Кровь изгнанника
Часть 49 из 77 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Захолустные бароны, до которых еще не дошли эти вести, возмущенно зароптали и заохали.
– В Глиновале вспыхнул бунт, – сказала Эшлин, перекрывая шум, – а верховный барон Элден Греалор был убит в своем собственном городе. Теперь его сыновья выступили друг против друга ради права властвовать в Дайновой пуще, а тем временем отдельные мятежники сеют в провинции смуту и раздор.
Эшлин не хотела во всеуслышание обвинять Воинство Ягуаров, хотя знала, что именно они призывают жителей Дайновой пущи к мятежу. С этим придется разбираться позже.
– Нам не нужна разобщенная Альмира. Мы сильны своим единством!
Все согласно зашептались.
– Я поставила императора Домициана перед выбором: либо верни сестру домой до летнего солнцестояния, либо на Баларию обрушится вся мощь Альмиры. – Эшлин нервно облизнула губы. – На празднование моей коронации вся альмирская знать явилась со своими отважными воинами. Вы наверняка заметили флотилию в порту Незатопимой Гавани. Если император Баларии не исполнит требуемого, то мы вместе с вашими бойцами пойдем на него войной.
Раздались восторженные восклицания, но большинство баронов молчали. Эшлин знала, что вассалы пойдут за своими верховными баронами. Настало время проверить, так ли это.
– Барон Линкон, что скажешь? – спросила Эшлин своего глашатая.
Линкон повернулся лицом к присутствующим и объявил:
– Я готов пойти войной на Баларию, чтобы вызволить из плена принцессу Каиру Мальграв!
Его вассалы в черепашьих масках откликнулись громкими криками согласия.
– Барон Корбон?
– Королева, я поддерживаю тебя всем сердцем и всеми своими клинками, – ответил он из-под козьей маски, скрывшей и его бегающие глаза, и нервно подрагивающие губы.
Его вассалы завопили громче вассалов Линкона.
– Барон Брок? – обратилась Эшлин к верховному барону, который стоял, опираясь на трость. – Ты меня поддержишь?
– Ну, я так жирен, что не в состоянии взобраться на шлюху, не то что подняться на корабль.
Все засмеялись.
– Но у меня одиннадцать сыновей, сильных и храбрых. Они полны доблести и силы, в отличие от отца, который страдает подагрой. – Он перевел дух. – Все мои сыновья поклялись, что первыми ступят на баларскую землю и первыми прольют баларскую кровь!
Его вассалы разразились восторженными воплями. Эшлин подождала, пока утихнет шум. Слово последнего верховного барона было самым важным. Без полной поддержки Седара Уоллеса у Эшлин ничего не выйдет. Она отыскала взглядом Сосоне на замковой стене. Вдова чуть заметно кивнула, снимая пращу с пояса.
– Барон Уоллес, – сказала Эшлин, поворачиваясь к человеку в волчьей маске, укутанному в тяжелый плащ, как все его вассалы. – Ты – герой, покрывший себя славой во время баларского нашествия. По слухам, ты лично сразил сотню воинов в битве у Черных Сосен. Ты готов защитить со мной честь Альмиры?
На мгновение волк замер, потом шагнул к краю платформы и снял маску. Эшлин с ужасом заметила довольное выражение его лица и презрительный изгиб губ.
– Нет.
– Ты отказываешься сражаться за родину? – спросила Эшлин, давая ему возможность оправдаться. В конце концов, нельзя же убить верховного барона прилюдно – и лишь за одно короткое слово.
– Я отказываюсь от тебя, Эшлин Мальграв, – сказал он и, повернувшись к баронам, повысил голос: – Эта полукровка обманом заставила вас следовать за собой на папирийских кораблях, уговорила отправить свои войска на войну, которую вы не начинали и которая вам ни к чему.
Люди начали перешептываться. Вассалы в волчьих масках смешались с толпой, и вдовам пришлось последовать за ними.
– Эшлин сидит в своей башне и замышляет разрушить страну. Ее всегда интересовали только драконы, а теперь она зачем-то решила атаковать Баларию в то время, когда Альмиру раздирают междоусобные войны.
– Что ты творишь, Уоллес? – вмешался Линкон; за черепашьей маской голос звучал глухо и слабо. – Это государственная измена.
– Не суйся не в свое дело, малец, – ответил Уоллес и широко развел руки. – Все те, кто за Эшлин Мальграв, против меня. Так что решайте сами. Немедленно.
– Нет, барон Уоллес, – сказала Эшлин. – Это у тебя был выбор – повиноваться королеве или принять положенную кару. И ты его сделал. – Она взглянула на Сосоне. – Исполняй!
Сосоне метнула свинцовую пульку из пращи с такой быстротой, что Эшлин даже не успела перевести взгляд на Уоллеса. Звонко стукнул металл. Эшлин повернулась к верховному барону и увидела, что тот выхватил из-под плаща стальной щит и укрылся за ним, отразив выстрел Сосоне. Щит, обтесанный по бокам, легко было спрятать под плащом.
Свинцовая пулька вонзилась в металл. Темные глаза Уоллеса торжествующе сверкали, с губ не сходила ухмылка.
– Еще! – приказала Эшлин.
Ни Сосоне, ни еще кто-нибудь из вдов не успели сделать выстрел. Уоллес опустил щит и спрыгнул с помоста во двор. Воцарился хаос. Стрелять в Уоллеса не было возможности из-за толкотни, а вассалы в волчьих масках так быстро смешались с толпой, что вдовы их потеряли.
Эшлин с ужасом глядела, как волки выхватывают из-под плащей короткие мечи и щиты. Судя по всему, они, как и Эшлин, по-своему подготовились к коронации.
– Ко мне! – выкрикнула Хайден.
Вокруг Эшлин выстроилась стена вдов в доспехах акульей кожи. Сверкнули кинжалы.
Волки, в толпе оторвавшись от преследовательниц, стали подбираться к помосту, расталкивая безоружных гостей, прибывших на коронацию. Какой-то барон врезался в глиняного истукана, повалил его на лужайку. Перья и сапфиры разлетелись во все стороны. Волк швырнул меч Седару Уоллесу, и, не дожидаясь, пока гости разбегутся, верховный барон и его люди укрылись за щитами, не давая возможности вдовам применить пращи.
Линкон встал поближе к Эшлин. По его виду ясно было, что он напуган до смерти. Бароны Корбон и Брок сбежали под прикрытием своих воинов.
– Королева, надо уходить, – сказала Хайден, не спуская глаз с приближающихся воинов Уоллеса.
Эшлин сцепила зубы и сжала кулак. Если она уйдет с помоста, то все внимание вдов будет направлено на ее защиту, что даст Седару Уоллесу шанс сбежать. Этого нельзя было допустить. Все должно закончиться здесь и сейчас.
– Нет. Убейте их всех.
Хайден вздрогнула и на миг оцепенела.
– Хайден!
– Пращи к бою! – крикнула Хайден.
Все вдовы подняли пращи над головой, трижды крутанули и выстрелили.
Как правило, щит воина служил надежной защитой от пращи, но Сосоне и ее отряд занимали выгодную позицию над лужайкой, а приспешники Уоллеса обтесали края щитов, чтобы незаметно пронести их на коронацию, поэтому сплошной стены щитов не получилось. Вдовы стреляли метко, попадая в любую щель. Один из волков не успел прикрыться щитом. Волчья маска разлетелась в щепки, воин повалился на колени, а брызги крови залили площадку, где еще недавно стояла Эшлин. Свинцовые пульки сразили еще десяток человек. Если волки не двинутся с места, то еще два или три залпа их прикончат.
– В атаку! – заорал Уоллес.
Стена щитов распалась, и волки двинулись к Эшлин. Часть вдов метнулась им навстречу. Воины взмахнули тяжелыми клинками. Вдовы уворачивались и отвечали на удары стремительными взмахами кинжалов, но не могли поразить противника.
Теперь, когда бойцы Уоллеса оказались на открытом пространстве, Эшлин ждала, что с замковых стен посыплется град стрел и свинцовых пулек, но тщетно. Она посмотрела на стену и увидела, что воины в орлиных масках обнажили мечи и нападают на вдов. Один из орлов сцепился со вдовой, которая готовилась выстрелить из пращи, и оба свалились со стены. Остальные вдовы схватились за кинжалы и начали отбиваться.
Эшлин не могла поверить, что королевские гвардейцы ее предали, но другого объяснения не было. Это означало, что ее преимущество упущено. Она размотала драконью нить с запястья. Седара Уоллеса нельзя было выпускать из замка живым.
– Увертливые, суки! – прорычал один из волков, пытаясь пронзить вдову мечом. – Эй, сталкивайте их со стены! – заорал он, замахнулся круглым щитом и сбил двух вдов с помоста.
Вдовы ловко спрыгнули на траву и бросились вверх по ступеням оборонять Эшлин. Остальные волки тоже начали размахивать щитами, сталкивая вдов во двор. В строю защитниц Эшлин образовался проем. В него тут же вбежал Седар Уоллес и метнулся к королеве. Хайден рванулась к нему, отразив удар своим мечом. Клинки скрестились – раз, другой, третий – так стремительно, что Эшлин не могла за ними уследить.
– Отведите королеву в башню! – крикнула Хайден своим спутницам.
Не успела Эшлин и слова сказать, как ее схватили за плечи и подтолкнули к замку так быстро, будто ее влекло океанское течение. Перед тем как скрыться в узком проходе, Эшлин заметила, как Седар Уоллес перерезал горло вдове, которая попыталась напасть на него сзади.
Эшлин торопливо повели по замку. Перед глазами мелькали каменные плиты и факелы, откуда-то доносились крики. Вдова, которая вела Эшлин, тяжело дышала.
– Нам надо вернуться, – сказала Эшлин.
– Нет, королева.
– Приказы отдаю я, и я приказываю тебе…
– Королева, Хайден действует согласно твоему приказу, – ответила вдова, подталкивая Эшлин вперед. – У противника численное преимущество, мы не сможем одновременно защищать тебя и убить Седара Уоллеса. Зная, что ты в безопасности, Хайден с остальными сможет расправиться с волками. Все будет…
Они свернули за угол, и в лицо Эшлин плеснула горячая жидкость. Эшлин обернулась. Из шеи вдовы торчала арбалетная стрела. В дальнем конце коридора стояли два волка. Один из них перезаряжал арбалет. Они двинулись к Эшлин.
– Ага, наша королева драконов осталась одна-одинешенька, – сказал волк слева, в светлой маске.
– И вокруг никаких папирийских сучек, – сказал волк в темной маске. – Так что мы с тобой сначала позабавимся, а потом уж прирежем.
Эшлин знала, что делать. Волки уверенно приближались, даже не обнажив мечей.
– Прошу вас… – дрожащим голосом пролепетала она, поднимая руки.
– Чего ты просишь? – издевательски спросил тип в светлой маске и посмотрел на приятеля: – Сульдур, ты первым? Или после меня?
– Давай ты первым, Ован. Я ее подержу.
Эшлин не двинулась с места. Их надо было подпустить поближе.
– Жалеешь небось, что Хайден рядом нет, – сказал Ован.
Он взял Эшлин за горло, но не сдавил, а просто держал. Металл латной рукавицы холодил кожу.
– Да, – сказала Эшлин. – Хайден всегда говорила, что меня легче защитить, если я смогу защитить себя.
Отработанным движением согнув запястье, Эшлин высвободила крошечный нож и, просунув его под светлую волчью маску, вонзила в горло воина. Острое лезвие вошло в кожу, словно булавка проткнула бумагу. Волк оступился, покачнулся, выронил меч и обеими руками схватился за горло. Кровь залила ему пальцы.
– Ован? – изумленно спросил Сульдур, не трогаясь с места.
Эшлин с маху рубанула ножом по ладони – слишком глубоко – и провела окровавленной рукой по драконьей нити. Ощутила, как под пальцами собираются молнии. Сосредоточилась на грудных клетках воинов, представляя, что это просто камни в стене.
– Что за…
Эшлин выпустила две искрящиеся дуги. Оба волка замерли, из-под масок повалил дым. Деревянные края масок обуглились от жара. Эшлин остановилась, и волки тут же упали, как якоря за борт корабля.
– В Глиновале вспыхнул бунт, – сказала Эшлин, перекрывая шум, – а верховный барон Элден Греалор был убит в своем собственном городе. Теперь его сыновья выступили друг против друга ради права властвовать в Дайновой пуще, а тем временем отдельные мятежники сеют в провинции смуту и раздор.
Эшлин не хотела во всеуслышание обвинять Воинство Ягуаров, хотя знала, что именно они призывают жителей Дайновой пущи к мятежу. С этим придется разбираться позже.
– Нам не нужна разобщенная Альмира. Мы сильны своим единством!
Все согласно зашептались.
– Я поставила императора Домициана перед выбором: либо верни сестру домой до летнего солнцестояния, либо на Баларию обрушится вся мощь Альмиры. – Эшлин нервно облизнула губы. – На празднование моей коронации вся альмирская знать явилась со своими отважными воинами. Вы наверняка заметили флотилию в порту Незатопимой Гавани. Если император Баларии не исполнит требуемого, то мы вместе с вашими бойцами пойдем на него войной.
Раздались восторженные восклицания, но большинство баронов молчали. Эшлин знала, что вассалы пойдут за своими верховными баронами. Настало время проверить, так ли это.
– Барон Линкон, что скажешь? – спросила Эшлин своего глашатая.
Линкон повернулся лицом к присутствующим и объявил:
– Я готов пойти войной на Баларию, чтобы вызволить из плена принцессу Каиру Мальграв!
Его вассалы в черепашьих масках откликнулись громкими криками согласия.
– Барон Корбон?
– Королева, я поддерживаю тебя всем сердцем и всеми своими клинками, – ответил он из-под козьей маски, скрывшей и его бегающие глаза, и нервно подрагивающие губы.
Его вассалы завопили громче вассалов Линкона.
– Барон Брок? – обратилась Эшлин к верховному барону, который стоял, опираясь на трость. – Ты меня поддержишь?
– Ну, я так жирен, что не в состоянии взобраться на шлюху, не то что подняться на корабль.
Все засмеялись.
– Но у меня одиннадцать сыновей, сильных и храбрых. Они полны доблести и силы, в отличие от отца, который страдает подагрой. – Он перевел дух. – Все мои сыновья поклялись, что первыми ступят на баларскую землю и первыми прольют баларскую кровь!
Его вассалы разразились восторженными воплями. Эшлин подождала, пока утихнет шум. Слово последнего верховного барона было самым важным. Без полной поддержки Седара Уоллеса у Эшлин ничего не выйдет. Она отыскала взглядом Сосоне на замковой стене. Вдова чуть заметно кивнула, снимая пращу с пояса.
– Барон Уоллес, – сказала Эшлин, поворачиваясь к человеку в волчьей маске, укутанному в тяжелый плащ, как все его вассалы. – Ты – герой, покрывший себя славой во время баларского нашествия. По слухам, ты лично сразил сотню воинов в битве у Черных Сосен. Ты готов защитить со мной честь Альмиры?
На мгновение волк замер, потом шагнул к краю платформы и снял маску. Эшлин с ужасом заметила довольное выражение его лица и презрительный изгиб губ.
– Нет.
– Ты отказываешься сражаться за родину? – спросила Эшлин, давая ему возможность оправдаться. В конце концов, нельзя же убить верховного барона прилюдно – и лишь за одно короткое слово.
– Я отказываюсь от тебя, Эшлин Мальграв, – сказал он и, повернувшись к баронам, повысил голос: – Эта полукровка обманом заставила вас следовать за собой на папирийских кораблях, уговорила отправить свои войска на войну, которую вы не начинали и которая вам ни к чему.
Люди начали перешептываться. Вассалы в волчьих масках смешались с толпой, и вдовам пришлось последовать за ними.
– Эшлин сидит в своей башне и замышляет разрушить страну. Ее всегда интересовали только драконы, а теперь она зачем-то решила атаковать Баларию в то время, когда Альмиру раздирают междоусобные войны.
– Что ты творишь, Уоллес? – вмешался Линкон; за черепашьей маской голос звучал глухо и слабо. – Это государственная измена.
– Не суйся не в свое дело, малец, – ответил Уоллес и широко развел руки. – Все те, кто за Эшлин Мальграв, против меня. Так что решайте сами. Немедленно.
– Нет, барон Уоллес, – сказала Эшлин. – Это у тебя был выбор – повиноваться королеве или принять положенную кару. И ты его сделал. – Она взглянула на Сосоне. – Исполняй!
Сосоне метнула свинцовую пульку из пращи с такой быстротой, что Эшлин даже не успела перевести взгляд на Уоллеса. Звонко стукнул металл. Эшлин повернулась к верховному барону и увидела, что тот выхватил из-под плаща стальной щит и укрылся за ним, отразив выстрел Сосоне. Щит, обтесанный по бокам, легко было спрятать под плащом.
Свинцовая пулька вонзилась в металл. Темные глаза Уоллеса торжествующе сверкали, с губ не сходила ухмылка.
– Еще! – приказала Эшлин.
Ни Сосоне, ни еще кто-нибудь из вдов не успели сделать выстрел. Уоллес опустил щит и спрыгнул с помоста во двор. Воцарился хаос. Стрелять в Уоллеса не было возможности из-за толкотни, а вассалы в волчьих масках так быстро смешались с толпой, что вдовы их потеряли.
Эшлин с ужасом глядела, как волки выхватывают из-под плащей короткие мечи и щиты. Судя по всему, они, как и Эшлин, по-своему подготовились к коронации.
– Ко мне! – выкрикнула Хайден.
Вокруг Эшлин выстроилась стена вдов в доспехах акульей кожи. Сверкнули кинжалы.
Волки, в толпе оторвавшись от преследовательниц, стали подбираться к помосту, расталкивая безоружных гостей, прибывших на коронацию. Какой-то барон врезался в глиняного истукана, повалил его на лужайку. Перья и сапфиры разлетелись во все стороны. Волк швырнул меч Седару Уоллесу, и, не дожидаясь, пока гости разбегутся, верховный барон и его люди укрылись за щитами, не давая возможности вдовам применить пращи.
Линкон встал поближе к Эшлин. По его виду ясно было, что он напуган до смерти. Бароны Корбон и Брок сбежали под прикрытием своих воинов.
– Королева, надо уходить, – сказала Хайден, не спуская глаз с приближающихся воинов Уоллеса.
Эшлин сцепила зубы и сжала кулак. Если она уйдет с помоста, то все внимание вдов будет направлено на ее защиту, что даст Седару Уоллесу шанс сбежать. Этого нельзя было допустить. Все должно закончиться здесь и сейчас.
– Нет. Убейте их всех.
Хайден вздрогнула и на миг оцепенела.
– Хайден!
– Пращи к бою! – крикнула Хайден.
Все вдовы подняли пращи над головой, трижды крутанули и выстрелили.
Как правило, щит воина служил надежной защитой от пращи, но Сосоне и ее отряд занимали выгодную позицию над лужайкой, а приспешники Уоллеса обтесали края щитов, чтобы незаметно пронести их на коронацию, поэтому сплошной стены щитов не получилось. Вдовы стреляли метко, попадая в любую щель. Один из волков не успел прикрыться щитом. Волчья маска разлетелась в щепки, воин повалился на колени, а брызги крови залили площадку, где еще недавно стояла Эшлин. Свинцовые пульки сразили еще десяток человек. Если волки не двинутся с места, то еще два или три залпа их прикончат.
– В атаку! – заорал Уоллес.
Стена щитов распалась, и волки двинулись к Эшлин. Часть вдов метнулась им навстречу. Воины взмахнули тяжелыми клинками. Вдовы уворачивались и отвечали на удары стремительными взмахами кинжалов, но не могли поразить противника.
Теперь, когда бойцы Уоллеса оказались на открытом пространстве, Эшлин ждала, что с замковых стен посыплется град стрел и свинцовых пулек, но тщетно. Она посмотрела на стену и увидела, что воины в орлиных масках обнажили мечи и нападают на вдов. Один из орлов сцепился со вдовой, которая готовилась выстрелить из пращи, и оба свалились со стены. Остальные вдовы схватились за кинжалы и начали отбиваться.
Эшлин не могла поверить, что королевские гвардейцы ее предали, но другого объяснения не было. Это означало, что ее преимущество упущено. Она размотала драконью нить с запястья. Седара Уоллеса нельзя было выпускать из замка живым.
– Увертливые, суки! – прорычал один из волков, пытаясь пронзить вдову мечом. – Эй, сталкивайте их со стены! – заорал он, замахнулся круглым щитом и сбил двух вдов с помоста.
Вдовы ловко спрыгнули на траву и бросились вверх по ступеням оборонять Эшлин. Остальные волки тоже начали размахивать щитами, сталкивая вдов во двор. В строю защитниц Эшлин образовался проем. В него тут же вбежал Седар Уоллес и метнулся к королеве. Хайден рванулась к нему, отразив удар своим мечом. Клинки скрестились – раз, другой, третий – так стремительно, что Эшлин не могла за ними уследить.
– Отведите королеву в башню! – крикнула Хайден своим спутницам.
Не успела Эшлин и слова сказать, как ее схватили за плечи и подтолкнули к замку так быстро, будто ее влекло океанское течение. Перед тем как скрыться в узком проходе, Эшлин заметила, как Седар Уоллес перерезал горло вдове, которая попыталась напасть на него сзади.
Эшлин торопливо повели по замку. Перед глазами мелькали каменные плиты и факелы, откуда-то доносились крики. Вдова, которая вела Эшлин, тяжело дышала.
– Нам надо вернуться, – сказала Эшлин.
– Нет, королева.
– Приказы отдаю я, и я приказываю тебе…
– Королева, Хайден действует согласно твоему приказу, – ответила вдова, подталкивая Эшлин вперед. – У противника численное преимущество, мы не сможем одновременно защищать тебя и убить Седара Уоллеса. Зная, что ты в безопасности, Хайден с остальными сможет расправиться с волками. Все будет…
Они свернули за угол, и в лицо Эшлин плеснула горячая жидкость. Эшлин обернулась. Из шеи вдовы торчала арбалетная стрела. В дальнем конце коридора стояли два волка. Один из них перезаряжал арбалет. Они двинулись к Эшлин.
– Ага, наша королева драконов осталась одна-одинешенька, – сказал волк слева, в светлой маске.
– И вокруг никаких папирийских сучек, – сказал волк в темной маске. – Так что мы с тобой сначала позабавимся, а потом уж прирежем.
Эшлин знала, что делать. Волки уверенно приближались, даже не обнажив мечей.
– Прошу вас… – дрожащим голосом пролепетала она, поднимая руки.
– Чего ты просишь? – издевательски спросил тип в светлой маске и посмотрел на приятеля: – Сульдур, ты первым? Или после меня?
– Давай ты первым, Ован. Я ее подержу.
Эшлин не двинулась с места. Их надо было подпустить поближе.
– Жалеешь небось, что Хайден рядом нет, – сказал Ован.
Он взял Эшлин за горло, но не сдавил, а просто держал. Металл латной рукавицы холодил кожу.
– Да, – сказала Эшлин. – Хайден всегда говорила, что меня легче защитить, если я смогу защитить себя.
Отработанным движением согнув запястье, Эшлин высвободила крошечный нож и, просунув его под светлую волчью маску, вонзила в горло воина. Острое лезвие вошло в кожу, словно булавка проткнула бумагу. Волк оступился, покачнулся, выронил меч и обеими руками схватился за горло. Кровь залила ему пальцы.
– Ован? – изумленно спросил Сульдур, не трогаясь с места.
Эшлин с маху рубанула ножом по ладони – слишком глубоко – и провела окровавленной рукой по драконьей нити. Ощутила, как под пальцами собираются молнии. Сосредоточилась на грудных клетках воинов, представляя, что это просто камни в стене.
– Что за…
Эшлин выпустила две искрящиеся дуги. Оба волка замерли, из-под масок повалил дым. Деревянные края масок обуглились от жара. Эшлин остановилась, и волки тут же упали, как якоря за борт корабля.