Куплю жену. Дорого

Глава 7




У Августы тряслись колени. Она несколько раз приказывала себе встать, позвонить в колокольчик, но никак не могла.

Захария сир Хайн здесь!

Липкий страх сковал легкие. Казалось, они заполнились ватой, не позволявшей сделать полноценный вздох.

Отец Алисы гостил в замке Марты не первый день, однако Августа неизменно изыскивала способы не встречаться с ним, ограничившись коротким свиданием при приглушенном освещении. Она мастерски разыгрывала сон, переутомление, даже сумела обмануть врача, сымитировав резкое ухудшение состояния. Августа не спускалась к столу, не вставала с постели. Непривычное безделье утомляло, но она слишком хорошо сознавала, чем рискует. Однако теперь им предстояло встретиться и поговорить.

Ах, если бы дело было только в Захарии!

Августа перевела взгляд на скрюченные холодные пальцы.

Завтра ее похороны. Похороны Алисы. Приедет ли мать, сестренка? Августу снедало беспокойство и чувство вины. Вдруг Джулии стало хуже? А матери? Какой удар! И ведь она пока не сможет подойти, ободрить их. Да что там – Августа даже написать не могла! С большим трудом, умаслив горничную, ей удалось отправить письмо секретарю Ивара сир Лира. И то Августе несказанно повезло. Приставь к ней Марта служанку постарше, поопытнее, она в два счета раскусила бы ее задумку, отнесла бы записку прямиком к госпоже. Но юное бесхитростное создание поверило, будто речь «о делах покойной барышни, которые должны остаться тайной», и согласилось отправить письмо с постоялого двора.

Нужно встать. Августа Дзирт не имела права на страх.

Ковыляя, она кое-как добралась до окна и отдернула портьеры.

Свет хмурого мартовского дня залил комнату. Ветер быстро гнал по небу низкие тучи. Они набухли, будто вербные почки. Пойдет дождь. Подходящая погода! Она великолепно отражала обуревавшие Августу думы.

Откликнется ли Ивар, приедет ли на кладбище?

Августа сделала все, что могла, оставалось только ждать, хотя ожидание изводило больше всего. Беспомощность. Она раздражала Августу всю ее жизнь. И вот опять!.. Августа отогнала панические думы и выглянула в окно. Взгляд скользил по темным, давно не знавшим ремонта стенам замка, чахлым деревцам на заднем дворике, неясной густо-серой полоске то ли селения, то ли леса на горизонте. Она постепенно успокаивалась. Через пару минут Августа была вполне готова.

Траур – верный помощник скрыть ненужные детали, рассеять внимание. Пусть облик Алисы никуда не делся, Августа предпочла не рисковать и облачилась в черное. Ну вот, под глазами и у рта сразу залегли густые тени, кожа приобрела землистый оттенок. Именно так обязана выглядеть серьезно пострадавшая в крушении Алиса. Главное, помнить о своем вчерашнем нездоровье, хотя кусок и так в рот не полезет.

Умел ли Захария читать ауру? К сожалению, покойная подруга об отцовском даре рассказывала мало, оставалось надеяться на собственные способности. Последних Августа достоверно не знала. До поступления в университет она вообще о них понятия не имела, если бы не старичок из приемной комиссии, до сих пор считала бы себя обычным человеком с небольшим магическим даром. Ну, легко даются преображения – так хорошо подготовилась.

Вдох, выдох и можно спускаться.

Когда Августа возникла на пороге столовой, все разговоры разом смолкли. Взгляды дружно обратились в ее сторону. Августа с облегчением выдохнула: ни сестры, ни матери. Хотя их бы сюда и не пустили. Марта при всей ее бедности дворянка, а Дзирты даже в лучшие годы оставались лавочниками, торговцами.

Сердце отпустило. Августа точно справится. Сложнее всего врать близким людям, а маркиз ей никто.

– Тебе уже лучше? – первым нарушил тишину Захария.

Он сидел во главе стола и мрачно посматривал на мнимую дочь. Впрочем, его взгляд Августу не смутил. Она поздоровалась и медленно направилась к столу. Главное, не ошибиться с местом. А, вот и оно. Разумеется, судьба подложила свинью, усадила ее подле маркиза. Августа бросила на него короткий косой взгляд. Определенно Алиса пошла не в отца. Он коренастый шатен с карими глазами. Хотя кто знает, вдруг со временем волосы покойной подруги потемнели бы.

– Спасибо, отец.

Для себя Августа решила, что будет отвечать максимально коротко. Ей тяжело давался голос Алисы, спасало лишь якобы слабое здоровье. Все больные одинаково ворочают языком с оттенком безграничной усталости. Но долго разыгрывать эту карту нельзя. Если Ивар не объявится, Августе придется туго. Пусть она наперечет знала все любимые обороты Алисы, полностью скопировать ее голос не выйдет.

– Мне очень жаль.

Маркиз намекал на погибшую подругу. Ах, если бы он только знал!..

На мгновение Августе стало безумно стыдно, и она спрятала лицо в ладонях, опасаясь выдать себя. Недалекая Марта приняла ее поведение за приступ истерики и бросилась утешать. Пришлось подыграть, взять у нее платок и вытереть несуществующие слезы.

– Это твоя вина, – припечатал Захария. – Ты убила двоих.

Августа низко опустила голову – именно так поступила бы Алиса.

– Надеюсь, ты сделала правильные выводы? – продолжал наседать Захария. – Собираешься просить прощения?

Прощения? За что?

Мозг Августы лихорадочно работал. Она затравленно обвела взглядом присутствующих. Хоть бы кто подсказал! Потом ее осенило: речь о романе Алисы. Неподобающее поведение, чудом сбереженная девичья честь, неповиновение отцу и прочее.

– Я… Я целиком и полностью признаю свою вину.

Вот так, обо всем и ни о чем.

Августу мало тревожил кавалер подруги. Денег у него нет, погасить долги перед банком он не сможет. Алисе тоже следовало думать о жизни, а не гнаться за какой-то любовью. Настрадаться она всегда успела бы, зато замужней, с устроенным будущим.

Захария удовлетворенно кивнул и принялся за еду.

Августа с облегчением выдохнула. Первый раунд за ней. Она нашла верные слова, ничем себя не выдала. И ауру Захария читать не умеет. Да тут полноценная победа! Однако расслабляться пока рано.

– Ты уверена, что тебе стоит появляться на кладбище? – вновь заговорил Захария. – Это не совсем прилично, учитывая происхождение той девушки.


Августу передернуло. Она с трудом подавила в себе желание заступиться за «подругу», то есть саму себя. Чему удивляться, между ней и Алисой пропасть, только университет мог их сблизить.

– Я должна там быть, отец, – твердо, но не слишком, чтобы не рассердить Захарию, возразила Августа. – Как вы верно отметили, в смерти Августы есть моя вина, нельзя трусливо отсиживаться в стороне. К тому же мы дружили без малого пять лет. Августа заслуживала всяческого уважения, получила бы диплом с отличием, если бы не жизненные обстоятельства.

– Там будет чернь, – не унимался маркиз. – Сбегутся зеваки, станут обсуждать…

– Кого? – приглушенно рассмеялась Августа. – Меня или ее? Августа была всего лишь младшей учительницей и вряд ли успела прославиться. На кладбище явится пара коллег, и только. Меня и вовсе не узнают. Я опущу вуаль, надену самое скромное платье и постою в сторонке. Надо же утешить бедную госпожу Дзирт!

«Ну же, – мысленно подталкивала она Захарию, – предложи дать ей немного денег!»

Однако маркиз промолчал. Погибшая девушка и ее семья не стоили его внимания. Он заинтересовался бы ими, только вздумай родня Августы шантажировать сир Хайнов, распускать порочащие их слухи. Исключительно с целью пресечь крамолу.

Незаметно под столом Августа смяла салфетку.

Как же гадко! Как она этого прежде не замечала! Мир за стенами университета оказался другим, совсем не таким, каким виделся в детстве. Или Августа просто повзрослела?

– Хорошо, ты пойдешь на похороны, – вынес вердикт Захария. – Но после я заберу тебя домой. Хватит! Я уволил того человека. – Он поморщился, словно проглотил пригоршню незрелого крыжовника. – Больше ты его не увидишь.

«Алиса бы возмутилась», – пронеслось на подкорке сознания. Еще бы, Захария даже не удосужился назвать учителя по имени! Проблема состояла в том, что Августа тоже его не знала, что, впрочем, не помешало ей выразить бурный протест.

– Он ни в чем не виноват! – Она демонстративно бросила вилку на тарелку и откинулась на спинку стула. – Меня никто не соблазнял.

– Алиса!

Одного взгляда Захарии хватило, чтобы Августа прикусила язык. Переигрывать опасно. Она не могла рисковать, она обязана завтра быть на кладбище в полдень.

«Первоцветы, мне понадобятся первоцветы», – напомнила себе Августа.

Захария прочел нудную проповедь о женской добродетели. Августа слушала вполуха, только чтобы вздыхать и кивать в нужных местах. Ее мозг лихорадочно работал, просчитывал все возможные варианты. Мысли неизменно возвращались к матери и сестре. Августа разрывалась между двумя взаимоисключающими вещами: сказать правду и не выдать себя. «Не сейчас, потом! – осадила она голос сердца. – Ты напишешь им из безопасного места, когда станешь невестой графа Монтезе». Оставалось надеяться, будет не слишком поздно.

День, казалось, тянулся бесконечно. Августа вышагивала из угла в угол и торопила солнце. Ее радовало небрежение мнимого отца. Пусть и дальше беседует с родственницами, допрашивает свидетелей, отдает распоряжения насчет похорон. Чем меньше он интересуется дочерью, тем лучше. Однако Августа все равно боялась. Вдруг у Алисы имелись особые приметы? Родимое пятно на бедре, шрам на коленке. Вдруг Захария в последний момент надумает осмотреть труп или попросит сделать это врача? Алиса до сих пор лежала в холодном подвале, обложенная льдом, одинокая и никому не нужная.

«Я проживу твою жизнь достойно», – пообещала она мертвой подруге.



В день похорон Августа встала затемно, десятки раз отрепетировала каждое слово, каждое движение. Она изнывала от нетерпения. Казалось, все двигались словно сонные мухи. Как же трудно было скрывать волнение, старательно пережевывать пищу, делать вид, будто Августа никуда не торопится.

Она предвидела, что Захария отправится с ней на кладбище, поэтому его слова не стали сюрпризом. Разумеется, они перенесутся порталом. Не трястись же много часов в экипаже! Да и после трагического происшествия любая долго обходила бы карету стороной, шарахалась от лошадей.

Августа не меньше часа проторчала перед зеркалом. Траурным нарядом занималась Марта, и если прежде не имело большого значения, достаточно ли плотная вуаль, элегантно ли платье, то теперь она придирчиво выверяла каждую мелочь. Повторно произвести первое впечатление невозможно. Это верно как в отношении матери, так и в случае с Иваром. Августе предстояло угодить обоим, то есть одновременно стать притягательной и незаметной.

На туалетном столике лежал скромный букетик первоцветов. Августа избегала смотреть на них, чтобы не думать об Алисе. Подруга мертва, ей уже ничем не поможешь. Раз так, нужно выкинуть ее из головы.

Наконец, проведя несколько нехитрых манипуляций с платьем, Августа спустилась в холл.

Часы показывали без четверти двенадцать. Похороны начинались в полдень.

Удары сердца раскатами грома будоражили вены.

Сжимая перчатки, Августа второй раз в жизни молилась Темным богам. В первый раз они ее не услышали, отец умер. Пришло время вернуть долг.

Она все продумала. Захария не посмеет устроить скандал, силой увести дочь с кладбища. Прощание с мертвыми – святое. Августа попросит оставить ее наедине со свежей могилой и спокойно дождется Ивара. Разумеется, Захария станет крутиться неподалеку, приглядывать за ней, но кто он и кто Ивар сир Лир! Маркиз не сумеет помешать ему, даже если окажется в трех шагах. Главное, чтобы письмо дошло до адресата. От мысли, что секретарь посчитал его шуткой, выбросил в мусорную корзину, ее бросало в холодный пот.

Августа смутно помнила, как собирались в холле прочие родственники. Кажется, Джиневра отчитывала ее за первоцветы. Мол, полагалось класть исключительно каллы и лилии, в крайнем случае розы. Голоса слились в приглушенный гул. Августа двигалась словно кукла. Мысленно она давно перенеслась на кладбище. Наверное, это и помогло ей безразлично отнестись к открытому Захарией порталу. Прежде Августе доводилось лишь видеть их со стороны.

Кладбище Умайна навевало тоску. Покосившиеся надгробия, вросшие в землю камни без имен. Кое-где вместо памятников и вовсе воткнули палки, на которые повесили масляные фонари. Так хоронили самых бедных, тех, у кого не хватило денег на гроб.

Скрыв лицо под плотной вуалью, Августа под руку с Захарией двигалась по главной аллее вглубь кладбища. Алису собирались хоронить чуть ли не у самой ограды. Ничего, Августа потом позаботится о достойном погребении, перенесет ее прах в семейную усыпальницу.

Скорбную, сгорбленную фигуру женщины она заметила издали и сбилась с шага. Мать. Одна, без сестры. Рядом с ней стоял мужчина в длинной белой одежде – настоятель Светлого лика. Пользуясь тем, что никто не видит, Августа горько усмехнулась. Ну да, мать верила не в Темных богов, поэтому утешал ее не тайрег. Сама Августа, по правде, не верила ни в кого. Так, в университете от сокурсников научилась темным клятвам.

– Ты уверена? – Почувствовав, как задрожала ее рука, Захария остановился. – Еще не поздно уйти.

Августа покачала головой и, сглотнув застывший в горле ком, заверила:

– Все в порядке.

Ей нужно продержаться час. Всего час, может, даже меньше.

Мать не узнала ее. Исхудавшая, усталая, она невидящим взором смотрела на зиявшую пустотой могилу. Если бы не покашливание настоятеля, Ирма Дзирт забыла бы поприветствовать Захарию. Она его просто не видела. Спохватившись, Ирма склонилась в низком поклоне и посторонилась, освобождая место аристократу. Как же Августе хотелось броситься ей на шею, обнять, но она недвижной статуей замерла подле Захарии. Он удостоил Ирму бездушным: «Мне очень жаль!» – и увлек мнимую дочь в сторону, к противоположному краю могилы. Им не место рядом с простолюдинами.

Посланный Иваром фамильяр наблюдал за происходящим с ветки ближайшего дерева. Устроившись высоко-высоко, почти на самой верхушке, он, невидимый всеми, внимательно слушал, запоминал.