Кубанский огонь
Часть 25 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Шепель оказался разговорчивым. Ему не хотелось возвращаться на каторгу, и детина был не прочь посидеть в подследственной тюрьме, пока тянется дознание. Вот пусть и заработает право на отдых.
Еще решили подсадить к арестованным людям погибшего Семафора осведомителя. Без атамана эти ребята быстро раскиснут и начнут болтать. Лыкова особенно интересовал Рыжий, сообщник Вариводы. Вдруг он известен разбойникам? Между двумя бандами была связь – чем черт не шутит?
Ровно в девять вечера Алексей Николаевич вошел в вокзальный буфет первого класса. Магнат сидел в одиночестве и пил шампанское. Сыщик направился к нему, но уперся в огромного носатого армянина. Тот раскинул руки, словно хотел обнять незнакомца:
– Ты куда? Туда нельзя, большой человек тебя не звал.
Фамильярность охранника рассердила питерца. Он задрал голову (армянин был выше его на пять вершков) и сказал:
– Нос семерым рос, а одному достался.
– Чего?
– Того. Скажи хозяину: пришел Лыков.
Вскоре они уже сидели друг напротив друга. Гукасов заговорил первый:
– У меня всего десять минут.
– Мы успеем. Кто такой Твиди?
– Георг Твиди? Крупный нефтяной делец. Правая рука главы компании «Ройял-Датч-Шелл» Детердинга. Это вторая нефтяная компания в мире после американской «Стандарт Ойл». Твиди – директор-распорядитель Англо-Румынской нефтяной компании, одновременно генеральный директор Англо-Майкопской и вице-президент Англо-Персидской нефтяных корпораций.
– Как он относится к «майкопскому чуду»?
Простой с виду вопрос заставил Гукасова задуматься:
– Хм… Я понимаю, о чем вы. Да, тут есть двойное дно, как всегда у англичан. Твиди хочет заработать на кубанском топливе. Но еще больше он хочет его контролировать. Как бизнесмен – слышали такое слово?
Пришла очередь задуматься сыщику. Он кивнул:
– Спасибо, я понял вас. Но вы ведь сотрудничаете с англичанами?
– Глупо было бы игнорировать островитян. С их-то капиталами. Приходится дружить через силу. Но мне это выгодно.
– Разумеется, – кивнул Алексей Николаевич. – Я продолжу. У майкопского месторождения есть будущее?
Промышленник откинулся на спинку стула и впервые взглянул сыщику в глаза:
– Интересные вы вопросы задаете… Да, будущее есть. В последнее время мне кажется, что ожидания несколько преувеличены. Но уж больно хорошо оно расположено! Сто пять верст моего нефтепровода, и пожалуйста: товар на железнодорожной станции. И море близко. Вот почему я вложил столько денег, чтобы открыть сегодня вентиль. Два с половиной миллиона! И еще придется добавить.
– Это лично ваш нефтепровод или в нем тоже есть доля Твиди?
– Есть, хотя контроль принадлежит мне.
– А второй?
Гукасов с досадой сообщил:
– Нефтепровод, который тянут в Туапсе, будут контролировать британцы.
– Он мощнее вашего?
– Мой тоже о-го-го! Может качать сто шестьдесят тысяч пудов в сутки. Это больше двух с половиной тысяч тонн – мы оперируем международными мерами…
– Я знаю.
– Нефть гонят две насосные станции: одна, в станице Ширванской, выдает тысячу двести тонн, вторая, в Ходыженской, еще больше – до двух тысяч восьмисот тонн в сутки. А в Екатеринодаре я строю бензиново-керосиновый завод. Твиди будет вынужден со мной считаться.
Гукасов посмотрел на часы и присвистнул:
– Пора в вагон.
– Последний вопрос, и пойдете. Когда введут в действие нефтепровод до Туапсе, ваш не обанкротится?
– Нет. Туапсинский заработает не раньше сентября. А у меня уже контракты с приискателями на пять лет вперед. Потом, в Новороссийске есть все необходимые портовые сооружения для перевалки нефти, а в Туапсе их придется строить с нуля. Ну, прощайте!
Миллионер небрежно кивнул сыщику, кинул на стол трешницу и пошел на перрон. Сзади, крутя головой, семенил охранник.
Лыков отправился на Посполитакинскую в сильной задумчивости. Чего-то они с Сергеем недопетрили, что-то проглядели. Но что? Преступление, которое задумал Шкуропат, возможно, связано с нефтью. По крайней мере, до сих пор он сжигал буровые. При чем же тогда артиллерийские погреба?
Статский советник приказал извозчику везти его в другое место, а именно в штаб Кубанского казачьего войска. Там он представился дежурному офицеру и попросил, несмотря на поздний час, о встрече с начальником артиллерии. Дежурный уперся, пришлось предъявить свой открытый лист. Лишь после этого сыщика провели к седоусому полковнику с Георгием. Жалея, что не догадался сунуть в петлицу ленту от своего креста, Лыков сказал:
– Я из столицы, прибыл по Высочайшему повелению. Вот мои документы.
Полковник сразу подтянулся:
– Чем могу быть полезен?
– Михаил Павлович не рассказывал вам о моем поручении? Насчет возможной в городе Екатеринодаре диверсии.
– Ах, вы тот самый Лыков… Разрешите представиться: Лоцариус Адам Карлович.
– А я Алексей Николаевич. Начальник области заявил мне, что объектом нападения могут быть лишь войсковые артиллерийские погреба…
Полковник крякнул.
– Разве не так? – осекся сыщик.
Лоцариус смутился:
– Не знаю даже, как сказать…
– Скажите как есть. Дело наиважнейшее!
– Да, да. У нас было совещание насчет цели диверсии. И там решили, что это погреба. Я возражал, но мое мнение не было уважено. А ведь я начальник артиллерии, в конце концов.
– Очень интересно. Вы считали, что взрыв или пожар будут не на складе боеприпасов?
– Я по-прежнему так считаю. Совещание пошло на поводу у Бабыча с Косякиным. Но ведь я командую артиллерией, а не они! И мне виднее.
В голосе Лоцариуса звучала глубокая обида.
– Адам Карлович, как хорошо, что я к вам заехал. Скажите, пожалуйста, почему склады атаковать не должны?
– А потому, что они пустые.
– Как пустые? – поразился статский советник. – Я лично был там третьего дня и видел пирамиды со снарядами.
– Ах, господин турист. Я не лезу в сыск, отчего же вы судите об моем ремесле?
– Не сужу, а прошу разъяснений. Что же тогда я видел в погребах?
Полковник начал менторским тоном:
– В русской армии есть лишь два места, где действительно снаряды хранятся в больших количествах. Если те места подорвать, то… небо упадет на землю. Это запасы Варшавского и Киевского военных округов. И больше такого нет нигде.
– Но у нас двенадцать военных округов! – начал горячиться Алексей Николаевич. – И как у остальных хранятся огнеприпасы?
– В полевых артиллерийских парках. У нас на окраине города тоже полевой парк. Всего-навсего.
Увидев, что собеседник ничего не понял, Лоцариус сварливо добавил:
– Повторяю: всего-навсего! То есть там хранится двадцать девять тысяч зарядов для средней артиллерии. Не шестидюймовых, а трехдюймовых.
– Но это же до черта! Если они взлетят на воздух, что останется от города?
– Полноте, Алексей Николаевич. И до Всесвятского кладбища не долетит, не то что до городских улиц. Снаряды-то без взрывателей.
– Ничего не понимаю. Почему они без взрывателей?
– Так полагается. Есть небольшой запас для практических стрельб[54] наших батарей. Так, по неполному комплекту… Остальные лежат в несобранном виде. Корпуса начинены мелинитом, но они без взрывателей. Лишь в случае мобилизации их начнут снаряжать дистанционными или ударными взрывателями.
– Однако, случись пожар или взрыв, корпуса тоже сдетонируют, – возразил сыщик.
– Могут, но это надо очень постараться. Поверх турлучной крыши насыпано два аршина земли, часть энергии взрыва земля погасит. Опять же, напомню: там полевой парк. Он малой емкости. И неполный комплект всего на пять батарей. Кубанские казачьи батареи разбросаны по всему Кавказу до Саракамыша включительно. При каждой – собственный склад. Здесь лишь неприкосновенный запас. Даже если рванет, то не так сильно, как предполагают Бабыч с Косякиным. А меня они не слушают…
Лыков был озадачен:
– Если цель диверсии, по-вашему, не артиллерийские погреба, то что?
Полковник задумался:
– Все, что взрывается и хорошо горит. Да хоть то же спиртохранилище «Первенца Кубани».
– Однако оно не в городе, а на краю.
– Как и артиллерийские погреба. А еще есть склады нефти и керосина, их у нас несколько. Пожары и взрывы там будут опаснее взрыва снарядов!
Еще решили подсадить к арестованным людям погибшего Семафора осведомителя. Без атамана эти ребята быстро раскиснут и начнут болтать. Лыкова особенно интересовал Рыжий, сообщник Вариводы. Вдруг он известен разбойникам? Между двумя бандами была связь – чем черт не шутит?
Ровно в девять вечера Алексей Николаевич вошел в вокзальный буфет первого класса. Магнат сидел в одиночестве и пил шампанское. Сыщик направился к нему, но уперся в огромного носатого армянина. Тот раскинул руки, словно хотел обнять незнакомца:
– Ты куда? Туда нельзя, большой человек тебя не звал.
Фамильярность охранника рассердила питерца. Он задрал голову (армянин был выше его на пять вершков) и сказал:
– Нос семерым рос, а одному достался.
– Чего?
– Того. Скажи хозяину: пришел Лыков.
Вскоре они уже сидели друг напротив друга. Гукасов заговорил первый:
– У меня всего десять минут.
– Мы успеем. Кто такой Твиди?
– Георг Твиди? Крупный нефтяной делец. Правая рука главы компании «Ройял-Датч-Шелл» Детердинга. Это вторая нефтяная компания в мире после американской «Стандарт Ойл». Твиди – директор-распорядитель Англо-Румынской нефтяной компании, одновременно генеральный директор Англо-Майкопской и вице-президент Англо-Персидской нефтяных корпораций.
– Как он относится к «майкопскому чуду»?
Простой с виду вопрос заставил Гукасова задуматься:
– Хм… Я понимаю, о чем вы. Да, тут есть двойное дно, как всегда у англичан. Твиди хочет заработать на кубанском топливе. Но еще больше он хочет его контролировать. Как бизнесмен – слышали такое слово?
Пришла очередь задуматься сыщику. Он кивнул:
– Спасибо, я понял вас. Но вы ведь сотрудничаете с англичанами?
– Глупо было бы игнорировать островитян. С их-то капиталами. Приходится дружить через силу. Но мне это выгодно.
– Разумеется, – кивнул Алексей Николаевич. – Я продолжу. У майкопского месторождения есть будущее?
Промышленник откинулся на спинку стула и впервые взглянул сыщику в глаза:
– Интересные вы вопросы задаете… Да, будущее есть. В последнее время мне кажется, что ожидания несколько преувеличены. Но уж больно хорошо оно расположено! Сто пять верст моего нефтепровода, и пожалуйста: товар на железнодорожной станции. И море близко. Вот почему я вложил столько денег, чтобы открыть сегодня вентиль. Два с половиной миллиона! И еще придется добавить.
– Это лично ваш нефтепровод или в нем тоже есть доля Твиди?
– Есть, хотя контроль принадлежит мне.
– А второй?
Гукасов с досадой сообщил:
– Нефтепровод, который тянут в Туапсе, будут контролировать британцы.
– Он мощнее вашего?
– Мой тоже о-го-го! Может качать сто шестьдесят тысяч пудов в сутки. Это больше двух с половиной тысяч тонн – мы оперируем международными мерами…
– Я знаю.
– Нефть гонят две насосные станции: одна, в станице Ширванской, выдает тысячу двести тонн, вторая, в Ходыженской, еще больше – до двух тысяч восьмисот тонн в сутки. А в Екатеринодаре я строю бензиново-керосиновый завод. Твиди будет вынужден со мной считаться.
Гукасов посмотрел на часы и присвистнул:
– Пора в вагон.
– Последний вопрос, и пойдете. Когда введут в действие нефтепровод до Туапсе, ваш не обанкротится?
– Нет. Туапсинский заработает не раньше сентября. А у меня уже контракты с приискателями на пять лет вперед. Потом, в Новороссийске есть все необходимые портовые сооружения для перевалки нефти, а в Туапсе их придется строить с нуля. Ну, прощайте!
Миллионер небрежно кивнул сыщику, кинул на стол трешницу и пошел на перрон. Сзади, крутя головой, семенил охранник.
Лыков отправился на Посполитакинскую в сильной задумчивости. Чего-то они с Сергеем недопетрили, что-то проглядели. Но что? Преступление, которое задумал Шкуропат, возможно, связано с нефтью. По крайней мере, до сих пор он сжигал буровые. При чем же тогда артиллерийские погреба?
Статский советник приказал извозчику везти его в другое место, а именно в штаб Кубанского казачьего войска. Там он представился дежурному офицеру и попросил, несмотря на поздний час, о встрече с начальником артиллерии. Дежурный уперся, пришлось предъявить свой открытый лист. Лишь после этого сыщика провели к седоусому полковнику с Георгием. Жалея, что не догадался сунуть в петлицу ленту от своего креста, Лыков сказал:
– Я из столицы, прибыл по Высочайшему повелению. Вот мои документы.
Полковник сразу подтянулся:
– Чем могу быть полезен?
– Михаил Павлович не рассказывал вам о моем поручении? Насчет возможной в городе Екатеринодаре диверсии.
– Ах, вы тот самый Лыков… Разрешите представиться: Лоцариус Адам Карлович.
– А я Алексей Николаевич. Начальник области заявил мне, что объектом нападения могут быть лишь войсковые артиллерийские погреба…
Полковник крякнул.
– Разве не так? – осекся сыщик.
Лоцариус смутился:
– Не знаю даже, как сказать…
– Скажите как есть. Дело наиважнейшее!
– Да, да. У нас было совещание насчет цели диверсии. И там решили, что это погреба. Я возражал, но мое мнение не было уважено. А ведь я начальник артиллерии, в конце концов.
– Очень интересно. Вы считали, что взрыв или пожар будут не на складе боеприпасов?
– Я по-прежнему так считаю. Совещание пошло на поводу у Бабыча с Косякиным. Но ведь я командую артиллерией, а не они! И мне виднее.
В голосе Лоцариуса звучала глубокая обида.
– Адам Карлович, как хорошо, что я к вам заехал. Скажите, пожалуйста, почему склады атаковать не должны?
– А потому, что они пустые.
– Как пустые? – поразился статский советник. – Я лично был там третьего дня и видел пирамиды со снарядами.
– Ах, господин турист. Я не лезу в сыск, отчего же вы судите об моем ремесле?
– Не сужу, а прошу разъяснений. Что же тогда я видел в погребах?
Полковник начал менторским тоном:
– В русской армии есть лишь два места, где действительно снаряды хранятся в больших количествах. Если те места подорвать, то… небо упадет на землю. Это запасы Варшавского и Киевского военных округов. И больше такого нет нигде.
– Но у нас двенадцать военных округов! – начал горячиться Алексей Николаевич. – И как у остальных хранятся огнеприпасы?
– В полевых артиллерийских парках. У нас на окраине города тоже полевой парк. Всего-навсего.
Увидев, что собеседник ничего не понял, Лоцариус сварливо добавил:
– Повторяю: всего-навсего! То есть там хранится двадцать девять тысяч зарядов для средней артиллерии. Не шестидюймовых, а трехдюймовых.
– Но это же до черта! Если они взлетят на воздух, что останется от города?
– Полноте, Алексей Николаевич. И до Всесвятского кладбища не долетит, не то что до городских улиц. Снаряды-то без взрывателей.
– Ничего не понимаю. Почему они без взрывателей?
– Так полагается. Есть небольшой запас для практических стрельб[54] наших батарей. Так, по неполному комплекту… Остальные лежат в несобранном виде. Корпуса начинены мелинитом, но они без взрывателей. Лишь в случае мобилизации их начнут снаряжать дистанционными или ударными взрывателями.
– Однако, случись пожар или взрыв, корпуса тоже сдетонируют, – возразил сыщик.
– Могут, но это надо очень постараться. Поверх турлучной крыши насыпано два аршина земли, часть энергии взрыва земля погасит. Опять же, напомню: там полевой парк. Он малой емкости. И неполный комплект всего на пять батарей. Кубанские казачьи батареи разбросаны по всему Кавказу до Саракамыша включительно. При каждой – собственный склад. Здесь лишь неприкосновенный запас. Даже если рванет, то не так сильно, как предполагают Бабыч с Косякиным. А меня они не слушают…
Лыков был озадачен:
– Если цель диверсии, по-вашему, не артиллерийские погреба, то что?
Полковник задумался:
– Все, что взрывается и хорошо горит. Да хоть то же спиртохранилище «Первенца Кубани».
– Однако оно не в городе, а на краю.
– Как и артиллерийские погреба. А еще есть склады нефти и керосина, их у нас несколько. Пожары и взрывы там будут опаснее взрыва снарядов!