Кукольная королева

– Иногда ушедшие на покой маги селились в уединенных местах. На болотах в том числе. И хоронить себя эти маги часто завещали в том же болоте. Да, в болоте, – повторил мальчишка, заметив её округлившиеся глаза. – Сливаешься с природой и стихиями, зверьё не доберётся, тело сохраняется хорошо. Лучше только стеклянные гробы, которые некоторые использовали… кхм… ладно, не будем об этом. – Джеми вздохнул. – Обычно погребальный обряд совершает другой маг. Тело ведь нужно занести подальше, а простой смертный в топь не сунется. Зато маг, который может ходить по воздуху – вполне…

– Доминус похоронил жену в Белой Топи, – сказала Таша. Разрозненные части рассказа, щёлкнув, тут же сложились в единую мозаику в её уме. – А висп, который и так уже ворочался от близости магии, проснулся. И по следу доминуса приполз в Палус.

– Думаю, первым он выманил из дома именно доминуса. Принял облик его жены. Потом ещё кого-то. Может, даже одним человеком за ночь не ограничивался. Если кто из деревенских и уцелел, они сбежали подальше, как только поняли, к чему идёт дело. Это случилось совсем недавно, так что отряд для борьбы с виспом… Если его и хотели сюда отправить, то просто не успели собрать.

– Потому и стражи на мосту не было, – сказал Арон, вернувшийся с очередным ведром. – Полагаю, сперва жители Палуса обратились за помощью к пограничному гарнизону, тем паче там служили их родные. А те попытались разобраться с виспом, но это выше человеческих сил. – Дэй помолчал. – Не только человеческих.

Прежде чем взять с буфетной полки прихватки и снять с печи бурлящую кастрюлю, Таша одобрительно хлопнула мальчишку по плечу – и поняла, что пугать его было весело, но когда от твоего прикосновения не вздрагивают, это тоже неплохо.



Усталость навалилась вместе с тем, как закончились банные хлопоты.

Облившись тёплой водой, которую Арон смешал в деревянной бадье – немногим меньше другой, чугунной, в которой Таша и сполоснулась, – она осознала, что до сих пор держалась лишь потому, что в теле клокотали остатки боевого азарта и ярости. Вода смыла их вместе с висповой кровью. Руки дрожали, расплескивая содержимое медного ковшика прежде, чем Таша доносила его от бадьи до тела; когда же она, отжав мокрые волосы, во влажной одежде вышла в гостиную, каждый шаг давался с таким трудом, словно на плечи взвалили пару пудовых корзин с яблоками.

Джеми спал на тюфяке, не дождавшись своей очереди. Решив его не будить (в конце концов, из них двоих не он с головы до ног выпачкался в чёрной мерзости), Таша побрела в комнату за посудным шкафчиком – к Арону, сидевшему на кровати, где до утра предстояло спать ей.

– Пообещай мне кое-что, – сказал он, когда Таша сбросила разбухшие башмаки и вскарабкалась на простынь рядом с ним. Одеяло дэй убрал – оно успело перепачкаться чернильной жижей, пока Таша металась по постели.

– Смотря что.

– Если такое когда-нибудь повторится, оставь меня. Не вмешивайся. Спасай себя.

Фырк она скрыла широким зевком:

– И не подумаю.

– Таша, я не шучу.

– Я тоже. Я тебя не оставлю. Никогда. И хватит об этом.

Дэй долго молчал.

– Я ввязался в эту игру, думая, что смогу порушить её. Думая, что смогу сражаться за тебя. Защитить тебя от всего, – когда он заговорил, в его голосе падал пепел дотла сгоревшего гнева: на себя самого. – Я забыл, что не был создан воином.

– Кто тебе сказал?

Он не ответил.

– Арон, ты не можешь знать, о чём думает этот грёбаный колдун. И не мог знать, что эта тварь проснулась. Она владела какими-то чарами… искусством влезать в головы. У неё были сотни лет, чтобы усовершенствовать своё мастерство. Никто бы не справился, даже ты.

– Ты справилась.

– Не я. Зверь во мне. И этот зверь не ушёл бы, если бы не ты. Я спасла тебя, ты спас меня, всё честно.

Он качнул головой: коротким, досадливым жестом человека, который вспоминает самую большую глупость в своей жизни.

– В конечном счёте мы из этой передряги даже здоровыми вышли… благодаря тебе. И убили виспа из Белой Топи. – Ей представилось, с какой завистью Гаст выслушает повесть о том, как его подруга расправилась с тем самым виспом. – Может, однажды об этом даже легенду сложат.

– Больше никаких бдений со мной. – Дэй встал, не обратив никакого внимания на её улыбку. – Спи.

Улыбка погасла, как только он сделал первые шаги к выходу.

– Не уходи…

Арон замер. Оглянулся.

– Не уходи, – повторила Таша. – Я боюсь засыпать одна. Боюсь того, что увижу во сне после всего этого.

Убеждать другого в том, что ничего страшного не случилось, было проще, чем убедить себя.

Она откинулась на подушку, лишь когда дэй безмолвно взял одно из одеял, сложенных на гостевом тюфяке, и кивком велел ей лечь. Мягкий хлопок накрыл Ташу с головой; она даже не зажмурилась, просто дождалась, пока Арон откинет верхний край с её лица.

– Сказку на ночь не обещаю, – сказал дэй, сев в изножье.

– Можно и колыбельную.

– Певец из меня лучше, чем рассказчик, но баюкающим опытом похвастаться не могу.

– Ты никому не пел колыбельные?

– Никогда. Призвание не располагает к тому, чтобы я укладывал детей спать.


Таша смотрела в бледную зелень в его глазах – словно блеклое эхо того призрачного огня, что едва не убил их этой ночью. Вспомнила взгляд, обращённый на прекрасную губительную иллюзию, в котором мешались нежность и страсть, и мольба, и восхитительный благоговейный трепет.

– Кого ты видел? В виспе?

Она не была уверена, что имеет право спрашивать. Но слишком хотела знать.

Если подумать, она вообще знала об Ароне до обидного мало – куда меньше, чем о братьях Сэмперах.

– Того, кто мне очень дорог. Она умерла. Давно.

Голос его был так сух, что продолжать расспросы Таша не решилась. И не стала возражать, когда дэй осёк возможность этого, запев.

Арон не стал прокашливаться или усаживаться поудобнее: просто посмотрел на свет, зеркально сиявший в его глазах, и запел мягким, тихим баритоном.

– Паладины огня… это то, что мы знали всегда:

Кто подарит нам ветер, когда божества не хранят?

Песня, что сложила для них в Потанми девушка-менестрель, казалась теперь приветом из прошлой жизни. Той, где у Таши не было рыцаря, Арон был ей случайным попутчиком, и сама она была просто напуганной девочкой, которая гонится за похитителями сестры, а не частью чьей-то странной и страшной игры.

– Кто коснётся плеча, когда нет ни меча, ни коня,

И найдёт, и удержит, всегда возвращая назад…

Таша не удивилась, что Арон так хорошо её запомнил. Как не удивилась и тому, что слова теперь обрели совсем другой смысл – или просто смысл.

Дух, что нашептал Маре новую песню, знал куда больше людей, что её слушали.

– Подойди. Посмотри. В его взгляде – туман и трава…

Голос Арона окутала дымкой предсонья. Пара строк потерялась, утонув во тьме за незаметно слипшимися веками.

Пожалуйста, пусть этот сон будет без снов…

– Это те, кого ждёшь…

На один краткий миг, прежде чем провалиться в сонную черноту, Таше причудилось то, чего быть не могло – будто на неё смотрят так же, как смотрели на ту, кого давно уже не было на этой земле. Но, видимо, Богиня просто в который раз не услышала её мольбу.





Глава двенадцатая

По ту сторону жизни





– Вставай!

– Я чуть-чуть ещё полежу…

– Ты уже третий раз так говоришь!

– У меня голова болит…

– А у меня нога ноет, и что дальше?

– Изверг…

Таша сонно зарывалась лицом в подушки, но Джеми продолжал негодующе зудеть над ухом:

– Полдень за окном! Святой отец сказал, пора трогаться дальше!

– Не спеши, ты давно уже тронулся…

– Чего?! – Джеми решительно сдёрнул одеяло на пол. – Всё, вставай!

– Не могу. – Таша, ёжась, обхватила себя руками. Слабый дневной свет, что впускал в спальню отъехавший буфет, казался не менее назойливым, чем колдун-недоучка. – Мне правда холодно, и руки-ноги болят…

– Болят?

– Крутит, как при лихорадке…