Курок

Положив ладони ему на щеки, я просто держал его. Я был готов так много всего сказать, ведь раньше ничего не скрывал от Уилла. Он никогда не видел во мне слабака. Я хотел все ему рассказать. Что никогда бы не причинил ему вреда. Что я не знал о планах Тревора. Все должно было произойти совершенно иначе, потому что из троих моих друзей Уилла я всегда спасал первым. Что моя гордость и злость не позволили мне отступить и, если бы он утонул, я бы последовал за ним.

Твою мать, я бы последовал за ним и сгнил бы там, поблизости. Потому что без него все потеряло бы смысл – мое наследство, месть Уинтер.

Дыхание парня овеяло мои губы. Влажные волосы согрелись под моими пальцами. Уилл нуждался во мне. Я надавил на кожу его головы. Он должен понять, что я ему нужен. Никто не поддержит Уилла так, как я.

Никто.

Прильнув ближе, я поймал зубами его нижнюю губу и ввалился вместе с ним через дверь в домик у бассейна. Уилл оступился. Оскалившись, он приготовился возобновить борьбу, однако я резко накрыл его рот своим и толкнул парня на диван. Не разрывая поцелуя, я обхватил одной рукой его горло, а второй уперся в спинку дивана для поддержки.

– Иди на хрен, – огрызнулся мой друг, увернувшись.

Я ухмыльнулся и коснулся языком его губы.

– Только если ты этого захочешь.

Отпустив шею Уилла, я рывком раскрыл молнию его джинсов и сунул ладонь под ткань. Он поймал меня за запястье, пытаясь остановить, но я сжал его чертов член, ощутив, что тот уже слегка отвердел.

– В чем она? – Не дав ему опомниться, я начал поглаживать его член. – Что она надела для тебя, а?

Парень перестал дышать, закрыл глаза, запрокинул голову назад и застонал.

– Дэймон, остановись.

Я завис у него над губами, немного ускорив темп, и коленом раздвинул его ноги.

– Во что она одета?

Член Уилла набух и затвердел. Проведя языком по его нижней губе, я крепче сомкнул пальцы.

– Она хочет взять тебя в рот.

– Да.

И он мой.

– Черт, во что она одета? – Моя ладонь снова и снова скользила по гладкой горячей коже.

– Она спит… – Поймав ртом воздух, Уилл умолк из-за моих настойчивых движений.

– Да?

Он вздрогнул.

– Она спит в таких… в таких милых трусиках, – произнес друг, не раскрывая глаз и представляя предмет своей одержимости. – Это всего лишь крошечный треугольник ткани, прикрывающий ее спереди.

– Они красные? – уточнил я, опять прикусив его губу.

Парень покачал головой.

– Голубые. И в футболке. Она любит спать на животе, и ее бедра двигаются во сне. Боже, ее задница…

– М-м-м-м… – Я ощутил, как капля спермы скатилась по головке его члена. – Она трется киской о кровать, да? Наверное, она уже готова, такая теплая.

– Твою мать, это так горячо. – Уилл обхватил заднюю поверхность моей шеи. Наши рты разделяли считаные сантиметры.

– Сильнее.

– И влажная? – поддразнил я, сделав так, как он хотел, ускорив темп и давление. – Она влажная?

Тяжело дыша, он кивнул.

– И тесная?

– Да.

– Оближи ее, Уилл, – распорядился я, давая ему то, чего он не получал от той суки. – Она любит тебя в темноте. Позволяет Уиллу Грэйсону, звезде баскетбольной команды, приходить к ней домой по ночам, пробираться в ее комнату и кончать в нее, когда ему захочется.

Мышцы его пресса напряглись, он полностью погрузился в свою фантазию, оскалил зубы, впился пальцами в мою шею, а затем… кончил, излившись на мою руку и свой длинный член.

Уилл испустил стон, его шея и грудь блестели от пота. Он не спешил открыть глаза, потому что знал – стоит ему это сделать, и чары рассеются. Перед ним окажусь я вместо девушки.

Спустя минуту его дыхание выровнялось, и парень медленно приподнял веки. Его плечи расслабились, он больше не собирался драться.

Я слез с него, выдернул полотенце из шкафа, вытер им руку и бросил ему.


– Это все, что ты умеешь делать, не так ли? – спросил Уилл, вытерев себя и застегнув брюки. – Ты можешь только трахать людей или трахать им мозги. Только так ты способен находить с ними связь.

Он швырнул полотенце на пол. Мой друг вел себя спокойнее, чем раньше, но все еще… был не со мной.

– Оглядываясь в прошлое, – с печальной задумчивостью произнес Уилл, – я гадаю, была ли хоть толика искренности во всем, что ты для меня делал?

Не знаю, прав он или нет, но мне было плевать. У него свои маневры, у меня – свои, и я двигался дальше, всегда нацеливаясь на победу. Я делал то, что должен.

Проблема вот в чем: уничтожить Уилла я не хотел. Если одержу победу в игре, которую мы все вели, не пострадает ли он в процессе? Уилл сказал правду? Никакой другой финал для нас невозможен?

– Если обидишь Уинтер, тебе придется иметь дело со мной, – предупредил парень.

Поправив свою одежду, я стряхнул капли дождя с лацканов пиджака. Но не ответил. Он знал, что я не нуждался в его предупреждениях. Только я все равно позволил ему их озвучить.

– И с Майклом, – добавил Уилл. – И с Каем.

– И с Рикой, и с Бэнкс? – бросил я.

– И с Алекс. – Зловеще ухмыльнувшись, он принял мой вызов. – Наша армия больше. А у тебя нет никого.

– Мне никто не нужен, кроме меня самого. Кроме единственного человека, способного сделать то, что никто из вас не сделает. – После короткой паузы я продолжил: – У вас кишка тонка для этого, Уилл. Не сомневайся, я способен на все, чтобы сохранить свое. Эта девочка принадлежит мне.

Помедлив секунду, парень окинул меня взглядом с ног до головы, затем решительно посмотрел мне в глаза:

– Она не хочет принадлежать тебе, Дэймон.





* * *


Упершись рукой в серую плитку, я стоял под горячими струями душа, стекавшими по моей шее и спине.

Она не хочет принадлежать тебе.

Она не хочет принадлежать тебе.

О, я это знал. И с превеликим удовольствием сделаю еще многое, чего Уинтер не хотела.

Мои мышцы никак не могли расслабиться. Я был не в состоянии забыться.

Она не хочет принадлежать тебе.

Закрыв глаза, я услышал эхо этих же слов.

– Ты принадлежишь мне, – говорит мать. – Ты принадлежишь мне, а я принадлежу тебе.

Она лежит рядом, просунув руку мне под голову, очень крепко прижимает к себе и смотрит на меня.

– Мы всегда будем принадлежать друг другу, Дэймон. Мамочка будет твоей, несмотря ни на что. До конца твоей жизни. Я твоя, малыш.

Рассеянно кивнув, я сжимаю простынь в кулаках. Я часто сплю с мамой. Она любит держать меня рядом, но я никому об этом не рассказываю. Ведь я гостил в домах своих сверстников и знаю, что у них все по-другому.

Мамина шелковая сорочка касается моей груди, а ее черные волосы щекочут руку. Она смотрит на меня с улыбкой.

– Я не принадлежу твоему отцу. Не так, как тебе. Мне было тринадцать, когда он впервые меня увидел. Он когда-нибудь рассказывал тебе об этом? Я была всего на пару лет старше, чем ты сейчас.

Она наклоняется и щекочет мою шею. Тихо засмеявшись, я отворачиваюсь и убираю ее руку от себя.

– Он пришел посмотреть выступление моей балетной труппы, – продолжает она. – Твой отец часто у нас бывал, и я видела, как он наблюдает за мной из зала. Все остальные девочки мне завидовали, потому что я стала получать цветы и подарки, которых никогда раньше не получала. Он называл меня своей маленькой принцессой. Иногда я мечтала, что он заберет меня домой, сделает своей маленькой девочкой и будет заботиться обо мне. И мне больше не придется жить в том холодном театре, где почти нечего есть.

На мгновение мама отводит взгляд, ее улыбка меркнет. Я знаю, что она была совсем молодая, когда вышла замуж за отца. И слышу, как люди шепчутся, узнав, что у нее есть одиннадцатилетний сын.

– А однажды ночью за мной приехала большая черная машина. Мне сказали надеть свой самый красивый костюм, сделали макияж, прическу, и я покинула театр. Меня отвезли в его дом в пригороде Москвы. Он попросил, чтобы я для него станцевала. – Ее лицо опять озаряется. Снова наклонившись, она шепчет мне на ухо, словно рассказывает какой-то секрет: – И я станцевала. Я кружилась и делала прыжки на мраморном полу холла с огромными люстрами, будто очутившись в сказке. Он разрешил мне съесть торт и выпить шампанское.

Мать проводит одним пальцем по моему животу и накрывает его ладонью, отчего волоски на теле встают дыбом. Это приятно.

– Когда я уснула, – продолжает она, глядя на ласкающую меня руку, – то не могла вспомнить, как оказалась в кровати. В его кровати. – Затерявшись в воспоминаниях, мама смотрит в пространство. – Не уверена, в какой момент я проснулась. Может, задремала всего на несколько секунд, но, открыв глаза, я увидела, что он снимает с меня костюм… раздевает мое маленькое тело… срывает мои лосины и чешки.

Я замираю, слушая ее. С одной стороны, меня это удивляет, с другой – нет. Прежде я этой истории не слышал. Однако мой отец известен своими кошмарными поступками.

– Испугавшись, я начала плакать и кричать, пока он покрывал меня поцелуями и сильно кусал. А когда твой отец стянул мои трусики и резко вошел в меня, я… – Мать тяжело дышала, до сих пор находясь во власти воспоминаний. – Мне понравилось, Дэймон. Мне это понравилось.