Крылья феникса

— Не успел поесть, столько дел с самого утра, — с обманчиво беззаботной улыбкой пояснил Кайл. — Пока мой завтрак готовится, предлагаю обсудить одно важное дело. А именно — возвращение мисс Иниды Трэйндж обратно в институт.

Чего я никак не ожидала, так это что его приход вызван именно этим вопросом. И, похоже, удивилась не только я.

Не дав никому вставить ни слова, он с ходу продолжил:

— Обрисую ситуацию для мышки… Ида, ты ведь не против, если я все-таки буду называть тебя мышкой? Не против — вот и отлично. Перейдем к делу. Сейчас ситуация такова, что вся столица, а там и весь Артоган может отправиться к риаху в любой момент. Такого количества прорывов, какое случается в последние недели, не было со времен «Кровавого света». В эпицентре событий оказался небезызвестный Институт аэллин, откуда с завидной периодичностью проводятся призывы тьмы. Причем, прошу заметить, проводятся блестяще и не известными никому из нас методами — даже в Центре изучения темной материи не могут определить их суть. Если тьма прорвется в институт, повторятся события шестисотлетней давности, и повезет ли нам выстоять на этот раз — неизвестно.

— Кайл, — попытался перебить его Нориан.

Но это оказалось не так-то просто. Не обратив на него внимания, тот продолжил говорить, глядя при этом на меня:

— Нор ввиду определенных чувств к тебе, мышка, пытается тебя уберечь. Умалчивает о некоторых вещах, чтобы не волновать. Но ты уже выздоровела, и смысла что-то скрывать больше нет. И если мой драгоценный братец по каким-то причинам все еще предпочитает молчать, то вместо него расскажу я. Все те дни, которые ты находилась здесь, вокруг дома Нора каждый день случались сильнейшие прорывы. Почти как в тот раз, когда здесь появился риах. Они случаются рядом с тобой, мышка. Тебя, как и Нора, хотят уничтожить в первую очередь. Видимо, последователи тьмы — или вообще сама тьма — опасаются повторения той давней истории. Конечно, сомнительно, что между вами с Нором может возникнуть такая великая, дарящая крылья любовь, — усмехнувшись, Кайл покосился на брата, — но определенная связь между вами, как ни крути, есть. И связь эта непредсказуема, а значит, опасна.

Откинувшись на спинку стула, Кайл побарабанил пальцами по крышке стола.

— А теперь подведем итог. Тебя с Нором хотят уничтожить, а параллельно кто-то с упорной регулярностью взывает к тьме прямо из Института аэллин. И кем является этот «кто-то», нам все еще неизвестно. Даже Нор с его опытом и возможностями до сих пор не сумел его — или их — вычислить. А времени остается все меньше. Единственное, что ему удалось выяснить, — остаточные следы темного флера ведут в жилое крыло ниллэ. К тому же нам известно, что призыватель, — назовем его так, — пользуется недугом Алексы Найрес, прикрываясь им как щитом. Поэтому есть основания полагать, что призывателем является кто-то из учащихся факультета ниллэ. И поскольку ни я, ни Нор, ни даже Шайн не можем часто появляться в жилом крыле ниллэ, не вызывая вопросов, наблюдать за девушками придется тебе, мышка.

Не успела я в полной мере осмыслить все вышесказанное, как Нориан отрезал:

— Достаточно! Ида не будет в этом участвовать. Это слишком рискованно.

— По-твоему, ей следует все время торчать в твоем домишке, пока весь Дрейдер летит в бездну? — Кайл выразительно на него посмотрел. — Ты же не дурак, Нор, и сам все прекрасно понимаешь. Мое предложение — наиболее разумное из всех вариантов. И, держу пари, ты сам думал о том же. Ида вернется к занятиям, и это привлечет к ней внимание призывателя. За ней начнут наблюдать, а она, в свою очередь, будет присматриваться к окружающим. Можно будет организовать какую-нибудь провокацию, и заговорщики себя проявят…

— Нет! — повторно отрезал Нориан, вокруг которого появился яркий светящийся ореол.

И тут вмешалась я.

— Простите, — произнесла вежливо и не повышая голоса, но тут же завладела всеобщим вниманием. — А моим мнением на этот счет вы поинтересоваться не желаете? Конечно, я изучаю этикет не так давно, но, насколько помню, некрасиво говорить о человеке в третьем лице в его же присутствии.

Шайн, с интересом наблюдающий за происходящим спором, кашлянул.

— Ты права, приношу извинения, — уже более сдержанно произнес Нориан. — Но если тебе важно мое мнение, то я не только против предложения Кайла, но и против твоего возвращения в институт вообще.

Разговор прервало возвращение Росса, принесшего дополнительную порцию завтрака. Когда он поставил перед Кайлом тарелку, стало очевидно, что еда на ней отличается от той, что ели мы.

— Что ты принес? — спустя несколько мгновений замешательства спросил Кайл.

Отступив на шаг, Росс с деланым почтением склонил голову и невозмутимо отозвался:

— Вы не сказали, что именно желаете съесть на завтрак. Поэтому мне пришлось самому догадываться о ваших предпочтениях.

— То есть ты считаешь, что я питаюсь… этим? — Кайл неприязненно поддел вилкой сырые капустные листья и свекольную ботву.

Росс даже бровью не повел и с той же невозмутимостью ответил:

— Слышал, козлы любят овощные отходы.

Не ожидавший подобной наглости и вольности Кайл буквально воздухом подавился.

— Ты понимаешь, что только что оскорбил феникса? — недобро прищурившись, процедил он.

— Я всего лишь озвучил тот факт, что козлы любят овощные отходы, — не проникся угрозой Росс. — Не моя вина, что вы приняли это невинное замечание на свой счет.

Я до боли прикусила губу, чтобы не рассмеяться. А вот Нориан и доктор Шайн, до этого молча, но со всевозрастающим интересом следящие за происходящей перепалкой, сдерживаться не стали.

Выходка Росса разбавила градус повисшего напряжения, и все, кроме Кайла, как-то незаметно расслабились. Впрочем, Кайл, надо отдать ему должное, быстро справился с собой и даже вернул Россу его же шпильку.

— Что ж, тогда в следующий свой визит непременно захвачу с собой сено, — с ироничной усмешкой обронил он, глядя на слугу. — Слышал, его очень любят бараны. А тебя нужно поощрить за такое внимание к гостям и добросовестное отношение к своим обязанностям.

— Росс, можешь идти, — обратился к слуге Нориан, оборвав словесную перепалку. И когда тот удалился, вернулся к предыдущей теме: — Как уже сказал, я против твоего возвращения в институт, Ида. По крайней мере сейчас.

— А я, если, конечно, мое мнение кого-то волнует, должен заметить, что предложение Кайла не лишено смысла, — вставил доктор Шайн. — Нор, ты же в состоянии обеспечить ее безопасность. И действительно понимаешь, что времени у тебя, точнее, у всех нас, осталось мало.

Дождавшись, пока доктор договорит, я вступила в разговор:

— С вашего позволения, теперь все-таки выскажусь я, — сохраняя спокойствие, посмотрела на Нориана. — Я понимаю ваше беспокойство и все сопутствующие моему возвращению в институт риски. Но эти риски оправданны. Если я могу оказать какую-либо помощь в меру своих скромных сил и послужить на благо империи, то должна это сделать.

— Скромных сил? — перебил Кайл, закатив глаза. — Пресветлый, да если бы скромность можно было продавать, эта девчонка бы озолотилась…

— К тому же я и правда много пропустила, — добавила я. — Еще немного — и у тех, кто этого хочет, появится прекрасный повод меня исключить.

Нориан чуть подался вперед и, не сводя с меня немигающего взгляда, спросил:


— А ты сама этого хочешь? Хочешь быть ниллэ?

Уже не в первый раз он затрагивал тему моих желаний. Показалось, что мой ответ для него действительно важен. Но проблема заключалась в том, что ответа на заданный вопрос у меня не было. Я хотела использовать выпавший мне шанс, учиться и добиться чего-то в жизни. А что до ниллэ… Нет, эту роль исполнять не хотела, но именно она и была выпавшим мне шансом.

Пока я старалась все это объяснить, Нориан продолжал неотрывно на меня смотреть, источая едва заметный рассеянный свет. А когда я замолчала, спросил:

— Что, если бы у тебя была возможность учиться, не становясь при этом ниллэ?

Я растерялась. Почему он об этом спрашивает? Разве для меня такое возможно?

— Давайте вы продолжите свой увлекательный диалог позднее, — снова бесцеремонно вмешался Кайл. — Речь не об этом. Мы говорим о необходимости мышке вернуться на факультет ниллэ сейчас, а не о ее обозримом будущем. И поскольку сама мышка высказалась за свое возвращение в институт, не вижу никаких препятствий и предлагаю сделать это уже сегодня.

Спор занял еще некоторое время, но в итоге Нориан сдался. Причем сложилось впечатление, что сдался только из-за моего мнения, — Кайла с доктором Шайном он бы попросту проигнорировал. Было очевидно, что вся эта затея не пришлась ему по душе, но принимать решение за меня он не мог. Точнее, мог, но не стал.

В итоге мы сошлись на том, что в институт я вернусь сегодняшним вечером. Нориан, перенесший доктора обратно в институт, отсутствовал несколько долгих часов. Кайл, к счастью, тоже ушел… вернее, улетел на своем григанне, и эти часы я коротала в обществе Дайлы и не знала, куда себя деть. Пыталась читать, но толком не могла сосредоточиться, предложила Россу помощь на кухне — мне вежливо, но непрозрачно намекнули, что никакая помощь не требуется.

Сидя на полюбившейся садовой скамейке, я смотрела на проплывающие впереди облака и думала — обо всем и сразу. О возвращении к учебе, о призывателях, которых необходимо обнаружить… о Нориане. Да, пожалуй, о Нориане — больше всего.

В мыслях снова и снова всплывали слова, сказанные им за завтраком. Что он в действительности имел в виду? И взгляд — такой пристальный, внимательный, проникающий в самую глубину души…

«Когда мужчина просто благодарен, он на женщину так не смотрит», — прозвучало в сознании голосом Дайлы.

Я тряхнула головой и приложила ладони к покрасневшим от волнения щекам. Даже холодный, прилетающий с гор ветер не мог их остудить, как не мог унести опасные, но такие будоражащие мысли. Стоило признать, что я уже давно не смотрела на Нориана просто как на лорда, феникса и тем более преподавателя. Даже дружбы с ним, предложи он ее, мне бы не хватило.

Да… давно следовало признать, что сирота из низших кварталов отчаянно и безвозвратно влюбилась в блистательного, принадлежащего высшему миру феникса. А самое плачевное в моей ситуации было то, что чем дальше, тем все сильнее эта влюбленность напоминала… любовь. И если влюбленность еще можно переболеть, побороть, заставить себя не обращать на нее внимания, то что делать с чувством куда более сильным?

Мне хотелось быть рядом с Норианом, видеть его, слышать. Говорить с ним и с ним же молчать. Хотелось, чтобы у нас было еще много вечеров у камина и на этой скамейке в уютном небесном садике…

Порой мне казалось, что мои чувства взаимны. Но сама мысль об этом пугала своей нереальностью. Я боялась поверить в то, что это возможно, боялась выдать желаемое за действительное. Жизнь — это ведь не сказка, где прекрасные принцы влюбляются в простых девушек, а не в прекрасных принцесс.

Как бы то ни было, один вечер на садовой скамейке у меня в запасе еще был. Нориан пришел, когда облака сгустились и небо из дневного стало сумеречным. Собирались плотные свинцовые тучи, грозящие разразиться мощным осенним дождем. Пусть остров и покрывал защитный купол, на улице заметно похолодало, и Дайла вынесла мне шерстяную шаль, в которую я закуталась.

— Замерзла? — вместо приветствия спросил Нориан, приблизившись.

— Немного, — с улыбкой согласилась я.

Вместо того чтобы сесть рядом, он остановился около скамейки и снова посмотрел на меня так, что внутри все перевернулось.

— Я хочу кое-что тебе подарить, — неожиданно произнес Нориан.

В следующее мгновение в его руках появился изящный, висящий на золотой цепочке кулон. Овальной формы янтарь был заключен в золотую, украшенную витыми узорами оправу и светился, как если бы в него заключили маленькое солнце.

Я машинально поднялась на ноги, завороженно глядя на эту красоту.

— Этот камень называют Слезой феникса, — пояснил Нориан. — Когда-то он находился в императорской короне, но потом был дарован моему деду за заслуги перед Артоганом. Тот, в свою очередь, подарил его моей бабушке, а она перед смертью отдала его мне. Она ушла много лет назад, но я хорошо ее помню — меня эта железная леди всегда любила особенно. Она велела подарить Слезу феникса той, кого я назову своей избранницей. И сейчас я хочу подарить ее тебе.

Сначала я подумала, что ослышалась. Затем — что сплю и вижу сон.

Хотя на дворе было холодно, мне вдруг стало так жарко, словно я оказалась в эпицентре стремительно разгорающегося пожара. От смеси неверия, волнения и робкой, переплетенной с надеждой радости стало трудно дышать. Обычно я не отличалась косноязычием, но сейчас не могла подобрать нужных слов.

— Я понимаю, что этот подарок, скорее всего, стал для тебя неожиданным. — Нориан улыбнулся одними уголками губ. — Знай, что он ни к чему тебя не обязывает. Помимо того, что я сказал, Слеза феникса — это сильный оберег, в котором заключена искра Первого феникса. Пусть это будет единственная слеза в твоей жизни, Ида…

И прежде чем я успела хоть что-то сказать, он добавил:

— В обществе, где я вырос, принято спрашивать у родителей понравившейся девушки разрешения за ней ухаживать. Если родителей нет, то у ее опекунов или ближайших родственников. С учетом твоих взаимоотношений с опекунами я задам этот вопрос тебе, — сделав короткую паузу, он невесомо коснулся моей руки и посмотрел мне в глаза. — Дашь ли ты мне шанс, Ида, доказать, что я достоин такой девушки, как ты?

Пресветлый… теперь я начала думать, что умерла и вознеслась на небеса.

Благодаря урокам этикета я знала, что его последний вопрос — формальный, задаваемый лордами родственникам леди, к которым они хотят проявлять знаки внимания. Но сейчас он звучал совсем не как формальность… Изучая ненавистный этикет, я даже помыслить не могла, что когда-нибудь услышу этот вопрос, адресованный мне!

— Так что ты скажешь, Ида? — спросил Нориан. — Ты позволишь мне попытаться завоевать твое расположение?

Мне хотелось крикнуть, что никакое расположение ему завоевывать не требуется. Что я и так влюблена в него без памяти и сейчас готова рухнуть в обморок от одного только осознания происходящего.

Но моей смелости на это не хватило. Да и уроки этикета бесследно все-таки не прошли. Поэтому я внезапно севшим голосом проронила короткое:

— Да.

Улыбка Нориана стала отчетливее. Осторожно развернув меня спиной к себе, он приподнял мои волосы и застегнул на шее кулон. Слеза феникса, коснувшаяся моей кожи, оказалась приятно теплой и едва уловимо пульсирующей, словно в ней билось маленькое сердце.

— Посторонние не смогут его увидеть, — когда я вновь развернулась к нему лицом, сказал Нориан и тут же добавил: — Пока.

В какой-то момент промелькнула шальная мысль, что меня сейчас поцелуют, но он лишь мягко провел большим пальцем по моей щеке.

— Я бы тоже хотела кое-что вам подарить, — найдя в себе силы отвести взгляд, я сунула руку в карман.