Кровавый век. Дух воина

Разумеется, ни один из фэрлов не должен был догадаться об истинных мотивах Брудвара. Чтобы склонить их на свою сторону, вождь обязан был им дать жирную и вкусную наживку, заглотив которую фэрлы оказались бы целиком поглощены мыслями о войне. Но Брудвар полагал, что для этой цели их сердца, а не только головы, должны были также жаждать победы.

– Нам пора вернуть утраченное! – твердо начал Брудвар, немало удивив фэрлов смыслом первой фразы. – Задумывался ли кто-нибудь из вас, почему мы понимаем язык тех, кто родом из Арландии и Лумбрии? – вождь указал на северные территории Империи, которые были поделены между двумя великими герцогствами. – Да, порою их речь бывает трудно разобрать. Особенно когда они визжат, будто свиньи, завидев наши корабли, – кровожадно пошутил вождь, вызвав понимающие ухмылки фэрлов. – Но, несмотря на это, многие из их слов созвучны с нашими, а некоторые еще и означают то же. Найдите раба из Арландии, прикажите ему сказать слово «лодка» или «очаг», и убедитесь, что я говорю правду! – Фэрлы свальдов, имевших выход к Стылому морю, кивнули. Согласился и Ойлиф. Кто-кто, а уж он-то слышал разговоры пленников со всего мира: в столице земель гризвурдцев издавна располагался крупнейший невольничий рынок Севера.

– Так почему же наша речь так похожа? Ведь наши народы разделяют не только воды Стылого моря, но и традиции, вера. Я отвечу. У нас общая история.

Фэрлы хмыкнули, скривились. Идея о родстве с имперцами явно пришлась им не по душе.

– Столетия назад, давным-давно, еще до наступления Ночи двух лун, наши предки властвовали на землях нынешней Арландии и Лумбрии. Но когда с юга пришли чужаки, этой власти пришел конец. Силы были неравны, отступать было некуда, и выжившие были вынуждены уплыть на Север, обретя там новый дом. – Вождь остановился, смотря на реакцию фэрлов.

Теперь они призадумались, понимая, куда клонит вождь, осознавая, что дело вовсе не в далеких кровных узах. Это меняло дело. Война приобретала вполне определенный смысл.

– Тот, кто сомневается в моих словах, может прочесть эти записи лично, когда мы вернемся в Скаймонд.

Вождь беззвучно поблагодарил Юдвина, видя, как по лицам фэрлов пробежала тень возмущения. Именно молодой слуга и помог ему найти этот прекрасный повод для начала войны, откопав в архивах столицы интересные записи о прошлом Империи и Севера и поделившись ими с вождем. Брудвар отметил для себя, что мудрый Райнильф, обучавший Юдвина, не мог не знать об этих сведениях, но ничего не сказал своему вождю. Он не стал припоминать советнику этого момента. В конце концов, Райнильф со своей стороны искренне желал для Севера лучшего, до последнего надеясь, что пыл Брудвара остынет.

– Веками мы безуспешно пытались сломить оборону Империи. Веками терпели поражения. Но теперь мы сможем все изменить и положить этому конец! – Вождь распалялся все сильнее, воодушевляясь с каждым словом. – У нас, у каждого из вас, есть шанс покрыть свои имена славой, которая и не снилась вашим предкам! Мы можем восстановить справедливость и вернуть наши исконные земли! Но не только. Если мы объединим силы всех девяти племен и продолжим великий поход, то сможем сделать небывалое: поставить Императора на колени и установить власть Эргунсвальда над остальными землями южан! Я уверен, что это осуществимо, и уже доказал вам, что неприступные крепости Арландии и Лумбрии можно обратить в пыль. Если мы захватим их, обеспечим себе плацдарм, то что вообще сможет остановить наших воинов?

Фэрлы загудели, осторожно перешептываясь. Основная часть с азартным блеском в глазах уже была готова поддержать вождя. Но оставались и те, кто слушал Брудвара с показным равнодушием или сомнением. За исключением главы племени фенрисийцев, все они жили по другую сторону от Грозового Хребта.

Вождь заговорил о тактических нюансах своего плана:

– Не все племена воевали с Империей, а те, кто когда-то и пытался покорить ее берега, уже могли забыть о том, как выглядят ее границы. По этой причине я объясню для всех, почему нам выгодно нападать именно с севера. Посмотрите на карту. – Брудвар сделал небольшую паузу, дожидаясь, пока все сделают это, а после продолжил:

– На западе Империи расположены мертвые пустоши – Выжженные Земли. За ними тянутся Клыки Великана – горный хребет, который невозможно преодолеть. Атаковать с этой стороны – чистое безумие. Нападать с юга рискованно. Эти земли занимает Ситенжия – провинция Империи, которая славится своими капитанами. Ее флот представляет серьезную угрозу даже для нас. Мы можем потерять много людей еще до высадки – в морских сражениях. Кроме того, плыть до Ситенжии слишком далеко. Ко вторжению успеют как следует подготовиться. Велика опасность и того, что мы окажемся зажаты с двух сторон: король Дейшера сейчас находится в дружбе с Императором и может прийти на выручку. Как вы видите, Ситенжию и королевство Дейшер разделяет лишь Лазурное море, – свои разъяснения Брудвар сопровождал указаниями соответствующих мест на карте.

– Восток. Большая часть территории принадлежит центральному королевству Носвэрит. Эта сторона Империи защищена слабее других. Там стоит гораздо меньше крепостей. Я и сам в молодость свою частенько грабил восточный берег Империи и скажу честно, это не доставляло моей дружине особых хлопот. Но, опять же, плыть сюда, – вождь указал на карту, – совсем неблизко. Мы окажемся вдали от Эргунсвальда и подставим его под удар, если Император перейдет в контрнаступление. По этой же причине нападать с юга еще опаснее. Остается лишь север. Вернув его, нам будет легче установить контроль над морскими границами и вовремя среагировать на угрозу. Впрочем, если мы займем Арландию и Лумбрию, то в Лестергарде вряд ли будут помышлять об ударе в спину. Захват северных крепостей – это наша основная задача. Сделав это, мы обеспечим себе безопасный тыл и сможем, не торопясь, продвигаться в глубь Империи, подтягивая свежие силы и накапливая резервы. – Вождь привстал и указал на северный берег Империи. За ним поднялись и остальные фэрлы.

– Здесь расположена цепь из десятков крепостей и замков. Главнейшие из них – это Могденбург в Арландии, Обинберг в Лумбрии и, величайшая – Бранбург, на границе двух герцогств. Быстрый захват других крепостей нас не интересует. В них попросту не уместится наша армада, а гарнизон соседних сможет вытеснить нас обратно. Я полагаю, что мы должны взять Бранбург. Это позволит нам развить успех, сломить дух имперцев, а потом – изолировать остальные крепости.

– Но Бранбург неприступен, – прошептала Эльстира с дрожью в голосе, смотря на карту совершенно пустым взглядом. Очевидно, она не собиралась произносить этого вслух, отчего, ощутив на себе внимание фэрлов, тут же покраснела.

– Был неприступен, – поправил ее Брудвар. – Иначе мы бы не стояли сейчас в этой каюте. Стена, разрушение которой вы все уже видели, не уступала в прочности укреплениям Бранбурга. Падут его стены – падет и вся крепость. Я показал вам оружие, которое позволит сокрушить Империю. И мы можем построить столько подобных барж, сколько потребуется. Это лишь вопрос времени.

Впрочем, я не могу винить кого-либо из вас за сомнения. Имперцы тоже считают, что Бранбург не расколоть. Их уверенность сыграет нам на руку, если сделаем все правильно. – Брудвар придвинулся к центру стола, заговорщически понизив голос. – Они должны подумать, что наши основные цели это Могденбург и Обинберг. Мы пустим их по ложному следу, атакуя те крепости и терзая запад и восток побережья. К ним стянут дополнительные силы, оставив Бранбург с меньшим гарнизоном. Тогда-то мы и нанесем сокрушительный удар. Закрепившись на севере Империи, захватив Арландию и Лумбрию, мы начнем наступление в глубь Империи. На Лестергард. – Брудвар сел и откинулся на спинку стула, сложив руки в замок.

– Два-три года потребуется на то, чтобы построить необходимое количество барж, камнеметов и кораблей. Как только это случится, мы отплывем на войну и проведем атаку на Бранбург. Часть наших кораблей отправится терзать берега Империи раньше. Попутно захватят ближайшие острова – будет где пополнить запасы и восстановить силы. Главное, как я уже говорил, создать видимость угрозы для Могденбурга и Обинберга. О подготовке к войне так или иначе узнают, но план мы должны будем сохранить в тайне. – Горло пересохло, мысли начали путаться. Вождь хотел продолжить, обрисовав другие подробности плана, но решил, что фэрлам пришла пора выговориться. Да, в его власти было созвать знамена всех племен и объявить великий, доселе невиданный поход против Империи, обязав фэрлов беспрекословно исполнять его волю. Но Брудвар хотел, чтобы фэрлы возжелали этого сами.

После недолгого молчания слово взял Ойлиф, задав вопрос, который рано или поздно должен был прозвучать:

– Что и говорить, я впечатлен той мощью, что ты продемонстрировал нам сегодня. Размах увиденного поражает. Думаю, – он обвел взглядом остальных, – все фэрлы согласятся с моими словами. Но война, о который ты говоришь, война не только за северные земли, но и за трон Лестергарда, потребует невиданных затрат и дорого обойдется каждому племени. Эта война, успех в которой, как бы мы ни хотели, ты не можешь гарантировать. Почет, слава и уважение за ратные подвиги – это прекрасно. Но не знаю, как другие, – судя по его хитрым поросячьим глазам, Ойлиф точно лукавил, – а я хотел бы знать, что еще могут получить гризвурдцы за свой вклад в общее дело?

– Верно, – подал голос фэрл Сайсмыр. Худосочный муж с крючковатым носом, бельмом на левом глазу и ожерельем из клыков моржа. Он стоял во главе племени изварков, которое было самым малочисленным среди остальных. Они жили в суровейших условиях, обитая на самом севере Эргунсвальда и промышляя оленеводством с охотой на моржей. – Вождь, раз уже ты интересуешься нашим мнением, скажу честно, что изваркам нет дела до Арландии или Лумбрии. Чьи-чьи, а уж наши-то предки скорее всего вынырнули из Ледяных Вод, раз решили поселиться в тундре. – Фэрл то ли закашлялся, то ли засмеялся. На него речь вождя не произвела никакого впечатления.

Фронсуд побагровел и уже было хотел осадить фэрла, сказав ему нечто резкое, но Брудвар успел опередить воина.

– Я бы оскорбил всех вас, не предложив разделить плоды будущей победы. – Вождь поймал взгляд Сайсмыра, окунув того в прорубь своего презрения. Фэрл сразу как-то уменьшился в размерах. Словно побитый пес, ищущий защиты у своего хозяина, он мельком глянул на Ойлифа. Брудвар представил, с каким удовольствием раскроил бы мужчине череп прямо за этим столом. Пожалуй, фэрлу изварков не помешает напомнить о том, как следует разговаривать с Благословленным Предками и кто правит Эргунсвальдом.

– Каждый из вас… – Брудвар обвел взглядом всех собравшихся. – Каждый получит достойную награду. Земли Империи, за исключением северных провинций, куда плодороднее наших. Клянусь вам, мы справедливо разделим их между всеми племенами, сохранив власть Скаймонда. Конечно, многое будет зависеть от того, как вы проявите себя в грядущих битвах. Так, отдельно будут отмечены те, кто сможет захватить малые крепости в западной и восточной частях побережья еще до начала основной атаки.

– Захватить одно, а вот удержать – совсем другое, – хмуро пробурчал фэрл ульфскроггеров.

– Удерживать и не нужно. Главное – отвлечь внимание от Бранбурга. – Вождь снова посмотрел на Сайсмыра, будто вылил на него ушат помоев. – Разумеется, племя, которое пожелает избежать кровопролития и останется в Эргунсвальде, не будет участвовать в распределении трофеев. Так что скажете, могучие фэрлы, такие условия вас устроят?

После некоторого раздумья они стали соглашаться. Фэрлы западной части Севера ждали слова Ойлифа прежде, чем озвучить свои мнения.

– Я верю в нерушимость твоего слова, Брудвар, – молвил тот. – Гризвурдцы сделают все, что от них зависит, для победы Эргунсвальда.

Такой тон вождю нравился гораздо больше.

– Но в изложенном тобою плане остается много неясных моментов. Например, как мы будем противостоять коннице? На Суровых Пустошах ей будет где развернуться. Что будет с торговлей на рынках Шельмунда и Скаймонда? Известно ли нам, какова примерная численность войск Императора?

– Это мы сейчас и обсудим. Но прежде я еще раз задам вопрос: кто из присутствующих выступает против войны с Империей?

Ответом ему был скрип каюты. Фэрлы молчали, в их глазах застыла решимость.





Глава 3

Вожделенный берег






Стылое море, у границ Империи.



3156 год по летоисчислению северян.



Спустя три года после совета с фэрлами.


Вождь стоял на носу корабля и напряженно, до рези в глазах, всматривался в даль. В сером полумраке летнего утра вот-вот должна была показаться вожделенная полоса берега: чайки кричали об этом.

Рядом потирали глаза сыновья, нервно проверяя застежки доспехов. Они здорово проявили себя в последних битвах, участвуя в захвате островов и обманных высадках. Гутлайф, правда, быстро заимел шрам, став еще больше похожим на отца, что, впрочем, ничуть не охладило его пыла. Хагун же старался не ввязываться в бой без лишней необходимости, руководя своими воинами издали и больше полагаясь на хитрость, чем на грубую силу.

Гутлайф широко зевнул, и Хагун не преминул сунуть ему палец в рот. Братья обменялись короткими тычками и на том успокоились.

«И когда они повзрослеют? Им жениться давно пора», – Брудвар улыбнулся, перед глазами промелькнули дни минувшего прошлого. Беспечное время, когда он развлекался в компании своей дружины. Вспомнив торговца Реймоса и его манеры, вождь заключил, что, скорее всего, в глубине души мужчины всегда остаются детьми.

Неподалеку, прислонившись к мачте, изучал небо Вьёрд. За внешним спокойствием на широком лице бородача угадывалась тревога. Их общая соратница Грайдис, после долгих раздумий, решила остаться на страже Эргунсвальда. И Брудвар, и Вьёрд признались друг другу, что им не хватает компании разведчицы.

Фронсуд, хозяин корабля, на который перебрался вождь, точил меч, беспечно насвистывая. Два ряда дюжих гребцов, сидящих по обоим бортам корабля, монотонно и молча выполняли свою работу. Остальная часть воинов следовала примеру своего рэгсира, готовясь к битве с таким видом, будто впереди их ожидает простой налет на рыбацкую деревеньку. Казалось, грядущее сражение их вовсе не волнует. Но Брудвар знал, что это не так. Точно знал.

Сам вождь, несмотря на бессонные ночи, чувствовал себя бодрым и свежим, как морской бриз, дувший в лицо. Ну еще бы. Три последних года он только и думал о том, как приблизить этот судьбоносный день, и сегодня, когда цель стала так близка, вождь просто не мог позволить себе проявить хоть какую-то слабость или дать волю сомнениям.

План, утвержденный на том самом совете с фэрлами, оказался хорош. Предки знают, каких невероятных усилий стоило претворить его в жизнь, но весь риск оказался оправдан. По крайней мере, на сегодняшний момент. И не последнюю роль в этом сыграл человек, которому Брудвар доверял меньше всех: фэрл Ойлиф.

Подготовку к войне было невозможно укрыть от шпионов Империи. Тут-то и пригодились торговые связи богатого фэрла. Ойлиф пустил слух о том, что войско северян планирует разделить силы и осадить главные западные и восточные крепости северного побережья. Поскольку Брудвар строго-настрого запретил грабить купцов, гарантируя им неприкосновенность на рынках Эргунсвальда, весть быстро достигла ушей Императора.

В общем-то, фэрл Ойлиф не врал. В эти минуты корабли под его командованием должны были начать штурм Могденбурга, а флот, ведомый фэрлом Эльстирой, – атаковать Обинберг. Вот только фэрл не раскрыл всех планов. Несмотря на серьезные силы, нападения на крепости носили отвлекающий характер. Многим северянам сегодня было суждено погибнуть в заранее проигрышных боях. Это решение далось вождю нелегко, однако он тешил себя тем, что их жертва не будет напрасной. Ведь главный удар обрушится на Бранбург – ключевую крепость на северных рубежах Империи, чей гарнизон не должен был догадываться об угрозе. Брудвар часто задавал себе вопрос: есть ли у защитников шансы? Едва ли.

На кораблях, окружавших вождя, плыло пятьдесят тысяч отборных воинов, готовых сокрушить любые преграды на своем пути. От созерцания этой мощи Брудвар приходил в настоящий восторг, а его сердце наполнялось трепетом и гордостью. Раньше ему не доводилось возглавлять подобную армаду. Впрочем, как и ни одному из вождей прошлого.

Большую часть флота составляли триста узких и длинных кораблей с высоко поднятой кормой и носом. Быстроходные, изящные и надежные, проверенные временем суда отличала друг от друга одна деталь: каждое племя украшало нос корабля резной головой тотемного животного или особо чтимого духа. Так повелось еще с незапамятных времен, до наступления Ночи двух лун. В сторону берега скалились деревянные пасти волков и медведей, беззвучно кричали соколы, а пустые глазницы идолов также не сулили врагам ничего хорошего.

Пятьдесят кораблей, бывшие длиннее и шире обычного, принадлежали Избранной Тысяче. На прямоугольных шерстяных парусах был вышит герб объединенного Севера: два скрещенных топора и ель между ними. Каждое судно имело на корме деревянную надстройку с платформой для лучников, а также бронзовый пояс вдоль борта, который оканчивался стальным тараном и увеличивал крепость корабля.

Настоящим украшением флотилии являлись два десятка флагманских кораблей. Вышитые золотом алые и пурпурные паруса, золоченые мачты и флюгера с летящими птицами подчеркивали особое положение их владельцев. Они принадлежали фэрлам, их приближенным, а также опытнейшим солбъёргам, командующим частями армады. Одним из них владел и сам Благословленный Предками, решивший перед атакой сесть на судно Фронсуда.

Наконец, позади боевых судов, буксируемые силами дюжин кораблей и несчетного количества рабов-гребцов, медленно, но неотвратимо рассекали волны шесть гигантских барж, неся на своих палубах смерть Бранбурга.

Судно, на котором плыл Брудвар, поравнялось с одним из кораблей ульфскроггеров. К носу корабля был приделан мрачный, напоминающий человеческий лик, образ хозяина их чащоб. Глядя через левый борт, вождь наблюдал за подготовкой к бою вулгримов – особых воинов, для которых эта битва станет последней. Шаманы, чьи лица скрывали черные деревянные маски, ходили меж рядов мускулистых воинов и окропляли тех кровью жертвенных животных, распевая древние заклинания и заливая в рот воинам какие-то зелья. Эти мужчины, застывшие в трансе, не носили тяжелых доспехов, могло показаться, что их и не было вовсе. Оголенные торсы опоясывали широкие пояса с медными бляхами у животов, руки и ноги прикрывали легкие накладки из шерсти и кожи, плечи некоторых укрывали шкуры животных. Остальные члены команды, за исключением гребцов, обматывали вокруг предплечий воинов цепи. На конце каждой из них висел топор, целиком выкованный из металла. Каждый вулгрим крепко сжимал в руках сразу два топора. Уронить оружие до собственной смерти считалось позором. У них не было пути назад. Воины отправятся в самое пекло и станут острием атаки, по кровавому следу которой в Бранбург вторгнутся основные силы Эргунсвальда.

Подобные отряды формировало каждое племя, но входили в него исключительно добровольцы. Нередко туда брали и стариков, желающих уйти достойно: слова шаманов и дурманящий отвар пробуждали в них бычью силу и бесконтрольную ярость, позволявшую биться, не замечая боли и ран. Умереть как вулгрим считалось на Севере почетным.

Когда подготовка была окончена, воины удалялись в трюм: дожидаться своего часа.

Вдруг тревожным эхом прогудел рог. Вражеские дозорные заприметили армаду Севера прежде, чем Брудвар смог разглядеть землю. Вдалеке зажегся яркий огонек. Потом второй, третий, четвертый… Лысое побережье осветила горящая цепь, звенья которой, будто бы спускаясь с каких-то холмов, стали расходиться в противоположные стороны.

Весла чаще забили о воду – гребцы заработали с удвоенной силой. Весь флот, словно единый слаженный механизм, увеличил скорость, приближаясь к берегу.

Через несколько минут холмы превратились в каменные горы, которыми оказались толстые, грубые, монструозные бастионы Бранбурга, построенные в форме прямоугольных щитов с барельефами гербов на стенах. На их вершинах виднелись какие-то орудия. Сама крепость оказалась растянута на несколько миль и воистину поражала своими размерами.

Вождь кивнул Фронсуду и отдал приказ к началу штурма.

Бум. Бум. БУМ…

На судах забили древние барабаны шаманов. Ритмично, громко, угрожающе. Пламенные речи были сказаны, пришло время для мрачной музыки, от которой боевой дух северян распалялся, а сердца наполняла решимость и смелость.

– Суши весла! – рявкнул Ледяной Кулак, вторя крикам других солбъёргов.

Флотилия замедлила ход и остановилась на безопасном расстоянии от стен крепости, вне досягаемости вражеских лучников.

Вождь поборол желание броситься к корме и посмотреть на то, как камнеметы приведут в действие. Он ждал недолго.

Сквозь громыханье барабанов и шум волн донесся протяжный и надрывный скрип. Затем корабль качнуло так, что Брудвару пришлось вцепиться в борт. Ну а потом Брудвар увидел завораживающее зрелище: на фоне белого, слепящего взор неба полетел черный, как ворон, круглый снаряд. Ядро, размером чуть ли не с половину малого корабля, со всей силы врезалось в одну из выпирающих башен, разметав каменную кладку и обрушив ее.

Море закипело от восторженных и кровожадных криков северян, впервые увидевших подобную разрушительную мощь. Никакие речи не смогли бы убедить их в успехе атаки лучше, чем собственные глаза.

Последующие одиннадцать выстрелов создали пролом в западной стене крепости, чем несказанно обрадовали армию вторжения. Но вождь медлил, не давая команды к высадке. Камнеметы должны были проделать по меньшей мере три бреши в обороне Бранбурга, чтобы войско Эргунсвальда смогло рассредоточить силы и атаковать крепость сразу в нескольких местах. Орудия перезаряжались долго, но северяне имели достаточно времени. Имперские войска были заняты отражением атак на две другие цитадели и находились слишком далеко, чтобы успеть на выручку.

Наконец, орудийные расчеты произвели новые выстрелы. На сей раз не такие удачные: поднявшиеся волны мешали взять точный прицел. Часть из них не достигла крепости, с неимоверными брызгами упав ближе к берегу, несколько ядер пролетели выше зубчатых стен, наверняка расплющив парочку строений и людей за ними. Два снаряда попали в цель, но на большом расстоянии друг от друга. Камень кладки выдержал удар.