Кровь данов

Кроме как замухрышкой и оборванцем Остах иначе спасенного мною мальчишку не называл. Пелеп робел перед наставником так, что и рта не смел раскрыть в его присутствии.

Впрочем, ступор Пелепа я со временем смог пересилить. В очередной раз отрабатывая заднюю подножку на бездвижном манекене-Пелепе, я уселся прямо на песок и прислонился к каменному борту чаши фонтана.

– Садись, – похлопал я по песку рядом с собой.

Пелеп сел.

– Один нехороший человек избил моих слуг и ограбил меня, – сказал я.

Пелеп подскочил на месте и всем телом развернулся ко мне. О как! Ожил наш голем! Кулаки сжаты, ноздри раздуваются, желваки перекатываются, глаза мечут молнии!

– А потом этот человек одел красивую украденную у меня вещь на своего сына и сделал так, что я должен с ним бороться. Представляешь, Пелеп. Одел на его руку мой браслет!

Пелеп ударил кулаком по песку.

– А сынок у него – что твой теленок: тупой, но здоровенный – жуть! Правда, Барат?

Барат кивнул и руками очертил в воздухе квадрат. Пелеп покачал головой, потрясенный.

– И с таким чудовищем я должен бороться, представляешь? – спросил я.

Пелеп вновь покачал головой, погруженный в раздумья.

– И вот я привожу тебя в дом. Ты же дрался с половиной мальчишек своего квартала! – Пелеп расправил плечи. – Я привел тебя для того, чтобы перенять разные хитрые уличные ухватки и увертки. Чтобы хоть какие-то шансы иметь против этого бычка, понимаешь? А ты как истукан – не хочешь мне помочь!

В общем, после такой накачки во время следующей схватки Пелеп резко сблизился и вошел в ноги. Схватив меня под коленями, толкнул плечом в живот и дернул мои ноги на себя. Я так шандарахнулся, аж звездочки перед глазами заплясали! Долго потом пришлось убеждать: Пелепа – в том, что так и нужно, а Остаха – в том, что Пелепу можно так обращаться с наследником.

Тумма поднялся с места – изящно, единым слитным движением – и безошибочно подошел ко мне. Я уселся на бортик фонтана, зачерпнул воды и плеснул себе на лицо. Тумма положил ладони мне на плечи, замер на мгновение, прислушиваясь. Сегодня его повязка на глазах была изумительного цвета морской волны. Врачеватель запустил свои длинные пальцы в мою шевелюру, оплел голову и нажал где-то в районе затылка. Вдоль позвоночника снизу вверх пробежала прохладная волна, даря бодрость и свежесть.

– Еще один раз можно. Последняя схватка на сегодня! – объявил темнокожий лекарь.

Столь же непринужденно он удалился и опустился на свое место. Либурх с встревоженным видом спросил его о чем-то. Тумма ответил.

Когда я объявил, что по утрам буду не только заниматься вместе с воинами разминкой, но и собираюсь бороться с Пелепом, то началась буря. Локальная буря в кружке воды. Остах перебрал все доводы. И то, что наследнику невместно возиться с замухрышкой. И то, что я не до конца восстановился. И то, что никто толком борцовских ухваток и правил не знает. И множество других аргументов.

На все дядькины нападки я стойко отвечал одно и то же. Что сделка с Вликом слишком важна, чтобы отказываться от поединка. И что я не собираюсь становиться для Милиара Хмутра тренировочным мешком.

Дядька думал весь вечер и половину ночи. В итоге с утра наше занятие посетил Тумма. Оказалось, дядька лично попросил его присутствовать на занятиях и следить за состоянием моего здоровья. Теперь каждое утро сопровождалось посещением Туммы. Сколько денег наставник посулил темнокожему лекарю, я даже думать не хотел.

Следующим открытием для меня стало то, что Остах добровольно – пусть и на время – отказался от наставничества.

– В горах пайгалы бороться любят, – буркнул он. – Это же не ножевой бой, а безоружный. Вот пусть Барат и командует. А я посмотрю.

В то, что Барат половинчатый пайгал («по маме» – вспомнил я пояснение Барата), дядька углубляться не стал. Я воодушевился, решив, что Барат в два счета научит меня высокому искусству борьбы. Покажет, как быстро заломать Милиара Хмутра. Однако воодушевление быстро сошло на нет. Оказалось, что пайгалы борются на поясах. Кто кого ловчее схватит за кушак и вытолкнет-выкинет за пределы круга. По обычаю кушак был обыкновенной прочной веревкой, из которых плели канат для выступлений. Границу круга также выкладывали из отслужившего свой срок старого каната. Одно хорошо: разминочный комплекс пайгал отличался от привычного нам, и мы стали разминаться в начале тренировок по-новому.

После рук Туммы усталость ушла куда-то вглубь тела, спряталась. Вот только предательское дрожание коленей никуда не делось. А Пелеп подпрыгивал на месте от переизбытка энергии. Я четко представил, как Пелеп резко сблизит дистанцию. Он всегда так делает. И сейчас я придумал, как встретить его. Тем более сил уже не было. Когда Пелеп рванулся вперед, я схватил его за рубаху у плеч, впечатал ступню рядом с пахом и опрокинулся назад, выпрямляя ногу. Спину при этом старался сделать максимально покатой, а упасть назад старался как можно резче. Стандартный прием из джиу-джитсу, перенятый потом во все единоборства, насколько я знал. Я отпустил Пелепа, и его легкое тело мигом исчезло из моего поля зрения.

– Великолепно! – услышал я восторженный голос старого библиотекаря. – Никогда не видел ничего подобного! Не такой уж я великий ценитель, но кое-что повидал, уж поверьте мне, – горячился Либурх.

Я встал и обернулся. Над Пелепом склонился Тумма, взъерошенный Остах стоял подле него, табурет валялся на боку в стороне. Только Либурх по-прежнему сидел на своем месте, с одобрением глядя на меня.

– У меня будет время, и я полистаю кое-какие трактаты. Но этот прием, мой дорогой Оли, я ранее не видел. И не слышал о подобном.

Тумма привел в чувство Пелепа. Тот стоял на коленях, мотая головой. Остах уже не выглядел таким недовольным. Он улыбался, рассматривая стоящего на карачках Пелепа. А старый библиотекарь поднялся, собираясь уходить.

– Спасибо за приглашение, негодник, – обратился он к Остаху. Тот дернулся, но насмешливый взгляд библиотекаря остановил его. Либурх посмотрел на меня, и глаза его мигом стали серьезными.

– Наследник Олтер! Я желаю тебе победы над твоим противником. Я сегодня же изучу трактаты по борьбе и постараюсь найти что-нибудь, что сможет помочь тебе, – старик махнул мне рукой и совсем по-домашнему произнес: – Удачи, Оли!

Вчера вечером Либурх сам пришел к нам с визитом. Он принес мне официальное подтверждение моего статуса имперского гостя. Заверенное на бумаге, с кучей печатей! Как оказалось, для старого библиотекаря, местного старожила, это оказалось совсем не сложно. Теперь я мог открыто покупать, продавать и производить любые товары в любом количестве! Наконец-то! Осталось только изучить налоговые правила, если они существуют для имперского гостя, конечно. Забрав бумагу у библиотекаря, Остах вдруг пригласил его на утреннюю тренировку. Оказалось, что Либурх немного разбирался в борьбе! Думаю, что дядька Остах знал об этом, хитрец.

Я плескался в фонтане, когда раздался звонкий лай Кайхура. Недавно у щенка прорезался голос, и вместо сиплого тявканья он научился лаять. Мои уроки борьбы Кайхуру нравились. И Пелеп тоже пришелся ко двору. Щенок даже разрешил пареньку один раз погладить себя.

Кайхур считал себя непременным участником наших занятий по борьбе. Он внимательно следил за поединком, крутя головой. Стоило только Пелепу оказаться на земле, как пес бросался к нему и норовил вцепиться в горло. По-моему, пес считал своей работой и обязанностью добить моего противника. Поэтому я от греха подальше убрал пса. Кайхур негодовал, возмущался, но я посадил его возле двери и велел стеречь дом. Умный пес понял, что без него не могут обойтись, и успокоился. Кто-то же должен стеречь дом, пока хозяин треплет худого мальчишку? Должен. С тех пор Кайхур провожал нас до угла дома на тренировку и возвращался обратно на крыльцо – бдить.

– Иду, иду! – крикнул я.

Йолташ уже скрылся за углом дома, и я устремился следом. Как оказалось, у нас появились соседи. У калитки стоял смущенный Фиддал, а за спиной виднелся его старший брат Оттан. Слуги таскали в открытую дверь какие-то тюки и свертки. На руках мой будущий одноклассник держал Хинду, которая нюхала воздух и виляла хвостиком. Кайхур продолжал лаять, но свой пост на крыльце не покидал.

– Знаешь, Оли, – раздался сзади задумчивый голос наставника, – а дружок-то у тебя плотный. Хорошо его купец откормил. Пожалуй, весит не меньше Милиара.

Я широко улыбнулся и направился к Фиддалу. Мне кажется, у меня появился не только новый сосед, но и новый спарринг-партнер!






Глава 13




Земли выше Паграбы. Где-то у Колодца

Тарх по прозвищу Бык

– Что видно, Грах? – неслышно подойдя к пареньку, спросил Бык. Парень вскинулся, подобрался, вытянул спину и сбивчиво ответил:

– Никого нет. Все тихо.

Тарх хмыкнул и отправился дальше по дороге. Бойцы шустро катали составленные рядком бочки с земляным маслом, закидывая их в крепкие широкие телеги и укрывая дерюгой. Коска Копон не подвел, сдержал слово – одна бочка за пять овец.

Совсем недавно мимо воинского лагеря, который по-прежнему стерег развилку дорог над Паграбой, потекли овечьи стада, сбитые в одну широкую блеющую реку. Осень вступала в свои права, и пастухи спускались с высокогорных пастбищ. Пятерых пастухов, чей путь пролегал близко к имперским землям Колодца, Тарх выслушал лично. Настороженные пастухи вели сбивчивый рассказ и прятали глаза. Видать, здорово струхнули при появлении рабов, вот и отдали овец колодезным вооруженным оборванцам. А теперь гадают – и впрямь по велению дана овец оставили? Или обмишулились? Как получилось, что вестник от Рокона разминулся с пастухами в горах, Тарх не знал.

– Верно все сделали, не тряситесь, – отозвав в сторонку, подальше от шумных животных, успокоил Тарх горцев. – По приказу дана. Со старейшинами вашими все обсказано. Зерном за животину уплачено.

– Солью бы, – поскреб волосатую грудь один из пастухов.

– Поговори мне, – беззлобно ответил Тарх. Пастух скривился, но промолчал. – И языками не трепите попусту. А то вырву. Уразумели?

Пастухи нестройно пробормотали что-то себе в бороды и удалились. Вскоре они сообразят кое-что, когда имперская пограничная тысяча промарширует под их окнами… Тарх тяжело вздохнул. Мысль о том, что имперские воины протопают по Долинному тракту, порядком раздражала. А что произойдет, если атарианские вояки начнут задирать сельчан? Или на девок заглядываться? Кровь у горцев горячая… Хвала Матери Предков, Тарх будет далеко отсюда и не увидит подобного непотребства. Гимтар уверял, что всю пограничную тысячу имперцы в Долину не погонят, ограничатся парой сотен воинов. Хорошо бы! Впрочем, чем больше имперских воинов – тем больше серебра в казне… Вот и думай! Тарх покрутил головой, разминая шею, и зло сплюнул. Проклятая политика! И как Рокон со всем этим справляется?

Тарх обернулся и увидел, как лопоухий Грах смотрит ему вслед. Бык поднял кулак, и паренек поспешно отвернулся. И зачем в последний момент Гимтар навязал ему этого несмышленыша? Бочки таскали надежные, злые бойцы, проверенные Тархом не в одном деле. Сделают, что велено, и язык за зубами держать будут. А этот малахольный?

Впрочем, Гимтар знает, что делает. Умнее его был только Эндир Законник, да обласкает его Мать Предков. Когда танас отправил Тарха обратно, приглядывать за бунтовщиками, Бык не удивился. Сразу понял, что к этому все идет. Рокон кивнул только, соглашаясь с танасом, и хлопнул друга по плечу: «Береги себя, бычок».

Вот уж кому не позавидуешь – так это Рокону! Тарха отправили к восставшим. Гимтар взялся встретить пограничную стражу внизу, у Летней виллы. Вместе с Голосом Империи подтвердить договоренности, пересчитать пришедших и выправить нужные бумаги. А Рокон должен успеть обустроить ночные привалы для порубежников – не в селенья же пускать дорогих гостей! Провизию запасти – и это при том, что Алиас так и не сказал, сколько воинов ждать! По расчетам выходило, что дан повстречается с имперцами где-то у Аттаны. И вернется с ними обратно, до походного лагеря близ Паграбы.

Дорога сделала поворот, и воины остались позади. В том, что они все сделают как надо, Бык не сомневался. Не впервой. Теперь главное – чтобы он, Тарх, сделал все как надо. Сильный всхрапнул и ударил копытом. Почуял кого-то. Впрочем, воин знал, почему забеспокоился жеребец. Тарх выпрямился, повернулся в сторону засидки на валуне, откуда в него совсем недавно метали дротики, и махнул рукой над головой:

– Это я! Скажи, Тарх пришел. К Черепу, поговорить.

Над валуном показалась голова.

– Стой где стоишь!

Бык не стал перечить. К чему? Если все сложится так, как задумано, ему с этими людьми воевать плечом к плечу. Тарх спрыгнул с коня, снял седельные сумки. Погладив жеребца по морде, он повернул его в ту сторону, откуда приехал, и велел:

– Иди уже.

Сильный зло всхрапнул и остался стоять.

– Иди, я сказал. Промеж глаз хочешь? – пригрозил Бык.

Жеребец не испугался и ткнул великана головой в плечо. Тарх похлопал друга по шее и шепнул в ухо:

– Мне всю зиму в снегах куковать. А тебя, проглота, чем кормить?

Жеребец прянул ушами.

– Пошел. – Тарх шлепнул по крупу Сильного. Его головорезам, что недалече заканчивали погрузку бочонков в телеги, строго-настрого было велено дождаться коня и обиходить.

Тарх повернулся к чадящему в отдалении Колодцу и увидел Коску с Плаком, которые вразвалку приближались к нему.

– Сделали все, как условились, – вместо приветствия сказал Череп. – Один бочонок за пять овец. Пастухов не трогали. Что не так?

Плак молча посмотрел на уходящего коня без всадника и седельные сумы на земле. Почесал макушку.

– Все так, – махнул рукой Бык. – Масло приняли. Все как договаривались.

– Что тогда?

– С вами пойду, – пожал плечами Тарх.

– Такому воину мы завсегда рады, – влез в разговор Плак. – Вот только не наш ты. Чужой.

– Своим точно не стану, – пожал плечами Бык.