Кровоцвет

– Можете мне даже не платить, – продолжала я. – Мне нужен лишь кров и немного еды. Я могла бы работать только за это.

– Ну, если это все, что тебе нужно, тут по соседству шлюший дом. Его держат люди непривередливые. – Она обвела меня взглядом. – Уж они-то найдут тебе какое-нибудь применение.

Тип, заказавший снотворные травы, покосился на меня с отвратительной ухмылочкой, будто прикидывая, на что я сгожусь. Я попятилась и притворилась, что ищу что-то в котомке. Попытаю счастья снова, когда он уйдет.

По рукам пробежал холодок, и я в ужасе обернулась, ожидая появления Предвестницы, но увидела лишь маленького мальчика, выглядывавшего из-за двери. Его лицо обрамляли мягкие кудри, а на голове сидела набекрень красная шапка.

– Кто это у нас тут такой? – сказала я, вставая на колени.

Он спрятался за дверью, но его крохотные ручки все еще сжимали дверной косяк. Спустя мгновение он снова выглянул одним глазком.

– Не бойся, – сказала я. – Я тебя не обижу.

Сальма, заворачивавшая товар, рявкнула:

– С кем это ты болтаешь?

– С малышом, – ответила я, выпрямляясь. – А он все прячется. Он у вас застенчивый, да?

Она всучила сверток покупателю и обратила на меня суровый взгляд.

– Я не пускаю в лавку детей.

– Как, это разве не ваш внук? Очень славный. Темные кудри, красная шапочка…

Лицо Сальмы страшно побледнело.

– Пошла вон, – сказала она.

– Но я… я просто…

– Вон, – повторила она.

– Послушайте, я вам пригожусь…

– Вон! – взревела старуха.

Я вприпрыжку сбежала по ступенькам. Проклятия Сальмы сыпались мне вслед. Потом из аптеки вышел тот подозрительный тип. Чтобы он меня не заметил, я юркнула за ближайший торговый ларек. Он обвел взглядом улицу, потоптался на месте и ушел по своим делам.

Когда я вышла из укрытия, у меня появилось странное чувство, будто за мной следят. Внезапно я снова увидела маленького мальчика.

Он стоял у окна на втором этаже аптеки и смотрел на меня. Его шапочка все еще была сдвинута набок. Правая сторона его лица была вся в синяках, а серую кожу на шее рассекали длинные фиолетовые рубцы. Он приложил ладони к стеклу и долгое время разглядывал меня, а потом отвернулся и растворился в воздухе.





* * *


Тем же вечером я продала подвеску с русалкой рыночной торговке, выручив шесть золотых монет, а в придачу – кружку эля и горелую куриную ножку. Через час, пока меня рвало в сточную канаву из-за протухшего мяса, она выкрала деньги обратно. Когда мой желудок успокоился, город уже погрузился во тьму. И хотя больше всего на свете мне хотелось лечь в каком-нибудь закоулке и тихонько умереть, я поднялась на ноги и поковыляла дальше. Не ради матушки и лорда Саймона. В тот момент мне было уже не до них. Просто смерть казалась слишком бесцельной.

Вскоре я дошла до квартала трактирщиков к югу от замка между Высшими и Лесными Вратами. Тогда-то ко мне и вернулось неуютное ощущение, будто за мной следят. Несколько раз я останавливалась и оглядывалась по сторонам.

– Кто здесь? – крикнула я наконец, но мне никто не ответил.

Несколько минут спустя я услышала шаги на брусчатой мостовой. И это была не Предвестница. Она всегда двигалась бесшумно.

Тут кто-то набросился на меня сзади. Не успела я и рта раскрыть, как меня схватили за горло.

– Тихо, милая. Не упрямься.

Это был тот тип из аптекарской лавки. Рядом нарисовался второй… Двое против одного.

– Отпу… отпусти… – прохрипела я, но его пальцы еще сильнее сдавили мне горло, и я начала задыхаться.

Он прислонился щекой к моим волосам, его дыхание обжигало шею.

– Вот так, – сказал он. – Просто расслабься.

– Побыстрее, – буркнул его приятель.

Он убрал одну руку с моего горла, и я услышала, как расстегивается ремень. Быстрым движением я ударила его затылком в нос и с силой наступила ему на ногу – этот прием использовал Келлан на тренировках. Он вскрикнул от боли и ослабил хватку. Я вырвалась и ударила второго коленом между ног. Тот застонал и рухнул на мостовую, как марионетка, у которой отрезали нити.


Я пустилась было бежать, но далеко уйти не успела. Тот, первый, схватил меня за волосы, рывком притянул к себе и ударил кулаком по лицу. Меня отбросило назад, и с тошнотворным треском я стукнулась головой о каменную стену. Мир закружился перед глазами, а газовый фонарь, одиноко светивший на углу переулка, превратился в расплывчатое пятно. Насильник схватил меня за шиворот и вытащил заляпанный кровью нож.

– Значит, хочешь так, да? А я собирался быть с тобой нежным, – прошипел он, будто я вела себя неблагодарно.

– Каково это – вызывать у женщин такое отвращение, что без ножа своего не получишь? – спросила я.

Его губы скривились, и он бросился на меня с ножом, как я и рассчитывала. Но я недооценила его ловкость. К тому же у меня подкашивались ноги и кружилась голова. Я попыталась увернуться, но лезвие скользнуло мне по ребрам.

Насильник швырнул меня на мостовую, и я застонала от боли, но все равно зажала рану рукой и попыталась уползти. Он схватил меня за лодыжку и потянул к себе.

– Сучка!

Все болело: каждый орган, каждая часть тела горела в мучительной агонии. И кровь… кровь сочилась сквозь пальцы, окрашивая их в красный цвет. Я не видела ничего, кроме света фонаря и яркой паутинки перед глазами. Не слышала ничего, кроме стука крови в ушах и отдаленного звука своего имени.

Эмили! Эмили!

Но на самом деле это не мое имя. Я – не Эмили. Эмили сгорела. По моей вине. В дрожащем ореоле вокруг фонаря я увидела ее лицо. Она кричала, пока ее пожирало пламя костра.

«Нет! – воскликнула я… или только подумала, протягивая окровавленную руку к свету. – Только не ее».

Насильник перевернул меня на спину и забрался на меня верхом. Стал возиться с ремнем. В тусклом фонарном свете его лицо обрело знакомые черты.

– Ты убил Келлана, – сказала я Торису. – А я убью тебя. – На меня накатила волна ярости, а потом что-то надломилось и по всему телу разлился огонь. С диким воплем я обхватила его лицо кровавыми руками и дала себе волю.

Там, где мои пальцы оставили кровавые следы, его кожа треснула и покрылась волдырями. Он отскочил назад, прижимая руки к щекам и глазам. Еще секунда – и он загорелся.

Чьи-то руки оттаскивали меня подальше от пламени. Я стала сопротивляться.

– Эмили, это я! – сказал Ксан. – Я тебе больно не сделаю. Прекрати! Все хорошо.

– Все хорошо? – эхом отозвалась я.

Я уже не знала, что это означает.

Натаниэль загнал в угол второго типа, отвесил ему пару ударов в подбородок и грудь, выбил нож из руки, прижал к стенке и схватил за горло, но тут же выпустил, потому что у того начала дымиться кожа.

– О звезды! – вскричал Натаниэль, отскакивая назад.

– Ты в безопасности, – сказал Ксан, проведя ладонью по моей щеке. – Остановись. Тебе ничто не угрожает.

Его слова остудили мой пыл. Когда я снова посмотрела на корчившегося в муках человека в обугленных лохмотьях, с покрытой волдырями кожей, то увидела не Ториса, а типа из лавки. Его приятель разглядывал свои изуродованные руки и ревел, как дитя.

– Натаниэль, вышвырни их за ворота, – приказал Ксан. – Вы изгнаны из города. Сунетесь обратно – сгорите. Сначала изнутри, потом снаружи. Еще пожалеете, что она не прикончила вас здесь и сейчас.

После этого я уже ничего не слышала. Силы покинули меня, и я провалилась в темноту.





14




Небеса! Это та самая девушка? Что случилось?

Мы нашли ее в квартале трактирщиков.

Клади сюда. Быстрее. Помоги снять платье. А что стало с теми головорезами?

Их выгнали из города.

Сколько их было?

Двое. У одного мы нашли вот это.

Далекие звезды! Ксан, он же смазан ядом кровоцвета… Если рана от него, не знаю, смогу ли я помочь…

Попытайся. Сделай все, что в твоих силах. Она нам нужна.