Кровь данов

– Вы о чем?

– Наследник Олтер… – начал Либурх и посмотрел на меня. – А можно я буду звать тебя Оли?

Я кивнул.

– Оли, твой наставник прожил здесь… Сколько, Остах?

Остах очнулся и сказал:

– Почти год.

– Почти год этот негодник… Прости, Ули: твой уважаемый наставник, – смешинки плясали в глазах старика, – провел здесь.

– Здесь, в библиотеке? – спросил я.

– Да. Здесь, в этой комнате, – махнул рукой над головой Либурх.

– И как можно жить в такой… – я чуть было не ляпнул «конуре». – Здесь же места совсем нет!

Места тут было и впрямь маловато. Дальний от входа угол разграничен двумя высоченными – до самого потолка – стеллажами с книгами. Одновременно эти стеллажи служили двумя стенами из четырех для этой комнатушки. Рассеянный свет падал из окна рядом со стеллажом. Вход в закуток прятался среди каких-то стендов с картами – так просто и не найдешь. В самом углу находился грубо сколоченный топчан с простым тюфяком и малюсеньким столиком, похожим на табурет. Тюфяк с табуретом и занимали все пространство.

– Как можно жить? – развеселился библиотекарь. – Эти негодники иногда возвращались под утро, от них пахло вином, и тогда еще и Эндир оставался тут!

– Здесь? – не поверил я. – Вдвоем? Но где?

Я повернулся к наставнику, смотря на него с недоумением. Вместо ответа тот ткнул указательным пальцем вверх. Я задрал голову и увидел высоко-высоко, под самым потолком висящий гамак!

– Это я Эндиру рассказывал, как на кораблях матросня спит во время качки, – словно оправдываясь, пояснил Остах. – Вот и сделал. А потом как-то – не помню уж как – сюда приволокли и приладили…

– И как же туда забираться? – У меня загорелись глаза.

– Даже не думай, – разом посерьезнел Остах. – У тебя только-только ноги стали ходить.

– Да я так, из интереса… – пробурчал я, расстроенный.

– С той стороны шкафов лестница переносная стоит, – ответил библиотекарь, присматриваясь ко мне, – вот там Эндир и залазил, через верх. Я уж и забыл про этот гамак…

В общем, хорошо мы с библиотекарем пообщались. И расстались хорошо. Выслушав просьбу Остаха о нужных мне бумагах из Канцелярии, старик покивал и пообещал все сделать в самые краткие сроки. А я, в свою очередь, пообещал приходить в любое время, когда захочу.

Вот я и думал – то ли воспоминания о прошлом после встречи с Либурхом разбередили наставника, то ли я постарался. Вчера перед сном мне нестерпимо захотелось купить меч. Желание было острым и настойчивым, словно зудящий комариный укус. Вообще мальчишеские заскоки и эмоции все сильнее и сильнее овладевали мной. Деньги, вырученные от начальника госпиталя, жгли Олтеру руки, и мальчику во что бы то ни стало захотелось подарить Барату меч. Он ведь должен отдариться? Должен. То-то и оно.

Дядьке моя идея пришлась не по душе. Он-то хотел припрятать деньги на черный день…

– Твоих денег хватит на десяток дрянных мечей, а на сколько хороших? – проворчал дядька. И ответил: – На один, и то если повезет.

Впрочем, когда я стал канючить, он не смог долго сопротивляться и вскоре сдался. Поэтому мы решили, что сегодня нам нужно многое успеть, пока меня не закрыли в этом имении, отрезав выход на волю. Учебный год начнется – и все, за границу имения ни шагу! Поэтому нужно поторапливаться – навестить Алвина, обговорить контракт на кресла-каталки. Зайти с извинениями к Фраксу Хмутру, будь он неладен – вчера в его дом послали раба известить о нашем визите. И вот теперь еще и в оружейные ряды заглянуть.

– Если ты сильно против, то мы можем не идти к оружейникам, – промямлил я, глядя в чашку.

– А?.. – переспросил Остах.

Я повторил.

– Так ты про это переживаешь? – махнул рукой Остах.

Я кивнул.

– Пустое. Сходим, обязательно сходим… – опять о чем-то задумавшись, дядька замолчал, замерев с поднятой кружкой.

Что происходит-то? Я переглянулся с Баратом и Йолташем. Братья едва заметно пожали плечами. Но Остах углядел.

– А вы что расселись? Брысь разминку делать!

Братья вскочили и опрометью бросились к дверям. Я заметил, как Барат успел стащить со стола краюху. Кайхур тоже заметил и возмущенно тявкнул вслед.

Оказывается, уже несколько дней каждое утро братья с наставником занимаются по утрам на заднем дворике. А меня не зовут! Боятся за мои ноги. Но ничего, с завтрашнего утра и я начну заниматься. А то меня, нетренированного, тут съедят и косточек не оставят.

– Мне сон приснился, – сказал мне Остах, едва дверь за братьями захлопнулась. – Один и тот же сон снится. Как я в пещере… ну, в Лоне Матери, с тобой, беспамятным…

Я отставил кружку в сторону.

– Это когда я упал?


Дядька кивнул:

– Я тогда струхнул сильно. И ходил там, как потерянный. Вот и во сне этом – свод пещеры, стены круглые каменные, темные проходы… А я все хожу по ним, хожу. А ты стонешь где-то вдалеке, меня зовешь. А я блуждаю, а найти тебя не могу.

– Все кончилось, дядька Остах. Я нашелся, – нарочито бодрым тоном сказал я.

– Ага. Так вот что думаю, – не слыша меня, продолжил Остах. – Я в пещеру-то с рыбой зашел. Так получилось…

Я кивнул. Историю про Суд Хранителей и то, как они ели уху, я не единожды успел услышать от брата.

– И в глубине пещеры… Там закуток, стены в изморози – я рыбу туда, на ледничок положил и дальше, в темень пошел. А потом уже, как уху варил, – смотрю, а рыба-то свежепосоленная!

– Кто ж ее посолил? – не понял я.

Дядька поднял на меня глаза.

– А я о чем? Думал я об этом все эти дни, думал… А сегодня опять во сне в темень зашел – и чувствую, морем пахнет. И в ноздрях пощипывает, словно я в лодке, и брызги на лице. Понимаешь?

Я отрицательно помотал головой.

– Да я! Я эту рыбу и посолил! – вскрикнул дядька, хлопая себя по бедру. – Зашел, соль подобрал и рыбу-то по привычке и присолил!

– Стоп! – поднял я руки перед собой. – В Лоне Матери – соляные копи?

Дядька, сам не веря себе, закивал. Мы замолчали. Я напряженно думал. Соль – ключевой, стратегический продукт в торговле между Дорчариан и Империей. Имперцы выпаривали соль из морской воды и продавали горцам. Точнее, соль была основным продуктом мены. Даже полудикие племена северян замирялись с алайнами, с которыми вели напряженную затяжную войну, и приходили на осеннюю ярмарку за имперской солью. Это была еще одна несправедливость во взаимоотношениях с Империей: купцы получали горские товары по бросовым для себя ценам. Соли в горах всегда не хватало, и ценилась она очень высоко.

– Но Хранители могут упереться, – задумчиво произнес Остах. – Это же ваша родовая гора, священная Мать Предков и ее Лоно.

– В том-то и дело, что родовая! – вскочил я и заметался по комнате. – Родовая гора! Из нее все дорча когда-то вышли! Не может Мать Предков своим детям что-то запретное или плохое предложить. А этот старый Хродвиг не дурак, как я понял.

Остах посмотрел на меня с укоризной и подошел к двери. Резко открыл ее и выглянул. Потом плотнее закрыл дверь и подозвал Кайхура, усадив того под дверью. Пес понял и сел сторожить вход.

– Про тебя с рыбой вон как быстро сообразил! – продолжил я.

– Не ожидал я от него такого, – признался Остах. – Он же столько лет мечтал меня со свету сжить…

– Почему? – опешил я.

– Я ближник Эндира, дана Дорчариан. Его родного сына. И при этом чужак, не горец. А как старик прознал, что я рабом был… – Остах махнул рукой. – «Бывших рабов не бывает», – слыхал такое?

Я кивнул.

– Вот. Присловье его любимое, пол-Дорчариан за ним повторяет. Это же про меня Хродвиг придумал! Гимтар-то с отцом и так со свадьбы Эндира не разговаривал, а после меня и Эндир перестал… Воистину – Хродвиг Упрямый…

– Значит, нужно сделать так, – прервал я его. – Меня спасла Мать Предков, о том всем известно, так?

Остах заинтересованно кивнул.

– Значит, мы скажем, что мне было видение или указание от Матери Предков, о том, что в пещере есть соль. – Дядька недовольно нахмурился, и я поспешно добавил: – Но ведь так и произошло: я упал, Мать меня спасла, а ты из-за меня в Лоне оказался. Сны-то твои тоже непростые! Кто-то ведь тебе их из раза в раз навевает?

Остах охнул.

– Просто мы, чтобы простой люд не бередить, – продолжил я, – тебя, рыбоеда и чужака, уберем, а меня вперед выставим. Понимаешь?

Остах вновь кивнул.

– Хранители не дураки, разберутся. Пиши Гимтару! – возбуждение мое все нарастало.

«Соль! У дана Дорчариан наконец-то будет своя соль!»

– Пусть танас Гимтар проверяет, есть ли там соль и сколько ее. И пусть решает, что дальше делать. У него голова большая, пусть думает.

– Большая голова! – развеселился Остах. – Так в письме и напишу: Гимтар Большая Голова! – вновь расхохотался он. Мысль переложить решение на своего заклятого приятеля ему явно пришлась по душе.

– Вот только надо подумать, как это важное письмо переправить, – вслух подумал я. – Ллуг-то со слугами уже уехал. Надо нам, дядька, над этим крепко подумать. И шифр завести…

Я вспомнил слугу Буддала в ночном освещенном окне, который решеткой-шифровщиком составлял письмо во время одного из наших привалов по пути в Атриан. И кратко рассказал о том случае Остаху. И о принципе шифрования решеткой в придачу. Дядька перестал веселиться и предположил, что этот слуга и сообщил Элсе и наместнику о копорском чае. Звучало убедительно. Как-то ведь Элса пронюхала про торговлю чаем и поила потом меня моим же напитком?

– Так что? – спросил я. – Нам еще и к Буддалу идти?

– Да. И нужно поторапливаться. – Остах решительно поднялся и распахнул дверь.