Кто-то новый

– Тогда объясни, – сказала я, откинувшись на сиденье. – Почему ты не сказал мне, когда понял, что гей? А когда встретил Кита? Я могла бы тебе помочь.

– Нет, не могла бы, – ответил мне Эдриан со спесивой улыбочкой. Можно подумать, это понимание мне вообще недоступно. – Ты ведь не была на моем месте, тебе это незнакомо. Не так это работает, что я проснулся как-то утром и подумал: «О, блин, да мне нравятся пенисы». – Эдриан встряхнул головой. – Ты хоть знаешь, сколько времени мне понадобилось, чтобы принять свою ориентацию?

Нет, потому что ты об этом и словом не обмолвился, подумала было я, но промолчала.

– Годы, – горько заключил Эдриан. Он поджал губы и уставился куда-то у меня за спиной, отсутствующим взглядом изучая проезжающие мимо машины. – Я не выбирал этого. Не хотел признавать, что я гей, Мика, особенно после всего того, что мне приходилось слышать в школе и дома. Все шутки и оскорбления в адрес геев… Ты сама была свидетелем подобных разговоров. Да и должна помнить, как дочь госпожи Ковингтон привела ту итальянку к себе домой. Знаешь, что тогда им посоветовал наш отец?

Я отрицательно покачала головой. Я слышала о произошедшем, тогда разыгралась целая драма, но, если честно, я постаралась стереть разговоры о Колин из памяти. Всегда так делала, когда дело касалось друзей, знакомых или фирмы родителей.

– Он посоветовал выдать ее замуж, чтобы в зачатке пресечь те жуткие слухи, что могут распространиться. А ее подруге он предложил жить с ними в качестве домработницы.

Я слушала его с открытым ртом.

– Он не мог такое сказать.

– Но все-таки сказал. А один из папиных друзей даже предложил отправить ее в «такой лагерь, где она снова сможет вернуться к нормальной жизни». Не хватало только предложения провести с ней сеанс шоковой терапии.

Эдриан говорил об этом с отвращением, и я невольно задалась вопросом, как же он пережил последние годы рядом с родителями. Я понятия не имела, говорил тогда папа серьезно или все это было просто глупой болтовней. Но как бы то ни было, ужасно, что Эдриану приходилось такое выслушивать.

– После того случая я решил прямо в раздевалке заняться сексом с девушкой из команды по плаванию. Какое-то время я уже нравился ей и подумал, что, занявшись с ней этим, смогу заставить себя полюбить женщин. Как бы не так. Когда все произошло, я почувствовал себя куском дерьма, заперся в туалете и разревелся. Но, конечно, этого было мало, поэтому именно в эту секунду в туалет зашла группа парней. Они услышали мои всхлипывания и стали кричать, что я гомик.

– Мне так жаль, – пробормотала я.

Эдриан устало улыбнулся. Когда при встрече мы обнялись, он был полон жизни. Теперь же он выглядел измученным, изможденным, будто воспоминания о пережитом лишили его сил.

– Мне тоже жаль.

Вздохнув, я погладила его по тому месту, где била. Теперь я сожалела о том, что ударила его.

– Не знаю, что и сказать. Как бы мне хотелось, чтобы мы могли поговорить об этом раньше. Я бы…

– Ты бы что? – прервал меня Эдриан, схватив за руку. В сравнении с его рукой моя выглядела слабой и тонкой. – Поменяла бы этот мир?

Я снова шмыгнула носом.

– Помогла бы тебе пережить это.

– Или отказалась бы от меня.

– Я бы так не поступила.

– А откуда мне было знать? Я не ожидал, что родители так отреагируют. Да, я знал, что они рассердятся, может, даже перестанут со мной общаться на какое-то время, но они взяли и вышвырнули меня. А ты выросла на тех же поганых гомофобных стереотипах, что и все в нашей школе. Откуда мне было знать, что ты можешь думать иначе? Или ты считаешь, что я мог серьезно воспринимать тот пошлый яойный рисунок, что ты намалевала? Тот факт, что тебе нравилась красивая картинка и фантазии о ней, не значит, что ты смогла бы принять ее в реальности.

Возражения уже вертелись у меня на языке, но я снова сдержалась. Мне хотелось упрекнуть его за недоверие, за то, что ему следовало бы знать меня лучше. Но он прав, для меня все его проблемы были только картинками. Я рисовала вымысел, иллюзию, искажала реальность – так героям аниме рисуют большие глаза. Даже когда думаешь, что знаешь человека, что-то не известное о нем так или иначе проявляется. В чужую душу не влезешь, всего о человеке не узнаешь. И даже если я ни разу не давала Эдриану повода не доверять мне, то и повода во всем мне доверять я тоже не давала. Будь я внимательней, заметила бы, с какими сложностями и сомнениями он столкнулся. Но я обращала внимание не на то, неправильно толковала его настроение и удовлетворяла себя самыми простыми ответами на вопросы о том, что с ним происходит.

– Давай просто забудем обо всем? Что думаешь? – Эдриан выпустил мою руку. – Мы не сможем изменить того, что уже произошло, но теперь я рядом и никуда не денусь.

Забыть обо всем? Не уверена, что мне так легко удастся его простить. Одного разговора недостаточно, чтобы перечеркнуть воспоминания о тех месяцах, которые я провела без него. С другой стороны, теперь я понимала Эдриана намного лучше. Да и взаимные обвинения делу действительно не помогут.

– Поклянись, – протянула я мизинец.

– Клянусь, – ответил он.





Глава 29




Лучше бы отдохнуть от обсуждения тяжелых тем. Пускай наш разговор в машине вышел недолгим, зато был выматывающим. Однако же я считала, что мы обсудили далеко не все, что нужно.

Мы решили не есть в пиццерии, а взять пиццу навынос, тем более что Эдриан хотел увидеть мою квартиру. Ожидая заказ, мы обсуждали фильмы и сериалы, которые посмотрели за последнее время. Многие мы посмотрели оба, что неудивительно, ведь у нас схожие вкусы. Единственное – я не разделяла пристрастие Эдриана к ужастикам. Как-то раз он заставил меня посмотреть «Человеческую многоножку», и меня чуть не вырвало. С тех пор он старался выбирать менее пугающие фильмы, чтобы мы могли их смотреть вместе.

– Волнуешься? – спросила я Эдриана уже у двери в квартиру.

Со скучающим видом он приподнял бровь.

– Нет, а стоит?

– Зануда. – Я распахнула дверь и жестом пригласила его войти.


На входе Эдриан попытался выполнить книксен, забавно согнув ноги. Он внимательно осматривал квартиру, то и дело произнося «хм» или «ага» – что жутко меня бесило, но, наверное, на то и был расчет. Вот дурак.

– Недурно, – прокомментировал он со скучающим видом. В глазах у него плясали веселые огоньки. – А платят за нее родители?

– Хм, – хмыкнула я. – Они ее купили.

Эдриан кивнул.

– Ну да, аренда для них – это не дело, да и теперь, когда в семье единственный ребенок, можно тебя и побаловать.

– Не говори так.

– Но это правда. Мои кредитки они заблокировали на следующий же день. Не удивлюсь, если и из завещания уже успели вычеркнуть. Так что да, единственный ребенок.

Эдриан пожал плечами, будто ему все равно, но я чувствую: это не так. Прежде чем я успела хоть что-то сказать, Эдриан продолжил:

– У тебя классная кровать.

– Спасибо, – вяло отозвалась я.

Вообще-то предыдущая тема не закрыта, но, если Эдриан хочет поговорить о предмете интерьера, всегда пожалуйста. Если брат сдержит свое обещание, то у нас еще будет время поговорить о родителях. Если. Ненавижу это слово и связанные с ним сомнения.

– Джулиан мне ее сделал.

– До того, как все стало сложно?

– И да и нет, – ответила я и отправилась на кухню за стаканами и бумажным полотенцем. – Все сложно с самого начала.

Эдриан заворчал и плюхнулся на стул перед стойкой.

– Все из-за его обстоятельств? – спросил он, задумчиво закусив нижнюю губу.

Я замерла на полпути и медленно повернулась к нему.

– Каких еще обстоятельств?

– Ну знаешь… – Эдриан не поднимал на меня глаз, пристально изучая стоящую перед собой коробку из-под пиццы, будто хотел взглядом открыть ее. – Из-за его обстоятельств.

Как такое возможно? Он знает про Софию? Джулиан обсуждал с ним произошедшее? В конце концов, в центре «Под радужным куполом» он явно не испытывает дискомфорта из-за того, что все видят его шрамы.

– Ты знаешь эту историю? – с недоверием, но при этом и с любопытством спросила я.

Эдриан достал кусок пиццы из коробки.

– Кое-что мне известно.

– Что именно? – не унималась я.

Он покачал головой.

– Я не могу тебе сказать.

– И почему же?

– Вполне возможно, что мы говорим о разных вещах.

– Ты первый, – настаивала я.

– Давай сначала ты.

Проклятье, его взяла. Не могу я рассказать ему о Софии и моих предположениях по поводу аварии, пока не буду уверена в том, что Эдриан говорит о том же. Джулиан ведь работал с Самантой и другими ребятами. Не мое дело рассказывать Эдриану о его личной жизни. Я бы рискнула, не теплись во мне до сих пор надежда на то, что у нас с Джулианом еще может что-то сложиться. Но и давать брату повод сомневаться в моей преданности я не хотела.

– Так что? – с любопытством спросил Эдриан.

Я вздохнула.

– Давай есть.



Я люблю Эдриана. Это далеко не открытие. Но мы так мило сидели в убежище на первом ярусе кровати и поедали пиццу, что ко мне пришло ясное осознание того, насколько сильно я его люблю и как безумно по нему скучала. Главным образом мне напоминали об этом разные мелочи. Например, он всегда кладет один кусок пиццы на другой, перед тем как съесть. А еще ему всегда нужно море подушек, чтобы чувствовать себя уютно. Я сидела почти на голом полу, в то время как Эдриан восседал на мягчайшей горе из пуха. А спал в кровати почти сидя – я никогда не понимала, как он умудряется просыпаться без боли в шее.

– У тебя есть фотография Кита? – Эдриан достал телефон, и я придвинулась ближе.

Он быстренько пролистал галерею, выбирая нужный снимок: абсолютно будничное фото. Эдриан на нем улыбался, глядя на парня рядом. Кит оказался темноволосым, а его кожа – чуть темнее, чем у моего брата. На его полных щеках горел румянец.