Крылья феникса
Часть 10 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«Это происходит не со мной. Не по-настоящему…»
Кое-как собрав вещи, я поднялась и наткнулась на не сходящую с лица Люции усмешку. Она не могла простить мне «украденного» на Церемонии избрания триумфа и явно собиралась отыграться.
Гадко. И, похоже, проблем у меня прибавилось.
«Особые условия», которые упомянул дворецкий, оказались и впрямь особыми. Дверь, к которой он меня привел, располагалась в самом конце коридора рядом с лестницей. И открывалась она не магически, как остальные, а обычным ключом.
Внутри было очень темно, а когда загорелась единственная болтающаяся под потолком лампа, оказалось, что еще и очень пыльно. Само помещение было сравнительно небольшим, с крошечным прямоугольным окном, стекла которого покрылись до того толстым слоем грязи, что совсем не пропускали свет. Судя по количеству этой самой грязи и той же пыли, поддерживающие чистоту заклинания, действующие во всем институте, сюда не доходили. Да и вообще эта каморка больше напоминала кладовку, в которой почему-то оказались односпальная, с железными прутьями кровать и стол с приставленным к нему колченогим стулом. В одном углу так и вообще сгрудился какой-то хлам.
Какая-то часть меня еще хотела верить, что это злой розыгрыш, но взгляд дворецкого убил все надежды на корню.
Отбросив всякую вежливость, Гай склонился ко мне и прямым текстом заявил:
— С этого дня будешь жить здесь. Жаловаться бесполезно, только потеряешь время, а то и вообще вылетишь из института за доставляемое беспокойство. Тебя взяли сюда по чистой случайности, поэтому будь благодарна и не смей никому дерзить. Если узнаю, что ты досаждаешь Люции, сама захочешь вернуться домой. Понятно?
Я стиснула кулаки с такой силой, что ногти до боли впились в ладони. Досаждаю Люции? Может, наоборот?
Я уже не была уверена, что не хочу вернуться домой прямо сейчас. И не только из-за нынешнего инцидента и всеобщего ко мне отношения.
Нужно ли мне все это? Хочу ли становиться ниллэ, несколько лет периодически терпеть боль ради долголетия и молодости, которую мне не очень-то и хочется продлять?
Жизнь в роскоши и избыток денег меня не привлекали. Я всегда мечтала о семье и возможности заниматься любимым делом. Представляла, как однажды открою свой собственный небольшой салон, где буду шить красивую одежду для простых людей. Так стоит ли два года терпеть унижения ради будущего, к которому не очень-то и стремишься?
Стоит.
Потому что в институте я получу, пусть с некоторыми особенностями, но все же высшее образование. Потому что, став ниллэ, смогу заработать деньги на открытие салона и больше ни от кого не зависеть. Потому что моя будущая жизнь в целом станет гораздо насыщеннее и, как ни крути, интереснее, чем могла бы быть. Потому что, будучи ниллэ, я приобрету огромный опыт и вес в обществе, который, возможно, поможет мне сделать жизнь простых людей хотя бы немного лучше.
Быть ниллэ — это, в первую очередь, возможности. И они, в отличие от молодости, действительно того стоят.
— Понятно, — отправив эмоции в самый дальний уголок своей души, ровно ответила я.
— Вот и прекрасно, — бросил Гай. — Обживайся.
И, круто развернувшись, ушел, оставив меня один на один с новоиспеченной темной обителью.
ГЛАВА 7
Моя форма для занятий боевой магией оказалась изрезана. Длинными дырами были испещрены и мягкие обтягивающие брюки, и туника, и замшевая накидка — видимо, предназначенная для занятий на улице в холодное время года. Только сапоги остались целыми.
Гадать, чьих рук это дело, не приходилось. Либо Люции, либо Эмбер, попавшей в комнату по приглашению Санди. Я склонялась к кандидатке номер один, но никакого значения это уже не имело.
В какой-то момент к горлу подступил шершавый комок, но позорно разреветься я себе не позволила. Не дождутся!
Выбор между тем, пойти на боевую подготовку в платье, или не пойти вовсе, мягко говоря, не воодушевлял. И я, попрощавшись с обедом, решила последовать сказанному кем-то мудрым совету: если не можешь выбрать один из двух путей, иди по третьему. Третьим в данном случае оказался мой швейный набор, аккуратно сложенный во внутреннем кармане чемодана. Конечно, шить вручную гораздо дольше и сложнее, чем на машинке, но выбирать не приходилось.
Быстро прикинув, как можно хоть как-то исправить ситуацию, я взялась за дело. Пришлось пожертвовать своим старым повседневным платьем, использовав его для латания дыр на форме. Повезло, что оттенки — темно-бежевые — более-менее совпали. Тунику пришлось частично перекроить, а над брюками провозилась немного меньше.
Занимаясь шитьем, я обычно выпадала из реальности, утрачивая ощущение времени. Вот и сейчас показалось, что шила всего ничего, а донесшийся до жилого крыла звонок уже возвещал о начале занятия.
Риах!
Сделав пару последних стежков, я откусила зубами нитку, завязала узелок и бегло осмотрела плоды своих трудов. Теперь моя «боевая» форма выглядела… пожалуй, что действительно боевой — прошедшей немало сражений и наспех залатанной портным, у которого напрочь отсутствует чувство вкуса.
Но, во всяком случае, дырами она уже не пестрела, а ткань я сшила на совесть — швы разойтись не должны.
Натягивая свой обновленный экстравагантный наряд, вновь едва не разревелась. Пришлось до боли прикусывать губу, чтобы не дать волю слезам. Просто как представила, что сейчас заявлюсь на боевую магию в таком виде, да еще и с опозданием…
«Это все происходит не со мной, — мысленно повторила свою присказку. — Не по-настоящему…»
К счастью, проводника вместе с прежней комнатой у меня не отобрали, и он исправно летел впереди, указывая дорогу, когда я на всех парах мчалась на занятие. Желудок сводило не то от волнения, не то от голода, но я едва обращала на это внимание.
Входить в аудиторию было страшно. Подозреваю, если бы я долго простояла под дверью, то так и не решилась бы ее открыть. Поэтому, едва оказавшись перед ней, я глубоко вдохнула и, не дав себе времени ни о чем задуматься, резко потянула на себя.
Первое, что бросилось в глаза, — непривычно минималистический, лишенный вычурности интерьер.
Второе — множество обратившихся на меня взглядов.
Третье, но не по важности — лорд Нориан Снэш, стоящий в центре зала и замолчавший на полуслове. Его взгляд, кстати, тоже обратился ко мие. И я ощутила себя так, словно вновь оказалась на темной крыше лицом к лицу с ужасным порождением тьмы — одинокая и совершенно беспомощная.
Не позволив страху взять верх и на этот раз, расправила плечи и, заставив голос звучать ровно, произнесла:
— Прошу прощения за опоздание. Я могу войти?
Прежде чем лорд Снэш успел ответить, по рядам однокурсниц прокатилась волна смешков. Кто-то так и вовсе неэтично указал на меня пальцем — точнее, не на саму меня, а, вероятно, на мою одежду.
Но как только лорд обвел ряды пристальным взглядом, все звуки моментально стихли. К тому моменту, когда его глаза снова остановились на мне, я окончательно взяла себя в руки и знала, что теперь на моем лице отражается непоколебимое спокойствие. Ни одна малейшая деталь моего облика не выдает волнения, скручивающего внутренности тугим узлом, — вот уж не думала, что когда-нибудь стану так часто с благодарностью вспоминать тетушку Эльзу!
— Я не потерплю опозданий и легкомысленного отношения к своему предмету, — ровно произнес лорд Снэш, но этот его тон произвел впечатление большее, чем иные крики. — Вы можете сесть, но, если подобное повторится, я не допущу вас к занятию, наверстывать упущенное будете сами. Это касается и остальных.
Не дожидаясь повторного приглашения, я прошла к заблаговременно присмотренному пустующему месту — как раз рядом с Алексой. Мысленно порадовалась, что лорд не стал заострять внимание на мой форме, — только на опоздании.
В отличие от других лекций, эта была общей для аэллин и ниллэ, хотя между ними и нами все равно существовало негласное разделение. Аэллины заняли правую часть трибуны, мы — левую.
— Как я уже сказал, обучение боевой магии будет иметь две дополняющие друг друга части: теорию и практику, — продолжил лорд Снэш. — Изначально планировалось, что первый семестр вы будете изучать только теорию, но ввиду некоторых обстоятельств практикой вы займетесь уже через пару недель…
Если вначале некоторые девушки — как среди аэллин, так и среди ниллэ, — были настроены романтично и бросали на феникса полные обожания взгляды, то вскоре ситуация изменилась. Нориан Снэш провел между нами четкую границу и поставил себя таким образом, что все и думать забыли о чем-то помимо учебы. Про себя я отметила, что преподавателем он оказался замечательным. Сложный материал подавал доступным языком, умело расставлял акценты и периодически вовлекал нас в диалог. Как выяснилось, хоть что-то о боевой магии среди нас знали единицы — причем аэллины. Видимо, какие-то азы боевой подготовки преподавались особо высокородным леди. К слову, самой просвещенной, правильно ответившей на все заданные лордом Снэшем вопросы, была та самая аэллина, с которой я видела их в саду.
— Хорошо, Аделина, — заслужила она его похвалу после очередного правильного ответа. — Вы заработали себе пару плюсов к будущему зачету.
А я впервые в жизни кому-то позавидовала — не зло, просто с досадой на себя. И решила сегодня же вечером начать изучать программу по боевой магии на несколько параграфов вперед.
К тому времени как занятие подошло к концу, вдобавок твердо укрепилась в намерении стать лучшей на своем курсе. Пусть я буду недосыпать, пусть однокурсницы относятся ко мне с пренебрежением — неважно. Буду трудиться, отдавать учебе все силы и однажды стану лучшей! Не назло им, а на счастье себе.
Я уже почти вышла из аудитории, слившись с толпой, когда позади внезапно прозвучало:
— Мисс Трэйндж, задержитесь на несколько минут.
Сердце моментально ускорило ритм, ладони стали предательски влажными. Первая пришедшая в голову мысль — сейчас меня отчитают… как минимум. Только за что? Снова за опоздание или все-таки за форму? А может, причина вообще в другом?
Подходя к преподавательскому столу, я искренне надеялась, что кто-нибудь будет долго складывать вещи и остаться наедине с лордом Снэшем мне не придется. Но он дождался того момента, когда в коридор выйдет последняя не слишком расторопная ниллэ, после чего и вовсе прикрыл за ней дверь с помощью магии. А потом я заметила, как вокруг нас появляется невесомая, мерцающая золотом пелена. Я не знала точно, что это такое, но почему-то подумалось, что она является этаким звукопоглощающим барьером, не позволяющим посторонним нас услышать.
Стихают звуки, входит он,
Незримым светом окрылен…
Я даже головой тряхнула, прогоняя совершенно не к месту рождающиеся строчки. Вот же напасть! Только их в такой момент не хватало…
— Вы ведь понимаете, что слова о нынешнем неспокойном времени — не пустой звук? — спустя бесконечно долгую паузу спросил лорд Снэш.
Начало было, мягко сказать, неожиданным. Я даже на мгновение растерялась, но в следующую секунду утвердительно кивнула.
— Помимо обязанностей преподавателя боевой магии я с этого года отвечаю за безопасность института, — сообщил лорд. — Поэтому мне пришлось досконально проверить биографию девушки, попавшей сюда волей случая. Вашу биографию, как вы уже поняли.
Он замолчал, и я почувствовала себя… неуютно? Да, пожалуй, именно определение «неуютно» подходило в данной ситуации лучше всего, хотя и не описывало ее полностью.
— Вы нашли в моей биографии что-то, вас заинтересовавшее? — рискнула я нарушить повисшую тишину.
Ниллэ запрещалось открыто смотреть на фениксов, и в этом отношении лорд Снэш исключением не был. При разговоре разрешалось смотреть в лицо, но в глаза — никогда. А я смотрела прямо в них, неотрывно, почему-то не в состоянии отвести взгляд.
— До поступления в институт — нет, — ответил он. — Хотя история гибели ваших родителей и скомканное расследование видятся мне мутными.
Не дав мне понять, что имелось в виду под этим замечанием, он добавил:
— Меня заинтересовало другое. Я беседовал с доктором Шайном и видел вашу карту. До зачисления в институт вы были уверены, что обладаете одной искрой, так?
Я вновь согласно кивнула.
— Он считает, что при вашем нервом осмотре в детстве была допущена ошибка, и я склонен с ним согласиться. Но все же, чтобы окончательно прояснить ситуацию, предлагаю вам пройти более детальное обследование. Оно безболезненно и совершенно не опасно. Но, разумеется, я в любом случае не стану вас к нему принуждать, если вы посчитаете это лишним.
Я понимала, почему необходимо мое согласие: любое прикосновение к внутренним искрам человека — процесс очень личный. Иногда это бывает необходимо — например, чтобы определить их количество, или, как в случае с поступлением, просто стандартная мера. Среди простых людей этому не придают большого значения, а среди аристократов, по слухам, принудительный осмотр искр приравнивается чуть ли не к физическому насилию. Похоже, слухи не слишком-то и преувеличены.
Меня зацепило другое. Возникло ощущение, что лорд Снэш чего-то недоговаривает. Он не соврал, но и не сказал всей правды. Не знаю, почему мне так показалось, но чувство было сильным. О чем он умолчал? Зачем на самом деле мне назначен дополнительный осмотр?
Наверное, другая на моем месте, стоя перед фениксом, бездумно согласилась бы на все, не переставая утвердительно кивать. И я бы тоже это сделала, не научи меня жизнь в любых ситуациях рационально смотреть на вещи.
— То есть я могу отказаться? — уточнила спустя короткую паузу.
Судя по взгляду, лорд как раз и ожидал от меня беспрекословного согласия. Но мой вопрос не вызвал у него раздражения или недовольства, скорее легкое удивление и заинтересованность — это я тоже почувствовала интуитивно. Даже странно — не то чтобы я была не слишком проницательной, но настолько отчетливо интуиция еще ни с кем не работала.
Кое-как собрав вещи, я поднялась и наткнулась на не сходящую с лица Люции усмешку. Она не могла простить мне «украденного» на Церемонии избрания триумфа и явно собиралась отыграться.
Гадко. И, похоже, проблем у меня прибавилось.
«Особые условия», которые упомянул дворецкий, оказались и впрямь особыми. Дверь, к которой он меня привел, располагалась в самом конце коридора рядом с лестницей. И открывалась она не магически, как остальные, а обычным ключом.
Внутри было очень темно, а когда загорелась единственная болтающаяся под потолком лампа, оказалось, что еще и очень пыльно. Само помещение было сравнительно небольшим, с крошечным прямоугольным окном, стекла которого покрылись до того толстым слоем грязи, что совсем не пропускали свет. Судя по количеству этой самой грязи и той же пыли, поддерживающие чистоту заклинания, действующие во всем институте, сюда не доходили. Да и вообще эта каморка больше напоминала кладовку, в которой почему-то оказались односпальная, с железными прутьями кровать и стол с приставленным к нему колченогим стулом. В одном углу так и вообще сгрудился какой-то хлам.
Какая-то часть меня еще хотела верить, что это злой розыгрыш, но взгляд дворецкого убил все надежды на корню.
Отбросив всякую вежливость, Гай склонился ко мне и прямым текстом заявил:
— С этого дня будешь жить здесь. Жаловаться бесполезно, только потеряешь время, а то и вообще вылетишь из института за доставляемое беспокойство. Тебя взяли сюда по чистой случайности, поэтому будь благодарна и не смей никому дерзить. Если узнаю, что ты досаждаешь Люции, сама захочешь вернуться домой. Понятно?
Я стиснула кулаки с такой силой, что ногти до боли впились в ладони. Досаждаю Люции? Может, наоборот?
Я уже не была уверена, что не хочу вернуться домой прямо сейчас. И не только из-за нынешнего инцидента и всеобщего ко мне отношения.
Нужно ли мне все это? Хочу ли становиться ниллэ, несколько лет периодически терпеть боль ради долголетия и молодости, которую мне не очень-то и хочется продлять?
Жизнь в роскоши и избыток денег меня не привлекали. Я всегда мечтала о семье и возможности заниматься любимым делом. Представляла, как однажды открою свой собственный небольшой салон, где буду шить красивую одежду для простых людей. Так стоит ли два года терпеть унижения ради будущего, к которому не очень-то и стремишься?
Стоит.
Потому что в институте я получу, пусть с некоторыми особенностями, но все же высшее образование. Потому что, став ниллэ, смогу заработать деньги на открытие салона и больше ни от кого не зависеть. Потому что моя будущая жизнь в целом станет гораздо насыщеннее и, как ни крути, интереснее, чем могла бы быть. Потому что, будучи ниллэ, я приобрету огромный опыт и вес в обществе, который, возможно, поможет мне сделать жизнь простых людей хотя бы немного лучше.
Быть ниллэ — это, в первую очередь, возможности. И они, в отличие от молодости, действительно того стоят.
— Понятно, — отправив эмоции в самый дальний уголок своей души, ровно ответила я.
— Вот и прекрасно, — бросил Гай. — Обживайся.
И, круто развернувшись, ушел, оставив меня один на один с новоиспеченной темной обителью.
ГЛАВА 7
Моя форма для занятий боевой магией оказалась изрезана. Длинными дырами были испещрены и мягкие обтягивающие брюки, и туника, и замшевая накидка — видимо, предназначенная для занятий на улице в холодное время года. Только сапоги остались целыми.
Гадать, чьих рук это дело, не приходилось. Либо Люции, либо Эмбер, попавшей в комнату по приглашению Санди. Я склонялась к кандидатке номер один, но никакого значения это уже не имело.
В какой-то момент к горлу подступил шершавый комок, но позорно разреветься я себе не позволила. Не дождутся!
Выбор между тем, пойти на боевую подготовку в платье, или не пойти вовсе, мягко говоря, не воодушевлял. И я, попрощавшись с обедом, решила последовать сказанному кем-то мудрым совету: если не можешь выбрать один из двух путей, иди по третьему. Третьим в данном случае оказался мой швейный набор, аккуратно сложенный во внутреннем кармане чемодана. Конечно, шить вручную гораздо дольше и сложнее, чем на машинке, но выбирать не приходилось.
Быстро прикинув, как можно хоть как-то исправить ситуацию, я взялась за дело. Пришлось пожертвовать своим старым повседневным платьем, использовав его для латания дыр на форме. Повезло, что оттенки — темно-бежевые — более-менее совпали. Тунику пришлось частично перекроить, а над брюками провозилась немного меньше.
Занимаясь шитьем, я обычно выпадала из реальности, утрачивая ощущение времени. Вот и сейчас показалось, что шила всего ничего, а донесшийся до жилого крыла звонок уже возвещал о начале занятия.
Риах!
Сделав пару последних стежков, я откусила зубами нитку, завязала узелок и бегло осмотрела плоды своих трудов. Теперь моя «боевая» форма выглядела… пожалуй, что действительно боевой — прошедшей немало сражений и наспех залатанной портным, у которого напрочь отсутствует чувство вкуса.
Но, во всяком случае, дырами она уже не пестрела, а ткань я сшила на совесть — швы разойтись не должны.
Натягивая свой обновленный экстравагантный наряд, вновь едва не разревелась. Пришлось до боли прикусывать губу, чтобы не дать волю слезам. Просто как представила, что сейчас заявлюсь на боевую магию в таком виде, да еще и с опозданием…
«Это все происходит не со мной, — мысленно повторила свою присказку. — Не по-настоящему…»
К счастью, проводника вместе с прежней комнатой у меня не отобрали, и он исправно летел впереди, указывая дорогу, когда я на всех парах мчалась на занятие. Желудок сводило не то от волнения, не то от голода, но я едва обращала на это внимание.
Входить в аудиторию было страшно. Подозреваю, если бы я долго простояла под дверью, то так и не решилась бы ее открыть. Поэтому, едва оказавшись перед ней, я глубоко вдохнула и, не дав себе времени ни о чем задуматься, резко потянула на себя.
Первое, что бросилось в глаза, — непривычно минималистический, лишенный вычурности интерьер.
Второе — множество обратившихся на меня взглядов.
Третье, но не по важности — лорд Нориан Снэш, стоящий в центре зала и замолчавший на полуслове. Его взгляд, кстати, тоже обратился ко мие. И я ощутила себя так, словно вновь оказалась на темной крыше лицом к лицу с ужасным порождением тьмы — одинокая и совершенно беспомощная.
Не позволив страху взять верх и на этот раз, расправила плечи и, заставив голос звучать ровно, произнесла:
— Прошу прощения за опоздание. Я могу войти?
Прежде чем лорд Снэш успел ответить, по рядам однокурсниц прокатилась волна смешков. Кто-то так и вовсе неэтично указал на меня пальцем — точнее, не на саму меня, а, вероятно, на мою одежду.
Но как только лорд обвел ряды пристальным взглядом, все звуки моментально стихли. К тому моменту, когда его глаза снова остановились на мне, я окончательно взяла себя в руки и знала, что теперь на моем лице отражается непоколебимое спокойствие. Ни одна малейшая деталь моего облика не выдает волнения, скручивающего внутренности тугим узлом, — вот уж не думала, что когда-нибудь стану так часто с благодарностью вспоминать тетушку Эльзу!
— Я не потерплю опозданий и легкомысленного отношения к своему предмету, — ровно произнес лорд Снэш, но этот его тон произвел впечатление большее, чем иные крики. — Вы можете сесть, но, если подобное повторится, я не допущу вас к занятию, наверстывать упущенное будете сами. Это касается и остальных.
Не дожидаясь повторного приглашения, я прошла к заблаговременно присмотренному пустующему месту — как раз рядом с Алексой. Мысленно порадовалась, что лорд не стал заострять внимание на мой форме, — только на опоздании.
В отличие от других лекций, эта была общей для аэллин и ниллэ, хотя между ними и нами все равно существовало негласное разделение. Аэллины заняли правую часть трибуны, мы — левую.
— Как я уже сказал, обучение боевой магии будет иметь две дополняющие друг друга части: теорию и практику, — продолжил лорд Снэш. — Изначально планировалось, что первый семестр вы будете изучать только теорию, но ввиду некоторых обстоятельств практикой вы займетесь уже через пару недель…
Если вначале некоторые девушки — как среди аэллин, так и среди ниллэ, — были настроены романтично и бросали на феникса полные обожания взгляды, то вскоре ситуация изменилась. Нориан Снэш провел между нами четкую границу и поставил себя таким образом, что все и думать забыли о чем-то помимо учебы. Про себя я отметила, что преподавателем он оказался замечательным. Сложный материал подавал доступным языком, умело расставлял акценты и периодически вовлекал нас в диалог. Как выяснилось, хоть что-то о боевой магии среди нас знали единицы — причем аэллины. Видимо, какие-то азы боевой подготовки преподавались особо высокородным леди. К слову, самой просвещенной, правильно ответившей на все заданные лордом Снэшем вопросы, была та самая аэллина, с которой я видела их в саду.
— Хорошо, Аделина, — заслужила она его похвалу после очередного правильного ответа. — Вы заработали себе пару плюсов к будущему зачету.
А я впервые в жизни кому-то позавидовала — не зло, просто с досадой на себя. И решила сегодня же вечером начать изучать программу по боевой магии на несколько параграфов вперед.
К тому времени как занятие подошло к концу, вдобавок твердо укрепилась в намерении стать лучшей на своем курсе. Пусть я буду недосыпать, пусть однокурсницы относятся ко мне с пренебрежением — неважно. Буду трудиться, отдавать учебе все силы и однажды стану лучшей! Не назло им, а на счастье себе.
Я уже почти вышла из аудитории, слившись с толпой, когда позади внезапно прозвучало:
— Мисс Трэйндж, задержитесь на несколько минут.
Сердце моментально ускорило ритм, ладони стали предательски влажными. Первая пришедшая в голову мысль — сейчас меня отчитают… как минимум. Только за что? Снова за опоздание или все-таки за форму? А может, причина вообще в другом?
Подходя к преподавательскому столу, я искренне надеялась, что кто-нибудь будет долго складывать вещи и остаться наедине с лордом Снэшем мне не придется. Но он дождался того момента, когда в коридор выйдет последняя не слишком расторопная ниллэ, после чего и вовсе прикрыл за ней дверь с помощью магии. А потом я заметила, как вокруг нас появляется невесомая, мерцающая золотом пелена. Я не знала точно, что это такое, но почему-то подумалось, что она является этаким звукопоглощающим барьером, не позволяющим посторонним нас услышать.
Стихают звуки, входит он,
Незримым светом окрылен…
Я даже головой тряхнула, прогоняя совершенно не к месту рождающиеся строчки. Вот же напасть! Только их в такой момент не хватало…
— Вы ведь понимаете, что слова о нынешнем неспокойном времени — не пустой звук? — спустя бесконечно долгую паузу спросил лорд Снэш.
Начало было, мягко сказать, неожиданным. Я даже на мгновение растерялась, но в следующую секунду утвердительно кивнула.
— Помимо обязанностей преподавателя боевой магии я с этого года отвечаю за безопасность института, — сообщил лорд. — Поэтому мне пришлось досконально проверить биографию девушки, попавшей сюда волей случая. Вашу биографию, как вы уже поняли.
Он замолчал, и я почувствовала себя… неуютно? Да, пожалуй, именно определение «неуютно» подходило в данной ситуации лучше всего, хотя и не описывало ее полностью.
— Вы нашли в моей биографии что-то, вас заинтересовавшее? — рискнула я нарушить повисшую тишину.
Ниллэ запрещалось открыто смотреть на фениксов, и в этом отношении лорд Снэш исключением не был. При разговоре разрешалось смотреть в лицо, но в глаза — никогда. А я смотрела прямо в них, неотрывно, почему-то не в состоянии отвести взгляд.
— До поступления в институт — нет, — ответил он. — Хотя история гибели ваших родителей и скомканное расследование видятся мне мутными.
Не дав мне понять, что имелось в виду под этим замечанием, он добавил:
— Меня заинтересовало другое. Я беседовал с доктором Шайном и видел вашу карту. До зачисления в институт вы были уверены, что обладаете одной искрой, так?
Я вновь согласно кивнула.
— Он считает, что при вашем нервом осмотре в детстве была допущена ошибка, и я склонен с ним согласиться. Но все же, чтобы окончательно прояснить ситуацию, предлагаю вам пройти более детальное обследование. Оно безболезненно и совершенно не опасно. Но, разумеется, я в любом случае не стану вас к нему принуждать, если вы посчитаете это лишним.
Я понимала, почему необходимо мое согласие: любое прикосновение к внутренним искрам человека — процесс очень личный. Иногда это бывает необходимо — например, чтобы определить их количество, или, как в случае с поступлением, просто стандартная мера. Среди простых людей этому не придают большого значения, а среди аристократов, по слухам, принудительный осмотр искр приравнивается чуть ли не к физическому насилию. Похоже, слухи не слишком-то и преувеличены.
Меня зацепило другое. Возникло ощущение, что лорд Снэш чего-то недоговаривает. Он не соврал, но и не сказал всей правды. Не знаю, почему мне так показалось, но чувство было сильным. О чем он умолчал? Зачем на самом деле мне назначен дополнительный осмотр?
Наверное, другая на моем месте, стоя перед фениксом, бездумно согласилась бы на все, не переставая утвердительно кивать. И я бы тоже это сделала, не научи меня жизнь в любых ситуациях рационально смотреть на вещи.
— То есть я могу отказаться? — уточнила спустя короткую паузу.
Судя по взгляду, лорд как раз и ожидал от меня беспрекословного согласия. Но мой вопрос не вызвал у него раздражения или недовольства, скорее легкое удивление и заинтересованность — это я тоже почувствовала интуитивно. Даже странно — не то чтобы я была не слишком проницательной, но настолько отчетливо интуиция еще ни с кем не работала.