимаются. — И посмотри, с кем мы оказались рядом. Воссоединение семьи, да и только.

Следуя за ее взглядом, я читаю выгравированную на ближайшем могильном камне надпись:



Абрахам Стори

Возлюбленный муж, отец

и филантроп

«Семья прежде всего»



— Цитата смотрится довольно иронично, — замечает Милли, и у меня вырывается короткий смешок.

— Знаешь что? Отец был прав. Но только в одном, — добавляю я, когда она скептически приподнимает бровь. Дав волю долго сдерживаемым слезам, я чувствую себя гораздо легче. И голова прояснилась — с глаз у меня словно упали шоры. — Нельзя просто сидеть и ждать, что же будет дальше. Нужно самим что-то делать.

— Что, например? — Милли мгновенно становится прежней, готовой разбираться с проблемами. — Поговорить с Чезом? Может, он подскажет, как связаться с Эдвардом Франклином?

— Да, это хорошая мысль, но мне пришло в голову другое. — Я поднимаюсь и отряхиваю шорты. — Давай ответим на вопросы Хейзел. И зададим несколько своих.





Аллисон, 18 лет. Июнь 1996 года




У двери маминого кабинета Аллисон замерла, услышав знакомые голоса.

— Отдых и движение, Милдред. Вот что пойдет вам на пользу, — проговорил доктор Бакстер, застегивая свою медицинскую сумку.

Он обычно не посещал пациентов на дому, тем более в девять часов вечера, но для Стори всегда готов был сделать исключение. Особенно в эти полгода после внезапной смерти отца от сердечного приступа, когда матушка тоже вдруг стала беспокоиться за свое здоровье.

— Оно бьется как-то не так, — пожаловалась она, прижимая руку к груди.

Аллисон знала, в чем настоящая причина — сердце матери было разбито.

— Я все время ей об этом говорю, — раздался голос Терезы Райан, маминой помощницы и матери Мэтта. — Давайте пригласим сюда инструктора по йоге, Милдред. И успокаивает, и тренировка отличная. Нам обеим пошло бы на пользу.


Терезе, кажется, изменяет ее самообладание. Она переехала в Кэтминт-хаус несколько месяцев назад по настоянию матери — «временно, пока я не оправлюсь», как обещала та, — и, похоже, уже устала от такого близкого общения. Постоянные страхи Милдред и неспособность принимать даже самые простые решения были сейчас неудивительны, однако все привыкли, что бизнес семьи Стори работает как часы, и это выбивало из колеи. Адам тоже чувствовал на себе давление — матушка постоянно намекала ему, чтобы в следующем семестре он наведывался домой почаще и принял непосредственное участие в управлении некоторыми активами.

— Весь смысл отъезда в колледж в том, чтобы не торчать дома, — жаловался вчера старший из братьев, когда они вчетвером лежали на огромных полотенцах на пляже перед Кэтминт-хаусом. — Я не хочу постоянно зависать здесь в выходные, как какой-нибудь абориген.

— Кое-кто не понимает смысла слов, которые употребляет, — приглушенно прозвучал голос Андерса из-под надвинутой на лицо шляпы в стиле Индианы Джонса. Остальное — льняные штаны и рубашка с длинными рукавами — тоже вполне подошло бы археологу на раскопках. В отличие от братьев и сестры, Андерс на солнце мгновенно краснел как рак, сколько бы ни мазался кремом от загара. На этот раз, правда, такой наряд выглядел куда более уместно — термометр показывал всего двадцать градусов. Аллисон была в спортивной кофте и жалела, что надела шорты.

— Ты, кстати, тоже мог бы предложить свою помощь, — раздраженно откликнулся Адам. — Приезжал бы хоть иногда. Вдвоем нам было бы легче.

— Нет уж, спасибо, — зевнул Андерс. — Матушка решила наконец обналичить вложения в своего «золотого мальчика», в которых ты все это время катался. Так что наслаждайся.

— Совершенно бессмысленная метафора, — проворчал Адам.

Аллисон, легонько постучав по дверному косяку, заглянула в кабинет. Все трое повернулись к ней.

— Здравствуйте. Рада вас видеть, доктор Бакстер.

— И я тебя тоже, Аллисон.

— Мы пошли, матушка. К Робу Валентайну, помнишь? — видя непонимающее выражение на лице матери, добавила Аллисон. Арчеру все-таки удалось уговорить остальных, включая Андерса, отправиться на вечеринку к своему другу.

— Все четверо?

— Да. Я же тебе говорила, — напомнила Аллисон, стараясь скрыть раздражение. Она повторила это дважды, но мать в последнее время просто пропускала мимо ушей все, что не хотела слышать.

Лицо той вытянулось, выразив разочарование.

— Я совсем забыла. Думала, посидим вечером по-семейному, поиграем во что-нибудь. Весь день только этого и ждала.

— Ну… — Надо было Адаму пойти, у него лучше получается справляться с мамой. — Арчер давно не видел Роба, и мы все уже обещали…

— Ох, Милдред, пусть идут, — вмешалась Тереза. — Они ведь с вами на все лето.

Мама, казалось, еще колебалась, однако в итоге только вздохнула, словно сдавшись. Тереза тепло улыбнулась Аллисон:

— Думаю, Мэтт тоже там будет. Передай ему — я скучаю и надеюсь, что он там один дома не только лапшой быстрого приготовления питается.

У Аллисон екнуло сердце. На кофе Мэтт ее так и не пригласил, как собирался, но она действительно надеялась снова увидеть его у Роба.

— Передам, — пообещала она и выскользнула в коридор, прежде чем матушка успеет возразить.



— Лето — полный отстой, — проворчал Андерс, застегивая молнию плотной спортивной кофты с эмблемой Гарварда до самого горла. Все четверо переходили улицу, направляясь от парковки у Денежного пляжа к дому Роба Валентайна. — Как мы приехали, тепла еще не было.

— Самое холодное лето за десять лет, — прокомментировал Адам тоном, каким обычно сообщал то, что, по его мнению, и так все должны знать. — Весь цикл приливов и отливов нарушен.

— Потрясающе, — буркнул Андерс и вдруг остановился как вкопанный при виде хорошо узнаваемого ярко-зеленого мопеда. — Твою мать. Долбаный Мэтт Райан тоже здесь.

— Я думаю, здесь все, — дипломатично заметил Арчер, но, не сдержавшись, ткнул Андерса локтем и добавил: — Мы на острове в двенадцать миль длиной, забыл? Ночная жизнь не такая уж разнообразная.

Аллисон промолчала. Она надеялась, что враждебность брата к Мэтту за полгода умерилась, но, видимо, нет.

— Забудь ты о нем, — бросил Адам. Он легко взбежал по лестнице, перескакивая через две ступеньки разом, и картинно распахнул дверь перед остальными. — Кто он вообще такой?

Роб Валентайн в прошлом году окончил школу и только что справил новоселье, переехав в одно из тех бунгало под аренду, на которое туристы даже не смотрят, потому что владелец не позаботился хоть немного вложиться в его ремонт и содержание. Перед входом торчали длинные пожелтевшие метелки песколюба, краска облупилась, одно из окон закрывала картонка, нисколько не защищавшая от сквозняка с улицы. Внутри царила полутьма, заполненная пульсирующим ритмом музыки и, кажется, половиной старшеклассников и недавних выпускников местной школы. Аллисон поневоле вспомнились куда более спокойные и бесцветные вечеринки в их пансионе, где она училась до прошлого месяца. Кроме школьников там жили и многие преподаватели, что совсем не способствовало непринужденному веселью.

Едва все четверо вошли внутрь, перед ними возникла слегка покачивающаяся хорошенькая блондинка в короне из «Бургер Кинга» и с бутылкой.

— У меня сегодня день рождения, — ткнув ею в грудь Адама, заплетающимся языком сообщила девица. — Ты мой подарок?

Тот с ухмылкой приобнял ее за талию.

— Как скажешь.

— Арчеррр! — Из угла неистово махал рукой парень — кажется, сам хозяин дома. Там на подушках вокруг низкого столика скучковалось несколько человек. — Давай к нам, сыграем в «четвертаки»[2]!

Арчер с энтузиазмом рванул к другу.

— Теряем одного за другим, — прокомментировал Андерс. Адам и блондинка уже целовались взасос, прислонившись к стене. Оставалось только изумляться новому рекорду брата, нашедшему себе подружку за каких-то полминуты. — Пошли поищем выпивку.

Аллисон не особо устраивала компания Андерса, но никого из знакомых больше вокруг не было, и она последовала за ним в задрипанную кухоньку.

— Пиво будешь? — крикнул тот через плечо и, не дожидаясь ответа, выдернул два картонных стакана из стопки на кухонной стойке. К бочонку выстроилась очередь человек в десять, но Андерс, как будто никого не замечая, протолкался вперед и перехватил кран у изумленного парнишки.