Кровь изгнанника
Часть 45 из 77 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Не совсем. – Вира опустила на землю кожаную суму, в которой что-то шевелилось. – Раки, – объяснила она. – По всему берегу.
Фельгор одним пальцем приоткрыл горловину сумы и заглянул внутрь.
– Эх, мне бы форель!
– А мне б жареного барашка с подливкой, – буркнул Роуэн, подхватив суму. – Будешь есть, что дадут. – Он посмотрел на Виру. – Молодец!
Роуэн добавил раков в котел с грибами и помешал воду.
– Панцири все десны изрежут, – заныл Фельгор.
– Хочешь, я твою долю съем? – предложил Бершад.
– Нет-нет, я сам.
Похлебка явственно отдавала рачьим дерьмом, но котелок опустошили подчистую. Фельгор достал какой-то бурдюк (Бершад не помнил такого среди поклажи), откинулся назад, плеснул себе в рот струю виски, посмаковал и проглотил.
– О! – сказал он, причмокнув. – Забористая хрень.
Все уставились на него.
– Фельгор, где ты эту хрень раздобыл? – спросил Бершад.
– Нашел.
– Вот здесь, в глуши? Откуда тут взяться полному бурдюку виски?
– Да там, у реки. Когда мы с Вирой ходили за водой, я сразу приметил схрон в камышах.
– Что-то я никакого схрона там не видела, – сказала Вира.
– А это потому, что у меня глаза зорче твоих, паучок.
Вира поморщилась:
– Не называй меня так. И когда ты успел забраться в этот схрон? Я же тебя ни на миг из виду не выпускала.
Фельгор улыбнулся и отпил еще глоток:
– Ты же помнишь, я – вор.
Бершад посмотрел на бурдюк. С виду, похоже, баларский. Наверное, виски спрятали пограничные стражники, а где виски, там и съестное.
– Завтра утром покажешь мне схрон, – сказал Бершад. – А сейчас поделись-ка находкой.
Он глотнул из бурдюка. Виски обожгло горло и согрело внутренности. Вообще-то, в пути Бершад обычно не пил, но вчера он чуть не умер в драконьем логовище, да и покамест, впервые за несколько недель, им не грозила опасность. Самое время выпить и расслабиться. Он передал бурдюк Вире. Она сделала глоток и, судя по всему, пришла к тому же выводу, что и Бершад.
На четверых было больше чем достаточно. Первым захмелел Фельгор, заплетающимся языком целый час расспрашивал Роуэна, какие женщины ему нравятся, а потом, когда тема себя исчерпала, начал рассуждать о колбасках и пиве.
– Вот я никогда не пробовал этого вашего хваленого ливенеля, – рыгнув, сказал Фельгор Роуэну. – По мне, нет ничего лучше можжевеловой водки с лаймом. Ничего. Вот придем в Бурз-аль-дун, я тебя угощу… Я все лучшие таверны знаю.
– Фигня все это, – ответил Роуэн, из-за виски громче обычного. – Ливенель – самый лучший напиток на свете. Он на вкус, как… э-э-э…
– Как туманное утро, – сказал Бершад. – На заре.
– Вот да, – подтвердил Роуэн. – Именно так.
– Ха, – сказал Фельгор. – А какой вкус у туманного утра?
– Такой же, как у ливенеля, – улыбнулась Вира, растянувшись у костра и глядя на звезды. – Тебе ж только что сказали.
– Ты захмелела, паучок, – сказал Фельгор.
– Мы все захмелели, воришка.
– Ага. – Фельгор причмокнул. – Веселенькое дельце. Сидим в глуши, выпиваем у озера, наелись каких-то хрустящих озерных тварей, Вира потеряла палец, а я больше недели толком не срал, уж не знаю, как вы.
– Могло быть хуже, – сказал Бершад.
– Куда уж хуже?
– А если б Йонмара не убили?
Все рассмеялись. Вира вернула Фельгору бурдюк, и виски пошло по кругу, пока не выпили всё до последней капли. Фельгор отрубился первым, за ним Роуэн. Оба громко храпели. Бершад и Вира долго сидели у костра. Молчали.
Глядели друг на друга и слушали ночь.
25
Бершад
Неведомые земли, Вепрев хребет
Из-за виски все спали допоздна. Бершад проснулся ближе к полудню, уже без похмелья, а вот остальным было худо.
– Подъем! – гаркнул Бершад. – Пора в путь.
– Да не ори ты так! – пробормотала Вира, облизывая пересохшие губы. – Ох, водички бы.
– По-моему, я умираю, – заявил Фельгор, щурясь на солнце.
– Погоди, сначала покажи, где ты нашел виски.
Фельгор рыгнул, будто собираясь блевануть, но потом просто сплюнул.
– Ага, покажу. Это вон там.
Путники собрали пожитки и спустились к берегу озера. Пока Роуэн и Вира жадно хлебали воду, Фельгор отвел Бершада к схрону.
– Вот, только там больше ничего нет.
Бершад обнажил меч и начал раздвигать им высокие камыши, тихонько шуршавшие при каждом взмахе. Углубившись в заросли, минут через пять драконьер добрался до высокой кочки и ткнул в нее мечом. Клинок глухо ударил о дерево. Бершад нагнулся, запустил пальцы в грязь и нащупал край чего-то деревянного.
– Эй, помоги-ка! – сказал он Фельгору.
– А что это?
– Найди край с той стороны.
Фельгор обошел кочку, повторил движения Бершада, кивнул. Вдвоем они вытащили из грязи деревянную лодку – баларскую дори, шагов десять длиной. В нее вполне поместились бы четверо, но борта были покорежены и изъедены глиной. Под лодкой обнаружились четыре весла, облепленных улитками.
– Переберемся на ней через озеро, – сказал Бершад. – А дальше река сливается с рекой побольше, которая течет через Таггарстан.
Фельгор почесал в затылке:
– Какая-то она ненадежная. Не потонет?
– Иначе только на своих двоих. Или вплавь, – сказал Бершад.
Фельгор пожал плечами:
– Ну ладно, давай на лодке.
Самым трудным было погрузить на лодку Альфонсо, пожитки и всех остальных. С ослика сняли поклажу и почти час заманивали его в лодку. Хорошо, что Вира нашла дикую морковь. Альфонсо нерешительно потоптался по дну, прошел к носу и улегся там спать. Остальные забрались в лодку, кое-как расселись и начали грести.
– С похмелья хуже занятия не придумаешь, – сказал Фельгор минут через двадцать.
– В бою тяжелее, – сказал Роуэн.
– Ты что, сражался после попойки?
– Ну да, если не было времени снова напиться. Солдаты только и делают, что чего-то ждут. А в перерывах пьют и валят противника в грязь. Ну или протыкают его мечом, если получится.
– Ужасно.
– Согласен.
С противоположного берега озера по северным отрогам Вепрева хребта текла узкая река, бурная и порожистая. Лодку качало и швыряло в разные стороны, словно какой-то жестокий ребенок пытался утопить кота. Вскоре Фельгор бросил весло и начал блевать, а Альфонсо тихонько подвывал, тщетно пытаясь встать.
Фельгор одним пальцем приоткрыл горловину сумы и заглянул внутрь.
– Эх, мне бы форель!
– А мне б жареного барашка с подливкой, – буркнул Роуэн, подхватив суму. – Будешь есть, что дадут. – Он посмотрел на Виру. – Молодец!
Роуэн добавил раков в котел с грибами и помешал воду.
– Панцири все десны изрежут, – заныл Фельгор.
– Хочешь, я твою долю съем? – предложил Бершад.
– Нет-нет, я сам.
Похлебка явственно отдавала рачьим дерьмом, но котелок опустошили подчистую. Фельгор достал какой-то бурдюк (Бершад не помнил такого среди поклажи), откинулся назад, плеснул себе в рот струю виски, посмаковал и проглотил.
– О! – сказал он, причмокнув. – Забористая хрень.
Все уставились на него.
– Фельгор, где ты эту хрень раздобыл? – спросил Бершад.
– Нашел.
– Вот здесь, в глуши? Откуда тут взяться полному бурдюку виски?
– Да там, у реки. Когда мы с Вирой ходили за водой, я сразу приметил схрон в камышах.
– Что-то я никакого схрона там не видела, – сказала Вира.
– А это потому, что у меня глаза зорче твоих, паучок.
Вира поморщилась:
– Не называй меня так. И когда ты успел забраться в этот схрон? Я же тебя ни на миг из виду не выпускала.
Фельгор улыбнулся и отпил еще глоток:
– Ты же помнишь, я – вор.
Бершад посмотрел на бурдюк. С виду, похоже, баларский. Наверное, виски спрятали пограничные стражники, а где виски, там и съестное.
– Завтра утром покажешь мне схрон, – сказал Бершад. – А сейчас поделись-ка находкой.
Он глотнул из бурдюка. Виски обожгло горло и согрело внутренности. Вообще-то, в пути Бершад обычно не пил, но вчера он чуть не умер в драконьем логовище, да и покамест, впервые за несколько недель, им не грозила опасность. Самое время выпить и расслабиться. Он передал бурдюк Вире. Она сделала глоток и, судя по всему, пришла к тому же выводу, что и Бершад.
На четверых было больше чем достаточно. Первым захмелел Фельгор, заплетающимся языком целый час расспрашивал Роуэна, какие женщины ему нравятся, а потом, когда тема себя исчерпала, начал рассуждать о колбасках и пиве.
– Вот я никогда не пробовал этого вашего хваленого ливенеля, – рыгнув, сказал Фельгор Роуэну. – По мне, нет ничего лучше можжевеловой водки с лаймом. Ничего. Вот придем в Бурз-аль-дун, я тебя угощу… Я все лучшие таверны знаю.
– Фигня все это, – ответил Роуэн, из-за виски громче обычного. – Ливенель – самый лучший напиток на свете. Он на вкус, как… э-э-э…
– Как туманное утро, – сказал Бершад. – На заре.
– Вот да, – подтвердил Роуэн. – Именно так.
– Ха, – сказал Фельгор. – А какой вкус у туманного утра?
– Такой же, как у ливенеля, – улыбнулась Вира, растянувшись у костра и глядя на звезды. – Тебе ж только что сказали.
– Ты захмелела, паучок, – сказал Фельгор.
– Мы все захмелели, воришка.
– Ага. – Фельгор причмокнул. – Веселенькое дельце. Сидим в глуши, выпиваем у озера, наелись каких-то хрустящих озерных тварей, Вира потеряла палец, а я больше недели толком не срал, уж не знаю, как вы.
– Могло быть хуже, – сказал Бершад.
– Куда уж хуже?
– А если б Йонмара не убили?
Все рассмеялись. Вира вернула Фельгору бурдюк, и виски пошло по кругу, пока не выпили всё до последней капли. Фельгор отрубился первым, за ним Роуэн. Оба громко храпели. Бершад и Вира долго сидели у костра. Молчали.
Глядели друг на друга и слушали ночь.
25
Бершад
Неведомые земли, Вепрев хребет
Из-за виски все спали допоздна. Бершад проснулся ближе к полудню, уже без похмелья, а вот остальным было худо.
– Подъем! – гаркнул Бершад. – Пора в путь.
– Да не ори ты так! – пробормотала Вира, облизывая пересохшие губы. – Ох, водички бы.
– По-моему, я умираю, – заявил Фельгор, щурясь на солнце.
– Погоди, сначала покажи, где ты нашел виски.
Фельгор рыгнул, будто собираясь блевануть, но потом просто сплюнул.
– Ага, покажу. Это вон там.
Путники собрали пожитки и спустились к берегу озера. Пока Роуэн и Вира жадно хлебали воду, Фельгор отвел Бершада к схрону.
– Вот, только там больше ничего нет.
Бершад обнажил меч и начал раздвигать им высокие камыши, тихонько шуршавшие при каждом взмахе. Углубившись в заросли, минут через пять драконьер добрался до высокой кочки и ткнул в нее мечом. Клинок глухо ударил о дерево. Бершад нагнулся, запустил пальцы в грязь и нащупал край чего-то деревянного.
– Эй, помоги-ка! – сказал он Фельгору.
– А что это?
– Найди край с той стороны.
Фельгор обошел кочку, повторил движения Бершада, кивнул. Вдвоем они вытащили из грязи деревянную лодку – баларскую дори, шагов десять длиной. В нее вполне поместились бы четверо, но борта были покорежены и изъедены глиной. Под лодкой обнаружились четыре весла, облепленных улитками.
– Переберемся на ней через озеро, – сказал Бершад. – А дальше река сливается с рекой побольше, которая течет через Таггарстан.
Фельгор почесал в затылке:
– Какая-то она ненадежная. Не потонет?
– Иначе только на своих двоих. Или вплавь, – сказал Бершад.
Фельгор пожал плечами:
– Ну ладно, давай на лодке.
Самым трудным было погрузить на лодку Альфонсо, пожитки и всех остальных. С ослика сняли поклажу и почти час заманивали его в лодку. Хорошо, что Вира нашла дикую морковь. Альфонсо нерешительно потоптался по дну, прошел к носу и улегся там спать. Остальные забрались в лодку, кое-как расселись и начали грести.
– С похмелья хуже занятия не придумаешь, – сказал Фельгор минут через двадцать.
– В бою тяжелее, – сказал Роуэн.
– Ты что, сражался после попойки?
– Ну да, если не было времени снова напиться. Солдаты только и делают, что чего-то ждут. А в перерывах пьют и валят противника в грязь. Ну или протыкают его мечом, если получится.
– Ужасно.
– Согласен.
С противоположного берега озера по северным отрогам Вепрева хребта текла узкая река, бурная и порожистая. Лодку качало и швыряло в разные стороны, словно какой-то жестокий ребенок пытался утопить кота. Вскоре Фельгор бросил весло и начал блевать, а Альфонсо тихонько подвывал, тщетно пытаясь встать.